Читать книгу Наркотик для бактерий, или Переселение душ - Сергей Юрьевич Ростовцев - Страница 3

Я ходил по своей новой лаборатории, от стола к столу, проверяя препараты, и тщательно записывал результаты наблюдений в толстую тетрадь.

Это было бесполезно. Никому кроме меня это не было интересно. Да и я, делал это скорее по привычке.

Я доживал в институте последний год, а всех других сотрудников лаборатории, уже уволили.

И шансов, что и меня не отправят на пенсию, не было.

Да и институт доживал последние годы. Половина лабораторий уже была продана каким-то фирмам, и лабораторию, в которой я, кандидат биологических наук, Александр Владимирович Березин служил зам.завлаба перенесли в другое крыло.

Зам.завлаба, это был чин, чисто формальный. Завлаба в лаборатории никогда не было. Завлабом я бы стал, защитив докторскую.

Но докторскую я не защитил, и начальство ко мне не благоволило. Начальство ни к кому не благоволило. После ректора Владимира Ароновича институт захирел. В руководство пришли дельцы, а не учёные.

Но я был оптимистом. Всегда радовался жизни, и всё в ней было мне вкусно. От этого вкусно появился животик, который вместе с отсутствием перспектив привёл к тому, что моя молодая жена ушла десять лет назад.

Зато наша, девятилетняя дочь, Катя, не захотела уходить с мамой к её, похожему на шута (как мне казалось) но обеспеченному и более молодому самцу и осталась со мной.

Сын, тогда, был уже взрослым и жил своей отдельной жизнью.

Я хоть любил жену, но погоревав с полгода, махнул на это рукой и стал привычным себе оптимистом.

Ну и быть пессимистом мешала растущая, умная и очень любящая меня дочь.

Одно время мы с Катей переживали что мама, через соц.службы попытается её отобрать. Попытки были. Мы даже выработали тайный код. Но обошлось.

Помещение, куда переехала моя лаборатория, было мало приспособленным к исследованиям. Раньше тут была операционная. От операционной осталась кушетка, поломанный аппарат искусственного дыхания и неизвестно работающее ли, или стоматологическое, или гинекологическое, или просто операционное кресло.

Не разбирался я в этом.

Выбросить этот хлам запретили, пока он не будет списан с баланса института. Всё распродавалось. А кушетка, вполне функционировала. На ней, можно было прекрасно вздремнуть. Это я называл «релаксация».

Зато в лаборатории оставили лаборанта – тупого мажора Игорька.

Игорёк мало что понимал в бактериологии, а лаборатория называлась лабораторией резистенции диплококков, но Игорёк был сыном каких-то знакомых какого-то человека близкого к ректорше.

Он вот-вот должен был закончить институт. И когда я достигну пенсионного возраста, Игорька сделают завлабом. Он уже в этом качестве, так считали его родители, сможет пойти в бизнес.

Игорёк, этот подловатый мажор, этих своих и родительских планов не скрывал, и относился ко мне, как к отжившему своё экспонату.

Игорёк был, бездарным, циничным быдлом, но я держал это своё мнение при себе и был предельно вежлив со своим единственным «сотрудником».

События, этого рассказа, начались 11 апреля 2019 года, когда до закрытия лаборатории, оставались 8 месяцев и один день.