Читать книгу Мертвая Царевна с Запретного острова. Семь Повестей об Эльге. Легенды Севера - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 4

Море встретило целительницу ласково, волны Студеного моря не били сильно в борт, да и ветер был попутный, Северо- Восточный, и подгонял суденышко от Алатыря прямо в Обскую губу. Клёст поднял парус, что бы поберечь силы гребцов, и сам встал к рулевому веслу. Он побаивался за девушку, как ее примет море? Но ее не укачивало, и она ела с ватажниками копченую рыбу, и радовалась соленым брызгам, которые попадали ей на лицо. Она казалась сама мореходом, не хватало только кожаной куртки да таких же штанов с узкими мягкими сапогами, охватывающими ногу. И она стала помогать его людям справляться со снастями, управляться с парусом. Чего он побаивался, так это китов в проливе, попадающихся здесь весьма часто. Но надеялся, что еще пара дней, и они уже приблизятся к устью Оби, а к берегу киты стараются не заходить.

Но нет, как он клял себя потом, все-таки удачу сглазил. В сорока локтях от судна он увидел мелькнувший в волнах плавник касатки. И показалась целая стая, кормщик сжал зубы, надеясь на лучшее, и только обхватил левой рукой талисман висящий на шее, на кожаном шнурке. Лишь девушка будто не понимала всей опасности, грозящей им всем. Она встала к борту лодьи и протянула свои худые руки раскрытыми ладонями к китам, и волосы ее развивались на ветру. Целительница что-то шептала, а киты будто кричали ей в ответ, своим свистом, знакомым каждому мореходу Студёного моря. Касатки высовывались, выкрикивали и опять погружались в океанские воды. Девушка вдруг повернулась и посмотрела осуждающе на кормщика, а потом обратилась к китам. Касатки кричали опять, но вдруг разом нырнули, и более не показывались.

Клёст всё смотрел в спину колдуньи, и не смел сказать вслух ни слова, да и команда не подавала голоса, и можно было слышать только плеск волн, и только молчаливое дыхание ватаги было слышно над волнами. Все мореходы смотрели только на Эльгу, а та, в сторону моря, где исчезли киты. Наконец, девушка повернулась, и прошла через банки гребцов, и встала на корме рядом с кормщиком.

– Клёст, вы касаток бьёте? – спросила она тихо, и пристально посмотрела на рулевого.

– Бывает, – пожал плечами мореход.

– Не надо больше, – тихо сказала целительница, – они просили.

– Кто? – брови рулевого полезли на лоб, -они что ли? – и он махнул рукой на морские волны.

– Да, – девушка кивнула головой, – они хотели потопить лодью. Я сказала, что нельзя. Но когда меня не будет, они нападут. Запомнят вас, и нападут.

– Госпожа, – голос сколта дрожал, – что же мы есть будем? Мы же ивем морем?

– Рыбы здесь много. Сети у вас есть. И когда их в море увидите, можете сеткой, поближе к поверхности воды рыбу ловить. Они как собаки, вам рыбу загонят. Только добычей с ними делитесь.

– Как велишь, госпожа, – Клёст поклонился, и вспомнил слова Мары. «Кормщик, целительница не простая волховица. Будь спокоен, и не пугайся, если что. Она может очень многое, и я не стращаю тебя. Имя ей Эльга.»

Дальше шли по морю спокойно. Вот и показался долгожданный Гандвик, устье Оби.

– Эльга, здесь мы тебя высадим на берег, дальше в Лукоморье тебя на лодке доставят.

– Спасибо тебе, Клёст.

– Тебе, госпожа, за то, что от касаток спасла.

Мореходы выгрузили вещи Эльги на берег, а сами направились к знакомцам, обменять свои товары на изделия местных умельцев. С девушкой остались два морехода, которые старались не смотреть ей в глаза, боялись сглаза. Они погрузили ее скарб на салазки, и отправились к дому Садка. Навстречу им бежали трое ребятишек, размахивая игрушечными луками.

– Куда путь держите, витязи? – без тени улыбки спросила Эльга, – не поможете странникам найти дом Садка?

– Будущий воин всегда поможет Избранной, – чуть шепелявя, ответил витязь, тряхнув бритой головой с несколькими локонами, – иди за нами, госпожа.

Девушка двинулась за проводником, который вел ее по улице между заборами и плетнями домов. Наконец, проводник ткнул в калитку, и со своей дружиной ускакал куда-то вдаль на воображаемом олене. Ведунья постучала в калитку, и прислушалась- потом еще. Наконец залаяла собака, и послышались шаги во дворе дома.

– Кто там? – прозвучал мужской голос.

– Эльга, целительница с Алатыря. – ответила девушка хозяину дома.

Заскрипел деревянный засов, и калитка, висевшая на ивовых петлях, открылась. Растворил вход высоченный, как и все в этой земле, мужчина средних лет.

– Будь здрава, госпожа, – и он низко поклонился, коснувшись правой рукой земли, – рады видеть тебя здесь. А эти люди с тобой?

– Нет, это мореходы с лодьи, сколты, помогли донести поклажу. Спасибо вам, дальше сама, – сказала девушка мореходам.

– Меня зовут Трепт, я отец Садка, – и хозяин усадьбы подхватил тюки и ларь обоими руками и понес к дому, – калитку закрой, – сказал он девушке, обернувшись.

Дверь в дом была открыта, и рядом с входом сидел пес, приветливо помахивающий хвостом, и вставший на лапы, когда гостья подошла. Эльга спокойно и без страха погладила собаку, почесав ей за ухом, та в ответ обнюхала, познакомилась. Трепт только крякнул, увидев это, и почесал свой подбородок.

– Пойдем, – и он пошел с поклажей наверх, в горницу.

Наверху была пара малых окон, затянутых бычьим пузырем. Очень чистые покои, и навстречу ей шла пожилая женщина в обычном наряде-вязаном платье и меховой безрукавке, и был одет и передник, видно хозяйка готовила что – то.

– Спасибо, что зашла. Зовут меня Арза. Погостишь, у нас Эльга, а там и в Варту лодка поплывёт, – говорила женщина, – садись, обедать будем. Через четыре дня будет груз готов, что бы в верховья отправлять, с ними и пойдешь, по Оби- матушке. А пока посмотришь, как у нас в Гандвике, может тебе и понравится.

– И вам спасибо, что приютили.

– Как тебя не приветить. Ты же ведь сына нашего единственного вылечила. У нас с Трептом и дочери есть, трое, да замужем уже, в своих семьях живут. – вдруг вскочила, ударила себя по бокам, – Да что это я. Поешь с дороги, да баню тебе истоплю. Баня хорошая, недавно заново сложили. Сейчас мясо принесу из подвала.

– Нет, не ем я. Если только рыбы или молока, можно и простокваши.

– Хорошо, – кивнула она, не влезая в ведовские тайны, и спустилась в подклеть, скоро вернулась, принесла пару рыбин и крынку простокваши.

– Трепт, есть садись! – позвала она мужа, и поставила на стол три деревянный миски, и три ложки.

Взяла кувшин, и деревянную миску для умывания, полила гостье на руки, и подала полотенце вытереть руки, и сама омыла руки. Пришел муж, полила на руки и ему. Наконец, все было готово, и начали есть. Трепт сноровисто разрезал треску на куски и почистил, положил в миску, и все взяли себе части рабьей тушки. Эльга ела угощение с удовольствием, запивала простоквашей. В плаванье ведь были только сухари да насмерть просоленная треска.

– Твой дом у нас, в Гандвике, почти готов. Катвар постарался. Ты не беспокойся, мы за им присмотрим. Хочешь, прогуляемся, твое владение покажем?

– Дай поесть, да и помыться с дороги надо, – вмешалась жена.

– Оно конечно, – сказал он, доедая. – Пойду, тогда дров нарублю.

После трапезы Арза повела целительницу в баню, уже натопленную мужем. Эльга с наслаждением грелась у очага, поливалась теплой водой, иногда ловила взгляды хозяйки на себе.

– Это знаки Избранной, – объяснила она свои татуировки, – как прошла Посвящение, так и нанесли мне рисунок.

– Не видела такого, – с любопытством говорила женщина. – Да лет тебе еще…

– Я в двенадцать на Алатырь попала. Три года уже прошло. А баня и правда у тебя знатная. Отдохнула хорошо, спасибо.

После мытья Эльга отерлась полотенцем, и стала расчесывать нестриженые волосы гребнем. Вначале редким, потом частым. Арза, уже с уложенными волосами подошла к ней.

– Давай помогу, – и протянула руку со своим деревянным гребнем, но Избранная ловко уклонилась.

– Нельзя, Арза. Нельзя что бы наших волос касались. Не в обиду тебе, а Закон такой, не обессудь.

– Но волосы у тебя красивые, – улыбнулась женщина, отходя от славницы, все удивляясь. Вроде обычная, как все, веснушки на все лицо- а то нельзя и это нельзя. Что же можно?

Они вернулись в дом, Арза угостила девушку ягодным квасом.

– Вы хотели мне дом мой показать? – спросила Эльга хозяев.

– Точно, – сказал Трепт, и стал собираться.

Оделась и Арза, накинув сверху теплый войлочный плащ, да и Эльга накинула такой же, а хозяин дома надел поверх обычной одежды войлочную куртку, подпоясавшись ремнем.

– Ну, пошли, – сказал он, поправив кинжал на поясе, и взяв в руку посох.

Такие же посохи взяли Эльга и Арза, так, на всякий случай. Пошли по улице селения, избегая наступить в коровьи лепешки. Коров было много, и девушка видела, как гнали на дальний луг немалое стадо. Но с навозом старались справляться, иногда хозяева домов, как она видела, сбрасывали его в канавы вдоль дороги, соскребая навоз деревянными лопатами.

Наконец подошли к усадьбе Эльги. Дом, где еще работали несколько плотников, стоял недалеко от пристани, но и не близко от лабазов, куда складывали товары для мены, или отправки в верховья, или на Двину, к сколтам, или далее, на Каму к мардам и магам.

– Жаль, ты наш Медвежий праздник не видела, – рассказывал Трепт девушке, – у нас красиво бывает и очень весело.

– Хорошо, что меня так рано не отправили, так еще в это время в море льда полно. Буду у вас, в другой год, посмотрю Праздник здесь.

Они вошли в открытую калитку, и видела, как кладут на крышу туго связанные камышовые снопы, чтобы вода в дом не затекала. Осталось немного. Дверь в дом Катвар поставил богатую, на бронзовых петлях, а не на плетеных, как у многих. Красивый дом, первый в ее жизни. Она обошла его со всех сторон. Нижние венцы дубовые, не сгниет. Окошка целых три, все бычьим пузырем затянуты. Наличники резные, и резьба затейливая украшала и двери тоже.. Очень хорошо построен, с любовью.

– А где сейчас Катвар с Садоком? – спросила девушка.

– Они на Грумант пошли, – переглянувшись, заулыбались родители юноши.– Как тебе дом?

– Прекрасный. Буду приезжать, – улыбнулась и девушка, – вас навещать.

Обратно пошли по другой улице, мимо торжища. И Эльга увидела грязного- прегрязного мужчину, лежащего рядом с канавой, и что-то из нее выуживающего.

– Кто это? – спросила девушка шёпотом своих провожатых.

– Ликт, – вздохнула Арза, – как в море утонул его младший, самый любимый сын, так он и вошел в царство богов, сам не умирая. Сначала не спал совсем, потом заговариваться стал, из дома ушел. Не буйный, улыбается без конца, да бури умеет предсказывать. Одно слово, божий человек, юродивый.

Эльга подошла к мужчине, присела рядом на корточки, поправив свой плащ и платье, что бы в грязи не валялись.

– Ликт, -тихо окликнула она его.

Он обернулся, присел на колени, не обращая внимания на грязные штаны, и пристально посмотрел в ее глаза.

– Элла? – тихо спросил он, прищурившись, – как там сын мой? – и пододвинулся к девушке поближе, -холодно там?

Арза смотрела во все глаза на это, но услышав слова Ликта, зажала уши ладонями, боясь это слышать.

– Ликт, – снова позвала она его, – сын давно отпустил тебя, – и набросила плащ себе и ему на голову, так что никто не мог видеть их лица.

Эльга под плащом положила свои ладони на лоб юродивого, и почувствовала, как её пальцы стали горячими и закрыла свои глаза. Через мгновение встала и откинула плащ, боясь открыть свои глаза. Но нет, она видела. Рядом стоял пожилой мужчина, отряхивавший свою одежу от грязи и мусора.

– Здравствуй девица, – поклонился он, – прости что одежа измазана, – повернулся и собрался идти, как вдруг к нему кинулся Трепт.

– Здравствуй, Ликт, дружище!

– Привет, – ответил него непонимающий пока человек, хмуря брови от досады, разглядывая свою грязнющую одежду- ты что-то сильно изменился, пока я по делам ходил, – сказал он, нахмурив брови, – да и я видишь, испачкался весь.

– Ты в канаву упал, – а я вытаскивать тебя помогал, – придумывал на ходу Трепт, – Я тебя провожу, – сказал он, и обернулся к жене, и она кивнула головой, соглашаясь, – мне надо к тебе зайти, да и поговорить надо. О Садоке.

– Пошли, – просто ответил бывший юродивый, – жена тебе будет рада.

Эльга стояла, стараясь отдышаться от напряжения, да и голова сильно кружилась. Но не ослепла! Она была так рада, что готова закричать. И удалось излечить несчастного, что давно никто делать не мог. К ней быстрым шагом подошла Арза и расцеловала, быстро-быстро, чуть касаясь щек губами.

– Спасибо тебе. Боги послали тебя к нам в добрый час, добрая девушка, пойдем домой, отдохнешь, – она подошла ближе, и посмотрела на ее лицо, – Ты белее снега, в лице ни кровиночки.

Целительница только обреченно вздохнула, когда женщина взяла ее од руку, и повела домой. Они пришли скоро, и девушка, лишь с трудом разделась, напилась меда и заснула.

Утро было прекрасным, светило солнце, было тепло. Эльга с Арзой сидели после трапезы на завалинке, слушали щебетанье птиц, настроенье было у обеих преотличное. Вдруг в калитку застучали, и стал слышен гул голосов.

– Что это? – и в сердце девушки кольнуло предчувствие.

Но оно ее и не обмануло. Из сарая, услышав стук, подошел Трепт, и открыл калитку. Зашло человек двадцать людей, впереди шел похорошевший, побритый и причёсанный Ликт, а за ним шли его родственники и знакомые. В руках у мужчины были шкуры бобров, насколько девушка успела рассмотреть. Излеченный подошел к своей целительница, и она встала, в знак приличия.

– Привет тебе, прекрасная гостья, – велеречиво начал Ликт, -ты помогла, когда никто не просил, ты сделала это, не прося ничего взамен, ты совершила добро по зову сердца. Спасибо тебе, за то что вернула мой разум, – и протянул ей ворох шкурок бобра, – что бы было тебе еще теплее, а жизнь твоя наряднее. Катвар был так прав, когда строил тебе дом, а мы над им посмеивались. И это на обзаведение, – и отдал ей кожаный мешочек.

– Что это? – не поняла девушка, ощутив большую тяжесть в столь небольшом объеме.

– Золото, – сказал он и поклонился, и собрался уходить.

– Я не смогу здесь оставаться надолго, но обещаю приезжать почаще, – сказала Эльга вслед Ликту смущенным голосом.

– И это хорошо. На большее мы и не надеемся, – сказал он подходя к калитке, и вдруг, словно вспомнив что-то, вернулся, – Приходи к нам после полудня, будем рады. И с Катваром и Арзой. – он постоял, опустив голову, – Ты меня насовсем вылечила, Эльга?

– Да, потемнение разума не вернется, – уверенно ответила девушка.

– Пойду я, – и мужчина, теперь уже не оборачиваясь, вышел со двора.

Вскоре приглашенные стали одеваться во все наилучшее. Хозяева дома оделись в праздничные одежды с вышивкой, поверх лучшего вязаного платья с вышивкой Арза одела ожерелье. Мужчина одевался тоже тщательно, на нем были отличные кожаные штаны, крепкая рубаха, то же с вышивкой, знаками рода, мягкие сапоги морехода, и Трепт вдел в ухо серебряную серьгу, привычную любому гансу-гусю. Они присели, подождать гостью с Алатыря. Наконец, откинув занавесь, вышла и Эльга, во всем блеске своей красоты. Привычным было хорошо сделанное платье, перевязанное поясом из отличной кожи, и в остальном целительница блеском была подобна солнцу. Голову ее венчал кокошник, усыпанный жемчугом, а в центре убора горел золотой месяц. Височные кольца были золотыми, как и витые браслеты на запястьях, и на предплечьях, на груди же висел золотой талисман, держащийся на кожаном шнурке. Серьги в ушах были великолепной работы, и украшены самоцветами с Урала. Девушка видела, что её наряд был ослепительным в глазах хозяев. Эльга стояла, довольно улыбаясь, и вспоминала уроки Мары: " Ты должна быть царственной, а не казаться замарашкой в их глазах, замарашку никто не слушать не будет. Ты должна внушать уважение.»

– Пойдем, – просто сказал Трепт, – мы готовы, – больше он ничего не сказал, больше, много больше заявили его глаза.

Дом Ликта был недалеко, и их встречали у калитки его дети, провожавшие гостей. Угощение стояло на открытом воздухе, в дом бы столько людей ни за что не зашло, просто не было бы места для всех. Ликт с женой сидели во главе стола, а остальные- как кому придется. Увидев целительницу, хозяин встал со своего места, и поднял руку с кубком в знак приветствия. Они сели за стол на свободные места на лавке. Веселье было в самом разгаре, мед лился рекой, Ликт не жалел запасов в честь излечения. Раньше Эльга не была на пирах, да ее и не пустили бы раньше, слишком была юна. Но сейчас, Избранная с Алатыря освещала своим присутствием этот праздник. Все были ей рады, смотрели радостными, приветливыми глазами и улыбались. Но в голове звучали слова Пряхи: «Все от тебя помощи ждать будут, все будут любить, а то и бояться. А сорвешься, хоть как -нибудь – возненавидят тут же. Себя не переделаешь, отказать в лечении ты никому не сможешь, но не надрывай свои силы. Просящих будет множество. "Девушка только тяжело вздохнула, вспоминая эти слова.

Отпила из кубка сладкого меда, но только одни тяжелые мысли лезли в голову, но она старалась гнать их прочь. А как бы смотрели на меня, если б и Садока не излечила, ни Ликта… Но и на Алатырь бы не попала, если бы брата, Такая, не спасла. Судьба моя значит такая, и нечего свои болячки бередить, одернула она себя, и натужно улыбнулась, когда подошел сам Ликт, что бы наполнить ее кубок.

– Что не весела, госпожа? Неужто меды несладкие или пироги не сытные?

– Все хорошо, хозяин приветливый, – кивнула девушка, – так, задумалась.

– Не кручинься, скоро сам тебя в Варту доставлю. Я же лучший на Оби кормщик. И ватага моя наилучшая, не сомневайся. Послезавтра и отправимся. С утра приходи на пристань, будем тебя ждать.

– Спасибо, Ликт.

Они посидели еще, а потом, Арза, сделав вид, что ей неможется, засобиралась домой, а с ней пошли и Эльга с Трептом.

– Видишь, как все решилось, – говорил, словно уговаривал девушку отец Садока, – послезавтра уже в путь. Не мигом, но доберешься скоро до Варты своей. Ликт- кормщик справный, не сомневайся, много куда ходил, и по морю, и по рекам.

День прошел быстро, Избранная и не заметила. А в день отъезда целительница оделась попроще, в дорожное простое платье, и провожаемая Арзой и Трептом, пришла к пристани. Здесь работа кипела- ватажники снаряжали к отплытию три лодьи с товарами, и одной из них правил Ликт. Он то и встретил девушку.

– Никому не рад, как тебе, – сразу заявил он.– вот, и он гордо показал тридцативесельное судно, длиной сорок два локтя (14 метров), сработанное из моржовых шкур, на каркасе из китовых ребер. – Скоро уже отходим, вы вовремя.

Еще спустя небольшое время лодьи попали в обьятия Оби, качаясь на ее волнах.

– Пора прощаться, Эльга, – сказала мать Садока.

– Ну, рада была гостить у вас, надеюсь, будущим летом прибуду в гости. Ну или вы ко мне приезжайте, – сказала Избранная, обнимая Арзу и Трепта, – пора, вон, Ликт уже рукой машет.

– Счастливо тебе, – сказала женщина, смахивая слезу с ресниц, – еще увидимся.

– Конечно, увидимся, – уверенно добавил Трепт, – не так уж далеко живем. Неделя по реке всего.

– Конечно, – улыбнулась девушка.

Эльга поднялась по сходням на лодью, и на прощанье еще раз помахала рукой добрым друзьям, остающимся в Гандвике. Ликт дал команду, и судно начало разбег по водной глади реки. Гребцы работали дружно, и весла вздымались в такт, вверх и вниз, не мешая друг другу. Избранная встала на носу, что бы видеть меняющийся берег реки. Потом, переступая через скамьи, встала рядом с кормщиком.

– Красиво здесь, и качает меньше, -сказала медленно девушка, боясь сболтнуть лишнее.

– На море лучше, – почти согласился мужчина, но тут взглянул на девушку, – Да и касаток нет, – не удержался он и засмеялся.

– Что, об этом многие знают? – покраснела Эльга, в волнении дотронувшись до своей щеки.

– Почему многие? – пожал плечами Ликт, – все, почитай. Да ты не печалься.

Девушка только вздохнула, обхватив голову руками.

– Не зря все целительницы в леса уходят… – горестно говорила она, и раскачиваясь, силясь все забыть.

– От людей бы ушла, и мне бы не помогла, – криво усмехнулся кормщик, – я бы из навоза пирожки лепил. Да, это лучше… И Садок бы умер, да я так понял и Катвар тоже… Привыкай, а на шутку отвечай шуткой. Ты же пойми, люди рады, что ты им помогаешь, но не понимают, что и у тебя есть слабое место- ты все чувствуешь острее и сильнее, и каждое их слово тебя ранит. И боятся тебя очень- все думают, насколько ты сильна… Уже в глаза небось, не смотрят, – усмехнулся он.

– Да… – выдохнула она, – ватажники Клеста… Он смотрел, а они только в землю уткнулись, очей на меня не поднимали…

– Сглаза боятся. Вдруг, ты ведьма, и ведаешь путь к Близнецам? Рано тебя в мир отпустили, но только для тебя, – и он показал пальцем на нее, – но не для нас, – и он указал для себя.

– Спасибо тебе, – слабо улыбнулась Эльга, – легче на душе стало.

– Тебе спасибо, Избранная. И за меня, да и за всех нас вперед, – сказал он, и чуть поворачивая руль влево, держась по глубокому месту русла Оби.

Шли по воде неделю на лодьях, приставая к берегу лишь на ночевки. Но вот показалась и прекрасная Варта. Девушка смотрела во все глаза на любимое селение, и с каждым взмахом весел приближалась пристань. Весельщики неторопливо приблизились к берегу, и стали привязывать лодьи к бревнам на причале, а затем и выгружать и складывать свой груз для мены. Вещи Эльги выложили в первую очередь, и двое ватажников сложили их в салазки.