Читать книгу Близнецы с Алатырь-острова. Дети Мертвой Матери - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 11

Праздник начался вечером, хотя и светило еще солнце, ведь ночи не было как таковой. Это был небольшой праздник, день летнего солнцестояния прошел, а самый большой Медвежий праздник, Комоедицы был длиной в неделю на дни Весеннего Равноденствия. Весной был праздник очень большой, с шуточными переодеваниями, ритуальными песнями, и сразу после него справляли Новый Год. Карп в берестяной маске нес голову медвея, вернее очищенный череп, при всех положил его в берестяной короб, оглядел всех соплеменников, обряженные в берестяные маски, так что было и не узнать никого, лишь гудели гудки и рожки, наигрывая веселые мелодии, и волхвы, тоже обряженные в маски, пели песни, радуясь что их родич медведь -комо, или гомо, уходит опять в лес и не обижается на родичей. Ведь встретили его песнями и плясками и проводили легко и весело, и будут праздновать еще четыре дня. И волхв провозгласил:

– Кто будет есть мясо медведя?

– Вороны! – провозгласили все, кто был здесь, – Мы, вороны, его съедим!

Мясо медведя готовилось особо- нельзя было дробить кости, осторожно мясо и жир срезалось, а кости потом также отнесут в лес, и положат на навес у дерева. Мясо варилось в особых чанах, на краю леса, вскоре все было готово, каждый получил по кусочку. Вышел опять волхв, и спросил:

– Кто вы?

– Мы- вороны, – ответили ему люди племени, евшие обрядовую пищу.

Радость была в самом разгаре, и праздник должен был продолжаться еще три дня. И три дня он и продолжался.

Но четвертый день был ужасен. Все стали разъезжаться и расходится по становищам, выпасая коров. Именно за счет выпаса коров, молока и жило племя. Пастушок, прогоняя стадо с одного лужка на другой, заметил три бившие из-под земли источники. Подошел к ним поближе, и увидел желтоватые, маслянистые струи, выбивавшиеся около травы, рядом с кустами. Он попробовал на вкус, он оказался маслянистый, на пальцах оставались жирные следы, как от жира животных. Он видел такие и раньше иногда, здесь, в этих местах, такие ручьи, бившие маслом были не редкостью, как и иногда целые берега покрывались такой жидкостью, становясь кисельными и непроходимыми. Пастух – подросток, с тремя собаками обходил дальний луг присматривая за стадом коров, лежащих на берегу речки, как вдруг за лугом, где иногда почва дышала, он увидел, как из глубин земли вырастает страшный, кровавый огненный цветок, поглотивший луг, и раздался ужасный звук взрыва, разметавший перелесок неподалеку, так что во все стороны полетели ветки, вырванные с корнем деревья, а те что остались занялись огнем. Оставшиеся птицы улетали во все стороны, и пытались вырваться из огненного кольца стада оленей. Краем глаза паренек увидел убегавшую вдаль стаю волков. Стебли пламени, как чудовищные цветы, стали вырываться из глубин земли, из Земли, посвященной богу Яме, Ямалу, одному из воплощений Близнецов. Отрок подозвал псов, и те стали помогать собирать стадо, и он смог отогнать кормилиц племени в безопасное место, переправившись через ручей. Вскоре стали сбегаться десятки людей к месту катастрофы- и видели, как сама земля горит, языки пламени вздымаются выше соснового леса, а на месте взрыва образовалась гигантская воронка, по краям которой все бегают языки синеватого пламени. Вскоре приехал на повозке и вождь, Могучий. Возница остался у коней, а опытный мужчина, не раз бывавший в переделках и войнах, сумевший не раз провести племя и через случавшийся голод, был обеспокоен не на шутку.

– Могучий, разреши посмотрю на эти места, – спросил его возница, Сияв, – я буду осторожен, по краю пойду.

– Уже взрослый, а не думаешь. Если боги в ярости, сгоришь в мгновение ока, не стоит, старый друг. Созовем волхвов, совет племен и пошлем на остров Буян и к Пряхам на Алатырь-остров. Пряхи могут дать ответ.

– Сияв, готовь вестников, я напишу грамоты вождям союза Семи племен. Пиши и грамоты, и вяжи узлы памятные, как раньше деды-прадеды делали, вестников отправляй не мешкая на Двину и Каму, пусть знают, какая беда нас настигла.

– Все сделаю, поехали в селение, вождь, – ответил возница.

Они сели в повозку, и осторожно поехали по дороге, ведущей в главное селение, и видел, как приходят люди из дальних становищ, некоторые замотаны тканью, и обожжены. Подъехал Могучий к дому волхва, и постучал. Вскоре мудрец вышел, видно был одет давно, и только ожидал вестей, и не добрых вестей.

– Здравствуй волхв, будем собирать Совет Семерых племени, а завтра соберется совет старейшин родов племени. И сейчас надо будет созвать Собрание гуннов, пусть люди придут, ждут ведь, что мы скажем, что решим. Нельзя нам медлить более.

– Согласен, Могучий. Надо еще раздать пострадавшим еду из запасов племени. Попросим помощи у соседей.

– И, Плит, ты как волхв, напиши письма на Буян-остров и Алатырь, спросить пророчества у Прях, за что нас так наказали.

– К Пряхам я поеду, прямо сейчас, дай мне двенадцать гребцов, а оттуда на Буян поплыву, вместо меня Вит останется, ученик мой, он и у Семерых учился, у Прях посвящение прошел, знает все что нужно.

– Тогда иди, не мешкая собирайся, старый друг, воины придут к твоему дому, – и он обнял волхва, а тот его, взглянул на него встревоженным взглядом, – будем на лучшее надеяться.

А Могучий встал на площади, и ударил в било, сзывая людей на Большой круг. Удар за ударом отзывался тревогой в его голове, но и надеждой, что удастся найти верный путь. Соплеменники собирались быстро, лица у людей были встревожены, они ждали ответов, которых, и они это понимали, еще не было. Но гуны были рады, что они не одни, их соседи рядом с ними, и вождь собирает всех, что бы решить совместно, что делать, и как действовать. у

– Здравствуйте, люди добрые. Знаете все, что произошло. Часть угодий наших сгорело дотла, и земля горит. Бывало такое и ранее, старики такое говорят. Под поселения для пострадавших земля есть, и выпасы есть для коров, пастухи молодцы, стада спасли, увели за ручьи. Плит едет на Алатырь-остров просить пророчество у Прях, и за помощью на Буян-остров. Верно ли решили мы, люди добрые? – спросил вождь у собравшихся.

– А пока, делать нечего, каждая вторая семья по жребию пусть идет к нашим соседям, к Каме-реке, а то зимой не прокормимся, коровы от бескормицы умрут, все пропадем. А поведет уходящих сын мой Гун и Рада пусть с ним идет. Свадьбы сыграем сына моего и Малины завтра же. Дорога дальняя, сейчас надо готовится, через неделю путники уйдут, и грамоты приготовим для переселенцев, честь по чести. А идти туда два месяца, не менее, если все будет так как суждено богами. Гонцы же на Каму за месяц доберутся, что бы вождей магов и удмуртов просить о помощи, – медленно сказал вождь, – а до Двины гонцы только месяца за полтора дойдут, но ничего не поделаешь. Что только маг- яры скажут? – почесав подбородок, Могучий тяжело вздохнул.

Вышел родович, умудренный жизнью, мужчина средних лет.

– Все верно решили вы, Совет племени, но надо еще помочь тем, кто пострадал от огня, запасами сбросится, кто чем может, – говорил воин людям, – а там, на Каме, все хорошо будет, и родня у нас у многих там есть, примут с честью. И то что сына решил женить, тоже дело, и примета хорошая, доброе новое дело со свадьбы начинать.

Все одобрительно зашумели, соглашаясь. Могучий облегченно вздохнул, и к нему стали собираться главы родов племени, что бы обсудить уже по мелочам, как правильно поступить.

– Спасибо вам, что собрались быстро и выслушали, – сказал вождь и поклонился людям на три стороны, поклонившись тоже три раза.

Соплеменники стали расходится по своим домам, обсуждая между собой, что могло случится, узнавая кто пострадал, сколько людей погибло в огненной круговерти. Над селением потянулись дымки из печей, соплеменники стали готовить еду на сегодня и прогревать дома после ночи. Младший волхв, Вит, с двумя помошниками, стал обходить селение, отгоняя злых духов, стуча колокольчиками, их перезвон успокаивал людей, дарил чувство покоя, что и подземные духи успокоятся, и снимут обиду с людей.

Плит с младшим помошником, Вагой, и с воинами, собрав на дорогу припасы, шли к пристани. Быстрые шаги путников отмеряли локоть за локтем пути, и уже скоро пришли к месту, где стояли лодки, привязанные к причальным камням. Суда лежали на берегу, блестя пропитанной воском со смолой кожей, воины пошли в сарай за веслами. Там лежали большие запасы веревок, смола и воск для пропитки бортов, дратва для починки обшивки, множество всего нужного. Весла стояли аккуратно сложенные на помосте из досок, где могли обсохнуть от воды. Аккуратно закрыв за собой двери от медведей и росомах, которые могли попортить добро, взяли с собой они двенадцать весел, и пару на всякий случай. Ватага присела отдохнуть на дорогу, да и что бы припомнить, не забыли ли чего.

– Ладно, трогаемся, – сказал старший из воинов, Карп, – Пошли, выносим лодью.

И, вздохнув, дюжина бывалых гребцов, привычно ухватив за борта, сначала перевернули судно вниз килем, а затем понесли его к речной глади, зайдя по колено в воду, гребцы опустили лодку и залезли в нее. Волхв и служка, обряженные также для морского похода, в кожаные штаны и длинные сапоги с ремнями и теплые куртки, также забрались в лодку. Волхв сел за рулевое весло, а воины стали грести, подгоняя лодку дальше и дальше, Поднялся попутный ветер, и Карп приказал поставить складную мачту с парусом, а Лис, помошник ему помогал ее ставить, и закрепил веревками на носу и корме, привязав концы в бронзовые кольца. Люди смогли отдохнуть, и подняли весла из воды. Парус на рее наполнился ветром, лодья шла ходко, штевень судна разрезал волны Студеного моря, брызги воды иногда попадали на посланцев. Лодья проходила через обскую губу, и путь был непрост, мимо островов на Алатырь остров.

– Послушай Плит, мы теперь к Пряхам идем, на Алатырь, а их воспитанников, Близнецов, изгнали с Буяна, к нам даже Улль не приехал, а собирался ведь. Как нас примут? Дары везем, конечно. Что скажешь Волхв.

– Расскажу, как есть, поклонюсь Маре и Пряхам, попрошу дать ответ. Все равно ничего лучше не придумаешь. Вопрошать богов только Пряхи могут, как ответ получить от них?

– А скажи, – и Карп хитро усмехнулся, и лицо его скривилось, – а на самом деле, у кого ответы спрашиваете? Ведь и на материке можно было бы кости раскинуть?

– Врать не буду, а правду сказать не могу, И я учился у Семерых, – вздохнул Плит.

– Гун такие вещи рассказывал о Элисии, про их плаванье с Алатыря на Буян, – говорил Карп, сидя рядом с волхвом, – Как с ней касатки здоровались. Я-то видел, как при охоте они лодки хвостом топят. Из моря удар такой, – и он попытался показать руками, – а тут… – он развел руки в удивлении.

– Скоро ты сам Близнецов увидишь, – улыбнулся, не выпуская руя из руки сказал Ведун, – и Вага плывет с нами, – кивнул ему одобрительно, – может и нашего Служника посвятят.

– Да, идем ходко, скоро придем. Наверно, за неделю дойдем. Вот, испей кваса, – и Карп подал Плиту флягу с питьем.

Вокруг них расселось трое воинов, с вниманием прислушиваясь к и разговору.

– Это дружинники наши, – сказал Карп, поочередно указывая на воинов в лодке, – это Ним, это Шеко, это Глом, – и воины поочередно поднимали правую руку, что бы ведун их запомнил.

– Ну а я Плит, а это мой помошник Вага, – назвался ведун и произнес имя своего служки.

– Скоро будем на месте, воины мои смелые, бесед особых не вести, больше молчать и ссор не затевать, даже с послушницами, а уж тем более с Марой со всеми Семерыми ведуньями, Пряхами и тем более с Близнецами. Если все будет хорошо, – и он кивнул головой Плиту, мы пойдем на Буян уже с Близнецами, – на эти слова команда вздрогнула, и Нис и Глом сдернули капюшоны с головы, – и тут все должны вести себя более чем скромно, Элла видит людей насквозь, не стоит произносить некоторые слова, даже про себя -«ведьма» и «колдунья». Понятно?

– А что же можно думать, – произнес Глом.

– Про Элисию только «умница"и «красавица», – строго заметил Плит, и смотрел на дружинников с ехидной улыбкой.

Все воины посмотрели на волхва, потом на Карпа, и согласно закивали головами, соглашаясь со словами Головы.

И вправду, ветра помогли, путь был легкий, за неделю дошли до запретного острова, прошли через туман, все время окружающий это место. Лодка подошла близко к Алатырю. команда опустила мачту, и взялась за весла. Люди отдохнули, так что судно быстро приблизилось берегу, и Плит с Вагой вышли из лодки, а моряки вытащили лодку и скарб на берег. Воины аккуратно выложили скарб, в другую сторону положили дары для обитателей острова, подумали поставить палатку, но рядом стоял гостевой дом. Мореплаватели стояли и жали, когда к ним подойдут, и не пытались покинуть побережье. К ним наконец, пришла совсем юная девушка, державшая на сворке двух собак.

– Кто вы будете, и куда плывете? – сказала она звонким голосом, – почему вы пришли на Скрытый Остров?

– Я Плит, волхв, – представился ведун, – это мой помошник Вага, а это моя команда- Карп, Глом, Шеко, и Ним. и еще восемь дружинников. Мы пришли от гунов Могучего, к Пряхам и Маре, для Прях у нас письмо, – он достал из сумки письмо, написанное на коже, – а ты кто будешь, славная девушка?

– Я Дара, послушница в обучении у Мары, – ответила девушка, – Сейчас позову Мару, – она повернулась и скорым шагом пошла к горе, обители острова.

Путешественники ждали опять, когда к ним придет ведунья. Прошло немало времени, и к ним шли три женщины, с посохами в руках. Впереди всех шла более взрослая женщина, а с ней шли ее юные послушницы.

– Я Мара, здравствуй Плит. Я передала послание к Пряхам. Ты и твой послушник, пойдете со мной. А вы, – она обратилась к Карпу, – отдохните в хижине, но там отдыхает мальчик, сын Арпада, Волк. Приплыл вчера на челноке, – сказала она улыбаясь чему-то, известному лишь ей.

– Это Вага, мой ученик, – Плит указал на подростка.

– Пойдем со мной, волхв, – сказала Мара.

Они шли не спеша, Ведунья отослала послушниц вперед, и они могли говорить открыто.

– Что случилось?

– Огонь из под земли, часть угодий гунов сгорела до тла. Люди спаслись, но все в страхе, – он передал кратко происшедшее на Ямале, – Могучий просил узнать волю богов. Половина племени, с гуртами коров, с кибитками, наверное, уже снялась с становищ и под предводительством Гуна идет к Двине, просить помощи у союзных племен, что бы дали землю для выпасов.

– А сам чего?

– Сама знаешь, вопрошать могут только те, кто прошел ваше посвящение и его коснулось божество, – ответил, повернувшись к Маре, Плит, – я не могу сам раскинуть кости и спросить о будущем.

Они подошли к двери, ведущей внутрь горы, Мара зажгла факел, и открыла вход в темную пещеру. Шло их трое, мимо свисающих сталактитов, сверкающих в свете факела разными цветами, многие были слоистые- желтый слой красный, инога и голубой и зеленый. Вага крутил головой во все стороны, и чуть не потерялся в лесу сверкающих колонн, колонны росли не только сверху, но и снизу, и часто сращивались, образуя единое целое. Вот, увидев только ей известный знак, Мара прошла мимо двух колонн, и постучалась в обитую бронзой дверь.

– Кто это? – раздался глухой голос из-за двери.

– Пришли с кротостью познать истину, – отвечала Мара ритуальными словами.

– Постучите, и откроют вам, – ответили той же речью.

Мара постучала три раза, и молодая послушница открыла им дверь, и трое желающих познать истину вошли в горницу, освещаемую масляными светильниками, было довольно светло, и прислужница, махнув рукой, предложила войти в одну из келий, где их уже ждали. В четырех креслах сидели три пожилые женщины, а справа- совсем молодая, с непокрытыми очень светлыми волосами, убранными в косу. Три пожилые, три пряхи сидели спокойно и недвижимо, Элисия же вскочила с кресла, и заключила Мару в объятия, и расцеловала ее.

– Очень тебе рада, но почти ты ко мне не заходишь, – сказала она.

– И вы здравствуйте, посланцы.

– И ты здрава будь, свет Элисия, – громко проговорил Плит, – и вы будьте здоровы, Пряхи, – он распрямился, и начал заготовленную речь, – Мы просим открыть нам волю богов, мы, ваши единоплеменники, посланцы славных гунов, выполняющих наставления, идущие Высоким Путем, просим Вас обратится богам и мы хотим присутствовать при гадании.

– Ты точно этого хочешь? – усмехнулась Элисия, – Волхв, то что ты увидишь, не всегда нравится людям. Видишь, – и у нее сжались ее полные губы, – и меня с братом сюда отослали, не вынесли Семеро того, что мы можем.

– Ради людей племени пройду все до конца. Ваге уйти?

– Пусть привыкает, – сказали Пряхи.

– Мы доставили и дары, – добавил Плит, на это Элла лишь усмехнулась, но не ответила.

Все перешли в тайную комнату, где в полу виднелся колодец, в котором плескалась вода. Колодец был прикрыт деревянным щитом, и одна из девушек его подняла, и открылся округлый тоннель в полу.

– Вы принесли дары с собой, золото? – спросила Пряха волхва.

– Да, – он кивнул головой и протянул ей золотой обруч, и она взяла подарок.

– Начнем, – приговорила старейшая из Прях, – принесите Сосуд с костями, и принесите треножники с благовониями.

Послушницы принесли треножники, поставили их по углам, всего четыре, положили на них по куску смолы, и подожгли. Воздух стал наполнятся смолистыми ароматами. Прислужницы стали выдувать из двойных флейт жесткую, ни с чем не сравнимую музыку.

– Приступай Эля, тебя Он любит более других, начинай. Возьми браслет, – и Пряха отдала ей золото Плита.

Под музыку Эля начала танцевать, казалось, и не касаясь ногами каменного пола, скользя по поверхности едва заметными движениями, руки повторяли взмахи крыльев, она и была как Дева-птица, и вот, она бросила браслет в колодец, где-то глубоко плеснуло, а она тут же кинулась к золотому сосуду, встряхнула его три раза, и три раза по три доставала кости, всего девять штук и положила их на стол. Музыка не переставала играть, Пряха подошла к костям, закрыла свои глаза, задумалась о чем-то, открыла, а музыка же прекратилась. Послушницы с флейтами прекратили играть, и встали по углам комнаты. Пряха взяла первые кости с рунами и начала:

Огонь из глубин землю сжигает

Огонь лишь вам понять помогает

Семь племен опять идти должны

На Юг, Запад и Восток, в три далекие страны

Путь близнецы опять возглавляют

Видеть их Юг и Восток снова желают.

Произнесла Пряха эти стихи, и осела на скамью рядом со столом, вдруг судорога прошла по лицу Элисии, глаза стали неживыми, и она заговорила незнакомым и глухим голосом, от которого у всех присутствующих заледенело сердце:

– Слышал волхв ты мое реченье…

Нерушимо богов сегодня веленье..

Я лишь голосом их стал

Силу избранным я отдал.

Она прочла это четверостишье, бледность сошла с ее лица, Вага держался обеими руками за стену, ноги его не держали, Плит был взволнован, и опирался на свой посох, смотрел в пол, не в силах смотреть на ведьм больше.

– Дайте доску, я запишу предсказанье, – пробормотал волхв.

Послушница дала ему дощечку, и он стал ножом резать знаки, закончив, он отдал его Элисии, и та перстнем прижатым к доске, скрепила написанное.

– Я хочу встретится с Уллем, – попросил он, кланяясь Элисии, – он должен знать о предсказании. Мара, будь рядом.

Мара кивнула головой, и они трое собрались уходить от Прях.

– Я должна уйти, мои добрые воспитательницы, – и Элла, как маленькая девочка, с плачем стала прощаться с Пряхами. С их глаз тоже капали слезы, которые они и не пытались скрыть, лишь гладили ее по голове, целовали без конца, и каждая стала пытаться надеть ей свои украшения на память-кольца, браслеты, все что было. Одна из них поднялась, и тоже плача, достала из-под скамьи палицу длиной в два локтя и бронзовый меч такой же длины в золотых ножнах, а другая, достала меч тоже, ножны которого были выложены мамонтовой костью. Плит смотрел на это, и не верил-это было похоже на проводы с умирающей, и покрывание мертвого тела милодарами. Элисия упала на колени перед Пряхами, одна из них хлопнула в ладони, и послушница принесла такой же сосуд для гадания и ларец, куда складывали все вещи Эллы. Пряха хлопнула еще раз, и пришли из другого помещения три лучницы, три девушки в походной одежде.

– Собирайте всех, всех тридцать дев, с соседнего острова, пойдете с Элисией. А ваши послушницы пойдут в поход с Уллем, и ваши воспитанницы тоже.

– Мы поняли, госпожа, – и все воительницы поклонились, и ушли обратно в пещеру.

– Собирайся, дочка, брата найди, должен он к нам прийти, – скаали ей Пряхи.

Элисия вытерла дорожки слез, вышла из кельи и скоро вернлась, уэе одетая по-мужски, и прикрепила на пояс меч и взяла палицу в руку.

– Сейчас схожу за Уллем, – она быстро вышла, так что коса взлетела и ударила ее по спине.

Плит с Вагой покинули горницу, Вага еле шел, но нес факел в левой руке, смотрел он лишь себе под ноги, и что-то бормотал себе под нос. Плит чувствовал себя не лучше, но пытался собраться с силами все ощупывая деревянную табличку в своей суме, как будто написанное на ней могло перемениться. Они вышли из дубовой двери в горе, и солнце ослепило их, так что ведун прикрыл глаза ладонью, и опираясь на посох пошел к берегу, а послушник шел за ним.

– Привет, Плит! – закричал ему Карп, сидевший рядом с отроком, с уже начавшими отрастать волосами на голове, – как все закончилось? Получил предсказание?

– Да, Пряхи гадали нам, написали пророчество на табличке.

– А ты Вага, – он обернулся на служку, – останешься злесь, получишь посвящение у Мары.

Вага остановился в изнеможении, смотря усталыми глазами на учителя, и поставил короб на берег.

– Привет, ты Волк? – Плит поздоровался с юношей, – Я Плит, волхв гунов. Приплыл друзей навестить?

– Да, – он махнул головой, сейчас Улль сюда придет.

– Сейчас и Элисия придет, она брата ищет, – заметил Плит.

Волк смешался на секунду, стал оглядываться вокруг себя, воины Карпа прятали ухмылки, делая вид, что вдруг стали увлечены чем-то очень важным именно сейчас.

– Карп, отплывать пора, – сказал Плит

– Собираемся, отплываем, – приказывал Карп, жестикулируя руками, – собираемся, Глом, Шеко, Ним, прощайтесь.

– Счастливо, Волк, видишь, нам пора, отплываем. Может быть, если боги решат, скоро свидимся, – сказал мальчику Шеко.

Дружинники спустили лодку в море, туда сел и Плит, а Вага остался на берегу. Шли ватажники быстро на веслах, стараясь отойти от острова побыстрее.