Читать книгу Последний дубль? Вторая книга мемуаров другой планеты Сифонофоры - Сергей Юрьевич Ростовцев - Страница 2

Я, Ростовцев Сергей, молодой человек лет шестидесяти плюс, проснулся в восемь часов в съемной квартире в Израиле, в двадцать первом веке, от того, что мой сотовый телефон яростно звонил.

Звонил не будильник. Будильник я никогда не ставлю. Но кому это в такую рань не спиться? Наверно с работы. Там у них какая-то программа опять не пошла. Сейчас будут кричать, почему меня до сих пор нет на работе. Такой сон прервали…

Вообще-то я работаю с восьми. Но, ни разу, в своей программисткой жизни не приехал на работу вовремя. Если приехать, не выспавшись, так весь день только и мыслей будет, как бы поспать. А если еще и начальство будет все время шастать…. Не вздремнешь! Какое-то время назад, мне сказали приезжать с девяти. С тех пор, когда я приезжаю с восьми до пол-одиннадцатого, считается вовремя. Если позже, нужно предупреждать.

Я взял трубку.

– Алё.

– Привет! – раздался в трубке такой знакомый женский голос – Проснулся? Через десять минут, жду тебя у Ангела. Увидишь меня, иди следом.

– Иду.

Уже прошло некоторое время после того, как я обработал и разослал друзьям по мылу и скайпу результаты своей обработки Валеркиного дневника. Послал я его, не напрямую конечно, и Яне. И вот результат. Она опять захотела со мной встретиться. Ура!!! Может сегодня?

Несмотря на некоторое количество прожитых лет, мои мысли о сексе были, как у члена пионерской дружины. То есть, постоянными. Ну и о чем, скажите, еще должен думать нормальный мужчина, если не о сексе?

Вот с этими мыслями я и шагал, вверх по улице Жаботински, за стройной старушкой, сохранившей, не смотря на свои 50+, хорошую спортивную походку.

– Ты гад! – сказала старушка, когда дойдя до сквера на углу Герцль, я сел рядом с ней на лавочку.

– Ты пришла меня ликвидировать? Я весь в твоем распоряжении.

– Что ты еще утаил? Что это «За эти две минуты передо мной пролетело столько, сколько в этой тетради и не могло быть описано»? Что не могло быть описано, если ты даже нашу груповуху, описал, гад? Мог бы и опустить. Что это прибавило к событиям? Что я блядь? Что за две недели разлуки с мужем, не зная даже на каком я свете, только и думаю, как потрахаться поживописней? Ты же знаешь, что было совсем не так?

– Я придерживался дневникового описания. Ты читала дневник и могла бы вырвать эту страницу, до того, как отдать его мне.

– Вырвать страницу – святотатство. Да и не читала я его. Но можно было эту страницу, упустить при расшифровке. Прежде чем публиковать, убери, пожалуйста, все эти мои «попы». Вдруг кто определит, что это я? В моей попе нет и не было ничего выдающегося. Зачем столько раз ее поминать? И если не получиться убрать, все связанное с сексом, то вычеркни попы, описания поз и издаваемых мной звуков. Это-то там не хрена? Пособие для юношества? Я понимаю, что тебе приятно вспомнить. Гад!

Но я приехала не поэтому. Совсем не из-за поз и звуков. Что? Что не могло быть описано в дневнике? Ты же даром запятую не вставишь? Жмот! Колись!

– Договорились. Запятых будет в достатке.

– Колись!

– Не могло быть описано то, чего Валерка не знал.

– А чего Валерка не знал, я не знала, а ты знал? Ты даже написал в послесловии, что оставил наши копии в пирамиде? Как донос, в спецслужбы!

– Если бы я говорил с Валеркой, я бы назвал только одну цифру: «2018».

– И что это значит.

– Это значит, родная, что во Вселенной, где-то и как-то, существует еще шесть дублей Серёги, включая настоящего Серёгу. А возможно настоящая Яна, и пять ее дублей, путешествуют рядом с дублями и настоящим Серёгой. Но это я понял уже тут, на этой Земле. Туповат.

– Как? Как понял?

– А так, что Серёга, а значит и его точные дубли, не могли погибнуть до 2018 года. Видимо фильмы, которые мы смотрели, показали не все. А может, и видели не все. Гипотезы строить бессмысленно.

– Сейчас еще не 2018 год, и значит, если я тебя сейчас пристрелю, то все, что ты наплел выдумка?

– Родная моя! И тогда все опубликуют с твоими попами, позами и стонами. Что приятно и справедливо. Это причина меня не убивать? И потому, я спокоен. Сейчас ещё не 2018 год. Хотя, и он не приговор. Он последняя гарантированная точка. Потом, я начну бояться смерти и верить в Бога. Хотя, это уж фиг.