Читать книгу Балканский легионер - Сергей Зверев - Страница 8

Ферма, на которой жили Мирел и Ледина Касаи, располагалась в горах, среди дивных пейзажей. С утра старик и девушка были заняты делами. Чего-чего, а дел у них хватало с избытком. Крестьянский труд – дело такое: работа от зари до зари, и множества выходных и отпусков здесь не предвидится. Особенно если ты не вкалываешь на дядю, а работаешь на своей собственной земле. Так было и здесь. Работа на грядках заняла пару часов, затем пришла очередь работы на ферме. Живность они содержали всякую. В основном овец, хотя, конечно, не обойтись было без трех коров, нескольких коз и кур с гусями.

Мальчика, попавшего в новую семью, с самого начала приняли как родного. Понимая, как тяжело пришлось ему, старик, а особенно Ледина окружили его заботой. Его поили, кормили, желая оказать всякую помощь. Чувствуя его состояние, с расспросами пока особо не приставали. Да и было ясно, что мальчик особого желания поговорить не испытывает. Мальчик отвечал на все односложно. «Да» и «нет» были основными ответами на попытки развеселить маленького страдальца.

– Контужен, внучка, пацан. Небольшое ранение – потому-то и молчит, – объяснил Ледине старик. – Я такого навидался достаточно в свое время.

Мальчику дали время освоиться. Оказалось, что он избегает общества людей. Когда Мирел предложил ему помыться, мальчик категорически отказался. Старик пожал плечами.

– Ничего, отойдет от потрясения. Время все лечит, а в таком возрасте – и подавно.

– Может, он больной? – неожиданно предположила Ледина. – Что-то мальчик совсем грустный…

– Да нормальный мальчуган! – возразил старик. – Посмотрел бы я на тебя, если бы в таком возрасте твой автобус расстреляли, а тебя чуть живую выволокли из-под горящей машины. Оклемается! А по лицу видно – мальчик умный.

В свободное от основной работы время Мирел Касаи сидел у окна и за специальным столиком резал из дерева разные фигурки. Талант резчика у него был большой, вот только никому, кроме него, это не было надо. Один из сарайчиков за долгие годы занятий Мирела превратился в целый музей. Здесь жили и сказочные птицы, и олени с огромными рогами, и много всякой самой разной сказочной живности. Когда-то Касаи участвовал в выставках мастеров народного творчества, и о нем даже сняли сюжет на телевидении, но это было в прежние времена. Сейчас всем было не до этого. Поэтому он занимался творчеством для собственного удовольствия.

Мальчик заинтересовался работой старика и наблюдал со стороны за умелыми руками старого мастера. Натруженные, мозолистые руки творили поистине чудеса. Так интересно было наблюдать, как из обычного полена постепенно появляется необычайно красивая новая фигурка. Такая работа приносила удовольствие, успокаивала и давала возможность забыть о проблемах, висевших над жителями фермы. Впрочем, похожие проблемы были у большинства жителей Косово. Война так или иначе коснулась многих. У кого-то сын воевал, у кого-то был убит, пропал без вести или находился в плену отец. А многим вообще пришлось расстаться с собственным домом, сгоревшим вместе со всем имуществом во время бомбежки или артобстрела.

Старик, орудуя резцом, тихо напевал себе под нос. Рядом осыпалась стружка с липового полена, а он, воздев очки на нос, вглядывался в то, что получалось.

Войдя в дом после очередной неудачной попытки развеселить мальчика, Ледина устало присела на стул.

– Я ненавижу их! Ненавижу их всех! – возмущенно сказала девушка. Расстегнув ворот куртки, она тяжело дышала, как будто ей не хватало воздуха.

– О ком это ты, внучка? – поднял голову старик.

– О сербах, о ком же еще. – Глаза Ледины превратились в два маленьких уголька, казалось, они могут испепелить кого угодно. – Это же не люди. Все сербы – подонки.

– Ну, зачем же ты так, внученька? – Мирел отложил резец и стряхнул с подола стружки.

– Как это зачем? А что еще можно сказать об этих христианских собаках? – Ненависти Ледины не было предела. – Среди них же нельзя найти ни одного хорошего человека! Да это и не люди вовсе. Да, не люди. Так довести мальчика, чтобы он до сих пор не мог прийти в себя! Я и так, и этак, а он только головой кивает. А что, разве это неправда? Мой отец, твой сын, несколько месяцев назад похищен. И кем? Именно ими. А где он сейчас – неизвестно. А если, – всхлипнула она, – его уже нет в живых? А если он лежит где-то под пластом земли?

Она встала и нервно заходила по комнате, тяжело дыша. Ладони невольно сжимались в кулаки, а щеки ярко горели. Ей вдруг представился отец, лежащий среди других расстрелянных людей. Думать о таком было невыносимо, но мысли упрямо сворачивали на страшные картины войны.

– Папа, – тихо произнесла она. – Папа, где ты?

Мирел молчал, слушая причитания девушки.

– И правильно, что мы сербов отсюда выгнали! – продолжала взволнованная девушка. – Еще бы из Дмитровицы их выбросить. Мы должны освободить Косово от сербской заразы. Почему мы не можем жить у себя дома, как мы хотим? Почему нам указывают чужаки, что мы должны делать, а что – нет?

Старик слушал гневные тирады внучки молча. Однако по всему было видно, что он еле сдерживается. Седые усы топорщились над морщинистыми, загорелыми щеками. Наконец его прорвало:

– Внученька, ну что ты такое говоришь? У тебя покойная бабка – сербиянка. Если ты не знаешь, то я тебе напомню: у нас в Косово смешанные браки не редкость. Так что, по-твоему? Выходит, ее тоже надо было выгнать?

– Ну, я же не говорю об этом, – несколько смутилась девушка. – При чем здесь бабушка?

– А вот при том! – начал уже заводиться и старик. – Тебя послушать – так вокруг одни враги. Сколько я знал сербов еще при Тито – большинство очень приличные люди. Да и Аллах запрещает обижать последователей Исы, это «люди Книги». Ты хоть знаешь, что на Страшном суде именно Иса будет судить и нас, и иудеев, и христиан? Вот тогда-то и выяснится, кто был человеком, а кто продал свою душу шайтану.

Мирел Касаи говорил правду. По мусульманским законам христианство является уважаемым вероисповеданием, а сам Коран весьма близок к Новому Завету. К сожалению, многие толерантные положения известны далеко не всем мусульманам, чем всегда пользовались фанатики.

– Так что, сербы-четники будут нас убивать, а мы будем молчать? – воскликнула Ледина. – Легко рассуждать о том, что правильно, а что – нет. А вот они об этом не задумываются. Они действуют как хотят, несмотря на своего Ису. Даже если он был такой хороший, то они – другие.

– Да не в этом же дело, внучка! – возразил старик.

Закашлявшись, он долго не мог отдышаться. Наконец, вытерев слезы, выступившие от кашля, он продолжил:

– Пойми, внучка, резню устраивают не народы, живущие рядом. Мы столетия жили вместе. Чего только не бывало, но обычно мы были добрыми соседями. Ты думаешь, кто ссорит народы? Продажные политики, у которых нет национальности. Для них важны только власть и деньги. Разве наши соседи хотят того, чтобы мы убивали друг друга?

– Ну, я об этом и не говорю: – еще больше смутилась девушка.

– Нет, ты говоришь именно об этом. Кто вбил тебе в голову эти дурацкие мысли? Ты меньше слушай безмозглую пропаганду. Те, кто распространяет ее, только и хотят, чтобы мы – албанцы и сербы – перерезали друг друга. Тебе что, нравится война?

– Совсем нет, – горячо ответила девушка. – Я что, идиотка, чтобы мне могли нравиться смерть и страдания?

– Вот видишь, ты сама это прекрасно понимаешь.

– Конечно, я думаю, что противостояние всем уже надоело, – начала понемногу соглашаться Ледина. – Надо бы, конечно, как-то определиться и договориться.

– Вот именно, – покачал головой старик. – Вот только, пока в крае рулят учкисты Хайдари, это вряд ли удастся.

– Скоро прибудут новые миротворцы, – вздохнула девушка. – Может, им удастся навести порядок, этим французам?

– Да уж будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, – насупил брови старик. – Голландцы и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то утихомирить войну. У меня вообще было такое ощущение, что им специально платили для того, чтобы они ничем не занимались, кроме как развлекались в кабаках.

Мирел сердито плюнул.

– Нашелся бы смелый человек, который избавил бы нас от Казима… – протянул он.

– Что ты такое говоришь? – возразила Ледина.

Она вообще-то и сама понимала, что Хайдари вовсе не тот всеобщий благодетель, за которого себя выдает.

– Он из серьезной семьи, и его люди вырежут весь род человека, поднявшего на него руку. Вырежут до последнего человека!

В определенном смысле «семья» в Албании – это родственный клан, наподобие известного многим сицилийского. Именно по такому принципу и строится албанское общество в Косово.

Среди албанцев до сих пор процветает кровная месть, и в случае убийства кого-нибудь из «семьи» мужчина должен мстить, что нередко приводит к многовековому кровавому противостоянию. Сколько семей было загублено таким вот варварским способом решения проблем за столетия, не может подсчитать никто. Да что столетия, когда этот чудовищный обычай процветает в начале третьего тысячелетия не где-нибудь в джунглях Центральной Африки, а в центре Европы, на Балканах, на родине всей европейской цивилизации?

– Что же делать? – Ледина Касаи глядела на старика, как будто надеясь, что он может дать универсальный ответ на ее вопрос.

Мирел поправил головной убор, пожевал губами.

– Надеяться на Аллаха и… Ису!