Читать книгу Чтобы здоровье наладилось и желание сбылось. Вам помогут святые Серафим и Феогност Вернинские - Сергей Волков - Страница 2

«Святой» – это человек, которого особо чтят за благочестие, праведность и стойкость в вере. После своей кончины он пребывает на небесах, где молится перед Господом за всех людей, проживающих на земле нашей грешной.

Православные понятия «svętъ» и «svętъjь» в древней литературе означали «светить», «дарить», «строить», «жертвовать». Поэтому канонизированные святые так понятны и духовно близки нам. Потому что учат ОСВЕЩАТЬ, ДАРИТЬ, СТРОИТЬ и, главное – ЖЕРТВОВАТЬ.

Все святые своей жизнью показывали, как све тить добром и праведностью заблудшим. Дарить любовь ближнему своему. Строить Царство Божие на земле. Жертвовать собой ради Господа.

Обратись с молитвой к Господу, он поможет.

Но если робеешь, не смеешь – обратись к святым заступникам. Они ближе и понятнее. Они помогут.

Вглядитесь в лица святых на иконах, помолитесь им искренно – и, если не будете держать в сердце зла и непрощенных грехов, святые обязательно помогут.

Преподобномученикам Серафиму и Феогносту молятся о:

– здоровье;

– избавлении от природных бед и катастроф;

– благополучии себя и близких;

– решении семейных проблем;

– помощи при рождении и воспитании детей;

– преодолении проблем на работе;

– придании сил в борьбе с пьянством;

– воспомоществовании в нужде.

* * *

Невозможно перечислить все те чудеса помощи и исцеления, которые происходили и происходят на могиле преподобномучеников Серафима и Феогноста, что находится близ Алма-Аты.

Высоко в горах Заилийского Алатау, на высоте почти 2 тысяч метров, среди вечнозеленых тяньшанских елей, ежегодно сотни и сотни паломников со всех уголков Казахстана и других стран поднимаются в Свято-Серафимо-Феогностовскую Аксайскую мужскую пустынь, где совершаются торжественные богослужения. Сюда идут и те, кому очень дорога память о мучениках, и те, кто хочет приобщиться традициям почитания святых. А особенно много паломников здесь бывает 11 августа, в день памяти святых мучеников.

Идут и старые и молодые – дабы помолиться и испросить помощи у мучеников в нуждах своих, найти утешение в печали. Потому что считают убиенных преподобномучеников своими ходатаями и заступниками перед Богом. А еще алмаатинцы молятся вместе со святыми за свой любимый город, что расположился у подножия гор на пути селевых потоков, в зоне повышенной сейсмической активности.

У входа в Свято-Серафимо-Феогностовскую Аксайскую мужскую пустынь. Фото автора

Камень на крутом подьеме к могиле преподобномучеников. Фото автора

Здесь в Аксайском ущелье, где два монаха в давние тревожные времена организовали скит, сегодня находится пустынь их имени.

У входа в монастырь находится камень, на котором выбит крест, к которому верующие приходят постоянно, чтобы поцеловать его и помолиться.

И никого не оставляют святые без помощи, коли вера крепка и душа чиста.

Но бывает и так, что грешный человек, неверующий вовсе, получив нежданую помощь от Серафима и Феогноста, исполняется вдруг таких глубоких чувств и раскаянья, что идет в ближайший храм и принимает крещение. Ибо жизнь свою подвижники-иеро монахи положили на то, чтобы укрепить православную веру в народе в те времена, когда рушились устои, свергались цари и слово Божье было не слышно в грохоте битв и революций.

Так кто же были эти святые люди, и почему в сердцах тысяч людей до сих по горит огонь признания и почтения к ним?

Сразу после войны, когда матушка моя Серафима Петровна отчаялась ждать батю нашего Николая Федоровича с фронта, собрала она нас всех, детей, и сказала: «Вот что, ребятушки, теперь нам помощи ждать неоткуда. И токма Серафим и Феогност нам помогут». Помню, засмеялась я тогда, подивившись чудным именам. За что получила от матери подзатыльник. Обиделась я, но промолчала. Да и забыла о словах маминых.

Через десять же лет свел меня случай с батюшкой из нашего Никольского храма, который рассказал, что, оказывается, Серафим и Феогност были великомучениками, которые пострадали за веру свою. И поняла я, что имела в виду матушка. Что надо верить в Бога. Молиться ему. Тогда и судьба будет тебе помогать.

А еще через пять лет, в 1960 году, в конце лета, узнала я, что идут прихожане Никольского храма в Аксайское ущелье, поклониться могиле этих мучеников и помолиться за упокой их души. Все делалось это тайно, т. к. советская власть поклонение православным святым не поощряла.

Было нас человек двадцать. Вышли засветло. Шли мы долго. Шел дождь. Дорога под ногами хлюпала. Некоторые, добравшись до горной местности, даже падали. Два или три человека даже отказались идти дальше. Остальные ж решили идти до конца. И вот, часа в 3 дня мы добрались-таки до могилы Серафима и Феогноста. И тут же прекратился дождь и засияло солнце. Но все равно было прохладно. Горы, как-никак. Но никто не замечал этого. Преклонили мы все колени пред местом святым и горячо молились. Почти до темноты. А потом устроились на ночлег в пещере, которая находилась неподалеку. Зябко было. Но всех нас согревала благодать, кою мы почувствовали у юдоли плача по Серафиму и Феогносту.

После этого случая я каждый год в августе стараюсь попасть к нашим алматинским святым на могилку. Наверное, только поэтому и жива-здорова до сих пор. И детушки мои ладными вышли. И внуки, и правнуки.

Храни нас всех Господь!

Екатерина Николаевна (Алматы)

* * *

Меня родители крестили еще в детстве. Хотя были советские времена, мои отец и бабушка настояли на этом. Моя мать, башкирка по национальности, была не против этого. Правда, в СССР быть православной было нелегко. Мы с папой почти тайком посещали храм по воскресеньям. А мои подружки, прознав об этом в 8 классе, долго смеялись надо мной. Комсомольская же организация в школе не хотела меня принимать из-за этого в свои ряды. Меня это, честно говоря, не сильно расстроило.

Уже в суверенном Казахстане быть верующим стало проще. Теперь мы с отцом и моим мужем спокойно посещаем Благовещенский кафедральный собор, и никому до этого дела нет. Никто не смеется, никто не преследует.

В ХХI веке стало модным брать ипотечные кредиты под покупку квартиры. Мы с мужем 11 лет жили с его родителями и вот решили приобрести свое жилье. Взяли кредит в банке, купили квартиру. Нелегко было расплачиваться ежемесячно по ипотеке, но пока мы оба работали, все-таки удавалось свести концы с концами. Но тут у нас на работе сменилось руководство. Новый начальник тут же стал тащить «своих» людей. И я осталась без работы. И без зарплаты тоже. Сразу же возникли проблемы с выплатой кредита.

Мы залезли в долги, благо, наши друзья понимали, в какую ситуацию мы попали. Я же искала работу. Однако в моем возрасте найти ее очень трудно. Так прошло 5 месяцев. А ведь нам надо было еще платить за обучение дочки в столичном университете…

Однажды мне позвонила двоюродная сестра из Алматы. Мы посплетничали, поплакались друг другу на нелегкие жизненные обстоятельства. Я пожаловалась ей на то, что не могу найти работу, и мы по уши завязли в долгах. На что сестра сказала, что знает, как мне помочь. Она завтра же пойдет в ее любимый Космо-Дамиановский храм и помолится там Серафиму и Феогносту во воспомоществование мне. Я поблагодарила ее, но не очень верила в такую помощь. А зря! Так как через три дня мне позвонил однокурсник, с которым мы не виделись лет 15, и спросил не нужна ли мне работа, – у него на заводе открылся новый цех, и нужны квалифицированные специалсты. Я даже слегка обалдела от такого неожиданного предложения.

Теперь у моей семьи нет проблем. Мы отдали все долги, спокойно расплачиваемся по ипотеке, и дочка наша спокойно учится. И все благодаря Серафиму и Феогносту! Я в этом уверена и молюсь им с тех пор, чтобы заступились за нашу семью перед Богом, каждую неделю, по воскресеньям.

Зульфия (Павлодар)

* * *

Мы с моим дедом пенсионеры. Дети давно уехали кто куда. В Россию, Сербию, даже Испанию. Несладкой у них там жизнь оказалась. Только дочка, вышедшая замуж за серба, немного помогает нам. А от сыновей помощи нет. Им бы самим концы с концами свести. Уж сколько говорили мы им – возвращайтесь на родину. Все легче будет. Здесь же свое, родное. И друзья их тут остались. Да видно гордость не позволяет. Особенно младшенькому – в Испании. Жена-то – испанка, и ни в какую она не хочет ехать на мужнину родину.

Хорошо хоть дача у нас была. Там мы сажали картошку и помидоры, укропчик, да огурцы. Какое-никакое, а подспорье старикам. Но случилась в прошлом году беда. Соседи у нас по даче, люди буйного нрава, ничего никогда не сажали, только отдыхать приезжали. Вот и доотдыхались однажды. Напились до зеленых чертиков. Да так, что и свою дачу спалили, и на нашу огонь перекинулся. Хорошо, что хоть никто не погиб.

Горевали мы с дедом, потому как не могли без домика своего там жить, зябко нам старикам по ночам. Вот и забросили свой дачный участок.

Стало нам совсем трудно жить. За квартиру, свет и прочие коммунальные услуги заплатишь, и денег только на хлеб остается. Благо дочка, как могла, помогала. Но 100–150 долларов прислать никогда не могла. А ведь Алматы – город не только большой, но и очень дорогой.

Совсем закручинились мы со своим стариком. Да тут пришла к нам соседка за солью и давай рассказывать, что ходила она прошлой неделею в Аксайское ущелье, что близ Алматы, поклонилась там могилке преподобномучеников Серафима и Феогноста. И теперь ей на работе зарплату повысили. Дед мой еще посмеялся, говорит, так ты каждую неделю туда ходи, – к концу года миллионершей станешь!

А мне слова соседкины в душу запали. Слышала я раньше об этих новомучениках, об их жизни подвижнической, и том, что помогали они людям в любых трудных ситуациях. Помогали, где советом, где молитвою. Пошла я к своему исповеднику и рассказала про жизнь нашу тяжкую и про Серафима и Феогноста. Выслушал меня священник и сказал, что в горы нам с дедом ходить не надо. А вот помолится этим святым можно и в церкви.

Целых две недели уговаривала я деда сходить в храм. Он ни в какую. Говорил, что не верил никогда, в отличие от меня, в Бога, да так и помрет неверующим. И во всякие волшебные слова и заговоры тоже не верит.

Потом, видно, надоели ему мои разговоры. И он согласился сходить со мной в церковь. «Только, – сказал он, – я молиться не буду!». «Что ж делать», – подумала я.

Пришли мы в храм, и дед мой как-то сразу притих. Хотя, пока шли, он все хорохорился и говорил, что зря меня послушался, только время потеряем. Я поставила свечу и стала молиться. И сразу все дурные мысли ушли из головы, а на душе стало легко и ясно.

Много времени прошло. Потом я оглянулась и увидела, что дед мой стоит, как вкопанный, и что-то бормочет про себя. Не стала его беспокоить, отвернулась и еще полчаса молилась Серафиму и Феогносту, чтоб помогли они нам.

На обратной дороге дед мой был задумчив, а когда пришли домой, сказал, что он, пожалуй, на следующей неделе еще раз сходит со мной в храм. Не стала я вспоминать ему прежние слова. Обрадовалось, что наконец и он почувствовал Божью благодать.

Весь месяц мы ходили по выходным в церковь. Мой дед даже научился немного молиться. Хотя исповедник мой сказал, что необязательно заучивать наизусть молитвы. Можно просить Господа и святых и своим языком, как умеешь.

А потом к нам неожиданно приехал сын с женой своей, испанкой. Оказывается совсем им стало жить невмоготу. Оба были безработными, и никаких перспектив. Как же мы обрадовались, увидев сыночку, печалило, правда, что неприкаянный он.

Но уже через две недели он нашел работу в большой фирме. Его знание испанского языка очень пригодилось. Невестка же стала преподавать в одном университете.

Теперь у нас с дедом нет никаких проблем. Наш сын нас полностью обеспечивает. Мы даже съездили в новую столицу – Астану. До чего же красивый город! Дай то Бог и нашему любимому Алматы так дальше расти и развиваться. А больше нам с дедом и ничего не надо.

Спасибо новомученикам Серафиму и Феогносту за то, что замолвили за нас словечко перед Господом! Теперь мы каждый месяц ходим с дедом в храм и молимся там им. Аминь.

Вера Сергеевна, 76 лет (Алматы)