Читать книгу До встречи в СССР! Империя Добра - Сергей Кремлев - Страница 4

ПЕРВЫЕ татаро-монгольские набеги выжгли Русскую землю, обессилили и окончательно раздробили Русское государство, хотя они же обессилили и напор Степи. Угроза с Востока тем не менее постоянно существовала, как и угроза с Юга. Это были наиболее мощные факторы подавления развития Руси. А кроме того, ещё до нашествия Батыя возникла угроза с Запада.

Вот краткая хронология двух непростых веков и без того непростой русской истории. Эти два века привели на Русь много сил Зла, но в эти же два века русское Добро получило ту закалку, которая нам очень пригодилась и в последующие века.

1202—1224 годы. Захват Орденом меченосцев, основанным в 1202 году, земель ливов, эстов, земгалов и других народностей в Прибалтике.

1221 год. Основание великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем в земле мордвы Нижнего Новгорода.

1223 год. Разгром монголо-татарами русских дружин на реке Калке.

1224 год. Захват меченосцами русского города Юрьева (Дерпт, Тарту), основанного Ярославом Мудрым.

1236—1251 годы. Княжение в Новгороде Александра Ярославича Невского (1247—1253 г. – князь тверской, 1252—1263 г. – Великий князь Владимирский). Умер в 1263 г.

15 июля 1240 года. Невская битва.

5 апреля 1242 года. Разгром Ливонского ордена на Чудском озере – «Ледовое побоище».

1237—1241 годы. Нашествие Батыя. Начало монголо-татарского ига. «Гибель Земли Русской».

1240—1241 годы. Захват рыцарями Ливонского ордена (орден основан в 1237 году в результате слияния Тевтонского ордена и Ордена меченосцев) русских крепостей Изборск, Псков, Копорье.

1268 год. Поход в Ливонию и победа войска псковичей, новгородцев, владимиро-суздальцев над немецкими и датскими рыцарями при Раковоре.

1269 год. Поход ливонцев на Псков. Мир с Ливонским орденом. Стабилизация западных границ Новгорода и Пскова.

1300 год. Вторжение в Неву шведской эскадры.

1323 год. Основание русской крепости Орешек.

1325—1340 годы. Великое княжение в Москве Ивана I Калиты, с 1328 года – великий князь Владимирский.

1353—1359 годы. Великое княжение в Москве и Владимире Ивана II Красного.

1359—1386 годы. Великое княжение Дмитрия Ивановича Донского.

8 сентября 1380 года. Куликовская битва при впадении Непрядвы в Дон.

Итак, с какого-то момента Русское государство было вынуждено вести исключительно оборонительную политику. Даже дальние походы имели своей целью вернуть своё, исконное! Завоевательные потенции русских князей – если они у кого-то и были – окончательно заглохли. Слово «воевать» в понятии русских стало синонимом понятия «защита своей Родины», а не захвата и аннексии чужой. Что же до простого народа, то он на Руси подобными идеями не был обуреваем никогда.

Постоянное давление Дикой степи, татаро-монгольских орд, угроза суверенитету и целостности со стороны западных рыцарских орденов, а позднее – Швеции и Польши – вот основные причины военных усилий допетровского Русского царства. Та же Ливонская война Ивана Грозного против Швеции была по сути своей национальной и оборонительной, потому что естественные границы России проходили как раз по тем участкам балтийских берегов, за которые и шла борьба. По сути, в целях обеспечения безопасности восточных рубежей государства были предприняты Грозным и Казанские походы. Причём отношения русских и казанских татар после присоединения Казани не обострились, а быстро приобрели взаимно лояльный характер. Раз придя на Среднюю и Нижнюю Волгу, русские с неё уже не уходили и за сохранение этих земель в составе Руси ни с кем не воевали – в отличие от долгой борьбы за западные и южные земли. И объясняется это тем, что Казанское царство было не столько завоёвано, сколько естественным образом вошло в рождающуюся Русскую Вселенную.

И чтобы лучше понять, почему всё же в Русской Вселенной, носительнице идей Мира и Добра, так часто звенела боевая сталь, нам надо ещё раз – хотя бы кратко – обозреть давние века нашей истории.

Считается, что Пётр чуть ли не первым понял значение для России Балтики и морского флота, почему и начал Северную войну и завоевание Прибалтики. Однако на самом же деле величие Петра сказалось и в том, что он не завоёвывал, а только отвоёвывал! И блестяще завершил процесс, начало которому положили первые племенные союзы славян.

Уже к IX веку нашей эры были созданы ранние государственные объединения восточных славян в районе Днепра и озера Ильмень. И уже тогда наши далёкие предки выходили на северные берега Балтики и соединяли их с берегами южного Чёрного моря. Выходили не с мечом завоевателя, а с топором плотника. Тогда же, добрых полторы тысячи лет назад, начинался тот, говоря языком современным, выдающийся геополитический «проект», который был назван в летописи «Путь из Варяг в Греки»!

Уже в IV – VI веках нашей эры этот Путь – водный путь в 2200 километров через все русские славянские земли с Севера на Юг и обратно – существовал. Мы знаем это по данным археологических раскопок. Скорее всего, эта водная артерия с рядом волоков вначале обслуживала внутреннюю торговлю русских славян, но затем она продолжилась с обоих концов и связала Северную Европу с Византией и арабским Востоком. В IX веке об этом Пути упоминалось в иностранных письменных источниках, в русской летописи о нём говорилось так:

«Бе путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру и верх Днепра по Ловоти, внити в Ильмер озеро великое, а из него же озера потечёт Волхов, и вытечет в озеро великое Нево, того озера внидеть устье в море варяжское…»

Если посмотреть на карту, то видно, что «путь из Варяг в Греки» был проложен почти идеально. Это был удобный путь, но найден он был, конечно, не сразу. Однако после того, как он был найден и пройден, он не мог не стать торным в короткие сроки.

Из Северного моря через Датские проливы в Балтику – к Финскому заливу. Потом – по Неве, соединяющей море и Ладожское озеро. По озеру – к Волхову, впадающему в Ладогу, затем вверх по Волхову к Новгороду и озеру Ильмень, через Ильмень к Старой Руссе и далее вниз по вытекающей из Ильменя реке Ловати. Путь к Днепру от Ловати – через приток Ловати – реку Кунью, протекающую восточнее нынешних Великих Лук, Западную Двину и реку Касплю – приток Западной Двины восточнее Витебска. В верховьях Днепра – волок по суше на приток Днепра реку Хмость. На северо-западе Смоленщины Каспля и Хмость находятся друг от друга очень близко – считаные километры. Пройти их по суше, а дальше – всё путь водой, к Днепру, по Днепру и вдоль западного берега Чёрного моря – до Царьграда-Константинополя.

Путь от Киева до Царьграда проходили за 30—40 дней. С севера везли меха, мёд, воск. С юга – вино, пряности, дорогие ткани, украшения, стеклянную посуду.

И на этом пути стояло два главных центра русской культуры и государственности, две старорусские столицы – Новгород и Киев. Уже в конце первого тысячелетия нашей эры они были объединены в одно государство – Киевскую Русь. На всей Русской равнине, покрытой лесами и реками, действовали одни законы, и именно русские славяне составляли здесь мощную организованную силу. Так что на всём своём протяжении великий торговый путь с севера Европы на юг Европы шёл по территории одного государства – Киевской Руси.

ТЫСЯЧУ лет назад Русь в тёмной и бедной тогда варяжской Скандинавии называли Гардарик – страна городов. Их было на Руси больше четырёх сотен!

В русских летописях говорится о том, что наши предки призвали на княжение заезжих варягов, потому что не умели собой управлять… Но сказать, что Русью правили варяги, на том основании, что с 862 года в Новгороде стал князем варяг Рюрик, это примерно то же, что заявить, что Советской Россией правили грузины, поскольку во главе СССР стоял грузин Сталин. Да, варяг Рюрик пришёл из полуголодной Скандинавии на богатые русские меды и хлеба, но пришел наниматься на службу, как это делали несколько столетий спустя в Италии наёмные полководцы-кондотьеры… И, надо сказать, Рюрик и его потомки честно отрабатывали свой хлеб, служа новой Родине не за страх, а за совесть. Они потому и закрепились на Русской земле, что стали русскими.

Сын Рюрика – Олег объединил под своей рукой северные и южные русские земли – так образовалась Киевская Русь. В конце того же XVIII века, начало которого было ознаменовано Полтавской победой, английский историк Эдуард Гиббон в своей знаменитой «Истории упадка и разрушения Римской империи» писал:

«Сыновья Рюрика владели обширной Владимирской или Московской провинцией, и… их западная граница ещё в ту раннюю пору была расширена до Балтийского моря…»

Земли по Неве действительно издавна были русским владением и относились к так называемой Водской пятине Великого Новгорода. Уже много позже эти земли стали называться Ингерманландией. Поэтому история Северной войны России и Швеции началась задолго до петровского времени. Северная война, которую Пётр Великий начал в 1700 году неудачной осадой Нарвы и закончил в 1721 году победным Ништадтским миром, имеет 500-летнюю предысторию. Эту войну, собственно, начали шведы ещё в 1300 году, впервые появившись в русском устье Невы!

Во времена Киевской Руси и более поздние – до самого монголо-татарского нашествия на Русь – путь «из Варяг в Греки» был важнейшим мировым торговым путём. Киевская Русь служила и связующим, и посредствующим звеном в торговле между северо-восточной Европой и юго-западной Европой. Монголо-татарское нашествие разрушило Русь и её торговлю, и посреднические функции постепенно стали переходить к группе германских городов, поставленных на Маасе, Рейне, Эльбе, Одере и связанных с Северным и Балтийским морем.

Но ещё до разорения Руси возникает не только сотрудничество, но и соперничество между немецкой Европой и Киевской Русью за контроль над торговыми путями. При этом в северо-западной Прибалтике, по Ладожскому, Чудскому и Онежскому озерам, по рекам Великая, Нарова, Нева, по озеру Ильмень жили и укреплялись русские славяне. Там не было ни одного немецкого или шведского поселения или крепости, зато в зоне знаменитого пути «из Варяг в Греки» находились русские города и крепости Корела-Кексгольм, Ладога, Ям, Копорье, позднее – Иван-город и Орешек…

Нынешний университетский город Эстонии Тарту (Дерпт) был основан в земле эстов как русский город Юрьев. Его основал Ярослав Мудрый, христианское имя которого было «Юрий». Юрьев впервые упоминается в русских летописях в 1030 году. В 1215 году он был захвачен меченосцами, в 1223 году освобождён местным населением (эстонцами) и русским отрядом из Новгорода, а в 1224 году, как читатель уже знает, Юрьев снова захватили меченосцы.

На самый конец XII века, на девяностые его годы, приходятся первые торговые договоры Новгорода с немецкими ганзейскими городами. Староготским словом «Ганза», означающим «толпа, союз», были названы торговые товарищества немецких купцов, объединившихся для взаимной помощи и защиты их торговли за границей. Полностью Ганзейский союз оформился значительно позднее – в 1367 году на съезде в Кёльне, но уже в XII веке он активно торговал с Русью.

В 1202 году был основан Орден меченосцев, и сразу же начались его захваты в Прибалтике. В 1237 году Орден меченосцев слился с Тевтонским орденом. Был образован Ливонский орден, и он сразу стал естественным врагом Руси.

Тогда же оформляется и вековое противостояние Руси и Швеции. Развитие торговых отношений Руси со Скандинавией и другими европейскими странами привело к тому, что шведы также стремились захватить прибалтийские русские земли. Александр Невский получил свое прозвище за невскую победу 1240 года именно над шведским войском во главе с родственником шведского короля Биргером Фолькунгом.

В 1300 году крупная шведская эскадра вторглась в устье Невы и захватила его. При впадении в Неву реки Большой Охты шведы поставили город и крепость Ландскрону, но вскоре он был взят штурмом и его сровняли с землёй. Но русские допустили ошибку, не использовав эту крепость. Шведы стали заходить в Ладожское озеро, грабить русские купеческие суда. Тогда в 1323 году новгородский князь Юрий Данилович основал на острове Ореховом у южного берега Ладожского озера и истока Невы русскую крепость Орешек. Потом Орешек не раз переходил из рук в руки. В 1611 году шведы переименовали его в Нотеборг («not» по-шведски «орех», «borg» – «крепость»). Отвоевав Орешек в 1702 году, Пётр назвал его «Шлиссельбург» – «Ключ-крепость».

Новое название Орешку Пётр дал точное! Орешек был поставлен новгородцами в ключевом месте северного начала долгого пути «из Варяг в Греки». В 30-е годы XVII века знаменитый немецкий путешественник Адам Олеарий побывал на Севере Европы и в «Московии» и в своём описании путешествия упомянул крепость Нотебург, отметив, что она построена русскими у выхода из Ладожского озера на острове, формой похожем на орех, откуда и пошло русское название крепости – Орешек.

В 1323 году между Россией и Швецией был заключён «вечный» Ореховский мир. Но уже в 1348 году шведский король Магнус Эриксон объявил крестовый поход против Руси.

Ко времени основания Орешка центр русской цивилизации давно переместился с юга, из Киева, на север, и Новгородская торговая республика естественным образом старалась закрепить свое влияние на выгодных водных торговых путях того времени – на Ладоге и западнее – на Балтике, где была создана целая система русских крепостей: Юрьев, Нарва-Ругодив, Иван-город, Яма (Ямбург), Корела (Кексгольм, ныне – Приозёрск). «Путь из Варяг в Греки» был уничтожен волной нашествия степных кочевников. Однако сама торговля Европы с русским Севером не прекращалась, и главную роль здесь играл Ганзейский союз. В Европу шли из России пенька, смола, мёд, воск, меха. Из Европы – сукна, товары ремесленников. Из Скандинавии везли сельдь и треску. Позднее, в XV веке, Ганза начинает слабеть, зато на Балтике и в Западной Европе усиливается Швеция.

Швеция как единое государство сложилась к XIII веку. От других европейских стран Швецию отличала большая свобода крестьян по отношению к феодалам. А это создавало неплохую системную базу для организации сильной армии. Так и вышло – шведы приняли почти непрерывную завоевательную линию в политике, и одним из направлений их экспансии стали вначале земли нынешней Финляндии, а затем – русский Север и русские прибалтийские земли.

В России в то время только-только закончилась ожесточённая княжеская междоусобица, когда галицкий князь Димитрий Шемяка захватил Москву и ослепил великого князя Василия II Васильевича – внука Димитрия Донского. Василия, которого после этого прозвали Тёмным, восстановили на престоле московские посадские люди. Василий Тёмный был объединителем, и позиции Москвы на русском Севере при нём укреплялись, что шведам нравиться не могло.

Поэтому за русские прибалтийские земли с переменным успехом воевала со шведами Россия Ивана III, Ивана IV Грозного, Россия первого царя из династии Романовых – Михаила, деда Петра. Уже Иван III Васильевич активно боролся за возвращение русских прибалтийских земель. Это он поставил Иван-город на берегу Наровы напротив шведской Нарвы.

В 1496—1497 годах Россия вела очередную войну со Швецией, но самой больной проблемой стал Ливонский орден. Он был неизменно агрессивен и весной 1501 года в союзе с Литвой нанёс серьёзный удар по русской морской торговле на Балтике. Было захвачено 200 русских судов с товарами и 150 купцов. Это само по себе говорит о масштабе торговых связей России с Западной Европой.

Борьбу продолжил Иван IV Грозный. С 1540 года у России имелся только один порт на Балтике – Нарва. Туда тайком, в связи с запретом Ганзы, приходили с товарами английские, голландские и французские суда. Но вскоре и Нарва была утрачена. В 1555 году в Англии была учреждена торговая «Московская компания». Началась торговля через Белое море.

В 1556 году, когда шведы в очередной раз развязали войну, русские войска разгромили шведов у Выборга. Это способствовало оживлению так называемого «Выборгского плавания», то есть русской торговли через Выборг.

В 1558 году началась Ливонская война Московского государства с Ливонским орденом и Польшей. Вначале война была успешна для русских, в 1561 году был разгромлен и распался Ливонский орден. Были отвоёваны Нарва (Ругодив), Дерпт (Юрьев).

В устье Наровы, ниже Иван-города, для расширения «Нарвского плавания» посланцы Грозного Дмитрий Шастунов, Пётр Головин и Иван Выродков приступили к сооружению нового порта с гаванью, и летом 1558 года он уже мог принимать первые суда. Весной 1559 года датские послы сообщали своему королю, что русские приступили к закладке больших морских кораблей. Последнее, увы, было преувеличением – Иван Грозный тщетно пытался выписать в Россию корабельных мастеров. Европа ему в этом отказывала. Тем не менее Европа встревожилась.

Польский король Сигизмунд II Август писал английской королеве Елизавете:

«Московский государь ежедневно увеличивает своё могущество… он приобретает средства побеждать всех».

О том, что, побеждая «всех», московский государь всего лишь возвращает своё, Сигизмунд, конечно, «забывал».

Русские успехи ускорили процесс заключения Польшей и Великим княжеством Литовским Люблинской унии в 1569 году. Создавалась единая Речь Посполитая, сразу же враждебная России. А русский царь вскоре сделал неожиданный ход! В 1570 году он выдал «жаловальную грамоту» профессиональному датскому корсару Карстену Роде на ведение каперской деятельности в Балтийском море.

Сегодня почти никто не помнит об этой каперской флотилии Ивана Грозного! А она вполне успешно оперировала на Балтике во время Ливонской войны. Флотилия была создана в июле 1570 года и насчитывала 6 вымпелов. На судах были установлены русские пушки. Экипажи были наёмными – из датских корсаров. Командор – Карстен Роде. Флотилия базировалась на острове Борнхольм. Начав оперировать в июне 1570 года, к сентябрю Роде захватил 22 судна, часть которых была передана России, и в Нарве появился небольшой русский флот.

Но – ненадолго. Появление на Балтике всего-то маленькой флотилии под русским флагом вызвало в Польше и Швеции переполох, посыпались резкие протесты. «Необходимо предотвратить господство московитов на море, пока это зло ещё не успело пустить слишком глубоких корней», – писали бургомистры Данцига в Любек и другие ганзейские города. И датский король Фридрих II в октябре того же 1570 года приказал арестовать Карстена Роде и заточить его в один из королевских замков. Суда были конфискованы.

Маленькая деталь большой истории. Но деталь показательная, и помнить русским о ней не мешает даже сейчас.

С 1577 года к Ливонской войне подключается Швеция. К XVI веку северное противостояние России и Швеции приобрело постоянный характер, пиком которого стала Ливонская война. Она не была в итоге удачной для Ивана Грозного, однако её геополитическая необходимость для России была вне сомнений. В 1583 году было заключено Плюсское перемирие. По нему Россия сохраняла за собой устье Невы, но фактически Балтийское «окно» для русских вновь закрылось.

ОДНАКО эпоха Ивана Грозного – это не только яркий момент борьбы Русского Добра с внешним Злом. В эпоху Грозного шла активная борьба Добра и Зла внутри самой Руси. И в итоге Добро одолевало Зло. Об этом хорошо сказал сам Грозный в своём первом послании Андрею Курбскому.

Князь Курбский (он был на два года старше царя и умер за год до смерти Грозного) начинал как участник «Избранной рады» царя и военачальник, назначался наместником Ивана IV в присоединённом к Русскому государству Юрьеве (Тарту). Но затем, будучи идеологом боярского своеволия и привилегий, изменил и бежал в Литву. В истории Курбский остался известен благодаря полемической переписке с царём. Сам же Грозный показал себя в этой переписке выдающимся публицистом, крупнейшим политическим мыслителем, великим патриотом России и…

И, как ни странно, гуманистом, видящим высший гуманизм в обеспечении силы земному Добру в его противостоянии земному Злу. Грозный писал:

«Свет же во тьму не превращаю и сладкое горьким не называю… Я… усердно стараюсь обратить людей к истине и свету, чтобы они познали единого истинного Бога в Троице славимого, и данного им Богом государя и отказались от междоусобных браней и преступной жизни, подрывающих государство. Это ли горечь – отойти от зла и творить добро? Это ведь и есть сладость и свет!.. Что может быть хуже урывать для самого себя? Сам не зная, где сладость и свет, где горечь и тьма, других поучаешь. Не это ли сладость и свет – отойти от добра и начать творить зло?.. Всякому ясно, что это не свет, а тьма, не сладость, а горечь…»

Грозный видел своё предназначение в служении государству, а не в потакании животным страстям и своекорыстию. И при этом он был убеждён, что миром правит Добро, а не Зло, потому что, как верил Грозный, не только на небе, но и на земле правит Христос.

Царь писал Курбскому:

«Как они (манихеи. – С.К.) суесловят, что небом обладает Христос, землёй – самовластный человек, а преисподней – дьявол, так же и ты проповедуешь будущее судилище (Страшный Суд. – С.К.), а Божьи кары за человеческие грехи на этом свете презираешь. Я же знаю и верю, что тем, кто живёт во зле, <…> не только там мучиться, но и здесь суждено испить чашу ярости господней за свои злодейства… Также и то знаю, что Христос владеет небом, и землёй, и преисподней, <…> и всё в небе, на земле и в преисподней существует по его воле…»

Вдумайся, уважаемый читатель! Слова Грозного – это ведь страстное утверждение всесилия Добра везде и во всём! Это – ощущение Добра как силы, пронизывающей всё Мироздание и правящей им, не разделяя со Злом прав и возможностей власти. В соответствии с уровнем эпохи Грозный осознаёт проблему на уровне религии, а не общественной философии. Но так ли это существенно? Важно то, что именно русский государь, русский верховный вождь исповедовал философию Добра и отвергал манихейский принцип равноправия Добра и Зла в те времена, когда Европа почти поголовно была уверена в том, что не в правде суть, а в силе.

Такие воззрения не возникают, не могут возникнуть в отрыве от той общей духовной общественной атмосферы, в которой возрастал сам носитель воззрений. А это означает, что и во времена Грозного духовная атмосфера русского общества была по-прежнему пронизана идеей вселенского Добра.

Русское Добро Иван IV Васильевич Грозный понимал как сильное Русское государство, способное это Добро защитить в борении со Злом. Грозный был ведь не просто мыслителем и философом. Он был также практическим политическим лидером, воителем и преобразователем. Его Добро было всегда деятельным, оно имело крепкие кулаки. Порой эти кулаки промахивались и били по невинному. Но Грозный отдавал себе в том отчёт и писал:

«Верю, что мне, как рабу, предстоит суд не только за свои грехи, вольные и невольные, но и за грехи моих подданных, совершённые по моей неосмотрительности…».

Вдумаемся и в эти слова… Ведь они представляют собой публичное признание! Но лишь выдающийся человек, глубоко верящий в Добро, мог в ту эпоху, находясь на высоте, которую тогда повсеместно считали богоравной, публично говорить о том, что он может быть неосмотрительным!

ПОСЛЕ смерти Грозного в 1584 году борьба России за возвращение её прибалтийских земель шла с переменным успехом, но всё более терпела крах – всё более сказывалась отсталость допетровской России.

В 1595 году Борис Годунов заключил с Швецией Тявзинский «вечный» мир. По нему Россия возвращала себе часть побережья Финского залива, Корелу, Орешек, Копорье, Иван-город, крепость Ниеншанц, Ям. Однако земли к западу от Нарвы (Ругодива) оставались за Швецией, шведы по-прежнему контролировали Балтийское море.

Вскоре на Руси начались Смута, правление Лжедмитриев, Семибоярщина… Затем последовало польско-шведское вторжение в Россию. Зло вновь правило бал на Русской земле, но вновь правило его временно. Осенью 1612 года народное ополчение во главе с Мининым и Пожарским освободило Москву, а 21 февраля 1613 года на царство был избран Михаил – первый Романов, дед Петра Великого.

По Столбовскому договору между Россией и Швецией, заключённому 27 февраля 1617 года, Швеция признавала династию Романовых, возвращала России временно захваченные Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу, Гдов, но оставляла за собой захваченные Иван-город, Ям, Копорье, Орешек, Кексгольм, Ижору, принадлежавшие России по Тявзинскому договору.

Шведский король Густав II Адольф на заседании риксдага заявил:

«Теперь без нашего позволения русские не смогут выслать ни даже одной лодки в Балтийское море; большие озёра Ладожское и Пейпус (то есть Псковское. – С.К.), Нарвская Поляна, болота в тридцать вёрст ширины и твёрдые крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю, и, надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеёк…»

«Ручеёк» перешагнуть было действительно непросто, но во время очередной русско-шведской войны 1656—1661 годов, которую вёл отец Петра – Алексей Михайлович, главные силы русской армии двигались к Риге по Западной Двине (Даугаве) на 1400 стругах и барках. Тогда были взяты с боем Динабург (ныне Даугавпилс) и Кокенхаузен (ныне Кокнесе), расположенные в нижнем течении Западной Двины. Они были переименованы в Борисоглебов и Царевичев-Дмитриев.

По инициативе выдающегося допетровского государственного деятеля воеводы Ордина-Нащокина в Царевичеве-Дмитриеве – примерно в ста с лишним километрах от Риги – началось строительство кораблей для Балтики. Однако сказалась возрастающая отсталость России, в том числе и военная, особенно видная на фоне мощной шведской армии. И по Кардисскому мирному договору 1661 года Царевичев-Дмитриев пришлось возвратить Швеции. Корабли были сожжены.

Через одиннадцать лет после заключения Кардисского «вечного» мира у Алексея Михайловича родился сын Пётр. Балтийское «окно» в Европу, которое периодически было открыто для русских со времён Киевской Руси, в тот момент оказалось для нас прочно закрытым. И прорубить его вновь должны были шпага Петра-воителя и топор Петра-строителя.

Он же поставил по-новому для России и проблему Добра и Зла. А точнее – самым зримым и выдающимся образом укрепил деятельное начало в Русском Добре.