Читать книгу Дом у реки - Сергей Вячеславович Парамонов - Страница 2

– Дуся, доченька моя любимая, просыпайся, вставай, – услышала я сквозь сон голос папочки.

Я открыла глаза. В горнице было светло, и лучики солнца пробивались в окно. Надо мной склонился папа. Он очень добрый и большой и любит меня больше всех на свете. У него есть борода и усы, которые меня щекочут, когда он целует меня. Всегда, когда он возвращается из Покровки, он привозит подарки. Покровка – это ближайшее село от нашего дома. Находится оно в пяти километрах, и я туда хожу в школу пешком. Я очень люблю отца. Он у меня егерь, и мы живем на заимке в тайге.

– Смотри, доча, что я тебе привез с Покровки, – говорит он и улыбается.

Я вижу в его руках плюшевого коричневого мишку, который издает рык, когда его переворачиваешь.

– Спасибо, папочка, я именно такого и хотела, – говорю я и висну на шее отца. – Это самый лучший день в моей жизни. Я назову его Михайло Потапович, как в сказке.

– Ну, Михайло Потапович, так Михайло-Потапович. Так, дочурка, сегодня суббота, и в школу идти не надо. Мама Полина уехала к бабке в гости и вернется в понедельник утром. Сейчас ты бежишь умываться, потом мы кушаем и выдвигаемся с тобой на дальнюю заимку.

– Ура, папа берет меня с собой на дальнюю заимку! – громко кричу я на весь дом. Дело в том, что заимка действительно далеко, и если мы туда отправляемся, то обязательно там заночуем. А это значит, что мы вечером будем сидеть у костра, смотреть на звезды, и папа будет рассказывать интересные истории. А утром, когда мы проснемся, мы, скорее всего, пойдем на рыбалку. Как я люблю рыбачить с папой, кто бы знал. Это действительно лучший день в моей жизни.

– Дуся, ну ты где? – слышу я веселый голос отца.

– Уже бегу, папочка, – кричу я и забегаю на кухню, если так её можно назвать. Дело в том, что мы живем в деревянной избе, она очень большая и просторная. В одной комнате спят мама с папой, в другой, чуть поменьше, сплю я. Дверей между комнатами нет, и поэтому они завешаны покрывалами. У нас в доме есть русская печь, которую мы топим дровами и готовим на ней еду. Я, как будущая женщина, должна уметь управляться с хозяйством, что я и делаю. Я ношу ведрами воду из реки, которая видна из наших окон. Я смотрю за скотиной, и иногда мама, когда у неё хорошее настроение, даёт подоить мне нашу корову Зорьку. Помимо этого, моя обязанность – это уборка дома. Я забегаю на кухню и вижу, как папочка выкладывает из сковородки яичницу на сале, которая ещё скворчит. Это моё самое любимое блюдо, и больше всего мне нравится, как его готовит папа.

– Так, малыш, усаживайся, и приятного аппетита. Делаем всё быстро, у нас с тобой сегодня много дел,– говорит папочка.

– Слушаюсь, сэр, – отвечаю я, беру вилку и начинаю, обжигая язык, поглощать утренний завтрак.

– Дусенька, молока тебе налить? – спрашивает папа.

– Да, конечно,– отвечаю я.

Через час мы с папой уже идём по тропе вглубь тайги на дальнюю заимку. У него за спиной рюкзак, а в руках он несет ружьё. Он называет его двустволкой. Несколько раз он мне давал из него стрельнуть. Когда я рассказала об этом в школе, все одноклассники обзавидовались.

Ярко светит солнышко, и мы с папой, взявшись за руки, идем по тропе. То тут, то там слышен щебет птиц. И от этого на душе становится тепло и хорошо. Вокруг нас возвышаются величественные сосны, верхушки которых, как мне кажется, достают до облаков. Кое-где растут пихты и березы, под которыми очень часто мы находим грибы. Да, грибов в этих местах очень много, и мы каждый год ходим их собирать. Есть маслята, есть подберезовики и подосиновики, но больше всех я люблю белый гриб. Папа называет его королевским. Мы сушим грибы, а также купорим их на зиму и в холодные зимние вечера, открывая банку с грибами, устраиваем себе пир. Больше всего на свете мне нравится смешивать грибы с луком и сметаной и чуть-чуть подсаливать. Да, это блюдо действительно царское.

– Дуся, а что ты не рассказываешь, как у тебя дела в школе? – спрашивает отец.

– А что рассказывать, папочка, я в этом году буду, наверно, круглая отличница, – отвечаю я. – Осталось только сочинение написать на пятерку, и тогда точно буду.

– Молодец, моя хорошая. Вот видишь, умение и труд всё перетрут, – говорит отец. – Если будешь отличницей, то я, как и обещал, подарю тебе мольберт и новые краски с холстами для рисования.

– Ура! – не скрывая эмоций, кричу на всю тайгу я.

– Ну, Дуся, забыла первое правило? Лес – он тишину любит, – говорит отец и гладит меня своей большой ладошкой по голове.

– Папочка, когда ты мне подаришь мольберт, я нарисую тебе картину и подарю. Она будет очень красивой, тебе понравится, – говорю я.

– А что ты на ней изобразишь? – спрашивает отец.

– О, пока это секрет, – отвечаю я.

Дело в том, что я очень люблю рисовать. Моя учительница по рисованию говорит, что у меня талант, который обязательно надо развивать. Мои рисунки уже не раз занимали призовые места в областных смотрах, и папа этим очень гордится и называет меня маленьким Шишкиным. Да, я нарисую такую картину, что папочка будет хранить её всю жизнь и повесит её на самом видном месте, чтобы все знали, какая я у него талант.

– Папочка, а что такое талант? – спрашиваю я.

– Ну как тебе объяснить? Ну вот смотри, есть люди, которые делают какую-то работу, и она у них получается из-за того, что они ежедневно повторяют свои движения и совершенствуются при этом. В свою очередь, талантливый человек уже сразу обладает такими навыками, что его работа вызывает интерес и выделяется среди других.

– А я талант? – спросила я.

– Да, моя хорошая, ты у меня ещё тот талант, – говорит отец и улыбается.

От его слов на душе становится так тепло и хорошо. Мы идем по тропинке, и легкий ветерок колышет мои распущенные волосы. Параллельно нам по веткам сосен, распустивших свои хвойные лапы, передвигается рыжая белка. Она время от времени замирает, поглядывая сверху на нас, и совершает очередной прыжок на соседнюю сосну, как гимнастка.

– Пап, смотри, белка,– говорю я и показываю рукой.

– Ага, вижу, она пришла с тобой поздороваться, – отвечает отец.

– Ну, папа, ты же шутишь, – говорю я.

– Нет, я серьезно говорю. Я три дня назад шел здесь, и она спрашивала меня, когда ты будешь здесь идти, – ответил отец и рассмеялся.

– А давай я буду звать её Аленкой? Ты не против? – спросила я.

– Давай, – ответил отец и снял рюкзак с плеч. Он достал из него кусок хлеба и поломал его пополам. Одну часть он отдал мне, а вторую раскрошил на своей ладони и подошел к большой сосне. Ладонь с раскрошенным хлебом он поднял вверх к стволу, а второй рукой, сжатой в кулак, постучал по дереву. Белка Аленка стала с интересом смотреть сверху вниз своими маленькими черными глазками.

– Ну давай, глупенькая, иди сюда, – сказал отец и снова постучал по стволу.

– Да она не придет, папочка, – сказала я.

– А вот мы сейчас посмотрим, – ответил отец и снова постучал по стволу. Рыжая белка в несколько прыжков спустилась по стволу. Зверек замер в метре от ладони отца и стал с интересом смотреть на нас своими маленькими черненькими глазками. Через секунду Аленка скользнула по стволу и, схватив кусок хлеба с ладони отца, устремилась вверх.

– Папочка, а можно я её покормлю? – спросила я.

– Давай, – ответил отец и отошел от сосны.

Я накрошила хлеб на свою ладонь, подошла к стволу, вытянула ладонь вверх и постучала второй рукой по стволу.

Аленка сверху посмотрела на меня вниз. Видно, что я не вызвала у неё никакого страха, и она спустилась вниз. Я стала разглядывать её. У неё на груди была своеобразная окраска в виде маленького сердечка из белой шерсти. Она стала аккуратно своими маленькими лапками брать кусочки хлеба с ладони и запихивать себе в рот. Закончив собирать хлеб с моей ладошки, белка в несколько прыжков поднялась вверх и заскользила по лапам сосен. Через несколько секунд она исчезла в чаще.

– Папа, наверное, я ей понравилась, – сказала я.

– Ну как такая хорошая девочка, почти отличница, может не понравится? – ответил отец. Он закинул рюкзак за плечи, и мы, взявшись за руки, зашагали вглубь тайги.

– Папа, а ты видел у белочки Аленки на грудке белое пятнышко в виде сердечка? – спрашиваю я.

– Да, я заметил, моя хорошая, – отвечает папа.

Кто бы знал, как я люблю тайгу. С самого раннего детства папа брал меня с собой. Он учил меня ориентироваться по звездам, учил, как прокормиться одной в тайге в случае чего. Объяснял, какие травы можно собирать и делать их них отвар. Показывал, как отличить съедобный гриб от ядовитого, и многое другое.

– Тайга живет своей жизнью,– говорил отец. – Каждое существо, каждый зверек в тайге для чего-то да нужен. И поэтому к ним, к этим зверькам, нужно относиться уважительно, не нарушать их покой.

– Папочка, а мы рыбалить завтра утром пойдем? – спрашиваю я.

– А ты как хочешь? – отвечает отец.

– Я очень хочу. Помнишь, как мы прошлый раз с тобой поймали огромного карпа, он меня чуть тогда в реку не утянул. Если бы ты не подоспел, то плыть бы мне по реке за этим карпом. Помнишь? – спрашиваю я.

– Да, моя хорошая, конечно, помню, – отвечает отец. – Я сам тогда перепугался за тебя. В следующий раз, если будешь видеть, что не справляешься с удочкой, лучше бросай её, а то не ровен час затащит тебя карп в омут и унесет в подводное царство, и станешь ты тогда русалкой, – отвечает отец и смеется.

– Папочка, что ты такое говоришь, русалок не существует, – отвечаю я.

– Ещё как существуют, – отвечает отец и опять смеется.

От его слов на душе становится тепло и хорошо.

Вскоре мы добираемся до заимки. Здесь небольшая изба и сарай, в котором хранится корм. Зимой, когда животные не могут отыскать для себя еду, папа приходит на лыжах на заимку и насыпает корм в специальные кормушки. К этим кормушкам из тайги выходят разные животные, начиная от зайцев и куропаток, заканчивая оленями, лосями, а иногда и зубрами. Летом отец здесь бывает нечасто. По большому счету, летом нужно следить за тем, чтобы в тайге не бедокурили, как он их называет, браконьеры. Я их никогда не видела, но отец говорит, что они плохие люди и убивают животных. Отец тем временем открывает дверь в избу, и мы заходим вовнутрь. Я вижу белую паутину, в центре которой замер большой паук. На спине у этого великана виден большой крест.

– Папочка, смотри, какой большой паук. Можно я его веником раздавлю? – спрашиваю я.

– Нет, Дуся, не надо. Он же тоже тварь божья. Он тоже для чего-то нужен на этой земле, – отвечает отец.

– Папочка, ну тогда скажи, для чего нужен паук? – спрашиваю я.

– Ну хотя бы для того, чтобы ловить мух и комаров в свою паутину. Вот посмотри, если бы не было пауков, то комары и мухи заполонили бы нашу землю. А так этот баланс на Земле поддерживается, сильные поедают слабых, и так во всём, понятно? – спрашивает отец.

– Да, папочка, теперь понятно, – отвечаю я.

– Так, Дусенька, дело к вечеру, я пойду разводить костер, ну а ты пока уберись в избе, – говорит отец.

– Слушаюсь, сэр, – отвечаю я.

Вечером мы сидим с папой возле костра. На улице уже темно, и лишь звезды озаряют наше вечернее застолье. Прогоревшие поленья потрескивают в костре, и легкий ветерок иногда поднимает из костра искринки, которые подхватываются ветерком и устремляются вверх. Где-то далеко слышится крик сыча. Иногда его крик переплетается с дивным пением соловья.

– Так, Дуся, ответь мне, что это за звезда? – спрашивает отец и показывает рукой в небо.

– Это Полярная звезда, – отвечаю я.

– А теперь покажи мне, созвездие Малой Медведицы, – говорит папа.

– Вот, прямо над нами, – отвечаю я и показываю рукой в небо.

В этот момент я вижу, как падает звезда с неба.

– Смотри, папочка, звезда падает,– говорю я.

– Ну, тогда загадывай быстрее желание, – отвечает отец.

Я долго сижу и думаю, что загадать.

– Пусть мы с папой и с мамой всегда будем счастливы, а большего мне и не надо.

– Папочка, а расскажи какую-нибудь историю, – прошу я отца.

– Что ты хочешь услышать? – спрашивает отец.

– Ну, расскажи хотя бы историю, как вы познакомились с мамой, – отвечаю я. – Это моя самая любимая история. Я её слышала, пожалуй, сотню раз. Но мне так нравится её слушать.

– Давным-давно на земле жила прекрасная девушка, которую все звали Полиной. Она была очень красивой. Её отец был егерем, и жили они в избушке, в которой сейчас живет наша семья. С самого раннего детства Полина помогала своему отцу, ходила вместе с ним в тайгу. Когда она стала взрослой девушкой, её отец постарел, и Полина, помогая отцу, выполняла все обязанности егеря. Иногда, взяв ружье отца, Полина уходила в тайгу на несколько дней. И вот как-то поздней осенью, находясь в тайге, Полина услышала крики о помощи. Вскинув винтовку, бесстрашная девушка заспешила на крики о помощи. Выбежав на поляну, Полина увидела огромную медведицу, которая склонилась над ямой, из которой доносились крики о помощи. Медведица, почуяв незваного гостя, встала на задние лапы и зарычала. Её рост был за два метра. Медведица оскалила свои зубы, и по уголкам рта у неё побежала белая слюна. Было видно, что в следующую секунду медведица бросится в бой. Полина вскинула двуствольное ружье. Расстояние до медведицы было небольшим. Можно было стрелять. Но Полина замерла, глядя на разъяренную медведицу. Если пуля не попадет в медведицу после выстрела, то она в считаные доли секунды разорвет человека с ружьем. Если не стрелять сейчас, то такой возможности дальше может и не быть. Полина, выставив перед собой ружье, слегка наклонив голову вперед, медленно двинулась на медведицу. Огромная медведица опустилась на четыре лапы и медленно стала пятиться назад, всё так же рыча. Через несколько секунд медведица неторопливо развернулась и побежала в тайгу. Полина подошла к яме и заглянула вниз. Там, как ты догадалась, – сидел я.

– А как ты туда попал, папа? – спросила я.

– Ты знаешь, браконьеры выкопали яму на тропе и замаскировали её. Ну, я в неё и угодил, – ответил отец.

– А что было дальше? – спросила я.

– А дальше Полина помогла мне выбраться из ямы, и мы полюбили друг друга с первого взгляда и больше никогда не расставались. А потом у нас родилась прекрасная принцесса, которую мы назвали Дусей, – ответил папа, обнял меня и поцеловал в голову.

Мы ещё долго сидели с ним возле костра и смотрели в небо. Он рассказывал мне о далеких галактиках, о звездах и небесных светилах. Мне было так интересно слушать папу. Потом мы пошли спать в избу.

– Так, моя принцесса, сейчас без разговоров ложимся спать. Подъем у нас с тобой ранний, – сказал папа и погасил лампаду.

Утром, проснувшись с солнцем, мы отправились на рыбалку. Легкий туман плыл над гладью реки, и все это напоминало какую-то сказку. Где-то вдалеке слышался голос кукушки. Стая белых журавлей, встав в клин, устремилась в небеса. Я сидела на маленькой табуретке и смотрела за поплавком.

– Папочка, а вот скажи, вот если бы на Земле не было рыбы, мяса, молока, ну всяких там разных животных, ягод и грибов, что бы тогда ел человек? – спросила я.

– Да ты знаешь, человек от голода может есть всё что угодно, – ответил отец.

– Ни в жизнь не поверю, что можно есть, ну допустим, жаб или гусениц. Они же противные, – ответила я.

– Очень даже можно. Есть народы на Земле, которые, кстати, едят и гусениц, и лягушек, и даже тараканов, – ответил отец.

– Да как же их есть-то можно? – спрашиваю я.

– А очень просто, Дусенька. Ты знаешь, я, когда в яме сидел, даже червяков ел. В яме-то больше ничего не было. Надо было как-то организм поддерживать. Так что если, не дай бог, есть будет нечего, будем с тобой копать червяков и есть их, – ответил отец и улыбнулся.

Я взяла банку, в которой были червяки. Немного покопавшись в земле, я достала жирного червяка и подняла его к солнцу.

– Ну как такую мерзость можно есть? – спросила я.

– Дай бог, доченька, чтобы в твоей жизни не пришлось есть червяков, – ответил отец и закинул удочку.

Клев в этот день был неплохим, и я уже пару раз вытаскивала на берег всякую мелочь. Поймав очередную рыбу, папа вспорол ей живот и выдавил в миску красную икру. Достав из рюкзака пачку соли, он немного присолил икру, и через час с небольшим у меня уже трещало за ушами. Да, выходные прошли на славу, и вечером, уставшие и изнеможенные долгой дорогой, мы вернулись домой. Утром должна была вернуться от бабушки моя любимая мама.