Читать книгу В бой идут одни офицеры - Сергей Зверев - Страница 3

– Мистер Дорст, – голос директора Агентства был ворчлив, – я сослался на крайнюю занятость, поэтому вам придется поработать вместо меня. К тому же то дело, которое я вам поручаю, никто лучше не сделает.

– Что случилось, босс? – удивился Питер Дорст. На обычную ситуацию, когда наседают журналисты, это было не похоже. Тогда обычно отбивается пресс-служба НАСА.

– Ничего особенного, просто ФБР пытается наступить нам на мозоль. К нам прибыл заместитель директора этого уважаемого ведомства – Гарольд Моррисон. Я перенаправил его к вам. Побеседуйте с ним, но только помните, что он новый выдвиженец и будет землю рыть, чтобы выслужиться. Если будут сложности, то сразу же поставьте меня в известность.

– Хорошо, босс, я вас прикрою. Какова предварительно цель визита этого Моррисона?

– Боюсь, что именно та часть деятельности Агентства, которой занимается ваше управление. Поэтому я и поручаю это дело вам.

Дорст положил трубку и подумал некоторое время, вспоминая все дела своего управления за последний год. Наверняка ФБР или интересует какая-то информация, или новый заместитель директора попытается приструнить организацию, которая по уставу подчиняется только аппарату президента. На самом деле ситуация, точнее, положение НАСА было гораздо более сложным. Слишком часто приходилось пересекаться и с ФБР, и с ЦРУ, и с Пентагоном, и с военной разведкой. Это все не считая постоянных трений с различными сенатскими комиссиями.

Шеф самого секретного управления НАСА, которое занималось поиском и изучением новых технологий как земного, так и внеземного происхождения, Питер Дорст прекрасно отдавал себе отчет, что он со своим ведомством занимается элементарной разведкой (контрразведкой занималась служба безопасности).

Секретарь доложила о том, что в приемной ожидает мистер Моррисон. Дорст велел пригласить гостя и поднялся из-за стола, придав лицу серьезно-добродушное выражение. Это выражение должно было сразу же показать визитеру, что к его миссии здесь относятся серьезно, но претензии далеки от обоснованности.

– Мистер Моррисон, – Дорст приветливо протянул руку гостю, – директор просил меня встретить вас и обсудить все проблемы. Мой статус начальника управления и заместителя директора Агентства вас, надеюсь, удовлетворяет?

– Да, конечно, мистер Дорст, – ответил Моррисон, пожимая руку. Он с видимым усилием старался придать своему лицу величавость, присущую заместителю руководителя такого серьезного ведомства, как ФБР.

– Прошу вас, – предложил Дорст, указывая на кресло. – Чем обязаны вашему визиту? Я вас слушаю.

– Благодарю вас, – ответил Моррисон, усаживаясь в кресло. – Видите ли, мистер Дорст, нашу встречу можно пока считать неофициальной. Я объясню почему. Нашему Бюро хотелось бы сначала пообщаться с вашим Агентством на этом уровне и обсудить создавшееся положение. С нашей стороны, мистер Дорст, это можно рассматривать как жест доброй воли.

– Боже! – воскликнул Дорст с наигранной веселостью. – У меня возникает ощущение, что вы сейчас начнете обвинять НАСА во всех смертных грехах. Или, что еще хуже, в деятельности, которая наносит ущерб безопасности страны.

– Нет, мистер Дорст, – возразил Моррисон, не приняв шутливого тона собеседника. – Но в нарушении законов мы обвинить вас собираемся. Я имею в виду статью 102 Закона о национальной безопасности.

– Помилуйте, мистер Моррисон, – постарался искренне удивиться Дорст, который прекрасно понял, о чем идет речь, – я просто не понимаю, каким образом наша деятельность может навредить национальной безопасности.

– Вы меня не поняли. Вы не вредите национальной безопасности, но вы нарушаете закон. Могу вам напомнить суть этой статьи. – Тут Моррисон на память воспроизвел текст: – «Сбор зарубежной разведывательной и контрразведывательной информации на территории США должен быть согласован с ФБР, как это требуется в соответствии с процедурами, установленными по договоренности между директором ЦРУ и министром юстиции».

– Ах, вот вы о чем. Но мы не занимаемся разведкой, мы просто собираем информацию о новейших технологиях и достижениях науки в мире. Это вполне доступные пути, которые не имеют ничего общего с методами работы разведки.

– Тогда напомню вам случай с вербовкой полковника российских военно-космических сил Требунского.

– Это действительно было вопиющее нарушение нашего сотрудника, – согласился Дорст, – но это была его личная инициатива. Он за это наказан и переведен в другое подразделение. Единичный случай.

Моррисон не сдавался. Фэбээровец хорошо подготовился к этой встрече, и факты следовали один за другим. В интерпретации Бюро они действительно выглядели зловеще, хотя Дорст сознавал, что, по сути, все обстоит именно так, как и предполагает ФБР. Однако напряжение нужно было снимать и удар отводить. Дорст перешел в наступление, решив, что надо не дать собеседнику укрепиться в своих подозрениях. Угроза оглашения в сенатском комитете этого вопроса была серьезной, а последствия – очень неприятными, если не катастрофическими.

– Давайте, мистер Моррисон, теперь я вам напомню кое-что из законодательства США. В разделе, который, по случайному стечению обстоятельств, тоже имеет номер 102, «Закона о космосе» от 29 июля 1958 года, в соответствии с которым и было образовано НАСА, указано следующее: «НАСА поручено доводить до ведомств, непосредственно занимающихся национальной обороной, открытия, которые имеют военную ценность или значимость». Надеюсь, не стоит объяснять, что это предполагает такие открытия делать. Согласно же закону предполагается, что информация, полученная или выявленная директором Агентства при исполнении им своих обязанностей, в соответствии с настоящим законом должна быть доступна общественности за исключением:

а) информации, которую федеральный статус разрешает или требует скрывать, и

б) информации, засекреченной в интересах национальной безопасности.

Из сказанного в законе, мистер Моррисон, видно, что НАСА обязано закрывать всю информацию, подпадающую под данные пункты. Более того, НАСА обязано по своему уставу отслеживать эти вопросы в мире, как и любой НИИ.

И Дорст стал вводить в курс дела Моррисона, который, поднявшись на довольно высокую ступеньку служебной лестницы, не владел всей информацией по деятельности НАСА. Не знал Моррисон и об огромнейших архивах НАСА, которые хранились в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли под надежной охраной, обеспечивающей ее неразглашение. О всей той информации, которая ввергла бы в шок население Земли, узнай оно о том, что на протяжении веков находится под постоянным и неусыпным вниманием инопланетян. Причем уверенности в благожелательном расположении к себе инопланетного разума ни у кого не было, несмотря на обилие фактов.

Дорст напомнил Моррисону, как в 1958 году НАСА заказало Бруклинскому институту в Вашингтоне исследование по теме «Предположительные исследования последствий мирной деятельности в космосе для человечества». Рекомендация отчета однозначно гласила – если НАСА когда-либо обнаружит данные о внеземной жизни, оно должно держать эту информацию под контролем в целях национальной безопасности. Ученые отдавали себе отчет в том, в какое состояние будет ввергнуто общество, которое веками было уверено в своем месте во Вселенной. Шок от того, что теперь придется иметь дело с существами, исповедующими иные идеи и иной образ жизни, но имеющими абсолютно чуждые взгляды, может быть необратимым.

Таким образом, в политическом и стратегическом плане «Отчет Бруклинса» рекомендовал НАСА всегда тщательно анализировать «как и при каких обстоятельствах и ради каких целей такая информация может быть представлена общественности или скрыта от нее. Какова ответственность делающих открытия ученых и других специалистов, принимающих решения относительно предания гласности самого факта открытия».

Дорст постарался объяснить и доказать скорому на выводы и неопытному руководителю, что отношение НАСА к обнаружению внеземных артефактов было определено и сформулировано уже на момент создания космического агентства. Когда началась гонка за освоение ближайшего космического пространства между США и СССР, на первом этапе Советский Союз держал первенство, запустив 4 октября 1957 года первый спутник. Потом советская «Луна-2» доставила на Луну вымпел с гербом СССР, а следом и триумф – полет первого человека в космос 12 апреля 1961 года. Пожалуй, в то время только общественность США была в шоке от столь стремительных успехов русских. Американцы считали, что правительство срочно должно реабилитироваться в глазах мировой общественности. По их мнению, помимо космических программ «Меркурий» и «Джемини», должна быть разработана такая программа, которая бы превзошла по своему уровню все предыдущие достижения СССР. Такая программа действительно была разработана НАСА под личным контролем президента Кеннеди. Она предполагала еще до конца 1969 года высадку на поверхность Луны астронавтов.

Уже 8 мая 1961 года Джеймс Уэбб, который тогда возглавлял НАСА, совместно с министром обороны Макнамарой представили подробный план высадки астронавтов на Луну президенту Кеннеди. Можно сказать, что с этого дня и началось соревнование между двумя мировыми системами за право первыми совершить высадку на Луну.

– И вот вам вопрос, – заявил Дорст, многозначительно поднимая палец, – только ли простое желание первыми ступить на Луну подстегнуло нас начать эту самую дорогостоящую программу, стоимость которой по тем временам была просто астрономической – 25–30 миллиардов долларов? Или были другие, не менее важные и глубокие причины оказаться на Луне первыми?

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Моррисон.

– Я объясню. На момент создания НАСА его ядро и костяк составляли специалисты, весьма маститые и грамотные в вопросах астрономии и обороны. В его состав были включены 8 тысяч человек из Консультативного комитета по астронавтике, две с половиной тысячи сотрудников Лаборатории реактивного движения Калифорнийского технологического института, около двухсот баллистиков и специалистов по ракетам от военно-морских сил и целый отдел проектирования Управления баллистических ракет армии во главе с его руководителем, Вернером фон Брауном. Не говоря о том, что в штат НАСА было включено большое количество астрономов и всевозможных консультантов из кадров ЦРУ.

– Согласен, – хмыкнул Моррисон, – в ваше ведомство вложено достаточно сил и средств.

– Не только, мистер Моррисон, не только, – многозначительно добавил Дорст. – Вместе со специалистами НАСА получило и информацию, которой располагали эти специалисты, их знания. Уже тогда НАСА имело в своем распоряжении солидные архивы астрономических наблюдений. Часть данных этих архивов указывала на то, что на нашем ближайшем соседе, Луне, не все вписывается в представления о безжизненной и необитаемой пустыне. Вы знаете, что такое «Каталог лунных аномалий НАСА»? Это перечень сведений о наблюдении странных кратковременных лунных явлений на нашем спутнике с шестнадцатого века! Сами по себе эти разрозненные сведения можно встретить в печати или воспоминаниях, но в сведенном виде он существует только у нас. Долгое время этот каталог был засекречен от посторонних взоров сотрудниками НАСА. Наиболее полный вариант каталога с этими данными был опубликован НАСА только в 1978 году.

То, что Дорст рассказал, поразило Моррисона, который был далек от повального увлечения уфологией. Более того, он весьма скептически относился и к информации о «летающих тарелках». Дорст рассказывал по памяти обо всех событиях и наблюдениях, перечисленных в упомянутом им каталоге. Об упоминании в «Хронике Я. Мальвеция» о том, как в 1064 году «… звезда огромной яркости появилась в круге Луны через несколько дней после ее отделения от Солнца». Об упоминаниях в старинной английской хронике, датируемой 1540 годом, о том, как «… многие люди видели звезду на теле Луны прямо между концами ее рогов». Об упоминании в «Двух поездках в Новую Англию» Дж. Джосселина о том, как 26 ноября 1668 года «… звезда появилась ниже тела Луны, внутри ее рогов».

Более всего поражали сведения, отраженные в первых астрономических наблюдениях с помощью первых телескопов. 1 марта 1737 года во время полного затмения Солнца наблюдалось странное пятно света на диске луны в районе Моря Кризисов. Пятно было видно, пока не стал мешать солнечный свет.

7 марта 1794 года был зафиксирован загадочный огонек на ночной стороне Луны.

Чешский астроном Шафарик в 1874 году наблюдал двигавшийся по лунному диску светящийся объект, который потом покинул Луну и улетел в пространство.

В 1875 году астроном Шретер наблюдал на Луне светящееся пятно, двигавшееся по прямой линии из Моря Дождей на север. Второе такое же пятно появилось на юге. Расчетная скорость их движения относительно поверхности Луны составляла 63 мили в час, или 110 км в час.

15 июля 1888 года на темной стороне Луны, в северной части лунного Кавказа, Холден заметил яркую «звезду» первой величины.

В 1910 году с территории Франции наблюдали, как с поверхности Луны стартовало какое-то тело, похожее на ракету.

В 1912 году американский астроном Харрис наблюдал темный объект длиною около 50 миль (80 км), двигавшийся вокруг Луны, причем было видно, как его тень перемещалась по поверхности Луны.

Английский астроном В. Фирсов писал о своем наблюдении 24 мая 1955 года. Им было замечено, что за южным рогом узкого серпа Луны, там, где Солнце касалось вершин области Лейбница, появились две яркие точки. «… кроме того, между ними был еще один огонек, более слабый, чем два других, но он скакал и искрился; наконец от него отделился слабый пучок света, который взмыл вертикально в небо над Луной, разгораясь при подъеме и одновременно потухая у основания, а затем исчез. Полная длина пучка без учета проекции составляла порядка 100 миль (около 160 км), и поднимался он 2 секунды, возможно, немного более… Я пробовал манипулировать изображением в поле зрения телескопа, чтобы посмотреть, может ли подобный эффект возникнуть только благодаря оптическим особенностям инструмента, но безуспешно; так что феномен, пожалуй, представляется реальным».

В августе того же 1955 года русский астроном-любитель Яременко из города Новочеркасска, наблюдая Луну в самодельный телескоп, стал свидетелем того, как «… над диском Луны параллельно его краю, на расстоянии примерно 0,2 лунного радиуса летело светящееся тело, подобное звезде 3-й величины при обычном наблюдении. Пролетев треть окружности за 4–5 секунд, тело по крутой траектории опустилось на лунную поверхность. Разумеется, это не была проекция метеорита, падающего на Землю. Тело было достаточно большое и… управляемое! А никаких искусственных спутников в те годы еще не существовало».

В 1959 году Ф. Алмор и другие члены звездного астрономического общества Барселоны наблюдали темный эллипсоидный объект, который маневрировал в 2 тысячах километров над лунной поверхностью и пересекал лунный диск за 35 минут, после чего снова появлялся подобно спутнику. Его диаметр был оценен в 35 километров.

В 1963 году группа астрономов Флэгстафской обсерватории в Аризоне наблюдали на Луне 31 одинаковый светящийся объект, каждый длиной около 5 километров и шириной около 300 метров. Эти объекты двигались в четком строю, а между ними перемещались маленькие объекты диаметром около 150 метров. Кроме того, на Луне наблюдались гигантские купола, менявшие расцветку и не имевшие тени, то есть как бы поглощавшие солнечный свет.

Астрономы Харрис и Кросс наблюдали в 1964 году над Морем Спокойствия в течение одного часа перемещавшееся со скоростью 32 км/час белое пятно, которое постепенно уменьшалось в размерах. В том же году наблюдалось другое пятно, перемещавшееся в течение двух часов со скоростью 80 км/час.

В 1967 году монреальские астрономы наблюдали в Море Спокойствия темное прямоугольное пятно, двигавшееся с запада на восток.

– Так что, мистер Моррисон, вполне очевидно, что на Луне в доракетный период происходили наблюдения весьма загадочных объектов, совершавших разумные маневры. Элементарные расчеты показывают, что описанные явления имеют потрясающие скорости – до 1000 км/сек и ускорения порядка 46 000 g. С точки зрения традиционной ракетной техники и физики, это просто невозможно. Подобными свойствами обладают только НЛО, наблюдаемые в атмосфере.

– Это все просто невероятно, – прошептал пораженный Моррисон. – И это все официально зарегистрированные наблюдения. Но это же прямые свидетельства того, что более пятисот лет вокруг нас летают инопланетные аппараты!

– Наивно полагать, – продолжил Дорст, проигнорировав восклицание Моррисона, – что НАСА не принимало в расчет возможность столкновения с ними в космическом пространстве при подготовке программ «Меркурий», «Джемини» и «Аполлон». Я уверен, что НАСА имело четкое представление о том, с чем могут столкнуться астронавты на Луне.

– И столкнулись? – почти шепотом спросил Моррисон с выпученными удивленными глазами.

– То, что я вам рассказал, уже рассекреченная информация, дорогой мистер Моррисон, – ответил с усмешкой Дорст, – а то, о чем вы спрашиваете, пока еще информация закрытая. Попробуйте сами себе ответить на свой вопрос, опираясь на то, что я вам рассказал.

– Но кадры, которые привез Армстронг, и шумиха вокруг того, что это – подделка?

– Ну, это уже ясно даже и детям! Конечно же, они сняты в павильоне. Только не потому, что экспедиция не состоялась, а потому, что в то время еще не было надежных киноаппаратов, которые позволили бы провести качественную съемку в космосе. Более того, при том уровне проникающего излучения, которое существует в космосе, пленку просто не довезли до Земли. Она оказалась засвеченной. Почти вся.

– Вот оно что, – задумчиво пробормотал Моррисон, глядя в стол перед собой, – значит, они их видели. Наверняка правда и то, что Армстронг сразу же стал передавать в Центр управления информацию об увиденном, но его заставили перейти на запасную частоту. А кое-кто из радиолюбителей все же успел услышать нечто интересное. Хорошо еще, что они с их технологиями нас не трогают, а просто наблюдают за нами.

– Вы полагаете? – осведомился Дорст, удивленно подняв брови.

Моррисон испуганно замер с открытым ртом. Он хлопал глазами, не зная, как истолковать вопрос собеседника.

– Первые сведения о похищении людей датируются, к вашему сведению, шестнадцатым веком. Большая группа колонистов из Англии с самого начала стала испытывать серьезные трудности. Ее глава отправился в Старый свет за помощью, а когда вернулся спустя три месяца, то обнаружил, что девяносто два человека, треть из которых были женщинами и детьми, бесследно исчезли. Посуда с едой на столах, сохнущее белье на улице, и никаких признаков борьбы, насилия или чего-то подобного. Люди просто исчезли. В один миг, и сразу все.

– Боже мой, но это же означает, что…

– Это означает, что нам надлежит самым серьезным образом относиться к их существованию как к потенциальной угрозе человечеству, мистер Моррисон. Теперь вы считаете, что наши специалисты могут лезть носом во все дыры, где только возможно предположить вмешательство инопланетного разума? И Пентагон, и ЦРУ прекрасно осведомлены обо всем этом. Полагаете, что все еще стоит кусать друг друга за икры на сенатской комиссии в угоду ведомственным амбициям? Или будем заниматься работой в области национальной безопасности?

Доктор Хальмейер сопровождал представителя своего работодателя по обширным помещениям, которые были скрыты от посторонних глаз. Эта часть клиники располагалась в огромных пещерах естественного происхождения. Основное здание было построено таким образом, что его задняя часть вплотную примыкала к обнаженным скальным выступам. Проходы в эти гроты были расчищены и оборудованы уже после того, как было построено здание клиники. Никто из ее персонала не предполагал, что в этой части располагалась основная научно-исследовательская часть с помещениями для лабораторий, палатами и помещениями для подопытных животных.

Господин Фазик, как было принято обращаться к гостю, шел, внимательно осматривая помещения и слушая пояснения Хальмейера. Работа, проделанная с момента его последнего посещения клиники, не особенно впечатляла. Не будучи специалистом в этой области, Фазик ожидал немного большего.

– Все еще только опыты, доктор Хальмейер, – сказал Фазик, качая головой, – все еще слишком далеко от практического применения.

– Господин Фазик, – недовольно ответил главврач, – человеческий организм – это не компьютер. Программа, составленная для одного, не работает для другого. Нам нужно найти универсальный инструмент, универсальный ключ, если хотите. Да, мы далеко продвинулись в самой технологии, да, она работает в каждом отдельном случае. Но нам-то требуется система! А для этого необходимо большое количество эмпирического материала, теория должна подкрепляться практикой. Нам нужны корреляционные зависимости, нам нужны различные типы нервной системы, даже группы крови, если уж на то пошло. Различия в обменных процессах, различия нервной возбудимости, различия в прохождении импульсов от нервных окончаний до центров головного мозга. Вы представляете, сколько здесь работы!

– Что вам еще нужно, чтобы ускорить работу и выдать наконец прогнозируемый результат? – недовольно спросил Фазик. – Деньги? Сколько денег?

– Здесь решают не деньги, а мозги! А еще статистика. Нам катастрофически не хватает материала. Статистику дает только клиническое наблюдение. А еще мне не хватает специалистов. Ваш Абалькар Иради, которого вы ко мне приставили, хороший терапевт, администратор и сторожевой пес. Но мне нужны специалисты в конкретной области. Я понимаю, что среди вас их трудно найти, но это нужно сделать. Но самое главное – это человеческий материал. И перестаньте мне все время говорить о ваших деньгах. – Голос человека, которого называли Хальмейером, стал холодным как лед и бесстрастным как голос робота, от чего у Фазика пробежали мурашки по спине. – Вы никак не поймете, что я не такой, как вы. Что ваше человеческое мне совершенно чуждо.

– Хорошо-хорошо, Густав, не надо так горячиться, – примирительно ответил Фазик, – я попробую наладить вам поставку материала. Сегодня же я оповещу своих людей, чтобы все более или менее подходящее доставлялось к вам. А насчет специалистов… Позвольте, но мы не в Европе, где достаточно подать объявление в газету или оформить заявку на выпускников университета. Заставляйте больше работать тех, кто у вас есть. Если есть кто-то на примете, то говорите. Мои люди доставят этих специалистов к вам. Горячее их желание работать у вас я обеспечу, – рассмеялся Фазик, – уж это можно гарантировать.

– Завтра я вам позвоню и назову имя одной женщины-врача, – сразу же с нетерпением отреагировал Хальмейер, – у нее, кажется, есть необходимая квалификация.

– Американка?

– Для меня это абсолютно не важно, – отмахнулся главврач. – И еще, наш ледник переполнен. В ближайшие два дня нужно вывезти трупы, иначе я не смогу работать дальше.

– Хорошо, я позабочусь об этом, – кивнул Фазик. – Но мне сказали, что среди них есть и двое врачей.

– Мне некогда с этим возиться, и у меня нет такого большого штата, который занимался бы убеждением не желающих работать. У них был выбор, и они его сделали.

– Немного расточительно с вашей стороны, Густав, – с легким укором заметил Фазик, – надо их как-то э-э… заставлять.

Керим остановил машину на окраине около дувала. Улица была узкой для города и скорее походила на улочку в каком-нибудь кишлаке. Керим вышел из машины и присел на корточки, прислонившись спиной к глинобитной стене. Ночь была тихой, только где-то недалеко слышалось блеяние ягнят. Керим закрыл глаза и стал думать о доме. Он не был там целую неделю и начинал уже скучать по покою и двум своим женам.

Хитрый Керим всегда умудрялся устраивать свою жизнь. И когда пришли «шурави», убившие Амина, и когда власть взяли талибы. Да и теперь, когда в стране начала налаживаться жизнь. Правда, в стране опять хозяйничали иноземные солдаты. В свое время Кериму простили дружбу с русскими, но только после того, как он стал делиться сведениями о них. Потом его использовали американцы, а совсем недавно о старом Кериме опять вспомнили русские. В этой мутной воде различных интересов хитрый старик неплохо выуживал свой доход. Это позволяло ему содержать дом, двух жен и прислугу. Опять же, деньги, которые ему платили и те, и эти, хорошо помогали Кериму в его бизнесе.

Ждать пришлось недолго. Темная закутанная фигура женщины мелькнула на улице. Легких шагов в мягкой обуви было совсем не слышно. Керим уже привык, что с ним встречалась всегда одна и та же женщина. Он никогда не видел ее лица, а слышал только голос – резкий и неприятный.

В том, что с ним от имени хозяев женщина встречалась, Керим не видел ничего странного. Положение слабого пола в стране менялось не раз, и довольно кардинально за последние сто лет. Но в целом афганской женщине повезло больше, чем многим мусульманкам в других странах. Еще правивший в 80-х годах XIX века эмир Абдуррахман Хан обратил внимание на жизнь и положение женщин в Афганистане. Он предпринял первые попытки продекларировать ограничения на насильственные и ранние браки, законодательно закрепить наследственные права женщин, а также их право инициировать развод – правда, в жестких рамках требований шариата. Потом уже в начале ХХ века его внук, эмир Аманулла Хан, продолжил подобную политику, разрешив женщинам снять паранджу. Он организовал первые школы для девочек, поддержал идею создания женских организаций в стране и предоставил женщинам право самостоятельно выбирать себе супруга.

Во второй половине ХХ века ситуация с правами женщин значительно улучшилась. Примерно в 1950–1960-е годы были закреплены в конституции равные права мужчин и женщин, права последних избирать и быть избранными в парламент, становиться членами правительства. Афганкам было разрешено получать высшее образование в местных институтах и университетах, работать в госучреждениях.

Потом к власти пришли талибы и опять установили средневековый режим, основанный на слепом следовании буквальному пониманию норм шариата. Женщине снова было запрещено выходить из дома без сопровождения близкого родственника-мужчины. Опять обязательным стало ношение паранджи, были закрыты все школы для девочек, наем женщин на работу карался суровым наказанием не только самой женщины, но и ее работодателя, легальный выезд женщин за границу стал невозможен.

После падения в конце 2001 года режима талибов и ввода в Афганистан войск международной коалиции возросли надежды на позитивные сдвиги и в положении женщин. Страна снова вернулась в международное сообщество. Сыграли свою положительную роль и поток иностранной гуманитарной помощи, и развитие независимых средств массовой информации, и изменения в ролевых функциях в афганских семьях. Многолетние военные конфликты, унесшие жизни сотен тысяч мужчин, вынудили женщину стать кормильцем и гарантом стабильности семьи.

Теперь эта женщина как бы представляла хозяев Керима, которые ему платили. И старик не видел в этом ничего необычного или дикого.

– Ты встречался с «шурави», Керим? – спросила женщина.

– Да, встречался, – ответил таджик, глядя на свою собеседницу снизу вверх, – два дня назад.

– Чего они хотели? Что они здесь ищут? Ты уверен, что они прибыли потому, что ты рассказал, что где-то здесь есть лагерь по подготовке террористов?

– Да, они хотят найти именно такой лагерь. Но я сказал именно столько, сколько и должен был сказать. Теперь они будут искать сами.

– Сколько их?

– Не знаю. Со мной разговаривал один. Он назвался именем Игорь.

– Остальные наверняка прятались где-то рядом. Ты ничего не заметил, старик?

– Нет, не заметил. Русские не пришлют тех, кто не умеет прятаться.

– Ладно. Ты назвал все места, которые я тебе велела?

– Да, я назвал эти места. – Старик немного помолчал, затем спросил: – Скажи, а зачем вам нужно, чтобы русские прислали сюда своих солдат? Вы их убьете, а что дальше?

– Это не твое дело, Керим, ты получаешь свое вознаграждение, – ответила женщина сухо, но потом, кажется, передумала. – Мы не будем убивать всех. Кое-кто из них должен вернуться и рассказать своим начальникам то, что выгодно нам. Русские поссорятся с американцами, и американцам придется убираться к себе домой.

Керим покивал головой и ничего не сказал в ответ. Он прекрасно понял, что ему не скажут правды. Русские слишком близко подошли к информации о заводах по производству наркотиков. Нужно сделать что-нибудь, чтобы пустить их по ложному следу. Наверное, этот ложный след отведет их в другую сторону, в том числе и от реально существующих баз по подготовке террористов. Но Керима это не особенно волновало. Пусть его хозяева и русские с американцами сами разбираются в своих проблемах, а у него есть дом, где его ждет отдых, покой и две жены. А еще у него есть его торговля.