Читать книгу Хвостатые друзья. Новые сказки для детей - Сергей Ююкин - Страница 5

Неожиданно поросёнок сузил глаза и, подозрительно уставившись на Шарика, поинтересовался:

– А от вчерашнего ужина разве у тебя ничего не осталось?

– Мало ли что было вчера? – прикинулся Шарик. – К тому же целые сутки прошли, разве упомнишь.

– Да-а-а. Плохая у вас, собак, память.

– С чего это ты взял?

– С того, что ты закопаешь кусок хлеба, а я ковыряюсь, ковыряюсь – найду и съем.

– Так это ты воруешь? – У Шарика аж дыхание перехватило. – А я-то думаю: куда это мои припасы исчезают?

– Почему это – ворую? – заюлил поросёнок. – Ты же не помнишь, что они твои, а мне невдомёк.

– Я всё помню! Просто мне хотелось узнать, кто это ворует?

– А на кусках не написано, что они твои. Поэтому я думал, они сами под землёй растут, как грибы. Но в день, когда ты прячешь, я в этом месте не ковыряю, – заверил поросёнок.

– Не ковыряешь, потому что знаешь, что я за этим местом наблюдаю.

– А почему не стережёшь там, где спрятал позавчера?

– Мест много, а я один. Не могу же я на части разорваться. А память у меня хорошая. Помню, что неделю назад под забором кусок хлеба закопал.

– Вот теперь мы накормим Кешу, – обрадовался поросёнок.

– А вдруг хлеб плесенью покрылся? – стал выкручиваться Шарик.

– С плесенью он ещё вкусней.

– Плесень – яд!

– Вася же не отравился, когда сыр с плесенью ел. Сам видел, – сказал поросёнок и устремился к забору.

Шарик поплёлся следом. Кому хочется отдавать своё добро? Но делать нечего. Иначе подумают, что он жадный, и потеряет с таким трудом приобретённых друзей. Пока плёлся, поросёнок успел выкопать из земли кусок хлеба, покрытый белым налётом.

– А вдруг Кеша всё же отравится? – сморщился Шарик.

– На то и друзья, чтобы этого не произошло, – облизнулся поросёнок. – Ради друга даже собой пожертвую. Если живым останусь – хлеб съедобен, – и, не дожидаясь согласия друзей, с причмокиванием слопал хлеб. – Теперь лягу, а вы наблюдайте: жив я или мертв, – и блаженно растянулся на земле. Шарик с Кешей присели напротив.

Солнце приятно грело. Шарик сощурил глаза и, вытянувшись, положил мордочку на лапы. Поросёнок прикрыл веки и размечтался: «Хорошо, когда сыт. Никуда не надо бежать и искать, что сожрать. Спи, сколько хочешь. А чем больше спишь, тем лучше сало нарастает. Смотришь, и станешь авторитетной свиньёй. Шея исчезнет. Вместо неё рыло сразу в туловище перейдёт. И на животе сало нарастёт. При таких авторитетах никогда голодным не будешь. Кто встанет на пути – если не спихнёшь, то затопчешь и всегда сыт будешь. А где сытость, там думать не надо. Спи и ещё больший авторитет наращивай».

Шарик тоже впал в грёзы: «Вот так бы зимой солнце грело, как сейчас. Не надо было бы скручиваться в комочек и дрожать от холода. И линять не надо ни весной, ни осенью. Как приятно вот так лежать и думать обо всём. Зимой разве помечтаешь? Нет, что ни говори, а лучше лета ничего нет на свете». И посмотрев на солнце, решил своей радостью поделиться с друзьями:

– Какое солнце…

– Хмурое, – нахохлившись, перебил его попугай.

– Не хмурое, а хорошее.

– Для тех, кто постоянно лается, может, и милое, а для меня хмурое.

– Ням-ням, – прошамкал поросёнок.

Кеша с Шариком повернулись к нему – тот посапывал носом. Вскоре его дыхание стихло.

– Умер, – с дрожью молвил попугай.

Шарик привстал и начал принюхиваться.

– Чего носом дергаешь? – закричал попугай. – Спасать надо!

Подлетев к поросёнку, он уцепился за хвост и, упираясь ногами, с силой потянул на себя. Шарик не знал, как спасать, и по примеру Кеши подпрыгнул к поросёнку и зубами впился в ухо. Хрюнчик, завизжав, вскочил и ринулся бежать. Попугая замотало из стороны в сторону, Шарик упирался ногами, как тормозами, ещё крепче сжимая зубы. И сколько бы они кружились – неизвестно, если бы попугай на повороте не ударился о забор и не укатился в крапиву. Оттуда он заорал благим матом. Шарик, не понимая, что случилось, открыл рот и выпустил ухо поросёнка. Тот, наконец, очнулся и понял, кто на него напал.

– Вы что это, а? – остановившись, растерянно уставился он на друзей.

– Мы думали, ты умер, – честно признался Шарик.

В это время появился попугай.

– Ты же отравился, – чесал он крыльями ноги.

– Фу! – фыркнул поросёнок. – Забыл, что хлеб на ядовитость пробовал. Ничего, есть можно, – тут он поправился, – но только мне. А Кеше – разве что один ма-а-аленький кусочек…

– Так ты и кусочка не оставил! Всё проглотил!

– Это из-за комплекции, – раздулся Хрюнчик и свысока глянул на попугая. – Кеше куска много, а мне надо бы ещё добавить.

– А этого тебе не надо? – оголил клыки Шарик.

– Как что – так зубы показывать, – обиделся поросёнок. – А ещё другом называешься.

– Дружбой, Хрюнчик, надо дорожить, а не пользоваться.

– Сами же предложили травиться. Ради вас рисковал.

– Тьфу ты! – чертыхнулся Шарик. – Нашли, кому доверить. Не зря говорят: кто не сожрёт, то свинья подберёт. Как я об этом забыл?

– А мне-то что делать? – печально опустил крылья попугай.

– Я б тебя накормил, было бы чем, – Шарик врал. У него имелся ещё один запас. Может же Кеша потерпеть до вечера? Не подавится же слюной. Поэтому он произнёс: – А вдруг хлеб и правда ядовит, а мы мало ждали? Давайте посидим и подождём.

– А долго? – поинтересовался попугай.

– Ну, так… – прищурившись, Шарик уставился на солнце, – часа два. Точнее, до обеда.

– До моего? – поинтересовался поросёнок.

– Что ты волнуешься? Умрёшь, тебе и обед не понадобится, зато другим сгодится, – сказал Шарик и облизнулся.