Читать книгу SPEECHКИ. Сборник стихотворений - Сергей Замятин - Страница 2

я – молния!

яблоко ясное облако

янтарная яркая осень

я – озимь!

кисло-сладкая ягода

монохромное небо и радуга

четырёхлистный клевер

юг где должен быть север

черёмуха в белой фате

лучик солнца во тьме

ярость январских ветров

букет полевых цветов

гипотеза и аксиома

тихая заводь и омут

изящное тонкое кружево

мощь ядерного оружия

сильнодействующий яд

нежный ласковый взгляд

специфический вкус

летний июльский гнус

я – бездонная яма!

якорь куда если бросишь ты рьяно

будет лететь бесконечно за ярусом ярус

я – Русь!

Здесь была битва могучая.

Здесь была свежая кровь.

Всё неподвластное Случаю

Случается вновь и вновь.

Вороны – смерти предвестники —

Вьются над мёртвой землёй.

Всё неподвластное Вечности

Обретает законный покой.

Смелость, разлитая лужею,

Честь, вспоротая копьём —

Всё, что давеча пахло мужеством,

Пахнет сейчас гнильём.

И битва станет историей,

Земля скроет грех людской.

Всё неподвластное Боли

Прорастает красной травой.

Семена новой жизни с ветром

Вонзятся в земную плоть.

Всё неподвластное Смерти

Рождается вновь и вновь.

Летний дождик

тук тук тук

каблучком стучит по крыше

невозможно не услышать

не влюбиться в этот звук.

Тёплый дождик

кап кап кап

ходит под моим окошком

и у клёна на ладошках

оставляет бриллиант.

Бодрый дождик

тут как тут

он пришёл и стало лучше

всё вокруг вздохнуло глубже

всё вокруг проснулось вдруг.

Открытый рот

твоего подъезда

обглодал

и съел

моё тело-кость.

Ты открыла мне,

одетая в лето,

не зная,

что я —

твой гость.

Тает кровь

цветка у лица,

лижет

губы

прохладных улыбок.

Ночь подкралась волной,

смыв прибоем с крыш

чешую

золотых рыбок.

у рассеина ивана

было всё наоборот

спать ложился утром рано

во хмелю был трезвым малым

даже с маслом бутерброд

делал он наоборот

у рассеина ивана

было всё не как у всех

спать вставал он утром рано

хмель пил только жутко пьяным

а кусочек масла съев

забывал про всё и всех

у рассеина ивана

было всё совсем не так

он вообще не спал так рано

хмель не пил и не был пьяным

и ещё совсем не факт

что он делал всё не так

О, синь!

О, синь!

О, синевод!

О, синих вод бездонный свод!

О, слёзные следы слюды

в лазурном зеркале воды!

О, сень!

О, сень!

О, сенидощь!

О, сених рощ взрывная мощь!

О, клёнов кроны-крохи

в коврах махровой охры!

если ты чиркнешь спичкой

о коробок спичек

то на конце спички появится пламя

а на боку коробка – царапина

спичка догорит и погаснет

а царапина останется навсегда!

чавкающая гряз Ь

чавкающая гряз Ь

под ногами чавкающая гряз Ь

над ногами чавкающая гряз Ь

везде и всегда

чавкающая гряз Ь

была и будет

в душе моей

чавкающая гряз Ь

всегда и везде

будет и была Ь

дверь хлопнул и вышел

а душу оставил

забыл у порога

дверь хлопнул и вышел

7—8 ступенек прошёл и подумал

зачем же оставил

куда без неё Ведь

нельзя без неё Ведь

душа же она же

7—8 ступенек прошёл и подумал

гори она в пропасть

ушёл и оставил

а может быть верно

гори она в пропасть

Гости за столом скучая

ели сёмгу и творог

запивали крепким чаем

и травили анекдот

тут хозяйка прибежала

чуть запнувшись за порог

в руках она держала

с пылу-жару золочёный

в русской печке испечённый

пышный солнечный пирог

кто-то крякнул кто-то тявкнул

кто-то головой качал

кто по плеши смачно брякнул

кто-то просто промолчал

сидоров иван петрович

даже речь чуть не сказал

в общем чудное творенье

было хвалено раз сто

сверху полито вареньем

и поставлено на стол

в предвкушении коленки

начали у всех дрожать

первым сдался пьер тарелкин

вилку взял и начал жрать

а когда пирог был скушан

в горнице настала ночь и

презирая лёгкий ужин

кто-то пукнул что есть мочи

но хозяйка не теряясь

пораскинув что да как

угодить гостям стараясь

вдруг полезла на чердак

чтобы подана была

свежая и вкусная

на десерт гостям луна

с квашеной капустой.

Стихотворения даются трудно

труднее даже чем стихи

куда бы я ни бился грудью

в меня втыкаются штыки

но крови нет. Из дырок льётся

листвой опавшею шурша

в лучах тускнеющего солнца

уставшая моя душа.

Каждый день с утра и до ночи

я молюсь как последняя сволочь

прошу не женщины прикосновения

не тишины и покоя и не денег много —

прошу обыкновенного вдохновения

у Бога

я стою на полу на коленях

а колени давно околели

бьётся лоб об порог тугой жилой

только толку – заплыл весь жиром

голова как набухшая почка

правда что-то не видно листочков

губы сомкнуты как двери в лифте

чтоб ничто не мешало молитве:

«Помоги мне пожалуйста Боже

так душа моя больше не может

так ломает лишь наркомана

не принявшего дозу вовремя

ещё миг и я точно повешусь

или завою собакой бешеной

(выворачивая карманы

на коленях ползу через комнату)

неужели вот так и скорчусь

не сумев доцарапать строчку?

Боже мой

от зари до зари

озари меня

озари!»

Милое облако, дай мне напиться,

видишь, как я изнываю от жажды.

Нет утоления в жажде напитка…

Жаль, что

мне не вкусить твои плечи и бёдра,

мне не достать до твоей поясницы.

Мудрое облако, куда ж ты так мчишься?

Милое облако, хватит мне сниться.

Боже, как громко стучат часы в комнате.

Боже, за что мне влюбиться однажды?

Я наркоман её. Боже, как страшно!

Это всё жажда.

Что-то случиться должно, понимаешь?

Словно тисками сжимает ключицы.

Милое облако, дай мне напиться.

Нежное облако, дай мне излить себя

(каплю за каплей меня выжимаешь).

Знаешь,

я буду терпеть твои сцены,

пылинки сдувая с тебя днём и ночью,

только прошу, не жалей мои вены —

пей, сколько хочешь.

от тебя разит электричеством

как от лампочки Ильича!

я в тебе все пожары вычитал

я люблю твои плюсы и вычеты

и ещё твоё солнце встречать

как ты светишь в прихожей трогательно

будто северное или свеча

я пытался до тебя дотронуться

как горяча!

ах, горяча!

в волосах твоих прячутся искорки

будто в гуще травы светляки

я хотел бы познать твои истины

только истины все – взаперти

вдруг ослепнув вспыхну неистово

в прах рассыплется чешуя —

это ты своим взглядом выстрелила

лишь успею сказать не дыша:

боже сколько ж в тебе электричества!

боже как же ты хороша!

Горят окрестные леса,

рябой рябины полон сад,

пожар сожрал лицо листа —

такая красота!

Лишь бестолковая берёза,

роняя серьги, словно слёзы,

не ждёт своей метаморфозы,

макая крону в небеса.

не разбавляй меня водой

пей тихо не спеша

пока не будет до краёв

наполнена душа

но если будешь ты спешить

иль выпьешь всё зараз

то знай чем самый крепкий спирт

я крепче в тыщу раз

Домá прикрыли веки окон,

боясь грозы. Позор и стыд!

Дождинок потные ладошки

пощипывают крыш соски;

отец выкручивает пробки;

темно и не видать ни зги.

Собаки лают неустанно,

грохочет гром. В нём столько страсти!

В соседский дом кидает Бог

свой самый праведный из пальцев;

боится клён: в него ударит —

весь сжался, как трусливый заяц.

Вдруг гнев грозиный растерялся

и лопнул с характерным звоном;

выходит солнце из-за тучи,

зевает, будто бы спросонок;

то ходит по небу по кругу,

то скачет, будто жеребёнок.

разбежались

разные телефонные коды

разные порты, слоты

разные ка

к белому стеклу чёрные дождинки

дрожащими тельцами прижались

моё сердце ужалили, сжалясь

и разбежались

Пожар! Пожар!

Бежали с вёдрами…

А я люблю такое небо.

Картина дня в клочки изодрана

и поймана в небесный невод.

Пожар! Горит!

Кричали глотками…

А я люблю стоять, смотреть,

как солнце в красном платье с блёстками

сгорает заживо в огне.