Читать книгу Битва с богами - Сергей Зверев - Страница 7

Краснокирпичный, с острыми башенками и стрельчатыми окнами, храм Святой Марии на Луганской улице, с одной стороны, был совершенно чужд московскому городскому ландшафту. От него веяло сахарной картинностью швейцарских городков, а заодно отблесками средневековых аутодафе. И вместе с тем он вписался в столицу России, которая испокон веков поглощала и адаптировала под себя все архитектурные стили и направления, приобретая диковатый и вместе с тем завораживающий вид.

Конечно, я не ожидал увидеть, заходя на порог храма, кровавые следы недавней бойни. Но в воздухе искрилось электрическое напряжение и отчаяние недавно свершившейся здесь несправедливости, ощущался терпкий запах беды.

Здесь шел убийца, отстреливая, как в тире, прихожан. Интересно, о чем он думал? Скорее всего, ни о чем. Человек, творящий такое, как компьютер, обрабатывающий программу. Шаг, выстрел, кровь, новые очки в игре. Наверное, и умирать ему было не страшно.

Мне нужен был настоятель этого храма Марк Загурский. Для чего? Меня не интересовали подробности прошедшей здесь бойни – я имел полный пакет материалов, включая фотографии с осмотра места происшествия, протоколы и аудио-записи допросов очевидцев. Я не великий криминалист и вряд ли увижу то, что укрылось от взора видных специалистов своего дела. Так что в принципе мне здесь делать нечего.

Если бы не одно обстоятельство.

Куратор сдержал обещание и усадил часть аналитиков мониторить ключевые слова «ложь… воцарение Правды» и еще некоторые из арсенала «правдолюбов».

Среди собранного ими информационного мусора я наткнулся на выложенную настоятелем этого храма в Интернет проповедь о нравственном выборе между Богом и нечистым. Там эти ключевые слова были. Не то чтобы они полностью кореллировали с меморандумом и призывами «правдолюбов», можно было бы не обращать на проповедь внимания – таких тысячи. Вот только так совпало, что через месяц после этой проповеди храм Санта Марии подвергся кровавому нападению.

Случайность или нет – проповедь падре и последовавшая расправа? Сколько угодно можно строить версий, начиная от того, что Загурский сам Ангел Заката и налет организовал с целью отвести от себя подозрения, и кончая тем, что «правдолюбам» не понравилось нарушение их монополии на борьбу с Ложью.

Куратора эта тема не вдохновила – он посоветовал мне не маяться дурью. Людей он на проработку давать не собирался. Он и так выделил ресурсы на версию Димы Гремлина, который якобы видел Ангела Заката. Теперь шеф привычно стонал, что у него исчерпаны сотрудники и ресурсы.

Я тоже не особенно верил, что это перспективное направление расследования. Но решил для очистки совести взглянуть на святого отца и место бойни. Может, что-то и екнет в груди.

Я поднялся по ступеням, истертым тысячами ног прихожан, и ступил в храм.

Сейчас был промежуток между службами. Убранство храма было достаточно скудным, но затейливые витражи и несколько мраморных статуй присутствовали. Были также плоские католические свечки, похожие на таблетки для разогрева еды, используемые туристами. Помещение делилось рядами скамеек – католики не привыкли выстаивать службу.

Я огляделся в полутьме. Увидел мальчонку лет пятнадцати, чистого видом и душой, в белой одежде, собирающего огарки свечей, и спросил, где падре.

– Он назначал вам? – деловито осведомился мальчонка.

Как в офисе. График встреч. Оказание услуг. Бизнес-планы. Католики традиционно расчетливы и зарегламентированы. Запад, однако.

– Я из полиции, – сказал я.

Лицо мальчишки поскучнело, и он удалился в служебное помещение.

Не было его минут пятнадцать – уж не подался ли в бега при виде полицейского?

Наконец он вернулся и объявил торжественно:

– Святой отец ждет вас.

За массивной металлической дверью располагался маленький коридорчик, через который мы прошли в просторное помещение.

Настоящий офис – принтер, факс, мебель из кожи и стали. Полстены занимала картина маслом с видом на Ватикан. На полке стояли деревянные фигурки католических святых.

Марк Загурский выглядел вполне ожидаемо. Типичный католический священник – высокий, поджарый, коротко стриженный, с породистым удлиненным лицом и внимательными глазами. Одет в черную сутану с белым подворотничком. В общем, смотрелся стильно и убедительно. Улыбнулся стандартной улыбкой на сто баксов. Поднялся из-за стола и протянул мне руку.

Я пожал жесткую сильную ладонь, продемонстрировал удостоверение и представился:

– Главное управление по противодействию экстремизму, майор Никитин.

– Слушаю внимательно. К сожалению, в – последние дни я не обделен обществом ваших коллег.

– Ничего не поделаешь. И вы, и мы заинтересованы в том, чтобы найти и покарать преступников.

– Все в руках божьих, – потупился Загурский. – Только ему дано карать.

– Нашими руками, – усмехнулся я.

– Вопрос воли божьей, свободы воли человека и предопределения весьма сложен и с давних времен является одним из основных предметов религиозных диспутов, – казенно улыбнулся в ответ падре и жестом указал мне на свободное кресло.

Кажется, начинался религиозный диспут, что не входило в мои планы.

– Боюсь, что не силен в теологии. – Я устроился в неудобном офисном кресле. – Нам больше душегубы с маньяками милее…

– Спрашивайте. В меру своей компетентности я отвечу.

Я задал несколько стандартных вопросов о произошедшей трагедии. Ничего нового не надеялся узнать. Меня больше интересовала реакция моего собеседника.

Он производил впечатление человека сильного, уверенного в своей правоте.

Насколько я знал, Русская Православная церковь не слишком рада тому, что именно он является настоятелем храма. Слишком большую он активность развил, перетягивая на себя паству. Светился в СМИ, устраивал массовые акции. Выходец с Западной Белоруссии, он закончил католическое учебное заведение в Италии. Несколько лет служил в Ватикане, четыре года назад назначен настоятелем храма в Москве. Поговаривают, является негласным представителем Ватикана в России.

Одно время работал в Африке, занимаясь миссионерской деятельностью. И от этих привычек не мог отойти до сих пор. По имеющимся договоренностям, католики обязуются не заниматься в России прозелитизмом, однако такое разделение сфер влияния, кажется, падре не слишком устраивало.

– И все-таки, зачем расстреливать верующих? – спросил я, выслушав рассказ Загурского.

– Убийцей движет сатана. Будучи не в силах сокрушить наши души, нечистый сокрушает наши тела.

– Ваше мнение – убийца пришел конкретно за кем-то? Может, за вами?

– Не думаю. Он двинулся в храм целеустремленно, как ракета. Не искал никого, не высматривал меня. Он сразу открыл стрельбу. Меня в тот момент в помещении не было. Поэтому я сужу обо всем со слов прихожан. Они все в унисон твердят – это был робот. Просто робот.

– Вас это не удивляет?

– Совершенно не удивляет. Типичная одержимость бесами.

– Думаю, вы знаете, что нападение на ваш храм – лишь эпизод в череде аналогичных событий. Кто-то целенаправленно бьет по представителям основных религиозных конфессий. Цель всего этого? Сокрушить религию?

– Насилием? Это смешно. Римляне разрубали христиан на части и травили львами. Сегодня Рим – оплот христианства. Судьба религии не зависит от людей. Это, как ни прагматично звучит, территория Господа нашего.

– Но люди могут немало. Могут взрывать храмы. Могут сеять смерть. Могут освободить от оков хаос и приблизить конец времен.

Мой собеседник посмотрел на меня вдумчиво:

– Это вы про тот богомерзкий меморандум так называемых «деструкторов», не сходящий со страниц газет?

– Именно.

– Насколько я помню, там говорится о том, что человечество ушло от божественного предначертания, и только люди могут приблизить конец времен. Но идея порочна в корне. Ибо…

– Это тоже в руках Господа, – завершил я его мысль.

– Именно так.

– И все же вы недооцениваете людей. Особенно когда на их стороне Ангел Заката.

Вбросив эти слова, я напрягся, ожидая реакции. Но ее не последовало.

– Падший Ангел – это Люцифер, – произнес падре. – Он силен, но тоже подчинен замыслу божьему.

– Это что, известно наверняка? – хмыкнул я.

– Этому спору очень много лет. По одной из версий, Господь и дьявол равноценны, одинаково сильны и с равным успехом борются за этот мир. Это альбигойская ересь, которая еще в тринадцатом веке была уничтожена огнем и мечом.

– А что будет, если падший ангел появится в мире людей?

– Не появится. Может появиться только тот, кто присвоит его имя.

– Ладно, мы ушли в сторону. Вернемся к миру людей. Если отвлечься от духовной стороны – кто реально может стоять за «деструкторами»?

– Сатанисты. Меморандум пронизан их риторикой. Хотя сами они вряд ли себя так назовут. Они же считают себя избранными. Спасителями. Как же – они спасают от геенны огненной себя, да еще двух человек, которых им позволено взять с собой в райские кущи. А также открывают врата спасения тем, кого им удастся обратить в свою веру. Но за всеми этими пустыми словами стоит зло.

– Насколько далеко они пойдут?

– А как мы им позволим. Зло занимает ровно столько пространства, сколько мы освобождаем ему в наших душах. Поэтому, как бы ни важна была ваша работа по розыску этих заблудших овец и по их наказанию, все решается на главном поле борьбы – в наших душах. И эти выстрелы в храме – результат тьмы в наших душах. Надо впустить в них свет, и тогда не будут звучать взрывы.

– В ближайший миллион лет это нереально. Человек дуалистичен – в нем есть место и свету, и тьме.

– Но тьма имеет обыкновение распространяться очень быстро, как только представляется такая возможность, – вздохнул святой отец. – С каждым актом насилия у «деструкторов» появляются новые сторонники. И чем больше мерзостей они будут творить, тем больше будут находить отклики в слабых душах. Потом они начнут выходить из подполья – естественно, открещиваясь от всей крови и утверждая, что ни при чем. Легализуются через какую-нибудь официально зарегистрированную структуру. И однажды сделают все, чтобы низвергнуть этот мир в Чистилище.

Поговорили мы еще несколько минут. Разговор, конечно, вышел занимательный. Но ни на сантиметр не приблизил меня к цели.

Когда я выходил из храма, меня пробрал озноб. Что-то было неправильно. Или предчувствия глодали?