Читать книгу Бандитские звезды гаснут быстро - Сергей Зверев - Страница 3

Антон ждал Быкова на берегу озера Шарташ.

«Как в шпионском романе, – думал он, медленно бредя вдоль уреза воды. – Странное дело, вроде живем в своей стране, у нас в руках власть и различные инструменты для ее удержания, а приходится играть в шпионов. Почему мы, а не они, прячемся, устраиваем тайные встречи, избегаем возможной слежки? Сколько лет государству, а все еще!..»

Тут Антон подумал, что, собственно, ни в одном еще государстве, когда-либо существовавшем на территории современной России, не удавалось победить преступность. Да и не только в России. В любой стране, название которой всплывет в голове, ситуация не лучше. Почему? Как говорится, двадцать первый век на дворе, а мы все воруем. Где истоки, что лежит в первопричинах этого явления – преступности?

Антон помнил, что им рассказывали на лекциях в институте. Власти и ученые мужи давно пытаются найти объяснения тяге некоторых представителей рода человеческого к воровству и насилию. Выдвинуто много теорий как психологического, так и чисто медицинского характера. Иногда специалисты писали в своих книжках довольно интересные вещи, но куда чаще несли откровенную чушь.

Теперь теория иная. В наши дни ученые считают, что причина этого лежит в самом человеке, где-то на хромосомном уровне. Периодически рождаются индивидуумы, у которых имеется непреодолимая склонность к асоциальному поведению, к совершению преступлений. Эта теория объясняет многое, в том числе и такие факты, с которыми Антон сталкивался еще, например, в армии.

В учебке у них был один парень, который постоянно воровал что ни попадя. Ему не нужно было ничего из этих вещей, он все выбрасывал, а красть не переставал. Это просто болезнь такая – клептомания, как говорят нынешние ученые.

Можно ли победить преступность, хотя бы существенно потеснить ее? Насильственными мерами, конечно же, нельзя. Мало ли примеров в истории человечества! Ворам отрубали руки, публично казнили чиновников, которые брали взятки. Не помогало, да? Возможно, в каком-то проценте случаев такие меры и срабатывали. Если человек сам мог побороть эту непреодолимую тягу, поддавшись чувству страха.

Применять медицинские способы вплоть до хирургического вмешательства? Скорее всего, это пойдет вразрез с международными взглядами на демократичность общества, будет являться покушением на свободу воли.

Воспитывать – вот единственный метод, позволяющий решить проблему. Если корни болезни лежат в психике, то воздействие на нее нужно начинать с самого раннего детства. Надо принять все меры к тому, чтобы болезненная тяга проявилась как можно позже или не проснулась совсем. Можно до бесконечности очень аргументированно ругать Советский Союз, коммунистическую идеологию, но нельзя же напрочь отметать богатейший опыт воспитания подрастающего поколения, накопленный за эти десятилетия.

Антон помнил рассказы мамы, учителей в школе, бабушки о тех временах, когда дети ни дня не оставались без внимания педагогов, представителей тех организаций, которым было вменено в обязанность заниматься воспитанием детей, благотворно влиять на них. Сначала октябрята, потом пионеры и комсомол. Все эти структуры пытались загрузить детей делами, не дать им свободного времени для занятия тем, что им хочется. Они сами придумывали мероприятия, которые что-то воспитывают в детях, что-то им прививают, к чему-то приучают, просто не дают лодырничать, чтобы в голову не лезли всякие дурные мысли. Спортивные секции, кружки, слеты, соревнования, военно-патриотические игры и много чего еще.

В результате большая часть подрастающего поколения становилась людьми социальными, привыкшими к коллективу, к его мнению, к порядку, принятому в нем. А что такое страна? Тот же коллектив, только очень большой. Власть до сих пор не придумала замены тем способам воспитания детей, которые использовались в государственных масштабах. Дети фактически оказались брошенными.

Школа? Не смешите! Что она может, когда дети приходят в нее из своих домов, где только и слышат, что все плохие, кругом дураки и сволочи?!

Что может сделать школьный учитель литературы, если у него из программы, урезанной в несколько раз, прежде всего удалили те произведения русской классики, которые воспитывали нравственность? Детям суют учебники истории, где самым важным событием во всей Второй мировой войне названо сражение у атолла Мидуэй между американцами и японцами. Что говорить об учителях, если у них зарплата самая смешная во всей стране? Вряд ли по-настоящему умные и талантливые люди согласятся получать такие деньги за столь тяжелую работу.

Быков появился неожиданно и стал боком спускаться по склону крутого берега, заросшего густой травой.

Пришел конец философским размышлениям, понял Антон. Сейчас начнется суровая практика сугубо прикладного характера.

– Здравия желаю. Как изволили почивать, господин полковник?

– Веселишься, да? – Хмурый Быков сунул Антону ладонь. – Хорошо, что у тебя такое настроение. А то мне, честно говоря, не до шуток в последнее время.

– Что так? – Антон улыбнулся. – Начальство совсем заело? Так у вас вроде иммунитет к воздействию руководства.

– Если бы!.. Давай-ка вон на бревнышке посидим, а то поясницу что-то ломит. Начальство ничто по сравнению с радикулитом и отложением солей. Хуже только простатит, но пока бог миловал.

Алексей Алексеевич подошел к толстому отесанному бревну, привезенному кем-то на берег, смахнул с него травинки и с наслаждением уселся. Антон смиренно устроился рядом.

– Значит, так, Антон, – глядя на спокойную водную гладь озера, начал Быков. – По моим представлениям, мы имеем дело с системой, а не с рядом случаев.

– Ряд аналогичных случаев – уже система, – Антон пожал плечами.

– Умный, да? Хорошо вас сейчас натаскивают, только не учат начальство слушать и уважать.

– Виноват! – тут же сказал Антон и продемонстрировал попытку вскочить и вытянуться.

– Я не о том. Чужого опыта вы не воспринимаете. Вот ты сейчас сразу нашел способ возразить, а подумал ли перед этим, что начальнику такая мысль пришла в голову не пять секунд назад? Ведь он перелопатил десятки фактов, проанализировал множество ситуаций и данных, уже давно толком не спал и обдумывал эту тему! Нет, ты просто брякнул. Цель при этом у тебя была одна – показать, что и ты не дурак. Какой в этом глубокий смысл?

– Вы меня неправильно поняли, Алексей Алексеевич, – сдерживая улыбку, стал оправдываться Антон. – Я это сказал исключительно ради того, чтобы подвигнуть вас на дальнейшее изложение данной теории. Я вполне лояльно отношусь к вашему опыту, знаниям и занимаемому положению.

Эту особенность Быкова Антон заметил давно. Чем сложнее проблема, чем глубже Быков в нее погружен, тем резче и суровее его отношение к подчиненным. Он становится ворчливым, занудливым, придирчивым, сыплет язвительными замечаниями и избитыми сентенциями. Верный признак!

– Ты вот сейчас глумишься, а у нас еще один наезд на предпринимателя. Опять по той же схеме.

– Очередная подстава с документами? Кто на этот раз?

– Фирма «Центр Недвижимости».

– Владелец заявление написал?

– А какое заявление может быть, когда по закону он чуть ли не аферист?! А уж тот факт, что ему угрожали физической расправой, всегда можно списать на праведный гнев собственника помещения, который его лишился. Человека фактически обобрали!

– Что-нибудь удалось узнать о визитерах?

– Толком ничего. Охранник на входе описал их, как смог, секретарша была так перепугана, что черное от белого не могла отличить. Но кое-что есть.

– Что?

– Описания да двухсекундный ролик с камеры наблюдения, смотревшей в затылки, дают основания полагать, что визитеры – опять совсем другие люди. Каждый раз новые. Как будто это и в самом деле собственники. Я попытался поднять информацию в регистрационных органах, через паспортный стол, но там фотография двадцатипятилетнего парня, а здесь сорокалетний мужик с седыми висками. Собственника, как и в других случаях, в городе нет, он срочно уехал за границу. Делами по доверенности занимается его адвокат, у которого нет фотографий заказчика.

– Вот это и странно, – заключил Антон. – Вроде все до такой степени логично, что и не задумываешься, насколько все предусмотрено, чтобы не дать нам ниточки. На кону бешеные деньги. А вы, Алексей Алексеевич, не находите, что эти ребята очень хорошо знают психологию обывателя? Визит собственника проданного помещения, вполне обоснованный гнев, присутствие работника полиции, что придает визиту чуть ли не официальный статус. В первые минуты никому и в голову не приходит, что это бандиты. Когда люди все понимают, гостей уже и след простыл. А угрозы остались. Полиция, куда потерпевшие обращаются за помощью, наверняка реагирует на такие вот рассказы вполне адекватно.

– А они не обращаются, Антон. Боюсь, что такая реакция тоже предусмотрена преступниками. Я вижу тут явную полицейскую крышу. Во-первых, стражи порядка в курсе всех сделок, они хорошо разбираются в экономических преступлениях. Во-вторых, эти люди умеют шифроваться и не оставлять следов. Никто не совершит преступления лучше, чем сотрудник полиции. Поэтому они так сложно и раскрываются. А здесь угрозы! Возможно, что часть из них исполняется, но нет ни одного сигнала, ни единого факта, улики, хотя бы косвенной. Вот поэтому мы и занимаемся данными делами, Антон. Люди из Министерства обороны не будут связываться с уголовниками и гопниками. Они предпочитают работать с коллегами из полиции. Вот тебе основной аргумент, Антон.

– А ведь ситуация один в один как у Веденского. Получается, что преступники повторяются? А он ведь работает с Министерством обороны. По идее, у него хватит связей, чтобы не попасться на эту удочку. Следом Козлов, причем по такой же схеме.

– Боюсь, Антон, что расчет тут делался как раз на наше мышление. Раз зацепили и Веденского, значит, это какая-то преступная группа. Заниматься ею будет уголовный розыск, УБЭП. А по сути, как я вижу, тут налицо просто попытка отвести наши мысли от фирмы «Уральский концерн», порожденной Министерством обороны.

– Ух ты! – не выдержал Антон. – Вот это вы замахнулись!.. «Уральский концерн» сидит на всем, что подлежит реализации в военном округе. Это же такой монстр!

– Достаточно того, что я навел справки о его руководителе Сутолкине. До того как сформировалась эта фирма, он ничем особым не выделялся среди местной коммерческой братии, а потом сразу взлетел. Тут, друг мой, таланты его понадобились, а не опыт руководителя и бизнесмена. Он мастер по части изобретения левых схем и проворачивания афер, закамуфлированных под законные сделки. Помяни мое слово: скоро в Министерстве обороны будет большой скандал.

Карина Веденская ворвалась в кабинет мужа вся красная и взволнованная. Она даже не обратила внимания на то, что Юра сидит понурый, с потухшим взором и с сигаретой, которая превратилась в один большой столбик пепла.

– Ты не представляешь, что творится у нас на улицах! – выпалила она, падая в кресло напротив мужа. – Какой-то урод полууголовный подставил меня чуть ли не под аварию, да еще и нахамил, угрозы всякие сыпал!..

– Что? – Веденский вскинул голову и уставился на жену так, как будто видел ее впервые в жизни. – Угрозы? Как это произошло?

– Я его номер запомнила! Юра, звякни по своим каналам. Пусть этого урода как следует проучат, чтобы он боялся на дорогу выехать на своей тачке. Заплати, пусть его под лишение прав подставят. Надо же, меня, как какую-то уличную девку!..

– Значит, уже так. – Веденский скрипнул зубами.

– Что так, Юра, что так? Я тебе говорю про то, как меня поносило какое-то быдло.

– Да помолчи ты! – грозно прикрикнул на жену Веденский. – Быдло ей нахамило, видите ли. Тут дело не в быдле…

– А в чем? – опешила молодая женщина.

– Ни в чем! – отрезал супруг, вскочил на ноги, глубоко засунул руки в карманы брюк и начал быстро ходить по кабинету. – Значит, так, Карина. В ближайшие дни ты из дома не выходишь. Сидишь тут как мышка, никому не звонишь, ничего не обсуждаешь.

– Да ты что? Из-за этого скота?.. Ты не можешь его прижать, что ли?

– Замолчи, дура! – взорвался Веденский. – Я сказал сидеть, значит, будешь сидеть! С Наташкой об этом ни слова, ни полслова, да и с Владимиром тоже. На днях я тебе дам телохранителя, а там уж посмотрим.

– Как? Телохранителя? Мне? Он поможет в таких ситуациях?

– Этот человек разберется в любой ситуации, он профессионал.

– Круто! – засияла глазами Карина. – А он в черном костюме будет ходить и в очках, станет помогать мне заносить в машину?..

– Слушай, – снова скрипнул зубами Веденский, – я тебе нашел телохранителя не для дешевых понтов, не для того, чтобы ты перед подругами выделывалась. Я хочу, чтобы с тобой ничего не случилось!

– Вау! – Карина взвилась от восторга на высоту всего своего роста, аж метр семьдесят семь.

Она подскочила к мужу, чмокнула его в щеку и исчезла за дверью кабинета. Веденский устало опустился в кресло и снова потянулся за пачкой сигарет.

«Черт возьми, – подумал он, – я чуть не сболтнул этой дуре лишнего. Еще не хватало Карину напугать. Я ведь люблю ее, хоть и дура она. Из-за возраста, из-за модельной своей карьеры, да и я сам избаловал девчонку. Так чего же ее корить? Легкая она, как пушинка! А ведь именно это в Карине мне всегда и нравилось. С ней можно самому помолодеть, душой отдохнуть, отринуть все эти свои дела».

Да уж, отринешь тут! Веденский снова взялся за телефон и стал листать одну из старых истертых записных книжек. Сейчас ничем нельзя брезговать, никакими старыми, почти и совсем забытыми связями и знакомствами. Хоть шапочными! Может, именно ими в первую очередь и не стоит пренебрегать. Кто знает, где он сможет получить настоящую поддержку и помощь.

Черт бы побрал этот санаторный комплекс, проданный так выгодно! Долг, который на него пытаются повесить, исчисляется сотнями миллионов. Тут ведь никакой собственной недвижимости не хватит, ни один банк даже ему, при его статусе, не даст такого кредита.

Да и черт с ним, с этим кредитом, нужно искать тех, кто может защитить, противопоставит их прессингу свой. А давление будет обязательно! Прижать этих…

А если они не виноваты? Вдруг он и правда сам лопухнулся с этими документами? Черт!

Веденский грохнул по столу кулаком и опрокинул на пол настольную лампу. Он не мальчик, не надо себя изводить этими сладенькими мыслями. Его подставили, причем целенаправленно. Ему подсунули эту сделку, чтобы уничтожить его, разорить, растоптать…

Растоптать? Зачем? Кому именно это все может быть нужно?

Голова бизнесмена заработала в привычном режиме. Он начал искать причинно-следственные связи. Уж кто-кто, а Юрий Сергеевич Веденский прекрасно знал, что просто так на белом свете ничего не случается, что у всего есть свои причины. Разоренный Веденский никому не нужен. Наоборот, он многим требуется в ином качестве – как умный, порядочный, опытный делец.

Телефон зазвонил неожиданно, как будто отвечал на мысли хозяина. Веденский посмотрел на дисплей мобильника. Высветившийся номер не был ему знаком, но кто знает, с какой стороны придет помощь или новые известия. Брезговать нельзя ничем.

– Да?

– Вечер добрый, Юрий Сергеевич, – послышался добродушный голос главы «Уральского концерна» Сутолкина. – Что за тишина вокруг, почему не слышу музыки, привычного гомона ночного модного клуба? Или дела заели?

– Я, Николай Васильевич, никогда особенно и не был сторонником молодежных тусовок, – машинально ответил Веденский, лихорадочно вспоминая, а не договаривались ли они о чем-то с Сутолкиным.

– Как же, – рассмеялся тот. – А молодая жена, а развлечения для нее?.. Не в четырех же стенах вы ее держите? Или опасаетесь чего?

«Вот так! – понял Веденский. – Теперь все становится на свои места. И про жену он не зря разговор завел, и сегодняшний инцидент у нее с кем-то на дороге произошел не просто так.

С телохранителем я очень даже вовремя подсуетился. Как чувствовал! Или и правда заранее знал?»

– Юрий Сергеевич, давайте завтра увидимся у меня, – предложил Сутолкин. – Нам есть что обсудить, ведь нас связывает госконтракт. Поговорим о проблемах, о дальнейшей совместной работе. Я ведь вам делал кое-какие предложения по улучшению наших контактов. Только по телефону не надо развивать мою мысль. Увидимся и поговорим. Скажем, в одиннадцать вам удобно? Вы вроде бы должны спешить, время вас поджимает, партнеры давят. Нет?

– Да, я приеду, – глухим голосом ответил Веденский. – В одиннадцать.

Он положил трубку и почему-то понял, что никому звонить больше не надо. Нет смысла. Если кто и стоит за Сутолкиным, то это деловые люди из Министерства обороны. Их прижать и свалить сложно. Скорее всего, даже невозможно, потому что это госаппарат, бетонный дот, укрепрайон, линия Мажино или Маннергейма. Против них никто не попрет. Одолеть их можно, только свалив самого министра, а за ним и весь клан. Это заоблачные сферы для бизнесмена регионального или областного масштаба. Пупок у него развяжется!

Сейчас важнее всего обезопасить жену. Веденский откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь расслабиться, успокоиться и понять, правильно ли он сделал, что нанял не просто толкового бывшего работника силовых структур, а полез глубже, в криминал. Наверное, правильно, потому что выходец оттуда не будет связан по рукам и ногам ложными принципами морали и миражом законности. Он будет действовать так, как подсказывает обстановка и в соответствии с суммой гонорара. Тут Веденский пошел на те условия, которые ему озвучили. Лишь бы этот человек не оказался полуграмотным бандитом с небритой рожей и наколками по всему телу.

Веденский опять поймал себя на мысли о том, что он паникует. Откуда эти нелепые рассуждения о внешности телохранителя? Не может он так выглядеть. Этот парень должен думать о том, чтобы никто не заподозрил в нем специалиста по безопасности. Это в любом случае не громила и не уголовник. Ну, в смысле его прошлого.

Унылое утро… Этот образ чаще всего приходит в голову не поэту, душа которого, обнаженная для восприятия мира, трепетно реагирует на каждое изменение погоды. Он чаще посещает человека, обремененного проблемами до такой степени, что ему хочется рвать и метать, застрелиться или пришибить кого-нибудь, неважно, виновного в проблемах или просто подвернувшегося под руку. Все зависит от типа характера и силы духа человека.

У Юрия Сергеевича Веденского характер был еще тот. Его называли и крепким мужиком, и бульдозером, и даже непрошибаемым. Но это всегда говорилось с толикой уважения.

Сегодня, садясь в машину во дворе загородного дома, Веденский посмотрел на небо, затянутое до самого горизонта пеленой облаков, и подумал как раз об этом. Унылое небо, тоскливое, тяжелое. Наверное, он слишком свыкся с тем, что до сих пор у него все получалось, его бизнес рос, расширялся.

Ситуация, возникшая совсем недавно, воспринималась как нелепая, обидная, несвоевременная, неуместная, не соответствующая общей тенденции, просто невозможная. Если бы Веденскому рассказали о таком немного раньше, то он послал бы этого фантазера куда подальше. Тем не менее все произошло именно с ним.

Веденский насупился, стиснул зубы, готовый ко всему, к любому сценарию развития событий. Он никогда не пасовал перед трудностями, а они у него бывали и раньше.

Юрий Сергеевич нажал на кнопку, и ворота поползли в сторону, освобождая проезд машине. Веденский любил свой мощный «Бентли», предпочитал садиться за руль сам, но ему часто приходилось ездить и с водителем. Увы, каждый должен заниматься своим делом. Генеральный директор обязан думать и принимать решения, а водитель – управлять его машиной и следить за ней.

Тут прямо перед капотом вдруг возникла человеческая фигура. Веденский ругнулся и резко нажал на тормоз. Парень лет тридцати, может, чуть моложе, стоял и смотрел на Веденского холодным серым взглядом. Что, кто? Какого черта?

Этот человек был высок, строен, но одет как-то так, что в глаза ничего не бросалось, им не за что было зацепиться. Серые летние брюки, неброская легкая куртка того же цвета, светлые волосы. Отвернись и уже через минуту не узнаешь его в толпе.

Эта особенность первым делом пришла в голову Веденскому, который привык к собственному окружению, где принято было одеваться со вкусом, подчеркивать индивидуальность. А этого парня и простым работягой не назовешь и… Что за тип?

Юрий Сергеевич нажал кнопку стеклоподъемника, и стекло скользнуло вниз.

– Тебе чего? – чуть высунув голову, неприветливо спросил он парня. – Жить надоело?

– Я тот, кого вы ждете, – одними губами без тени эмоций ответил парень и подошел к водительской двери. – Я – Викинг.

Веденский опустил голову, абсолютно растерялся. Он с таким нетерпением ждал этого человека, что теперь не знал, как себя вести. С одной стороны, этот Викинг такой же наемный работник, как и все в фирме или в доме. Но с другой стороны, его деятельность весьма специфична, да и специалист он, судя по отзывам, высококвалифицированный. Значит, должен числиться в разряде особо приближенных.

Потратив две секунды на размышление, Веденский принял решение о статусе этого работника. Он выключил зажигание и неторопливо выбрался из машины. Можно не спешить, теперь жить станет легче. Сутолкин не так страшен, если жена будет в безопасности. С этой минуты с ним пойдет иной торг.

– Значит, Викинг? – негромко осведомился Веденский, разглядывая телохранителя. – А имя у вас какое-то есть? Или это не принято?

– Называйте меня Антоном, – холодно ответил Викинг, никак не отреагировав на то, что в знак уважения к нему обратились на «вы».

– Так, Антон, сейчас разговаривать и обсуждать детали мне некогда. Давай так: ты приступаешь к своим обязанностям, а я вернусь, как освобожусь. Тогда мы и обсудим все нюансы твоей… вашей работы.

– Можете смело обращаться ко мне на «ты». Я к церемониям не привык, и это не главное. Ваша жена в курсе?

– Да, я говорил ей.

– Прислуга в доме знает?

– Нет, никому из домашних я не говорил. Полагаю, что это было бы преждевременно…

– Правильно, – снова перебил Веденского телохранитель. – Езжайте по своим делам, а жене позвоните насчет меня. Чем раньше вы вернетесь назад, тем лучше. Нам нужно будет оговорить массу условий.

– Каких условий? Но мы же цену уже оговорили и прочие основные моменты тоже. Как там у вас это называется – «обеспечение физической безопасности»?

– Организация физической охраны. Речь пойдет о выполнении моих требований к поведению вас, вашей жены и других лиц, проживающих в доме. У вас в фирме служба безопасности существует?

– Только на уровне охраны офиса да проверки потенциальных партнеров и заказчиков на предмет причастности к криминалу и платежеспособности.

– Понятно, – равнодушно сказал Антон и посмотрел на Веденского своими холодными, ничего не выражающими глазами.

Пауза затянулась. Кажется, Викинг ждал, когда заказчик начнет предпринимать какие-то действия по вводу его в дом.

Веденский подошел к воротам, все еще открытым, и увидел согнутую спину садовника Владимира, который по обыкновению копался на территории.

– Володя! – позвал Веденский. – Подойди сюда.

Садовник распрямил спину и плечи. Перед Антоном предстал детина лет тридцати пяти с рожей убийцы и осанкой, которая оставляла примерно такое же впечатление. Наверное, все дело было в шраме, который пересекал лицо Владимира со лба через висок и до подбородка. Вдобавок он привык горбиться и смотрел из-за этого чуть исподлобья. Припадая на одну ногу, Владимир подошел, вытирая руки о штаны.

– Володя, проводи этого человека в дом. К Карине. Она в курсе, да я ей сейчас позвоню. Это наш новый сотрудник, и жить он будет в доме. Познакомьтесь. – На этом Веденский прервал инструктаж, вытащил мобильный телефон и набрал номер.

Владимир посмотрел в лицо Антону и сунул свою широкую, как лопата, ладонь.

– Антон, – представился гость.

Владимир абсолютно молча пожал ему руку и посмотрел на хозяина.

«Нелюдимый какой-то, – подумал Антон. – И где это Веденский такого садовника нашел? Неужто его ветками яблони так подрало?»

– Карина!.. – заговорил Веденский, потом спохватился, замахал руками на Владимира и Антона, указал им на дом.

Что бизнесмен говорил жене, Антон не услышал, потому что ему пришлось идти. Владимир шел впереди, чуть припадая на правую ногу. Пахло от него землей, потом и, если честно, грязью и неопрятностью. Опять непонятно, почему Веденский себе выбрал такого типа. И страшный, и неприятный.

Обычный дом, два этажа, сложный фасад с претензией на стилизацию под барскую усадьбу или викторианский стиль. Поднявшись по ступеням на большую веранду с колоннами, они подошли к железной двери довольно высокой степени надежности, как Антон определил на первый взгляд. Бронированные вставки, полная блокировка ригелями по периметру.

Перед Антоном открылся большой холл. Отсюда широкая лестница вела на второй этаж, слева арка, наверное, соединявшая холл с кухней, справа переход к каминному залу с солидными диванами и большим белым порталом камина, причем действующего, судя по запаху. Ковры, медвежьи и оленьи головы на стенах, картины в тяжелых рамах.

Тут бодро и звонко застучали каблучки, и Антон увидел на лестнице молодую женщину. Ей было не больше тридцати, и выглядела она так, как и должна смотреться молодая жена богатого зрелого бизнесмена. С тонкой талией, узкими бедрами, длинными ногами и лебединой шеей.

Но Антона удивило нечто иное. Это все были обычные, даже обязательные атрибуты внешности. А вот глаза этой женщины его поразили сразу. В них за несколько секунд промелькнула масса самых разных оттенков настроения и эмоций. Большие и очень выразительные глаза с длинными натуральными пушистыми ресницами. Радость, удивление, беглая оценка внешности, резко проскочившая тревога по поводу того, что она вышла не совсем в том виде, в каком знакомятся с мужчинами. Потом досада на себя и негодование. Какой мужчина, хоть и симпатичный?! Это же обслуга, наемный работник!

– Проходите. – Женщина стала неторопливо спускаться по лестнице, щелкая миниатюрными каблучками туфелек с турецким шитьем и без задников.

Она засунула руки в карманы коротких белых штанишек и серьезно морщила лобик.

– Юрий Сергеевич мне только что звонил. Спасибо, Володя, ты можешь идти.

Садовник исчез. Он прикрыл за собой тяжелую дверь, а Антон остался стоять посреди холла, осматриваясь.

Окна с решетками, но это не защита, а всего лишь декорация. По два штыря на одном откосе. Выворотить их не составит труда даже одному человеку. Камер видеонаблюдения в доме нет, на фасаде он их тоже не видел. Есть одна снаружи, захватывающая зону входной калитки и ворот. Для того чтобы рассмотреть лица тех, кто пришел или приехал.

– Значит, это вы, – с явным удовольствием произнесла женщина, откровенно рассматривая Антона. – Наконец-то! Юрий Сергеевич со своими глупостями решил меня взаперти держать. Давайте-ка принимайтесь за свою работу, через пятнадцать минут будьте готовы – мы едем в город.

– Вы никуда не едете, – ледяным тоном сказал Антон, который в глубине души с интересом ждал реакции женщины на такое вот заявление.

– Что? – Хозяйка дома сорвалась на фальцет, вскинула тонкие брови и посмотрела на молодого человека с таким видом, будто он сделал нечто неприличное в ее присутствии, например испортил воздух. – Я не поняла, кто тут платит деньги и кто их получает? По-моему, не самые маленькие! Я вам, молодой человек, не советую забываться…

– Воспитывать вы будете своего мужа и детей, когда они у вас будут. Ваши поездки куда бы то ни было теперь зависят и от меня. Пока я не разберусь в обстановке, пока у меня не будет плана по обеспечению вашей личной безопасности, вы даже к забору не подойдете, не говоря уже о выходах за пределы двора.

– Да как ты смеешь! – Карина едва не зашипела, как змея. – Я сейчас позвоню мужу, и он тебя, урода, вышибет… Пошел вон отсюда!

– Кто еще есть в доме, кроме садовника Владимира? – спокойно осведомился Антон, совершенно игнорируя бешеное недовольство хозяйки.

Ответа он не получил. Карина рывком достала из кармана штанишек телефон, уронила его, тут же подняла и, бледная от негодования, стала набирать номер. Антон стоял, смотрел, как она поднималась по лестнице, и думал о том, что работенка ему предстоит не просто тяжелая.

Веденский оставил машину на парковке возле супермаркета «Эльдорадо», едва ли не за квартал от офиса «Уральского концерна». Больше на улице нигде не припаркуешься, все кругом забито автомобилями. Можно было бы спокойно заехать во двор концерна. У охраны, стоявшей у ворот, уже был номер его машины. Но Веденский не хотел этого делать. Нет, вовсе не потому, что его потом могли не выпустить, что ему в чужом офисе грозила какая-то опасность. Просто заезжать туда, оставлять там машину Веденскому было очень и очень некомфортно.

Так может чувствовать себя только человек, который на протяжении десятилетий все определял сам, принимал абсолютно любые решения в сваливающихся на него ситуациях, умел и мог отвечать за себя и других. И вдруг он попадал в зависимость от чужой воли, очень даже недоброй. Ведь Юрий Сергеевич догадывался, о чем сейчас пойдет речь.

День обещал быть жарким. Уже сейчас температура поднялась за тридцать. Стены домов пылали жаром, как домны, асфальт на проезжей части источал запах гудрона и, казалось, плавился под колесами машин. Даже страшно было подумать, что придется ступить на него тонкими кожаными подошвами летних ботинок. Под рубашкой быстро стало мокро, вспотела и кожа под брючным ремнем. Как хорошо было в салоне «Бентли», когда там работал климат-контроль. Даже не верилось, что за пределами машины царит такое пекло.

– Здравствуйте, Юрий Сергеевич! – Девушка из приемной Сутолкина мгновенно увидела Веденского. – Мы ждем вас, проходите сюда, пожалуйста.

Веденский сдержал неприязненный взгляд и попытался улыбнуться. Ведь эта девушка точно не имела никакого отношения к аферам своего шефа. Так, просто барышня из приемной. А какой глаз! Не успел он в дверь войти, и она сразу…

«Однако Сутолкин дело свое знает, даже в условленное время помощницу вниз отправил, чтобы уважение проявить. Век бы его не видеть! – подумал Юрий Сергеевич. – А почему не видеть? Это же бизнес, так что же я так разнервничался? Если идет борьба за сладкий большой кусок, то редко кто не опускается до грязных ходов. Почему меня все это удивляет?»

Эти мысли привели Веденского в более спокойное состояние. Он прошел вслед за девушкой к лифту, успел оценить стройность ее ножек под короткой юбкой и даже мысленно провести по ним рукой.

Сутолкин вышел из-за стола и с улыбкой на неподвижном лице двинулся навстречу партнеру.

– Здравствуй, Юрий Сергеевич! Рад видеть. Прошу, проходи. Давай-ка вот здесь устроимся без всякой официальщины.

Он провел Веденского в угол, под кондиционер, где вокруг большого стеклянного столика были расставлены два кресла и небольшой диван. Тут же находился мини-бар на колесиках. Сквозь стекло поблескивали разноцветные наклейки бутылок.

– Ты нам лимончика, фруктиков каких-нибудь, кофе давай, – заявил Сутолкин помощнице и уселся в одно из кресел.

Веденский смотрел на уверенное квадратное лицо Сутолкина, на волосы, которые росли почти от самых густых бровей, темнеющих на низком лбу. Эта особенность придавала его лицу некоторую звероподобность, подчеркиваемую короткой шеей и манерой держать голову чуть опущенной. Сейчас Сутолкин расположился вольготно, забросив ногу на ногу. Руки с короткими пальцами и крупными ногтями лежали на подлокотниках властно и спокойно. Черные глаза пристально смотрели на гостя и почти не мигали.

«Так удав гипнотизирует кролика», – подумалось Веденскому.

– «Хеннесси», «Реми Мартин», «Курвуазье», «Мартель», «Хайн», «Гаутер»?

– Нет, спасибо, – уклонился Веденский. – Предпочитаю утро начинать с чистой головой.

Про себя же он подумал другое: «Еще недавно этот фрукт пивом пробавлялся, водку селедкой закусывал, а теперь глядите-ка! Названия какие знает! И без запинки перечислил. Наизусть заучивал, что ли?»

– Ну, гляди, – кивнул Сутолкин. – Мое дело предложить. Но вообще-то это ты зря. Коньяк хорошо мозги прочищает, бодрости добавляет. Хотя это кому как. Ну, тогда… – Хозяин кабинета замолчал, потому что вошла секретарша с подносом.

Пока она расставляла чашки с дымящимся и, судя по запаху, вполне приличным кофе, вазу с фруктами, сахарницу, молочник, Сутолкин откровенно разглядывал ее зад, обтянутый узкой юбкой и чуть заметными кружевами трусиков, которые проступали под тканью. Наконец соблазнительная девушка вышла.

– Вы обещали подготовить техническое задание, – начал Веденский, намекая на сроки договора.

В ответ хозяин кабинета только махнул рукой. Он осторожно взял чашку вместе с блюдечком, с заметным отвращением пару раз отхлебнул кофе и снова поставил посуду на столик.

– Планы, технические задания, выезды замерщиков. Все это пойдет своим чередом, – вытирая губы салфеткой, сказал Сутолкин. – Это текучка наша. А мне хотелось бы поговорить с тобой, Юрий Сергеевич, о делах немного других. О сотрудничестве иного толка.

– Не понимаю? – Веденский откинулся на спинку кресла.

Он прекрасно все понял, потому что ждал начала этого разговора.

– Склероз? – Сутолкин вскинул одну бровь. – Здесь можешь ничего не опасаться, у меня прослушкой и не пахнет. Не изобрели еще таких средств, которые не определялись бы другими прибамбасами. Не дергайся, давай-ка поговорим откровенно.

– Послушай, Николай Васильевич! – Веденский вздохнул. – Если ты опять об этих аферах, то я уже высказался. Я против. Лучше получать меньше, но честно, чтобы спокойно спать. Я не мальчик, у меня достаточно денег, чтобы хорошо жить, развивать свой бизнес, бороться за тендеры. Прогорит эта программа с твоим Министерством обороны, я ведь не пропаду. А если вляпаюсь в криминал, то…

– Слушай, что ты как ребенок рассуждаешь? – Сутолкин сузил глаза. – Имею – не имею, хочу – не хочу. Сейчас я вынужден работать с тобой, потому что тендер выиграл ты. Или думаешь, что победил честно? Не обольщайся, просто ты мне нужен, поэтому я кое с кем наверху подсуетился. Учти, если ты сейчас отказываешься, то через пару месяцев – это самое позднее – вылетаешь из обоймы. Тебя официально признают не способным выполнять условия госконтракта, и ты остаешься у разбитого корыта. Хороша реклама? Тебе еще придется разбираться с оравой специалистов, срочно нанятых под госконтракт. Сколько ты по сокращению должен им выплачивать? Пять месяцев?

– На твоем министерстве свет клином сошелся? – усмехнулся Веденский. – Или ты считаешь возможным мне вот так откровенно угрожать? Как дешевому урке! Думаешь, я пропаду без твоего…

– Думаю, что не пропадешь, – неожиданно согласился Сутолкин. – Трудно будет, денег потеряешь море, но не пропадешь. Поэтому я и подготовился к разговору с тобой. Даже ты не все можешь предусмотреть. Видишь, я с тобой откровенен! Я тебе в глаза говорю. Ты мне нужен именно для того, чтобы некоторые объекты недвижимости Министерства обороны, подлежащие реализации, были оценены очень низко. Ты сможешь обосновать их любую рыночную стоимость, тебе поверят, тебя не будут перепроверять по двадцать раз.

– Вот этим доверием я и дорожу! – повысил голос Веденский. – Вот поэтому я и не хочу порочить имидж фирмы.

– Ясный перец, конечно, не хочешь, – добродушно согласился Сутолкин. – Но ведь и я не дурак. Ты все просчитай наперед. Это мой тебе совет. Тут такие люди и кланы замешаны, что ты перед ними – пыль под ногами. Да и я тоже. Но я на их стороне, а ты против. Поэтому никто ломаного гроша не даст ни за тебя, ни за твою дорогую женушку.

– Что?.. – страшным голосом сказал Веденский.

– Все то же! Я тебе битый час втолковываю, что игра идет очень крупная! Или ты с нами, или пеняй на себя! Тебя в такой оборот возьмут, что небо с овчинку покажется.

– А не кажется тебе, что помимо вашего клана, вашей банды есть еще и другие, которые могут оказаться посильнее?

Веденский встал и молча вышел из кабинета, постаравшись не грохнуть дверью, хотя внутри у него все кипело. Он быстрым шагом спускался по лестнице, решив не ехать на лифте, а сам все лихорадочно думал о том, погорячился он или нет.

«Стоило ли так резко обрывать разговор? Дурак я, что отказался, или молодец? Но ведь я давно понял, куда все идет, не зря нанял жене телохранителя. Я уже готовлюсь к войне и намерен ее выиграть. Тогда что за сомнения?

Ах, так вот оно что! Я потерял лицо? Я слишком боюсь за Карину, поэтому и взбесился. Так нельзя, так дела не делаются, впредь нужно проявлять больше выдержки. Мне поступило предложение – я волен его принять или ответить отказом. Мне приводят доводы, я волен с ними согласиться или нет. Все остальное лишь эмоциональная окраска и истеричные определения: угрозы, шантаж, запугивание. На деловом языке это всего-навсего коммерческое предложение и оглашение его стоимости, оценка доходности и рисков. Это твой бизнес-план. Кстати, риски я уменьшил и теперь должен сосредоточиться на нужных мне маркетинговых ходах».