Читать книгу Встречная полоса - Сергей Зверев - Страница 2

Удобный график – сутки через трое. Отдежурил, помедитировал перед монитором, глядя на изображения с шести камер наблюдения, сдал смену и домой. Отсыпаться, отъедаться, смотреть в окно, бродить под дождем по улицам. Столько ходить пешком Стасу раньше не доводилось, он только сейчас оценил этот способ хоть на время отделаться от сжигавших душу и сердце мыслей. От шока, вернее паралича, он отошел через сутки, поднялся с дивана и полдня тупо слонялся по чужой квартире. Странное чувство – словно летел на лыжах с горы, да так, что елки и скалы сливались, теряли контуры, как расходящийся в небе след самолета. И уже показался впереди трамплин, старт в вечность. Он уже близко, только руку протяни – и тут удар, толчок в плечо отшвырнул с трассы, небо и земля закручиваются в воронку, пропадают из виду. А потом ты видишь себя среди голых камней и льда, поднимаешься на дрожащих ногах, смотришь на обломки лыж, прислушиваешься к себе. Вроде все цело, можешь двигаться, можешь жить дальше. Вот только зачем?

Дорогая дизайнерская одежда висела в шкафу, «беретта» лежала на столе, рядом поблескивала в отсвете монитора россыпь патронов. Стас снарядил магазин, загнал его в рукоять пистолета, вскинул, прицелился в стену. На лбу Огаркова красовалось жирное красное пятно, его центр пришелся точно в перекрестье прицела. «Патроны побереги, пригодятся». Стас убрал «беретту» в кобуру, положил на антресоли. Еще сутки он совершенно свободен, потом на дежурство. В ЧОП охранником взяли без проблем, хватило паспорта и военного билета. Руководитель смерил взглядом фигуру кандидата, задал несколько вопросов, и все, можете приступать к работе. Да и не охранник он никакой, а сторож – проверка пропусков, обход объекта да контроль работы камер наблюдения, всего и делов-то. Любой справится, но за копейки желающих мало, вот и взяли его, не глядя, и запихнули на самый тухлый объект – в коррекционную школу. Зато спокойно, дети тихие, многие и говорить-то толком не умеют. Сотрудники культурные, вежливые, здороваются утром и вечером. Стас кивал в ответ, провожал последнего, закрывал ворота и возвращался на пост. Чай, бутерброды – и вперед, вдоль забора. Обход занимает сорок – сорок пять минут, в зависимости от погоды и настроения. Сразу за воротами дорога, за ней башни нового микрорайона, два магазина, рядом строится огромный торговый центр. Дальше, если дойти до торца здания школы, отчетливо слышен грохот поездов – рядом проходит ветка железной дороги, в темноте через заросли кустов видны огни и ярко освещенные окна вагонов. Затем идут высоченные, с витками «егозы» поверху, бетонные плиты забора соседнего предприятия, их сменяет грязная, в выбоинах дорога и площадка с мусорными контейнерами за ней. Вонью оттуда несло жуткой, поэтому здесь Стас не задерживался, шел к воротам школы, смотрел на освещенные окна высоток. И возвращался обратно, в тепло и тишину, к мыслям, планам. Чертил таблицы, схемы, рвал бумагу в клочки, выбрасывал в корзину. Это тебе не план-фактный анализ, не динамика продаж. Исходных данных кот наплакал, известны только два параметра. Он жив, и Огарков тоже, а между ними пропасть. Бездна размером с Большой каньон или Марианскую впадину, ее недра полны чудовищ, и пахнет так, что аромат помойки за забором элитным парфюмом покажется. И еще кое-что не обсуждалось, принималось сразу за аксиому, за постоянную, за параметр, близкий к понятию «абсолютный ноль».

«Я буду жить, пока жив ты, и ни днем, ни минутой больше!» Стас снова открыл на мониторе досье, крутил колесо мыши. «Повторенье – мать ученья». Перед глазами плыли названия фирм, торговых домов, банков, магазинов – все, что принадлежало Огаркову, входило в его империю, подняло на такую высоту, что и птица не долетит. А если и доберется, то сдохнет в отравленном воздухе, упадет с разорванными легкими.

Информацию Стас собирал по крупицам, шерстил все доступные открытые источники, вносил в досье все, что хоть краем касалось убийцы. Все факты, даже косвенные, где фамилия чиновника упоминалась только раз или о его присутствии говорили лишь намеки. Но в одном сетевые сплетники оказались бессильны – в разделе мелких и крупных шалостей олигарха Стас сделал только одну запись. Невнятная статейка в мутной газетенке полтора года назад полунамеками поведала уважаемым читателям то ли об интрижке господина Огаркова, то ли о небольшом скандальчике с юной особой. Упоминалось вскользь, что особа эта еще не достигла возраста вступления в брак и охотно отзывалась на приглашения других состоятельных господ. Больше, как ни старался, найти продолжения этой истории Стас не смог, репутация убийцы была безупречной. Кроме имени и возраста шлюхи, сетевые информаторы ничего толкового предложить ему не могли. В остальном господин Огарков был чист, аки слезы ребенка. Или его собственные – на фотографиях он представал либо с платочком у глаз, либо смотрел прямо в объектив. Ухоженный, с надменно-покровительственным выражением лица чиновник смотрел с протокольных снимков, белые волосы и светлая кожа делали его похожим на римскую статую.

– Ничего, потерпи, я скоро. – Стас откинулся на стуле, закачался на задних ножках. Заложил руки за голову и уставился в потолок, прикрыл глаза. И в который раз расписался в своей беспомощности – он до сих пор не знал, что делать, как добраться до цели. Пригревшаяся внутри злость ожила, забродила, пошла вверх, к горлу подкатил тяжелый комок. «Надо пройтись». Стас поднялся и вышел во двор.

Погодка не подкачала, дождь закончился, ветер разорвал тучи, и в прорехах мелькали далекие яркие звезды. В домах микрорайона светилось несколько окон, Стас посмотрел на часы. Почти час ночи, и все, кому завтра на работу, давно спят. Кусты под ветром неприятно шевелились, стучали голыми ветками, по дорожке с жутковатым шорохом перелетали сухие листья. Стас пошел дальше, посмотрел вслед поездам, с воем и грохотом пролетавшим вдали, пробежал мимо «ароматной» контейнерной площадки и направился к крыльцу. Странный новый звук заставил остановиться, он выбивался из обычных шелестов и тресков, раздававшихся в ночи, приближался. Топот ног, звук падения и негромкий говор на чужом языке. Их было четверо, четверо на одного, упавшего под ноги промышлявшим в ночи «гостям города». Все в черном, одного роста, с одинаково невозмутимыми плоскими лицами, с глазами, где нет ни одной мысли, зато через край бьет инстинкт. Инстинкт захвата новой территории и уничтожения конкурентов. И битва за ресурсы, в данном случае – за недорогой мобильник и сумку, перекинутую на длинном ремне через плечо упавшего.

Тот пытался подняться, ему удалось выползти на освещенный пятачок у единственного фонаря, но его схватили за куртку, потащили в темноту, к мусорке.

– Стоять! – заорал Стас, пролез между створками ворот и рванул вдоль школьного забора вправо, на звук. Орать, требовать, угрожать было бесполезно – эта публика понимает только силу. Медлить он не стал, от удара в подбородок грохнулся навзничь первый налетчик, рядом успокоился получивший по ушам второй. Третий отполз сам, подвывая и кляня Стаса на своем родном языке, зато четвертый сам ринулся навстречу. Нож в его руке Стас скорее почувствовал, чем увидел. Предположить его наличие легко – либо у гастарбайтера при себе имеется холодное оружие, либо у него бешенство – здоровый человек на сильного противника с голыми руками не полезет. Пены изо рта не видно, значит, верно первое предположение. Разворот, уход в сторону, рука с ножом рывком идет за спину налетчика, дальше тихий звон, хруст и вой…

– Пошел на хер! – В ответ раздался глухой стук башки о металлическую стенку, а Стас услышал легкий шорох за спиной. Оглядываться некогда, пригнуться и ударить локтем назад было делом секунды. Голова сидевшего на асфальте мотнулась, он вскрикнул и свалился на бок, закрыл ладонями лицо.

– Извини. – Стас подошел к человеку, присел рядом на корточки, тронул за плечо. – Я не рассчитал. Давай-давай, поднимайся. – Он помог человеку встать на ноги. Тот тяжело дышал и вытирал с лица кровь. Потом поднял голову и зажал пальцами разбитый нос.

– Спасибо, – прогнусавил он.

– Не за что. – Стас подвел его к воротам, остановился у калитки. Оба молчали – один хлюпал носом и откашливался, Стас разглядывал человека. На вид ему было около сорока, ростом немного ниже его, тощий, спину держит ровно. Волосы темные, зачесаны на лоб, одет аккуратно, выглядит прилично, насколько можно прилично выглядеть после драки на помойке. Лицо худое, улыбка странная, уголки рта кривятся по очереди, взгляд остановившийся.

– Спасибо, – еще раз повторил человек и рукавом куртки вытер губы.

– Ты откуда взялся? – проговорил Стас. – Жена из дома выгнала?

Тот улыбнулся своей диковатой улыбкой и осторожно помотал головой:

– Нет, сам ушел. Прогуляться решил.

– Ну и дурак, – резюмировал Стас. – Нашел место и время. Домой вали. Сам дойдешь?

– Да, – кивнул тот и отступил назад, – дойду, спасибо.

Он перешел дорогу и пропал в темноте.

«Пожалуйста», – буркнул про себя Стас и вернулся в школу.

Сменили его вовремя, напарник расписался в журнале «дежурство сдал – дежурство принял». Стас отзвонился руководству и с чистой совестью зашагал к метро. Можно и на маршрутке доехать, но зачем, когда лучше прогуляться лишний раз. Выложенная плиткой тропинка подходила к домам, машин на парковках было немного, час собачников прошел, время выгула детей еще не наступило. Поэтому и в сквере, и на детских площадках было пусто, но на этой… На качельках за низким заборчиком сидел кто-то, отталкивался длинными ногами от земли, поджимал колени и с упоением раскачивался, задрав голову к небу. Стас сбавил шаг, остановился, разглядывая впавшего в детство своего ночного знакомого. Тот заметил Стаса, прекратил раскачиваться и кивнул ему.

– Ты чего? – Стас перешагнул покрытый синей краской заборчик, подошел к качелям, сел рядом на свободное место.

– Ничего, – отозвался тот, – сижу. Воздухом дышу.

– Давно? – глядя на подъехавший к подъезду «Пассат», спросил Стас.

– Давно, – отозвался сосед и снова оттолкнулся от земли подошвами черных спортивных ботинок.

– А чего сидишь? – После бессонной ночи соображал он неважно, глаза слипались, заснуть не давал только холодный ветер, обжигавший лицо.

– Некуда идти, – услышал он слова человека. – Я неделю назад приехал, квартиру снял. Деньги отдал, вещи оставил. Вчера прихожу – замок сменили, в квартире другие живут. Черные. Я ушел. Все.

Понятно, мужик попался на классическую разводку. Купился еще на вокзале – «дешевые квартиры в центре», приехал, посмотрел. А другую искать ни времени, ни сил уже не было, поэтому остался. И что до центра сорок минут на метро, так это неважно. А с вокзала уже новых желающих подогнали, вот мужику и пришлось выметаться. Хорошо хоть жив остался. А ему – Стас мельком глянул на соседа – хоть бы хны. Сидит, скалится криво, глаза прикрыты, на скуле синее пятно, нос распух. «Моя работа». – Стасу стало неловко.

– В Москву зачем приехал? – Ответ он знал заранее, спросил просто так, для поддержания разговора.

– Работу искать. У нас в городе позакрывалось все или копейки платят. А у меня семья, кормить надо, – сообщил он все. Как и предполагалось, ничего нового.

– Ладно, пошли, – Стас поднялся с качелей, – у меня пока поживешь. Потом, когда работу найдешь, съедешь. Давай, погнали, я после ночи спать хочу. Меня Стас зовут.

– Роман. – Тот вскочил, но, видимо, слишком резко, схватился за столбик и прикрыл глаза.

Странный он какой-то, даже и с целой мордой: улыбается постоянно, взгляд серых глаз затравленный, смотрит в себя, отвечает невпопад. Но вроде безобидный. Ничего, разберемся, одному все равно тоскливо. Стас перебрался через заборчик и оказался на дорожке. Роман догнал его, пошел рядом.

До метро ползли почти полчаса, этот путь Стас обычно пробегал за пятнадцать минут. Роман отставал, отходил в сторону и стоял, зажмурившись, отмахивался от расспросов.

– Голова болит, – пробормотал он в вагоне метро, – трещит, аж тошно. Мне в аптеку надо.

– У меня дома все есть. – Стас кое-как дотащил нового знакомого до квартиры, подтолкнул в сторону кухни: разберешься, мне не до тебя. Сам первым делом в душ, потом чашку горячего чая, потом спать. Роман устроился в соседней комнате и признаков жизни не подавал. После суток сон был, как всегда, тяжелым, вязким, приносил не отдых – забытье. Голова трещала не хуже, чем после спарринга, поэтому в кухню Стас выполз злой. И голодный, а шел на запах сварившихся пельменей. Странно, он эту гадость давно не покупал.

– Я в магазин сходил, – доложил Роман и снова улыбнулся по-дурацки, скривился и коснулся кончиком пальца «фонаря» на скуле.

– Нормально, – буркнул Стас и уселся за стол. Не по-людски как-то получается, кое-чего не хватает. Известно, чего, ну, за этим бежать не придется, надо в закромах посмотреть.

– Давай, за знакомство. – Роман двумя пальцами поднял стопку, взболтнул содержимое и выпил залпом. Выдохнул и аккуратно поставил пустую емкость на стол.

– Давай. – Стас опустошил свою стопку и принялся за еду. Прислушался к себе – все по-старому, ничего не изменилось. Даже теплее от водки не стало, можно пить, пока не свалится. В последнее время ему попадался странный алкоголь – нет блаженной расслабухи, чувства отрыва, лишь накатывает беспамятство после передоза и сразу сознание теряешь. Повторялось это за последние месяцы не раз и не два, поэтому после третьей бутылку Стас убрал, молча жевал и слушал Романа. Тот выглядел уже лучше – порозовел, идиотская улыбка исчезла, только взгляд остался прежним – отрешенным, пару раз Стас ловил его на том, что собеседник смотрит точно сквозь стену.

– Понятно, – подвел он итог, – все нормально у тебя будет, не переживай. Работу найдешь, денег заработаешь, к жене вернешься. Жену как звать?

– Лариса, – ответил Роман, глядя на пожелтевшие от старости обои.

– Вот и отлично… – договорить Стас не успел.

– А ты женат? Дети? У меня дочка, ей одиннадцать лет… – Лучше бы он помалкивал. Стас отвернулся к мойке, включил воду.

– Нет у меня никого, – буркнул через плечо. «И уже не будет». Он остервенело драил вилки и тарелки, посматривал через плечо в окно. Темно, жутко, по стеклу хлещут струи дождя. От разговора остался неприятный осадок, шевелился внутри холодным колючим комком. Стас налил себе еще водки, выпил, не закусывая, и ушел в комнату.

Роман разглядывал портрет Огаркова с пятном во лбу. Услышал за спиной шаги и спросил:

– А кто это? Родственник твой? Лицо вроде знакомое.

– Ага, родственник, – Стас плюхнулся на диван. – Это так, не обращай внимания. Сволочь одна, ты его не знаешь.

Роман привалился к дверце шкафа и не сводил с вице-президента глаз. Стас откинулся на мягкую спинку и уставился в потолок. Комок в желудке стал твердым, острые углы впивались в слизистую, резали едва ли не до крови. «Спокойно, не психуй. Тебе еще язвы не хватало, прободной». Это помогло, но слабо. А Роман все маячил перед глазами и говорил что-то негромко, но настойчиво. Пришлось реагировать.

– Что? Извини, я не расслышал, – произнес Стас.

– Я вспомнил, где эту рожу видел. В новостях показывали, месяца два назад. Он еще оправдывался, что те девчонки сами под колеса бросились. – Роман обернулся и уже без своей улыбочки посмотрел на Стаса. Тот не шевелился, по-прежнему смотрел в потолок.

– Никто к нему под колеса не бросался, – произнес Стас через пару минут, – он сам на встречку выехал.

– Точно! – взвился Роман. – Точно, машина! Он своим танком ту машину переехал! Я еще ролик в Интернете видел! Сволочь какая! А девчонок тех виноватыми сделали!

«Не ори!» Язык не слушался, губы отказывались подчиняться. Комок в желудке развалился на части, они оплыли, превратились в ледяное желе. Стас так и не мог выговорить два этих слова.

– А при чем здесь… – Роман смотрел то на рожу Огаркова, то пялился на хозяина квартиры, – при чем…

«Это мое личное дело», – хотел заорать Стас, но вместо этого произнес, глядя на красную точку:

– В той машине была моя жена. И ее подруга. Он убил их, обеих.

«И с ними был третий…» Сил произнести эти слова уже не осталось, Стас поднялся с дивана и поплелся в кухню.

Глоток ледяной воды помог прийти в себя, по стеклу хлестал ливень, в квартире было тихо, как в могиле.

– И что? Что ты будешь делать дальше? – неслышно спросил подошедший Роман. – Ты же не можешь вот так, всю жизнь…

– Я должен убить его, – ответил Стас в темноту, – но я не знаю как. Один раз я уже попытался, но ничего не вышло. Я не знаю…

И он рассказал все первому встречному, которого знал меньше суток: как пытался искать правду, как спустил с лестницы Бирюкова, как вылетел с работы. И как продал все, чтобы подобраться к Огаркову на расстояние выстрела. И как все за него решила болезнь певицы – убийца жив, здоров и на свободе, а он работает охранником в школе для умственно отсталых детей.

Роман все еще подпирал стенку, когда Стас в изнеможении плюхнулся на табурет и повторил:

– Я не знаю, правда, не знаю. Если только пояс шахида купить и в офисе этой твари подорваться.

– Еще чего! – Роман уселся на подоконник и стал вертеть в пальцах чайную ложку. – Знаешь, что такое месть по-китайски?

Стас помотал головой, вцепился руками в волосы. Он делал одну глупость за другой и только что совершил еще одну – протрепался. Неожиданно стало легче, липкий комок почти исчез, обруч на висках разжался. «Может, правда, Огаркова у офиса подкараулить? Высадить обойму, а последнюю пулю себе оставить…» – мелькнула шальная мысль. Стас едва слышал слова Романа.

– Китайская месть – это повеситься на воротах обидчика. Верх идиотизма, если вкратце. А вообще не вижу, в чем проблема. Все же просто, как грабли.

Он застучал черенком ложки по стеклу. Стас помотал головой и уставился на Романа. Тот спрыгнул с подоконника и уселся напротив Стаса.

– В смысле – просто? – проговорил он. – Не понял. Поясни для особо одаренных.

– Да пожалуйста. – Стасу показалось, что Роман снова улыбается. – Ты уже достаточно за ним побегал, так тебе его не достать. Теперь пусть он побегает за тобой. А ты выберешь момент и прострелишь ему башку. Или что тебе больше нравится. Делов-то.

«Действительно, делов-то». Стас глубоко вздохнул, прислонился затылком к стене. Осталось немного – вынудить господина Огаркова лично гоняться за охранником из коррекционной школы. Стас представил себе эти скачки в цвете и рассмеялся.

– Ничего смешного! – отрезал Роман. – Это твой единственный выход. Другого нет.

– И что ты предлагаешь? – просто так спросил Стас. – Как я выманю его на «стрелку»?

– Надо подумать. – Черенок чайной ложечки стучал по пластику стола. – И еще: это займет много времени.

– Ничего, я не тороплюсь. И запомни, – Стас поднялся с табуретки, остановился над поднявшим голову Романом, – это только мое дело. Мое личное дело. То, что я тут тебе наболтал, ничего не значит.

– Конечно, – отозвался Роман, – как скажешь. У тебя же есть на него что-то? Тащи все, что ты накопал, посмотрим, что можно сделать.

Хорошо, что следующий день был выходным – над ноутбуком они просидели до утра. Орали друг на друга, терзали мышь, потом Роману стало плохо и Стасу пришлось искать обезболивающее. Уже под утро, наоравшись и допив остатки кофе, оба сидели, как зомби, смотрели в сумерках друг на друга красными глазами.

– Это твой единственный шанс, – повторил заплетающимся языком Роман, – другого нет.

Стас видел это и сам, но вариант ему очень не нравился. Путь получался не просто окольным, а круговым – это все равно что ехать из Москвы на Урал через штат Небраска. Причем поездом.

– А сработает? – в сотый раз переспросил он.

Роман вздохнул в ответ:

– Не знаю. Но надо же с чего-то начинать.

«Надо. Конечно, надо». Стас повернул ноутбук к себе, протер глаза, воззрился на экран. «Эскорт-агентство предлагает заинтересованным лицам скрасить отдых общением с шикарными женщинами, которые и внешне, и по образованию соответствуют их статусу», – пробежал он строки на главной странице сайта. «Вот сука!» Он нашарил ладонью исписанный листок, поднес к глазам. После двухчасового серфа по Сети им удалось поймать крошечную, еле живую рыбку – Роман отыскал продолжение одной давней истории. Та малолетняя шлюха чем-то так поразила Огаркова, что продолжила свою карьеру в новой ипостаси. Нет, с панелью Милана Цупикова не рассталась, владела теперь элитным агентством эскорт-услуг, сайт которого и раскопал в Сети Роман.

– Ладно, уговорил, – сдался Стас. – Схожу, посмотрю. Когда зарплату дадут.

– Почему? – После мозгового штурма Роман соображал неважно. – При чем здесь зарплата?

– Сюда смотри, – Стас развернул ноутбук, – и вот здесь читай.

«Для подтверждения серьезности ваших намерений, а не желания удовлетворить праздное любопытство, – начал читать Роман, – каждый, кто желает воспользоваться услугами агентства, оплачивает просмотр каталога с фотографиями моделей. Сумма составляет триста евро. К каждому претенденту выезжает наш представитель». Обалдеть.

– Как раз хватит, – усмехнулся Стас, – картинки посмотреть. Это не выход. Фотографии девок мне покажут, а к Цупиковой как подойти? Ладно, пошли спать, у меня башка не варит.

А сам уже знал, что будет делать дальше. Непонятно, почему эта мысль пришла в голову только сейчас, когда столько времени уже потеряно. Один в поле не воин, это верно, но ведь есть и второй. И ему тоже не наплевать, что господин Огарков до сих пор жив.

У Свирских он был только один раз, когда забирал Марину с Машкиного дня рождения. Но дом и квартиру запомнил, а за полгода тут ничего не изменилось. Позвонил в домофон, назвался и поднялся пешком на шестой этаж. Муж Маши Свирской, Олег, выглядел неважно – бледный, под глазами синяки, руки подрагивают, говорит невнятно, проглатывает слова. Из-за его спины выглядывал мальчишка лет семи, глазастый, в мать, светловолосый, испуганный. Олег затолкал сына в комнату и закрыл дверь. Стас пожал влажную ладонь хозяина квартиры и остановился перед зеркальной створкой огромного шкафа-купе. Пройти в комнату Свирский гостя не пригласил, пришлось разговаривать в коридоре.

Как ты? – Первый вопрос они задали друг другу одновременно. Олег промычал что-то о своей конторе, о безутешных родителях – своих и Машиных – и о собственном карьерном росте. После похорон жены он получил должность ведущего менеджера, но по виду новоиспеченного начальника Стас так и не понял, рад тот или огорчен.

– А я в школе работаю, в коррекционной. Охранником, – выпалил Стас. – А что, очень удобно, сутки через трое. – Он умолк, заметив легкую насмешку в глазах Олега. Лицо ведущего менеджера преобразилось, он поджал губы и глянул на Стаса сверху вниз, хоть и были оба примерно одного роста. Но спохватился, принял прежний, испуганно-пришибленный вид, закивал участливо:

– Да-да, вот как все обернулось, кто бы знал. В школе, надо же. Ну, ничего, ничего, все наладится, надо потерпеть…

Стас только собрался прервать его причитания, когда Олег заглох на полуслове и спросил, глядя на себя в зеркало:

– А к тебе разве не приходили? От… ну, ты меня понимаешь.

– Приходили, – подтвердил Стас. – Сразу после похорон, на следующий день. Бирюков, кажется.

– Ну? Что он тебе сказал? – Олег замер, как почуявший дичь спаниель, и уставился на отражение Стаса в зеркале.