Читать книгу Сызранцы галантного века - Сергей Зацаринный - Страница 4
Сказание о первых сызранцах
III. Отцы-основатели
ОглавлениеПостроил наш город князь Григорий Афанасьевич Козловский. Человек довольно известный в своё время. Один из историков написал, что его послужному списку мог позавидовать любой самый знатный вельможа. Тем более обидно, что мы, сызранцы, до сих пор упорно искажаем многие факты биографии князя. Из публикации в публикацию кочует история про то, что Козловский был отправлен сюда в ссылку после ссоры с боярином Львом Нарышкиным. Первым написал об этом ещё в конце позапрошлого века симбирский краевед Мартынов, а мы исправно повторяем.
Между тем, история эта довольно знаменитая. Она является как бы окончательной датой местничества на Руси и к ней обращались многие учёные. Известна и её точная дата – 15 апреля 1691 года. Именно в этот день боярин Григорий Козловский был приглашен на обед к патриарху Адриану. Узнав, что там его собираются посадить вторым после дяди царя Петра Льва Нарышкина, он посчитал это для себя бесчестьем и сказался больным. Родовитому князю показалось унизительно уступать первенство человеку, сама фамилия которого происходила от слова «ярыжка» – низший полицейский служитель. Нарышкин, естественно, сразу догадался о причине «болезни» и разозлился. А ведь был он тогда фактическим правителем государства. Малолетний царь Пётр игрался с потешными солдатами и пьянствовал в Немецкой слободе, другой царь Иван был от реальной власти отстранен, и страной правили царица-мать Наталья Кирилловна со своим братом Львом.
Вот с таким человеком не побоялся схлестнуться Козловский. За ним послали с именным царским повелением, а, когда он вновь отказался, привезли насильно, посадили за стол и держали до самого конца обеда. После чего было велено «отнять у него честь, боярство, чтобы, на то смотря, так делать неповадно». Строптивого князя сослали воеводой в захудалый городок Серпейск.
Так что Сызрань строил не опальный боярин, а опытный администратор, находившийся тогда на взлёте карьеры. 25 мая 1682 года окольничий князь Козловский получил указ отправляться на воеводство в Симбирск, в край, охваченный восстанием. Именно здесь он вскоре получил боярский чин. Было за что.
В те тяжелейшие дни на российском пограничье он проявил незаурядную смелость и административный талант. Ему и посланному на воеводство в Казань боярину Шереметьеву удалось переломить ситуацию и остановить войну. На границе со степью встала крепость Сызран, одновременно с Дона две тысячи казаков пошли «промыслом» на калмыцкие улусы. Это помогло колеблющемуся калмыцкому хану сделать окончательный выбор. Он подтвердил свою верность союзу с Россией и ударил в тыл восставшим. Вскоре в Поволжье восстановился покой.
А уже в апреле 1684 года Козловскому «за сохранение спокойствия в Малороссии и за успешные действия против турок и крымцев пожалованы кафтан атлас золотной на соболях, кубок золочен с кровлею и денежной придачи 80 рублёв». В феврале 1685 года мы видим его в Москве в свите царя Ивана Алексеевича, а в 1689 году, в переломное время, когда утратила власть царевна Софья, Григорий Афанасьевич был членом Расправной палаты, специального высшего органа власти, выполнявшего функции Боярской Думы между её заседаниями.
Что касается более ранней биографии основателя нашего города, то нам предстоит ещё её узнать. В библиографиях сказано, что послужной список князя Г.А.Козловского (1633—1695гг.) опубликован в Сборнике историческом. Возможно, эти числа и есть даты жизни легендарного боярина. Сейчас же мы можем только сказать, что в 1659 году он в чине стольника являлся главой Московского Судного приказа – следил за порядком в столице, да в 1668 году пожалован в окольничьи.
После того, как Козловский построил город, здесь разместился постоянный гарнизон с собственным воеводой. Нам, конечно, интересно, кто же был самым первым? В документе 1685 года упоминается Никита Заборовский. Учитывая, что Сызрань заселялась всего за полтора года до этого, можно с большой долей вероятности предположить, что именно он и возглавил тогда местный гарнизон.
Кроме присланных царским указом солдат, получивших по четыре рубля на обзаведение и щедро наделённых землёй, перевели в Сызрань и священнослужителей. Первым упомянутым сызранским протопопом был Семён Мелентьев. Кроме него церковный причт состоял тогда из двух священников, дьякона, дьячка, пономаря и просфирни. Для пропитания выделялась пашня – 247 десятин по речке Малой Крымзе. Далековато, конечно, но по тем временам довольно безопасно. Поля лежали прямо возле станицы казаков под командованием Василия Жемкова, несших пограничную сторожевую службу. Платили и деньгами: протопопу 15 рублей в год, священникам по семь, дьякону – три, а дьячку два с полтиною. Кроме того, дали землю под огороды в самых низовьях Кубры и покосы на волжских островах. Вот из-за этих островов и попали вскоре сызранские пастыри в историю. В прямом и переносном смысле.
Участки в нашем пустынном краю выделяли тогда щедро. Земли было полно, хватало всем. Вот и писали приблизительно «от Воложки поперек Сызранского острова: на двух вязах грань, а те вязы вышли из одного корени, а от тех вязов, на ерик на девять осокорей, а оттуда на Лопатин остров на три дуба…» Такой вот кадастр. Писали по стандартному шаблону «и рыбные ловли, и с истоки, и с малыми озерки, и со всякими угодьи, и с зверовым зимним и летним ухожьи». Подьячий сызранской приказной избы Яков Басков так и написал в 1689 году. Жалко, что ли!
Только получалось, что Воложка попадала во владение сызранского протопопа. Здесь уже давно, еще до строительства Сызрани обосновались ватаги Саввы-Сторожевского монастыря, которому были пожалованы рыбные ловли на Волге.
Вроде, сызранцы были правы. Воложка не Волга. Но монастырские власти считали иначе. Рыбу тогда ловили учугами – перегораживали частоколом русло, оставляли проход, а там ставили снасти. Уловы были сказочные. Это не возня с неводами на основном русле. Уступать Воложку никто не собирался. Саввы-Сторожевского монастыря старец Боголеп уповал на царскую милость, а, сменивший Мелентьева сызранский протопоп Артамон Васильев на старую мудрость «до Бога высоко, до царя далеко». Не мудрствуя лукаво, сей пастырь в июне 1689 года «собрав все многолюдство нарядных человек со всяким оружием монастырских рыбных ловцов похватали, в спинах перевязали, и уловную рыбу, и соль, и хлеб, и струги, и лодки, и всякие ловецкие припасы пограбили». Сызранский воевода Иван Загоскин принял сторону протопопа и «пленных» посадил в тюрьму, а затем не желая быть замешанным во всю эту историю, отослал под конвоем в Симбирск.
Теперь битва переместилась в московские приказы. Боголеп оценил «пограбленное» в 37 рублей 13 алтын три деньги. За сызранцев вступился было глава приказа Казанского дворца князь Борис Голицин, но его влияние при правительстве Нарышкиных совсем сошло на нет. Право московского монастыря на всю волжскую рыбу было подтверждено уже навсегда. Наши белуги и стерляди так и остались собственностью владельцев Усолья, переходя из рук в руки, и оказавшись, наконец, у графов Орловых.
А бедолага Яков Басков был симбирским воеводой наказан. Сызрань тогда считалась пригородом Симбирска, и местные власти были в подчиненном положении.
Появились и первые добровольные переселенцы. На торговой площади поставил свою конторку некий Ивашка Хомуцкий. Откуда он прибыл, мы не знаем, уж не приходился ли родней тому самому самарцу Хомутскому, пострадавшему от разинцев еще в 1669 году? В Сызрани он стал площадным подьячим. Занимался составлением документов, их заверением, ходатайствовал по чужим делам. То есть был по сути дела первым сызранским адвокатом и нотариусом. Удивительно, как еще никто не додумался назвать его именем юридическое бюро? Должность эта требовала специального разрешения, которое получить было непросто. Имевшиеся «хлебные места» ревниво охранялись. Вот, видимо, Хомуцкий и попытал счастья во вновь основанном пограничном городе, благодаря чему и остался в истории. Именно он заверял подписи на прошении об отведении земель для Сызранского Вознесенского монастыря.
Основал эту обитель другой добровольный пришелец старец Кирилл. Он в 1684 году подал, вместе с группой переселившихся в Сызрань солдат во главе с Любимом Денисовым, прошение о постройке в городе мужского монастыря. В послании указывалось, что многие из них давали обет постричься в старости в монахи, а теперь не могут этого сделать, так как переведены вдаль от родных мест. Под монастырь предлагалось выделить пустующее место на стрелке рек Сызрана и Крымзы. В мае 1685 года разрешение было получено и специально выделенные люди произвели отмер земли под обитель.
С ними история сыграла забавную шутку. Почему-то всех посланных для определения места и размера участка современные краеведы упорно именуют основателями монастыря. Туда попал даже заверявший подписи, выполнявших роль свидетелей сенгилейских казаков, Иван Хомуцкий. Излишне говорить, что и сами свидетели тоже, ничтоже сумняся, причислены к благочестивым искателям монашеского чина. Нас же этот документ интересует, потому что донес имена первых жителей нашего города.
Сержанты Любим Денисович Глазунов, Максим Карпов, Степан Семенович Бородин, Григорий Михайлович Белоусов, Яким Прокофьевич Посников, Алексей Романович Калаганин, десятники Алексей Красулин, Иван Кинешемец, Яков Волк, Нестер Щербак, Василий Кузнец. Интересно, что среди сержантов был грамотен лишь один Посников.
Для пропитания монахов отвели около 3500 десятин земли за рекой Сызраном. Место это и поныне называется Монастырской горой. Все междуречье Сызранки и Кубры вплоть до устья реки Балашейки принадлежало тогда обители. Сам монастырь по сей день является украшением города.
Дворяне, получившие поместья в сызранской округе, тоже ставили свои дворы поближе к крепостной стене. Интересно, что среди прочих значится домовладение Александра и Ивана Львовичей Нарышкиных, сыновей того самого боярина ссора с которым погубила блестящую карьеру князя Козловского. Двоюродные братья самого царя Петра Алексеевича, получили земли в наших краях и обзавелись собственной усадебкой в Сызрани.
В крепости были нужны и более квалифицированные специалисты, чем простые солдаты: пушкари, воротники, служащие канцелярии. Они получали более высокие оклады и являлись своеобразной элитой тогдашнего городского общества. Между делом они ещё приторговывали, а канцеляристы, как водится, ещё и приворовывали. Во всяком случае, крупнейшие сызранские богатеи вышли именно из их среды.
Потянулся в новопостроенную крепость разный торговый и ремесленный люд. Они записывались в посад и военной службы не несли. Их главной обязанностью была уплата налогов и выполнение многочисленных хозяйственных повинностей. Эти люди ехали на свой страх и риск. Обслуживание нужд гарнизона вряд ли могло обеспечить хорошим доходом, а вот пограничная торговля была делом очень заманчивым. Сюда на край русского государства переселялись в первую очередь люди решительные, предприимчивые, не боящиеся трудностей. Именно из них и сложится со временем сызранское купечество, которое будет заправлять городскими порядками на протяжении двух веков.