Читать книгу Черный треугольник - Сергей Зверев - Страница 4

Я на ходу спрыгнул с подножки переполненного трамвая. На улице было многолюдно. Народ возвращался со смены. Кто-то растекался по шалманам, чтобы пригубить стопочку после рабочего дня. Кто-то благопристойно следовал домой, к семье. Обычная городская суета. Все накатанно и привычно. Только мне, сотруднику ОГПУ, в этой толпе известно, что в город воткнулось холодное лезвие. Оно уже пронзило грудь бедолаги на винном складе.

Я лавировал в толпе, прикидывая список вопросов. А их у меня накопилось много, и я надеялся, что хотя бы на часть из них Пономарь мне ответит. К стыду своему должен признаться, что изначально снял я с него предварительную информацию поверхностно. Не вдавался подробно, как ему удалось ее узнать, при каких обстоятельствах. Ухватил сведения о самом факте и ретиво побежал рыть носом землю. Эх, пока что мне, молодому балбесу, не хватает хватки, извините за тавтологию. Вон, видел я не раз, как старшие товарищи работают. Агента сразу досуха выжимают, до самой мельчайшей детали. А у меня все кавалерийские наскоки и презрение к мелким подробностям, которые часто и становятся залогом успеха. Не раз корил себя за эту поспешность, обещал исправиться – и вот опять.

Но ничего. Сейчас из Пономаря выжму все. Пусть до ночи буду пытать, но ясность в ситуацию он мне внесет!

Пономарь оперативно освещал всякие религиозные группировки. Он вечно ошивался около монастырей, старообрядческих общин, богомольцев и честно отрабатывал свой хлеб, предоставляя на них компромат. Где-то там подцепил и информацию об этой сделке…

Ощущение незавершенности угрозы и какого-то диссонанса так и не оставляло меня. Это утомляло, и я одернул себя. Все же волю чувствам давать нельзя. Ведь не раз случалось так, что они заводили меня в какие-то дебри, а на поверку оказывались пшиком.

Так что, расправив плечи, я пободрее зашагал вперед. Путь мой от трамвайной остановки лежал к кинотеатру «Луч». Потом я срезал дорогу через старые казармы, место хулиганское.

Встречавшиеся компании молодежи взирали на меня настороженно, а то и агрессивно. Я немножко напрягся, когда от одной из групп антиобщественных типажей отделился мелкий шнырь, из тех зачинателей скандалов, что подкатывают с наглым требованием: «Эй, шляпа, дай закурить». Но он тут же отчалил в сторону, демонстративно сплюнув на землю. Вообще, меня уже давно не задирали на улицах. Все же телесный объем, вес и самоуверенность придают тебе свойство ледокола, который спокойно ходит по любым льдам.

За казармами я перешел через каменный мостик, перекинувшийся через узкую речушку Даниловку, и очутился в Голландской слободе. Когда-то здесь действительно жили голландские купцы, край в то время процветал и стоял на торговых путях. Сегодня голландцев не осталось, зато сохранилась былая аккуратность, геометрически правильная застройка, брусчатка с электрическими фонарями. Сегодня здесь в двух-трехэтажных домиках располагались конторы речфлота и мясозаготовок, а также проживал всякий чиновничий люд невысокого полета.

Там, рядом с заколоченным досками костелом из красного кирпича, ждал меня Пономарь. Вон он прогуливается возле афишной тумбы – мелкий, тщедушный, с клочковатой бороденкой и шальными глазами. Одет в тряпье, на плече сума – ну чистый странник, такие до революции толпами бродили по всей стране. Сейчас их поубавилось, но тоже немало осталось – шатаются по подворьям, монастырям, питаются слухами, их же и распространяют. Эта внешне безобидная публика может быть весьма вредной в руках антисоветского элемента, умеет она подогревать народ разными небылицами и зажигать пламя недовольства. Но может быть и полезной в хороших руках, таких как мои.

И эти хорошие руки сейчас будут трясти бродягу Пономаря как грушу. Он наверняка сам не представлял опасность добытых сведений, иначе, при его пугливом характере, просто промолчал бы. И сейчас, узнав о кровопролитии, примется всячески отлынивать, искать причины, чтобы спрыгнуть и уйти в тину. Так что привлечь его к дальнейшей разработке будет крайне затруднительно. Но деваться ему все равно некуда.

– Ну заварил ты кашу, – сказал я, приблизившись к нему.

– Какую кашу? Где каша? – затараторил Пономарь.

– Да с этим твоим Саввой, – начал я.

И тут меня накрыло. Почти так же, как тогда, перед артобстрелом в украинской мазанке, только, понятное дело, без истерик и криков. Все внутри завибрировало: «Опасность! Смертельная!» И это в огромном городе, средь бела дня, а не в наполненном кулацкой нечистью ночном лесу! Конечно, это выглядело со стороны странно и даже дико. Но я, не раздумывая, повинуясь спасительному импульсу, рухнул на брусчатку, ударившись коленом и локтем так, что слезы брызнули из глаз.

Как-то приглушенно отозвалось: «Ну и дураком же я сейчас выгляжу». И следом кольнула болезненно-маразматичная мысль, плавающая в гамме раздерганных чувств, – лучше бы предчувствия сбылись, чтобы не смотреться жалкой пугливой тварью. Ну и накликал.

Первая пуля пролетела где-то совсем рядом. Прямо надо мной. И я знал, что предназначена она была именно мне. Уже потом слух различил грохот выстрела. Били откуда-то справа. По звуку – похоже, шмаляли из чего-то такого серьезного, типа «маузера».

– Ложись! – крикнул я Пономарю, но было уже поздно.

Еще один выстрел. И что-то грузно шмякнулось рядом. Потом это что-то пискнуло и затихло. Краем глаза я различил валяющееся на брусчатке тело Пономаря. Порыв кинуться к нему, помочь был тут же смыт чувством самосохранения. Сперва самому выжить надо!

Я перекатился, сумел достаточно ловко вскочить на ноги.

Грохнул еще выстрел, и по бедру будто горячая спица прошла. Но нога не подкосилась, не онемела. Не первое мое ранение, и на автомате я оценил его как поверхностное. Если ноги не подгибаются и бежать можешь, это не ранение, а пустяк. А сейчас бежать – это единственная возможность спасти свою драгоценную шкуру. И хорошо, что до арки двухэтажного дома рукой подать.

Отчаянным прыжком я укрылся за афишной тумбой. Только это так себе защита, хлипкая. Пуля «маузера» ее может и пробить. Поэтому надо рвать вперед.

Набрав дыхание, зигзагами, как заяц, бросился в арку дома… Шаг, другой… Быстрее!

Прислонился к обшарпанной стене, перевел дыхание. Выдернул из-за пояса «наган». Против «маузера», который бьет на километр, конечно, моя игрушка не тянет. Но и стрелок не будет там торчать вечно. Или убежит. Или решит подойти поближе и тогда напорется на мой вежливый ответный огонь…

Послышался милицейский свисток. Топот ног.

И я понял, что стрельба на сегодня закончена. Внутренний холод отступил. На его место пришла нервная пустота.

Вскоре я смотрел на тело Пономаря. Пуля аккуратно пробила ему голову.

Ну что, Александр Сергеевич, поигрался в бюрократа, пристроился в теплом кресле областного ОГПУ, пообвыкся с бумажной работой, так пора и честь знать. Опять ты на передовой, где пули свистят. И опять смерть рядом – собирает свой урожай…