Читать книгу Паломничество к Врагу - Сергей Зайцев - Страница 5

– Ты уверен, что время испытания пришло, прыгун? – Коротышка крутанулся на табуретке, чтобы развернуться к Бигману лицом.

На мой взгляд, вопрос был праздным. Вокруг нас быстро собиралась толпа зрителей. Желающих поразвлечься оказалось хоть отбавляй, но иного я и не ожидал. Каково общество, таковы и развлечения. Однако что-то слишком плотно они нас обступают…

– Конечно, Целитель, – насмешливо осклабился Бигман Шест, – Дос Пламя прислал мне разрешение. Теперь твоим подопечным займусь я.

Коротышка неторопливо, с достоинством встал, словно король перед своими подданными, и внезапно замахал ручонками не хуже ветряной мельницы, испортив все впечатление.

– Осади назад! – сердито зарычал толстячок. – Вы все знаете правила – десять метров для боя! Давай, давай, не задерживай! Чем шире круг, тем лучше представление! Пошевеливайтесь! Ты, носатый, куда прешь, глаза потерял, что ли? А ну убирай свои ходули, пока я их тебе в задницу не вставил! Ну никогда никакого порядка, галт вас задери! Живее двигайтесь, живее, еще немного… Вот, так уже лучше, здесь вот еще чуток… Все, хорошо. Теперь порядок.

По сравнению с утренним пробуждением мое самочувствие было уже более или менее сносным. Пока шелтяне послушно теснились, образуя круг в требуемые десять метров, я тоже времени не терял – подыскивал подходящий к случаю Ключ Мобра. Вчера из-за постоянной спешки я так и не сумел воспользоваться услугами Мобра, но теперь возможность для этого была. Я неплохо владел Камнем, пожалуй, даже лучше, чем всеми остальными Ключами, но сейчас мне это почти ничего бы не дало – ну принял бы безболезненно два-три очень сильных удара, а затем вышел бы из игры. Дело в том, что ваш покорный слуга Мастон Никс был зверски голоден, и от слабости у него слегка кружилась голова. Как-никак, я не ел уже больше суток. Поэтому, подбирая Ключ, я должен был учитывать, что любой из них при катализации отнимет большую часть той энергии, что у меня имелась.

Между прочим, со стороны забавно было бы смотреть, как такой маленький человечек, как Целитель, уверенно командует столь огромным сборищем народа, но в данный момент мне было не до веселья. Происходящее касалось меня непосредственно.

Сформировав круг нужного диаметра, толпа прекратила движение.

Безотчетно стряхивая прилипший к одежде мусор, я исподлобья скользнул взглядом по лицам шелтян, окружившим меня со всех сторон непроницаемой стеной и бесцеремонно глазевшим на подопытную крысу по имени Мастон Никс, доставленную на лабораторный стол исключительно для их удовольствия. И Бигман, и Целитель здесь были хорошо известны, поэтому едва удостаивались мимолетных взглядов, я же, как новичок, вызывал естественный, да еще долго сдерживаемый запретом интерес. Большинство разглядывало меня, не скрывая своего презрения, и это тоже было понятно – я был иной, не из их среды, а чужак в подобном примитивном обществе довольно часто вызывает враждебное к себе отношение самим фактом своего существования. Инопланетник. Иноп.

Закончив осмотр, я судорожно вздохнул. Не знаю, каким они видели меня, но сами шелтяне смотрелись так, что глаза б на них мои не глядели. По ассоциации вспоминался сериал про вампиров-кровососов, который я успел посмотреть по визосети перед очередной командировкой. Своими узкими зубастыми лицами шелтяне определенно смахивали на этих вампиров… На целую толпу вампиров, зажавшую в тесном кругу свою жертву.

Как ни оттягивай неизбежное, а наши с прыгуном взгляды все-таки перекрестились. В тот же момент Бигман швырнул мне один из двух шестов. Движение его руки было легким и непринужденным – этакое небрежное изящество, и я попался на удочку кажущейся легкости, как последний сопляк.

Я поймал шест, свободно обхватив древко пальцами правой… И едва не потерял равновесие под его тяжестью. Шест так резко потянул вниз, что я не нашел ничего лучшего, как дать ему коснуться концом земли, и сделал вид, что просто оперся на него. Хорошая мина при плохой игре. На самом-то деле я навалился на него чуть ли не всем телом. Досадная промашка. Восстановив равновесие, я собрал все свои силенки и взял шест обеими руками наперевес, не без труда оторвав от земли. Хотя эта штуковина выглядела деревянной, казалось, что отлита она из стали – настолько она была тяжела. Силы Зла, и этим мне придется размахивать?!

Все еще презрительно улыбаясь, прыгун играючи подкинул свой шест в воздух, перехватил за середину, расставив ладони на расстоянии метра друг от друга, чуть выдвинул вперед правую ногу, и замер в этой стойке.

Скверно. Очень скверно. Противник мне попался физически очень сильный. Вряд ли здесь скрыт подвох, оба шеста наверняка весят одинаково. Сильный и рослый противник – на голову выше меня, что тоже было плохо, так как и руки у него были длиннее. Я понял, что с Ключом мне надо поторапливаться, и выбрал Маятник – ускорение рефлексов и резкое, на уровне подсознания, отклонение от удара. Едва было мысленно произнесено ключевое слово мыслеобраза, как его структура принялась воплощаться в мышцы. Пока это происходило – здесь опять же работало больше подсознание, чем сознание, – я не спускал с Бигмана глаз, внимательно наблюдая за его движениями.

Спустя несколько секунд сильнейшей концентрации воли и психики по телу пробежала нервная дрожь, кожу начало покалывать. Хороший признак. Я был еще не настолько плох, как мне думалось.

– Сейчас мы посмотрим, как ты умеешь двигаться, иноп, – сообщил Бигман, совершая демонстративно плавный взмах шестом по широкой дуге над головой. С его лица не сходила паскудная усмешка, способная вывести из себя и не такого терпеливого человека, как я (тренируется он перед зеркалом, что ли?). – Вскакиваешь с места ты неплохо. Но право же, не стоило так пугаться одного звука моего голоса. Нет причин для беспокойства, вышибание мозгов – это почти небольно…

В ответ на столь пресный юмор из толпы понесся оглушительный хохот, свист и улюлюканье. Вполне предсказуемая реакция. Я, естественно, промолчал, сосредоточенный на своих ощущениях Ключа. Мне было не до пикировки, не до настроений толпы.

Взметнув правый кулак вверх, прыгун громко выкрикнул:

– Делайте ставки, ребята!

Толпа загоготала еще сильнее. Очень им было весело. Эти зубастые «ребята» не собирались участвовать в заведомо безнадежном, как им представлялось, пари. Если говорить откровенно, мне оно представлялось таким же. Но посмотрим… Никто не застрахован от случайностей, способных изменить события коренным образом…

– Ладно, удачи, парень! – Коротышка-целитель ободряюще хлопнул меня по ноге и ретировался в толпу, сразу растворившись в ее массе.

Бигман плавно скользнул влево, приступая наконец к действиям. И сразу преобразился – нескладная, неуклюжая раньше долговязая фигура буквально потекла. Изящество и отточенность его движений невольно вызывали уважение. Охотник, крадущийся к ничего не подозревающей жертве…

Целитель не ошибся, Бигман и впрямь был профессионалом, да еще каким.

Тем хуже для меня.

Я немедленно «отзеркалил» его, переместившись вправо, и синхронно с ним двинулся по мысленно вычерченному кругу, стараясь сохранить между нами безопасную дистанцию. Шест был все же тяжеловат для моих рук, не помешал бы какой-нибудь Ключ силы, но лимит энергии накладывал свои ограничения. Бигман же вертел своим шестом играючи, намного превосходя меня физически.

Шум вокруг стих, внимание зевак было поглощено началом поединка.

Еще пара шагов – он ко мне, я от него. Мы не приближались друг к другу и не удалялись. Шест медленно крутился в его руках светлой спицей в невидимом колесе, сея в пыль под ногами тихий шелест.

Он явно не торопился. Я уже испортил одно представление горожанам, и он, несомненно, решил возместить его другим. Я ничего не имел против. Даже больше – я желал, чтобы это представление получилось как можно зрелищнее. Вот только победившей стороной я предпочитал видеть себя. Во-первых, я только сейчас начал понимать, до чего же я зол на самом деле. Вчера мне выпал не самый лучший день в жизни – меня травили псевдоящером, грабили, избивали, в довершение ко всему чужой-доррикс залез мне в голову своими мерзкими ментальными щупальцами, после чего я провалялся весь оставшийся день, ночь и утро в полнейшем беспамятстве. Последнего я не помнил, приходилось судить по рассказу Целителя. Вот, а теперь эти жизнерадостные шелтяне с неиссякаемым чувством юмора снова развлекались и снова смеялись надо мной.

Во-вторых, победа была мне необходима как воздух. Чтобы заработать право остаться самим собой хотя бы частично.

В-третьих, хотелось преподать шелтянам урок в том, что не все инопланетники так слабы, как им представляется. И душевный настрой соответствовал – впервые в своей жизни я готов был убивать. Не хотел, как не желает убийства любой нормальный человек, но был готов. Без дураков. Ведь желать и быть готовым выполнить желание – разные вещи. Холодный гнев копился глубоко внутри, вливая в меня новые силы. Так что эти парни своего добились.

Бигман вращал шестом все с тем же непринужденным изяществом, предоставляя зрителям насладиться его каждым уверенным, отточенным долгой практикой движением. Мне тоже торопиться было некуда. Структурирование Ключа-Маятника еще не завершилось, и мне было на руку тянуть время. Да и не был я уверен в том, что начать первым – хорошая идея. Малолеткой я с соседскими ребятишками немного забавлялся борьбой на шестах, больше дурачились, чем занимались этим всерьез, пытаясь подражать взрослым, и все, что я вынес из этой забавы, так это слабое представление о том, как надо действовать с подобным оружием. Я понимал, что, не владея шестом в совершенстве, мог при первом же своем выпаде моментально раскрыться для сокрушительного удара противника. И я выжидал, старательно копируя технику движений Бигмана и «накачиваясь» Мобра, собирая все крохи своего дилетантского умения.

Мы завершили первый круг, все также пристально глядя друг другу в глаза, начали второй.

Затем третий.

Вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина. Узкие темные глаза прыгуна не отрывались от моих.

Закончив третий круг, я начал нервничать – что-то Бигман слишком уж медлил. Возможно, именно этого он и добивался – посеять во мне неуверенность, а может быть, монотонным движением по кругу старался усыпить мою бдительность и застать врасплох. Или пытался определить по манере моего поведения, на что я способен…

Мысль не закончилась, оборванная выстрелом первого выпада – конец шеста мелькнул как молния, с шипением вспоров воздух, и устремился к моему виску. Как я ни поджидал, все же едва не пропустил этот смертельный удар и только благодаря Мобра, ускорившему рефлексы, сумел парировать.

Тело сработало автоматически: перенос веса на левую ногу, перехват шеста посередине, так что правая рука оказалась выше левой на расстоянии три четверти метра, удар с коротким разворотом, верхние концы шестов столкнулись с сухим, звучным треском. Отскок на шаг назад.

Бигман тоже отступил. Презрительная усмешка, не сходившая с его лица с начала поединка, сменилась озадаченным выражением.

– О-о! – почти неслышно вырвалось у него. – Кажется, иноп тоже кое-что умеет? Это становится интересным. Это даже лучше, чем я ожидал. Молодец, иноп, я рад за тебя… Чем дольше ты будешь сопротивляться, тем приятнее будет тебя прибить.

Не удостоив его ответом, я продолжал пристально следить за его руками. Стоит мне на мгновение отвлечься – и все, пиши эпилог со смертельным исходом… Но его удивление придало мне сил. У меня был шанс с ним справиться, пусть даже он считает иначе.

Бигман нахмурился, кивнул, как бы говоря, что принял к сведению то, что я не такой уж растяпа, каким показался ему вначале, а затем уже открыто шагнул вперед. И тут же последовал новый выпад, как продолжение первого, – шест рванулся ко мне нижним концом, целясь в шею.

Я встретил его точно посередине своего шеста, между рук, и ладони болезненно заныли от отдачи. Удар был столь силен, что меня отбросило на два шага назад, но на ногах я устоял. Неверный блок. При моей-то небольшой массе тела парирование должно быть не лобовым, а скользящим, отводящим основную мощь выпада в сторону, а то так и руки мне переломает. Ничего, учтем на будущее…

Тишина над площадью все еще была полной. Я слышал свое собственное дыхание. Можно было подумать, что у шелтян считалось плохой манерой шуметь во время поединка… Мне некогда было смотреть на них, но, скорее всего, они все просто пооткрывали рты в приступе немого изумления. Ну как же, иноп посмел сопротивляться их признанному Мастеру Шеста. Держите карман шире, острозубые ребятки, – я сдаваться не собираюсь…

Прыгун ринулся вперед, и шест его замелькал с невероятной быстротой, кромсая воздух на почти осязаемые куски. Последовала серия стремительных ударов в голову, шею, грудь, ноги… и все я отбил! Мы сражались ожесточенно и молча, только треск стоял. Мне не хватало его умения, но я возмещал его скоростью реакции, достаточной, чтобы выдерживать его бешеный темп. Воздух рычал вокруг нас, казалось, в руках у Бигмана не один шест, а целый десяток, и все они старались до меня добраться.

Несколько минут я держался с ним на равных, потом пришло тревожное ощущение, что действие Мобра начинает слабеть. Задавив отчаяние в самом зародыше, я заставил себя сосредоточиться на основном – на сражении.

Объясняю: любой Ключ Мобра в конце концов себя исчерпывает, так как длительность его действия напрямую зависит от жизненной силы мобриста. Поэтому я старался расходовать ее как можно экономней, четко осознавая, что долго это продолжаться не может. Главное – никаких лишних движений. И все-таки конец приближался катастрофически быстро…

Несмотря на это, шанс у меня по-прежнему оставался. Необходимо было как можно скорее нащупать слабое место прыгуна, как можно скорее! Пока у меня еще была возможность приложить к этому слабому месту свой остаток сил.

Шест вытянулся, как змеиное жало, целясь в грудь, но я отскочил. Прыгун нанес еще пару скользящих ударов по щиколоткам и остановился. Лицо шелтянина блестело от пота, губы раздвинулись в злобной гримасе, обнажив сверхострые клыки, в глазах горела ярость. Выдержка ему наконец изменила. Такого отпора он наверняка не ожидал.

Честно говоря, я сам не ожидал от себя такой прыти. И пот струился у меня по лицу не меньше, чем у противника, а руки мелко дрожали от напряжения под все увеличивающейся тяжестью шеста. Казалось, пальцы сжимают не шест, а самое натуральное бревно. Усталость – это такая штука, которую почти невозможно проигнорировать.

По толпе наконец пробежал удивленный ропот и тут же смолк. Зрители затаили дыхание, ожидая дальнейших действий.

Преодолев приступ бешенства, прыгун снова двинулся по кругу. Взгляд его жалил, верхний конец шеста покачивался из стороны в сторону, словно змеиная головка. Хотя он взмок, признаков усталости у него я не наблюдал, а это было очень скверно для меня.

Я по-прежнему синхронно кружил напротив, выдерживая между нами дистанцию в два метра, используя передышку для восстановления сил. С каждым шагом пауза становилась все напряженней… Вскоре она уже отчетливо звенела…

Внезапно руки Бигмана проворно заработали, и шест превратился в свистящую плоскость – он решил изменить тактику. При этом, вращая шест с невероятной скоростью, он еще успевал перебрасывать его из руки в руку. Я мгновенно сообразил, что после удара такой «вертушкой» вряд устою на ногах, если попытаюсь ее отбить. И когда шест, вырвавшись из вращения, рубанул мне по ногам, я подпрыгнул. Это было единственно правильное решение для меня, но я подпрыгнул недостаточно высоко.

Шест всего лишь чиркнул по подошвам ботинок, но даже этого хватило. Невидимая рука с бешеной силой рванула меня за ноги. Я умудрился сделать боковое сальто и приземлиться как раз в тот момент, когда прыгуна после собственного удара развернуло по инерции вокруг оси, и его шест рубящим концом чуть не врезался в толпу шелтян, испуганно отпрянувших назад. Не удержав равновесия, Бигман упал на одно колено и оказался раскрыт.

Вот он, долгожданный миг!

Я не упустил этого момента. Я просто не имел права упускать такой момент.

Мгновенно сконцентрировав всю энергию, какая у меня имелась в области рук, я провел косой рубящий удар снизу вверх с поворотом тела, чтобы придать движению максимальную силу удара, и конец моего шеста врубился точно под подбородок проклятого прыгуна…

Я не понял, как он это сделал.

Я уже мысленно торжествовал победу – после такого удара вряд ли можно остаться на ногах, да что там, такой удар должен был сломать ему шею с легкостью топора, рухнувшего на хворостину, но он…

Будь он проклят!

Он отбил мой удар не глядя. Концы шестов с сухим треском сошлись и разлетелись с огромной, неодолимой силой. Мой швырнуло вправо, и меня сильно развернуло следом. Шест Бигмана ушел влево, но он и не пытался погасить инерцию, как я, а, наоборот, воспользовавшись своим опытом бойца и моей ошибкой дилетанта, прибавил силы, и нижний конец его шеста, вычертив витую дугу, метнулся к моим ногам.

На этот раз я не успел.

Наверняка в подобной ситуации и сам прыгун ничего не смог бы поделать против такого выпада. Удар пришелся точно в пах, и дикая, нестерпимо парализующая боль пронзила меня с головы до ног раскаленной спицей, вышибла дыхание и согнула пополам. Ноги подломились, шест вывалился из рук. Я рухнул на колени, ослепнув от огненных вспышек в глазах, во всем теле. Долгую мучительную минуту я не мог сделать вдох, судорожно прижав руки к паху и скрючившись почти до земли. Застрявший мучительный крик рвал горло.

До слуха смутно донесся восторженный рев толпы, довольной победой Бигмана. Совершенно беспомощный, практически в полной отключке, я ждал рокового удара, но Бигман почему-то медлил, вероятно наслаждаясь моими мучениями.

Прошла еще минута. Невероятным усилием воли я сумел разогнуться и взглянуть перед собой затуманенными болью глазами.

Он стоял, выпрямившись во весь рост, и спокойно смотрел сверху вниз, возвышаясь надо мной, словно демон Зла. Казалось, плечи его упираются в небо. Наши глаза встретились, и прыгун нанес два коротких режущих удара концом шеста. Он не старался сбить меня с ног, шест лишь коснулся моего лица, и я почти не шелохнулся.

По рассеченному лбу потекла кровь. Новая боль была почти незаметна на фоне той, которая меня уже терзала. Судорожный вдох… Сердце бешено колотилось о ребра, отдаваясь в висках громовыми ударами, шум в голове заглушил почти все звуки снаружи. Я понимал, что проиграл, и в то же время все еще на что-то надеялся, отказываясь верить и понимать, что проиграл.

Если бы не боль, я бы сумел еще как-то сопротивляться… Безумная надежда. Времени больше не осталось.

Бигман медленно поднял шест над головой для последнего удара. Он собирался провести его как можно эффектней, чтобы это надолго врезалось всем в память. В глазах его горели жесткие холодные огоньки, лицо выражало торжество. И… мне показалось? Где-то в глубине его глаз мелькнуло странное сочувствие… Да нет, показалось…

Я не хотел, чтобы он прикончил меня на коленях. Стиснув зубы, я начал медленно подниматься, вкладывая в движение дикое усилие. Вены вздулись от напряжения, по телу ручьями бежал пот, смешиваясь с кровью на лице, и… Он же все там у меня разворотил, отстранено подумал я, чувствуя, как кровь бежит вниз и по ногам. Прижатые к паху ладони оставались сухими только благодаря экровеленовому материалу брюк, не пропускающему влагу.

Если бы не боль, снова мелькнула мысль… Боль, все еще державшая тело в тисках. Полностью разогнуться я не смог, мышцы просто не повиновались.

Боль… В голове вдруг прояснилось.

Нужно было немедленно избавиться от боли, и этого можно было достигнуть сменой Ключа. Я ухватился за свой последний шанс в этой драке – шанс отомстить и остаться живым. Мне не пришлось даже выбирать, Ключ пришел сам, возникнув перед глазами ярким образом. Мыслеобраз вошел в подсознание как клинок в ножны, лязгнув металлом. Пресс, решил я, еще сильнее стискивая зубы, и оторвал руки от окровавленного паха. Гигантский стальной Пресс.

Словно подстегиваемое отчаянием, структурирование началось с бешеной скоростью. Теперь я смог выпрямиться полностью, чувствуя, как тело превращается в металл. Сквозь заливавшую глаза кровь я видел неважно, но Бигмана разглядеть мог. Этого было вполне достаточно. Нужно было сделать так с самого начала – подойти к прыгуну и раздавить его, как вошь.

Ничего удивительного – он был озадачен моим видом, тем, что я сумел подняться, вместо того чтобы корчиться у его ног. Тем, что я стоял и собирался напасть, вместо того, чтобы выть от боли и просить о пощаде. Что ж, этим моментом можно было даже гордиться. Затем на лице прыгуна мелькнуло насмешливое удивление. Не знаю, что там ему показалось таким забавным, но, не завершив удара шестом, он швырнул его под ноги зрителям и шагнул ко мне, поднимая тяжелые кулаки.

Глупец! Вместе с шестом он отбросил свой шанс меня одолеть.

Но он этого еще не понимал. Не понял и тогда, когда я шагнул вперед и мои ладони легли ему на плечи. Пальцы, живущие уже своей собственной жизнью, проворно нащупали выпирающие под плащом ключицы и надавили на них. Ноги срослись с землей. Все с той же насмешливой улыбкой Бигман выбросил вперед кулак… Стальная подошва Пресса в сознании лязгнула и пошла вниз. Кулак прыгуна врезался мне в лицо, словно в стену. Удар был очень силен, но мышцы уже окаменели настолько, что я его не ощутил. А боль… Пресс не может чувствовать боль.

Бигман отдернул отбитую руку, глаза его изумленно расширились. Видно было, что кожа на костяшках пальцев у него содрана. Медленно, очень медленно, сквозь сковывающий мышцы мыслеобраз, я усмехнулся ему в лицо. Нас разделяло теперь только расстояние моих вытянутых рук; и я не собирался его изменять.

Он попытался стряхнуть мои руки движением своих плеч. Широкие, сильные плечи, с огромным запасом неизрасходованных сил… Я ощутил это движение, но он сам не шевельнулся. И тогда я надавил. Его ноги подогнулись. Бигман хрипло взревел, пытаясь выпрямиться, но лишь сильнее оседал к земле, борясь с многотонной давящей тяжестью на своих плечах.

Пресс работал.

Мой взгляд был неподвижен. Перед ним постепенно проплыла сверху вниз грудь Бигмана, затем шея с дергающимся кадыком, узкий подбородок, хищный крючковатый нос, глаза… Минуту назад он был значительно выше меня, но теперь я уравнял его рост со своим. Какое-то мгновение мы стояли лицом к лицу, и я уловил в его глазах понимание происходящего, только-только начавшее оформляться в его сознании, зарождающийся страх. Затем его лицо двинулось дальше, вниз.

Пресс работал.

Он попробовал уйти из-под моих рук рывком вниз, попытался согнуть ноги и вывалиться из сжимающих его тисков, рвануться в сторону и вверх, а затем опрокинуть меня назад. Ничего из этого ему не удалось. Он был под прессом. Через мои ладони катализация Ключа перекинулась на его тело, превращая плоть в металлическую болванку, которую сгибал, расплющивал пресс моего тела.

Он испугался по-настоящему, когда хрустнули его ключицы, и в панике дико заорал. Вибрация голосовых связок – это было все, что я ему позволил. Я хотел, чтобы этот крик был услышан толпой, я желал насладиться и ее страхом. Полутелепаты, они могли ощутить то же, что и Бигман, разделить с ним его слепой ужас.

Я убивал его постепенно, но в моем представлении Бигман уже был мертв.

Лицо прыгуна побагровело от усилий, казалось, еще немного – и его жилы взорвутся от неимоверного напряжения. И взорвутся. Сейчас я это сделаю. Еще немного – и…

Я продолжал давить, с ненавистью глядя сверху в выпученные от боли и страха глаза, на перекошенный от напряженного крика рот, и ломал, ломал его длинное сильное тело… Кости его смещались, ребра сходились вплотную одно к одному, позвоночник сжимался, впечатывая звено в звено. Болванка, металлическая болванка, которой нужно было придать форму…

Крик вдруг захлебнулся, и руки ощутили пустоту. Прыгун исчез. Я непонимающе уставился на то место, где он только что стоял. Затем до меня дошло, и я с каким-то странным облегчением принялся растворять образ Пресса в мозгу. Но – постепенно. Ощущение своего тела должно было вернуть боль, не следовало этого забывать. Я постарался растворить мыслеобраз так, чтобы металл остался в пораженном месте – в паху.

Тем временем из притихшей толпы вынырнул Целитель и осторожно коснулся моей руки.

– Ну ты даешь, парень. Не понимаю, что это было, но ты превзошел все ожидания. – В его голосе слышалось явное уважение.

– Я собирался его прикончить, – хрипло проговорил я, скованно двигая онемевшими губами, – но он успел телепортироваться. Счастливчик. До… – Я глубоко вдохнул. – Доведи меня до стены. Мне… надо отдохнуть. И разгони… этих… Если можешь.

Целитель тут же обернулся к толпе и низко зарычал:

– Разойдись! Живо! Пошевеливайте костылями, пока порчу не наслал! Ну ты, лопоухий, особое приглашение надо? Проваливай! Давайте, давайте, не задерживайтесь, представление окончено! А ты куда прешь?! Кому сказано, придурок, а ну двигай отсюда…

Толпа рассосалась как по волшебству. Надо будет как-нибудь спросить, о какой порче он говорил… Но это так, отвлекающий мысленный маневр. Десять шагов до стены я прошел, переставляя ноги как манекен и опираясь на плечо коротышки. Я боялся. Я боялся той боли, что должна была вернуться, как только я ослабею настолько, что не смогу контролировать Ключ. Дойдя до стены, я развернулся и, прислонившись к ней спиной, медленно сполз вниз, на табурет.

Теперь желтые глаза толстяка были на одном уровне с моими.

– Я победил… честно? – с усилием выдохнул я. Он понял, что я хотел узнать, и кивнул:

– Да, испытание не повторится. Теперь всем известно, что ты можешь убить. Вряд ли еще найдутся охотники испытать на себе ту необычную силу, которую ты только что продемонстрировал. Не пойму ее природы, но… круто. Круто. Насчет замены ничего пока сказать не могу. Отменить ее или нет – решать Досу Пламя.

Плохая победа, отрешенно подумал я. Скверная победа. Победа, после которой я наверняка останусь калекой… Да и этот парень тоже… В глубине души я не хотел его убивать, несмотря ни на что. Глупо так тратить свою жизнь на потеху публике, но у меня не было выбора.

Тем не менее будет жаль, если все это окажется зря.

С этой мыслью я позволил себе отключиться.