Читать книгу Подводный патруль - Сергей Зверев - Страница 2

– Еще попрошу вопросы? Вот вы, пожалуйста. – Пожилой, седовласый мужчина лет шестидесяти, еще в очень даже хорошей физической форме, жестом поднял с места моряка, тянувшего руку вверх, точно прилежный первоклассник.

– Вот вы прочитали мне, точнее, экипажу нашего корабля, – поправился матрос, широким жестом обводя собравшихся в помещении клуба членов своей команды, – лекцию о разнообразии морской полярной флоры и фауны. Это очень даже замечательно и поучительно. Повысили наш кругозор, хотя и мы не один год ходим по северным морям и кое-чего тоже повидали. Но я хотел узнать не об этом. Вы мне, точнее – нам, – снова поправился моряк, кивая на товарищей, – скажите, товарищ профессор: на кой ляд понадобилось изучать этот хребет Ломоносова? А то прямо какую-то военную тайну из нашей экспедиции сделали. Молчат все – как рыбы. А мы ведь тоже не дураки тут собрались. И батискаф ваш видели, и оборудование никак не из дешевых. Мы, то есть команда, понимаем так, что скалы – они и есть скалы – хоть надводные, хоть подводные – все едино. Верно? – Моряк хитро глянул на пожилого ученого, скрывая явный подвох, и научный муж простодушно согласился:

– Верно.

– Вот вы нам и ответьте, товарищ профессор, кому, а главное, зачем понадобилось их изучать, тратить на это народные деньги и почему в такой спешке и секретности? – Закончив речь, моряк с достоинством опустился на свое место.

– Простите, – ученый немного смущенно улыбнулся в окладистую бороду, – не расслышал вашего имени…

– Николай, – выкрикнул со своего места моряк.

– Так вот, Николай, – продолжил пожилой мужчина, – во-первых, я не профессор, а член Российской академии наук, академик Владимир Феоктистович Коноваленко, – скромно представился ученый, опустив перечисление остальных своих многочисленных титулов. – Во-вторых, я не совсем понял, о какой секретности вы говорите? Насколько я понимаю, «Академик Королев» не военный корабль, а научно-исследовательское судно. Кому же, как не ему, заниматься научными изысканиями? Может, ваше командование не посчитало нужным сообщить вам о целях нашей экспедиции…

– Вот именно! – снова выкрикнул с места матрос. – Не посчитало нужным! Я поэтому, товарищ академик, у вас и спросил. От них ведь никакого ответа не дождешься!

– Ну хорошо, – Владимир Феоктистович быстро глянул на часы, – хоть тема нашего разговора планировалась быть другой… Постараюсь коротко, чтобы вас не задерживать. – Он еще раз с досадой глянул на часы, снял их, чтобы не отвлекали, сунул в карман, затем задумчиво пожевал губами, сосредотачиваясь на предстоящем выступлении, и начал:

– Как вы знаете, в 1926 году Советский Союз определил границы своих полярных владений – почти треть Арктики общей площадью 5,842 миллиона квадратных километров. Однако в международном праве эти претензии СССР, так же как аналогичные претензии Канады и США, никем не признавались.

И только в 1982 году ООН приняла Конвенцию по морскому праву. Россия, как правопреемник СССР, направила в 2001 году свою заявку на официальное международное признание этого сектора как территории, принадлежащей Российской Федерации. Я понятно изъясняюсь? – озабоченно поинтересовался Коноваленко.

– Понятно, – отозвалось несколько голосов, и академик продолжил:

– Согласно российским документам, проходящий под вечными льдами Северного полюса подводный хребет Ломоносова является продолжением сибирской материковой платформы. То же касается и хребта Менделеева, расположенного восточнее. Юридически это означает, что территория, на которую мы претендуем, находится в области российского континентального шельфа и по полному праву должна принадлежать нашей стране.

Однако в настоящее время кроме нас на хребет Ломоносова претендуют Дания – Королевское министерство науки утверждает, что это – продолжение шельфа Гренландии, значит – датская территория; Норвегия – Осло считает, что это – продолжение норвежской территории; Канада считает, что это ее территориальные арктические воды; а Соединенные Штаты Америки – что ее.

– Понятное дело, – пробурчал в зале чей-то басок, – куда уж без американцев…

– И у всех этих стран есть свои подтверждения и доказательства, – продолжал Владимир Феоктистович, не отвлекаясь на попутные реплики. – Задача нашей экспедиции: научно доказать, что хребет Ломоносова – исконно наша, российская территория, и снять все претензии на нее других стран.

– Товарищ академик, – снова поднялся неугомонный морячок, – а зачем нам, то есть России, это нужно? Я имею в виду этот хребет? Нам бы со своими просторами справиться. Один Дальний Восток с Сибирью чего стоят! На кой ляд нам еще этот по большей части замерзший кусок моря, в котором и рыбы-то толком никакой нету?

– Согласен, – кивнул Владимир Феоктистович, – возможно, что в этих широтах рыбный промысел и нерентабелен. Но дело не в этом.

По оценке наших геологов, а также геологических служб США и Норвегии, в районе хребта Ломоносова находится до 25 % мировых запасов нефти. И это по самым скромным подсчетам. Многие эксперты утверждают, что в грунте океанского дна находятся месторождения угля и газа, а также алмазов, золота, платины, олова, марганца, никеля, свинца. В общем, почти полный перечень Периодической системы Менделеева.

Понятное дело, что разработка этих месторождений – дело, возможно, весьма отдаленного будущего. Однако рано или поздно человечество будет вынуждено обратиться к кладовым Севера, скрытым под вечными льдами. И от результатов, в частности, вот этой нашей геофизической экспедиции во многом и будет зависеть, кому эти богатства будут принадлежать.

Все доказательства правомерности притязаний России на эти территории, если мы таковые, конечно, найдем, будут представлены в различные международные комитеты, в том числе и юридические. Так что ни о какой секретности, как вы понимаете, речь здесь не идет. Это полная чушь. – Академик в очередной раз торопливо глянул на часы. – А теперь, товарищи, прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. – Владимир Феоктистович галантно поклонился, таким образом поблагодарив команду «Академика Королева» за содержательный разговор. – На мне гирями висят еще несколько неотложных дел. – Ученый снова коротко поклонился и торопливо покинул приспособленное под лекционный зал помещение.