Читать книгу Спец по отморозкам - Сергей Зверев - Страница 3

Серая лента загородного шоссе была почти пустой. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулся густой сумрачный лес. Шины тихо шелестели по асфальту, в салоне гулял теплый летний ветерок, и Константин, сидевший на переднем сиденье, позволил себе немного расслабиться. Полчаса назад они миновали Кольцевую дорогу и взяли курс на Брянск. До загородного дома Михайловых оставалось не больше семидесяти километров.

Николай Рыбаков вел «Вольво» на предельно дозволенной скорости, насвистывая себе под нос какой-то новоиспеченный шлягер. Константина это ничуть не раздражало. Если у водителя хорошее настроение, рассуждал он, значит, тот совершенно спокоен. Если спокоен – держит все под контролем и в случае непредвиденной ситуации сумеет среагировать как надо. Гораздо сильнее Константина беспокоила Даша. Если кто и вносил в их маленькую компанию легкое напряжение, так это она. Мало того, что по дороге болтала по мобильнику со своими многочисленными подружками, так еще и сообщила каждой второй, что уезжает за город. Хорошо, что ума хватило не называть конкретный адрес, иначе вся конспирация пошла бы коту под хвост.

Вот и сейчас с заднего сиденья слышался нежный Дашин голосок:

– Надин?.. Как дела?.. Нет, у меня все нормально… Париж просто супер, но цены… Чашечка кофе стоит четыре доллара… А такси! У нас за такие деньги можно десять раз сгонять из одного конца в другой…

Подавив тяжелый вздох, Константин переглянулся с Рыбаковым. В глазах Николая читалось откровенное сочувствие – да, брат, я тебе не завидую… Мгновение поразмыслив, он включил магнитолу. Нашел волну какой-то радиостанции, по которой передавали интервью с «золотым» голосом России красавчиком Басковым. Даша мгновенно прервала болтовню по телефону и принялась с упоением слушать последние сплетни о певце. Похоже, этот новоявленный Лемешев был ее кумиром. Константин, который относился к Баскову совершенно равнодушно, вздохнул с облегчением – попса все же лучше, чем бабские разговоры о тряпках. Он взглядом поблагодарил Рыбакова. Тот в ответ улыбнулся, дескать, самого задрало.

Вообще, с каждой минутой этот чернявый, похожий на цыгана парень нравился Константину все больше и больше. И симпатия, похоже, была обоюдной. Сегодня утром Рыбаков ни словом не обмолвился об их первой встрече, следы которой все еще отчетливо проступали на его цыганистой физиономии. Широко улыбнулся, протянул руку и назвал свое имя. Его рукопожатие было крепким, взгляд открытым. Похоже, парень умел признавать свои ошибки и не был злопамятен.

Решив закурить, Константин вытащил из пачки сигарету и похлопал себя по карманам, ища зажигалку. И вдруг вспомнил, что забыл ее в кухне на подоконнике. Сигареты прихватил, а вот зажигалку оставил. Мысленно чертыхнулся и повернулся к Николаю:

– Огоньку не найдется?

Не отводя взгляда от дороги, Рыбаков сунул руку в карман, вытащил зажигалку и протянул ее Константину. Вместо того чтобы прикурить, тот принялся с интересом рассматривать протянутую ему вещицу. Зажигалка была эксклюзивной – ее сделали из пустого ружейного патрона. Начищенная до блеска, миниатюрная, с тонкими впаянными детальками, она больше напоминала произведение искусства, чем средство для прикуривания сигарет. Ко всем прочим достоинствам зажигалка была многоразовой.

– Сам сделал? – с легкой завистью уточнил Константин – он всегда с уважением относился к людям, которые умели работать и головой, и руками.

– Отец. Дорога как память.

Прикурив, Константин вернул зажигалку. Рыбаков чуть увеличил скорость, и через минуту-другую они нагнали огромный трейлер. В салоне сразу запахло отработанной соляркой. Даша принялась демонстративно чихать. Слегка нажав на педаль газа и выглянув в окно, Рыбаков вслух констатировал:

– Никого! – и пошел на обгон.

И тут произошло неожиданное. Откуда-то сзади на полной скорости между «Вольво» и трейлером вклинился джип. Видимо, водитель решил проскочить в образовавшийся зазор, но не учел габаритов своей машины. Константин почувствовал глухой удар, задребезжали стекла, его отбросило назад. И хотя удар был скользящим, «Вольво» все равно повело вправо. Еще мгновение, и они окажутся под колесами трейлера… И их раздавит всмятку!

Рыбаков с застывшим от напряжения лицом вывернул руль влево и резко нажал на тормоз. «Вольво» со всего размаху врезалась в предохранительный барьер, разделявший две полосы, и встала как вкопанная. Даша громко вскрикнула, а Константин почувствовал неимоверное облегчение – слава богу, все обошлось. Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как стучит кровь в висках. Сердце колотилось как бешеное. Он понимал, что своим спасением они обязаны Рыбакову – тот принял правильное решение, выбрав из двух зол меньшее.

Обернувшись к Даше, Костя спросил:

– С тобой все в порядке? Не ушиблась?

Даша медленно покачала головой.

– Нет… Только испугалась.

Рыбаков, уже успевший выбраться из машины и осмотреть повреждения, без всякого стеснения крыл трехэтажным матом смывшегося водителя джипа. Неожиданно где-то рядом скрипнули тормоза, после чего мат Рыбакова стал еще забористее. Отстегнув ремень безопасности, Константин высунулся из салона и увидел на противоположной стороне дороги джип, как две капли воды похожий на тот, который стал виновником аварии.

– Твою мать, козел! – продолжал неистовствовать Рыбаков, почему-то обращаясь к водителю остановившейся машины. – Где тебе права выдали, падла? За сколько ты их купил, баран?

Присмотревшись внимательнее, Константин вдруг понял, что джип – тот самый. Непонятно было одно – зачем водитель вернулся на место аварии? Неужели чтобы помочь?

В груди тревожно заныло, и Константин, сунув руку в карман, нащупал рукоятку пистолета. Снял его с предохранителя и, повернувшись к Даше, приказал:

– Заблокируй дверь со своей стороны и ляг на сиденье.

– Ты что, издеваешься? – возмутилась девушка. – Может, еще и раздеться до купальника?

Не выходя из машины, Константин внимательно наблюдал за водителем джипа – невысоким накачанным блондином, которому было чуть за тридцать. Тот был одет в светлые шорты до колен и черную майку. На поясе висела сумка-кошелек, в котором вряд ли могло уместиться огнестрельное оружие. И все же, когда блондин дернулся к кошельку, Константин заметно напрягся. Но сразу понял, что паниковал зря – водитель вытащил оттуда несколько купюр и попытался всучить их Рыбакову.

«Нет, на киллера этот парень не тянет! – решил Константин. – Но тогда зачем остановился? Совесть замучила?..»

И тут откуда-то сбоку послышался звук сирены – к месту происшествия неумолимо приближалась бело-синяя машина ГИБДД. Блондин тут же спрятал деньги и что-то негромко сказал Рыбакову. Тот, подумав, кивнул.

Тачка ГИБДД лихо притормозила на обочине, метрах в двадцати от «Вольво». Из салона лениво выбрался толстый капитан в солнцезащитных очках и жестом подозвал к себе блондина и Рыбакова. Те подошли, и блондин, размахивая руками, принялся что-то объяснять капитану. Тот слушал его не больше сорока секунд, а затем рявкнул:

– Права!

Даша, с интересом наблюдавшая за тем, как разворачиваются события, невольно вздрогнула и зашептала:

– Ненавижу гаишников…

Капитан принялся внимательно изучать документы, не обращая внимания на жалкие потуги блондина разрядить ситуацию. Рыбаков молчал. Неожиданно оказалось, что в джипе находится еще один человек – усатый мужик с едва намечавшимися залысинами. Он выбрался из машины, когда обстановка накалилась до предела. Подошел к капитану, взял его под локоток и что-то негромко сказал ему на ухо. Капитан взглянул на него с заметным интересом. Чуть поколебавшись, кивнул. Затем вопросительно посмотрел на Рыбакова. Тот пожал плечами.

Константин слегка занервничал – он никак не мог понять, что же там происходит? Судя по тому, что Рыбаков практически успокоился, блондин перестал багроветь, а капитан благодушно заулыбался, они о чем-то договорились. Константин хотел было подойти к ним и все выяснить, но пока раздумывал, машина ГИБДД сорвалась с места и уехала. Рыбаков же быстрым шагом направился к «Вольво».

Его цыганистые глаза возбужденно сверкали, на смуглых щеках горел румянец. Было видно, что Николай чем-то возбужден. Подойдя к окошку вплотную, пригнулся и быстро затараторил:

– Костя, тут такие дела… У нас радиатор полетел, ехать дальше нельзя. Так мужики предлагают отогнать тачку в мастерскую… Идея хорошая!

– Погоди! – остудил его пыл Константин. – А куда подевались гаишники?.. Тут же откровенное ДТП!

– Гаишники? – Рыбаков сверкнул острыми, как у волка, зубами. – Получили на лапу и отвалили. Я не возражал – себе дороже.

– Молодец! – одобрительно кивнула молчавшая до этого Даша. – Знаю я эти гнилые гаишные разборки. Составляли бы протокол часа четыре, а потом во всем обвинили бы нас!

– А мастерская, говорят, рядом, – продолжал гнуть свое Рыбаков. – Километрах в десяти от трассы. В каком-то там поселке… Серово, кажется. Мужики, – он кивнул в сторону блондина, – сказали, что все проплатят. У них там и мастер знакомый имеется. Работы-то там ерунда – на час-полтора… Ну, что скажешь? Ты же у нас главный.

– Я против.

Рыбаков мотнул головой, как молодой мерин, и с вызовом уточнил:

– Почему?

– Потому что ехать в поселок опасно. Чужая территория. Опять же, вдруг ремонт затянется надолго?

– Это вряд ли. Там только радиатор поменять.

– Мне кажется, надо звонить в Москву и вызывать подмогу. Пусть пригонят новую тачку.

– Зачем? – искренне удивился Рыбаков.

Неожиданно его поддержала Даша:

– Николай прав! Глупо отказываться от помощи. Так мы потеряем не больше часа, а если станем ждать помощи из Москвы, будем куковать здесь до вечера!

В ее голосе звучала такая уверенность, что Константин заколебался. Окинув внимательным взглядом пассажира и водителя джипа, еще раз убедился, что те не похожи на матерых убийц. Самые обыкновенные лихачи, каких немерено на российских дорогах.

«Если бы со мной не было Даши, я бы не колебался ни минуты, – подумалось вдруг. – Поехал бы в мастерскую, подремонтировал бы тачку и спокойно отправился в загородный дом… В конце концов, мастерская находится не где-нибудь, а в поселке».

– Уговорили – едем в мастерскую! – кивнул он.

Рыбаков заметно повеселел.

– Ладно, пойду трос доставать… – И умчался открывать багажник.

Заметив, что к «Вольво» расхлябанной походкой направляется виновник аварии, Константин вновь насторожился. И тут же мысленно одернул себя – хватит видеть в каждом встречном врага! Тем более что спрятать оружие блондину было совершенно негде. Разве что между двумя половинками своей необъятной задницы.

Поймав его взгляд, блондин расплылся в улыбке:

– Привет, братан!

Константин сухо поздоровался.

– Гена! – представился блондин и, посматривая на Дашу, залился соловьем: – Не сцы, братан, бля, отремонтируют тебе тачку… Будет, бля, как новенькая! За все плачу! А за то, что «подрезал», не обижайся. Думал, бля, проскочу.

Даша демонстративно отвернулась – Гена с его ненормативной лексикой не произвел на нее особенного впечатления. Видимо, поняв это, тот не стал навязываться.

– Ладно, пойду, бля. Помогу вашему водиле трос присобачить…

Когда блондин отошел на приличное расстояние, Даша прыснула смехом:

– Этот жирный боров принял нас за супружескую пару!

Константин промолчал. Ему было не до веселья. Он уже корил себя за то, что поддался на эту провокацию с ремонтом. Что-то в поведении блондина ему откровенно не понравилось. Тот был слишком суетлив и сговорчив. Обычно виновники аварии пытаются свалить вину на другую сторону. А этот, надо же, даже признал свою ошибку.

Но отступать было поздно – Рыбаков уже прилаживал трос к бамперу «Вольво».

* * *

Кольку Рыбакова чуть ли не с самого рождения все называли Подкидышем. Ну а как же иначе, если в семье, где мать и отец были светловолосыми и голубоглазыми, получился такой чернявый пацан. В детстве Колька на прозвище не обижался, потому что ни хрена не понимал. Когда же подрос и словоохотливые соседи объяснили ему, что к чему, стал защищать честь семьи кулаками. Назвали Подкидышем – не раздумывая, бил в морду. И не глядел, кто перед ним – такой же, как и он, пацан или взрослый дядька. Случалось, что получал сдачи, но чаще всего спасала отменная реакция – если что, делал ноги, не дожидаясь ответного удара. К пятнадцати Колькиным годам в их маленьком городке он заслужил славу первого драчуна. Но никто больше не смел называть его Подкидышем.

Учился он неплохо и по окончании десятилетки отправился в Москву – поступать в военное училище. Но не прошел медицинскую комиссию – проклятые доктора обнаружили у него плоскостопие и еще какую-то аритмию. Колька особенно не отчаивался – к тому времени профессия военного утратила ореол романтизма. Он попытался сунуться в МАИ, завалил сочинение и решил поставить на учебе жирный крест.

В армию его почему-то взяли. Плевали и на аритмию, и на плоскостопие. Загнали аж в Мурманскую область, на базу подводников. Там опять пришлось доказывать всем, что ты не верблюд и что у тебя есть чувство собственного достоинства. Однажды «деды», взбешенные наглостью «духа», избили его так, что он едва оклемался. Однако вскоре после того, как он выписался из госпиталя, туда попали те самые солдаты, которые устроили ему «темную». Одного из них тут же комиссовали, после чего Кольку перестали трогать. Совсем. И прозвали Психом.

Неизвестно, как сложилась бы его судьба, не повстречайся на его пути лейтенант Митрохин, вальяжный синеокий москвич, окончивший политехнический вуз.

– С такими способностями, как у тебя, братан, у тебя две дороги – к бандитам или в частную охрану, – однажды, попыхивая сигаретой, заявил он. – Насчет охраны могу посодействовать. У меня родной дядька в школе телохранителей работает. Инструктором. Только там за учебу бабки платить надо.

Фраза, случайно оброненная лейтенантом, запала Кольке в душу. Отслужив сверхсрочную, он подался в Москву, надеясь разыскать Митрохина. Домой решил не возвращаться – делать в их нищенском городке было абсолютно нечего. Разве что спиваться. Митрохина он, конечно же, не нашел, но зато повстречался с другим хорошим человеком – бывшим инструктором по карате Эдуардом Семеновым. Семенов, который когда-то работал в армейском клубе, а теперь тихо спивался, всей душой проникся к Кольке. Мало того, что прописал на свою жилплощадь, так еще и обучил кое-каким приемам. А затем, пользуясь старыми связями, устроил в ночной клуб вышибалой, или, как сейчас модно выражаться, секьюрити. Ночной клуб принадлежал Иннокентию Липаю, которого, несмотря на безобидную внешность, обслуга боялась как огня. Липай Кольке не нравился уж очень. Он был высокомерным и корчил из себя крутого-делового. Поэтому, когда друг Липая, Александр Михайлов, предложил Кольке перейти к нему, тот согласился не раздумывая. Тем более что посоветоваться ему было не с кем – Семенов к тому времени тихо скончался от цирроза печени.

И вот теперь судьба свела его с Костей Панфиловым…

Вначале Панфилов его жуть как раздражал. Но это и понятно! Накостылял по шее, как сосунку, да еще и поиздевался напоследок. Было обидно до жути, до ломоты в голове. Эх, как хотелось тогда Кольке пристрелить этого гребаного Панфилова. Но, слава богу, не сорвался, сумел-таки сдержать свои эмоции.

Когда Колька немного поостыл, то решил, что Панфилов поступил с ними совершенно правильно. В общем-то, они с Васькой сами перемудрили – не фиг было на рожон лезть, тыкать ему в бок пистолетом. Злость и досада на Панфилова сменились уважением – оказывается, и среди «дедов» есть бойцы что надо. Двадцатичетырехлетнему Кольке все мужчины старше тридцати пяти казались дремучими дедами.

Когда же шеф вызвал его к себе и приказал ехать с Панфиловым и Дашей в загородный дом, Колька отчего-то обрадовался. Наверное, потому, что ему здорово поднадоело выполнять мелкие поручения шефа, не всегда, прямо скажем, приятные. Колька надеялся, что Панфилов на досуге покажет ему кое-какие боевые приемчики. Хотя бы тот, каким свалил его самого. Он не сомневался, что новый Дашин охранник прошел не только огонь и воду, но и медные трубы. А может, и того круче…

Но попасть в загородный дом до обеда у них не получилось. Колька почему-то злился на самого себя, хотя его вины в этой дурацкой аварии не было. Слава богу, что отделались легкой поломкой, которую можно исправить за час-другой. И хорошо, что мастерская оказалась под боком.

По дороге в поселок они с Панфиловым почти не разговаривали. Так, обменялись ничего не значащими фразами типа: «Солнце башку припекает!» или «Если повезет, через пару часов будем на месте». Колька чувствовал, что Панфилов нервничает, и никак не мог понять почему. Мужики из джипа оказались вполне свойскими. Ремонтная мастерская, куда их приволокли, внушала доверие – современное оборудование, толковые мастера. Один из них, получив из рук водителя джипа солидную стопку зеленых, тут же засучил рукава и взялся за работу. Убедившись, что все путем, ребята из джипа попрощались и укатили в неизвестном направлении. Но Колька не был на них в обиде.

«Лихачи, но не подонки! – вынес он свой вердикт. – Есть чувство ответственности!»

Внимательно осмотрев «Вольво», мастер заявил, что все исправит за час. Однако и после этого настроение у Панфилова не улучшилось. С хмурым видом он вышагивал рядом с машиной, наблюдая за работой мастера. Колька понимал, что Панфилов на всякий случай перестраховывается – боится, что этот безобидный с виду мужичок в комбезе случайно припаяет под днище машины бомбочку с часовым механизмом. От этой мысли Кольке сделалось смешно.

– Послушайте, парни, вам не наскучило здесь торчать? – вдруг спросила Даша, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, – не оборачиваясь, бросил Панфилов.

Колька пожал плечами. Торчать в этой вони, в этом шуме и грохоте ему совсем не нравилось. Тут он был солидарен с хозяйкой.

– Я бы прогулялась по поселку, – призналась Даша. – Кто со мной?

– Не советую! – буркнул Панфилов.

– А чего?.. – вдруг вмешался в разговор мастер. – У нас тут красиво – лес, речка, песчаный пляж… Утречком соловьи поют. А сейчас тихо. Вода чистая, песок желтый. Благодать!..

Лучше бы он этого не говорил – у Даши сразу загорелись глаза. Колька слышал, как она не раз говорила, что самозабвенно любит природу, особенно такую – не тронутую цивилизацией.

«Правда, медовый месяц они с мужем провели почему-то не в глухой деревушке под Москвой!» – так и вертелось у Кольки на языке, но он, конечно же, промолчал.

Даша же присела на корточки перед Панфиловым и, умоляюще сложив руки перед собой, прошептала:

– Я хочу послушать соловьев… Можно?

– Нельзя! – ответил тот, но не слишком категорично. – Тем более что соловьи сейчас не поют.

– Но речка-то не высохла! И я пойду не одна – с Николаем. Когда мы еще здесь побываем? Я бы даже сфотографировалась на фоне этой красоты…

«Что-то она с Панфиловым слишком церемонится, – не без досады подумал Колька. – Кому-кому другому она бы просто заявила – хочу, и все. И плевать ей, что это опасно. Хотя почему опасно? Кроме местных жителей, здесь вроде никого нет».

– Послушай, Костя, может, мы и вправду прогуляемся? – негромко спросил он.

– Ладно, идите, черт с вами, – в сердцах отмахнулся Панфилов. – Только недолго. Через час жду вас здесь.

Даша, заметно повеселев, вытащила из сумки фотоаппарат и сфотографировала сидевшего на корточках Костю. Затем навела фотообъектив на Кольку. Тот широко улыбнулся и подошел к Панфилову. Даша еще раз нажала на «пуск».

– Классный кадр получится! – со знанием дела заявила она. – Двое мужественных телохранителей на фоне разобранной тачки.

Панфилов едва заметно поморщился и, глядя Кольке в глаза, тихо сказал:

– Не забудь снять оружие с предохранителя. Понял? И не спускай с нее глаз. Головой отвечаешь.

После такого заявления Колька даже обиделся. Он что, полный профан и не понимает, что к чему? Но сказать это Панфилову Колька не успел – Даша уже стремительно понеслась к выходу. Колька едва-едва успел нагнать ее за воротами. Крепко взял под локоток и, непроизвольно подражая Панфилову, тихо заявил:

– От меня ни на шаг. Ясно?

– Николай, ты чего? – удивилась Даша. – Что со мной здесь может случиться?.. Ау, ты забыл, что мы не в Москве? – И, вырвавшись, побежала вперед.

Колька ускорил шаг. Его переполняла досада.

«Надо же, Панфилова так слушается беспрекословно. А я, выходит, пустое место?» – Усилием воли он заставил себя не поддаваться эмоциям.

Тонкая девичья фигурка мелькала между березами. Вскоре деревья стали попадаться реже – впереди блеснула полоска реки. Даша радостно взвизгнула, сбросила с ног сабо и кинулась к воде. Порыв ветра поднял подол юбки, обнажив стройные загорелые ноги. Ничуть не смущаясь, Даша повернулась и весело закричала:

– Николай, здесь так чудесно! Иди сюда! Быстрее!

Колька почувствовал, что непроизвольно улыбается. Даша напоминала ему русалку. Ее светлые волосы развевались на ветру, глаза горели. Звонкий голосок эхом разносился по окрестностям. Вокруг не было ни души.

«Даже ребятишки не купаются. Странно, однако. Может, жара допекла?» – Он подошел поближе к воде и прилег на песок. Повеяло прохладой. Даша носилась по берегу, как безумная. Колька, как и обещал Константину, не спускал с нее глаз. Но не потому, что беспокоился за ее безопасность. Просто любовался ее красотой. Ведь Даша ему всегда нравилась. И не только потому, что бог и родители наградили ее симпатичной мордашкой. Иногда Колька даже удивлялся, как это, имея такого денежного отца, Даша умудрилась не стать стервой? На своем веку он повидал много жен и дочерей «новых русских». Все они были наглые, заносчивые и помешанные на сексе. А Даша совсем не походила на них. Она напоминала цветок, выросший на помойке…