Читать книгу Собрание сочинений. Том первый. Рассказы и повести - Сергий Чернец - Страница 8

Родился он в Марийской АССР, в городе Йошкар-Ола, в столице. Отец его – мариец из Медведевского района, а мать из другого района Марийской республики. Отец его строитель был бригадиром комплексной бригады по методу Злобина, и его фото висело на доске почета в Марстройтресте, как передовика. Но он часто выпивал, пьянствовал. Поэтому благ никаких у них не было. Жили они в квартирке гостиничного типа (16 кв\м) не особо богато.

В школе Изэрге учился хорошо. Ребята в классе, однако, его не любили. По некоторым предметам Изэрге был отличником, а отличники почему-то в школе не были в почете. Он не давал списывать, и был фаворитом учителей….

Их район, на окраине города был шпанистым. В частном секторе, в деревянных домах жили ребята задиристые, драчуны и «бандиты».

Изэрге, в классе 5-ом, тогда немецкий язык начали изучать, – познакомился и подружился с татарином Санькой, который остался на второй год и был переведен к ним в класс. Этот Санька Ахматьян был «грозой» среди ровесников. И он привел Изэрге на голубятню, что стояла позади школы во дворах, ближе к частному сектору, к деревянным домам окраины города. Там и втянулся Изэрге в компанию шпаны района. Вся шпана собиралась на голубятне. Там он научился, и курить и в карты играть на деньги, и прочим «шалостям».

Успеваемость в школе у Изэрге резко снизилась. Стал он, по некоторым предметам на тройки учится, а бывало, и уроки пропускал. Но любил Изэрге читать книжки и сочинял сам стихи. В школе организовали факультатив – литературный кружок. Вот туда и ходил Изэрге. Он писал сначала стихи, изучал – ямб, хорей, дактиль, анапест. Писал и лесенкой, под Маяковского. Стихи его хвалила учительница литературы, которая и вела занятия в литкружке. Один раз, в 7-ом классе уже, стихи сочиненные Изэрге послали в газету «Пионерская правда» и их напечатали. Из всей школы Изэрге прославился тем самым. А по немецкому языку в школе проводили спектакль-конкурс по сказкам Ганса Христиана Андерсена. На этом конкурсе Изэрге тоже завоевал первое место и его наградили как отличника по немецкому языку. «Гензе – гензе» – гуси-гуси, только и запомнил он слова из своей роли в немецком спектакле. Ему подарили пластинку «Уроки немецкого языка» и грамоту дали. Но математику он запустил и другие предметы пропускал, и за это его ругала классная руководительница «Марь Иванна», она же учила по русскому и литературе, она же и вела литературный кружок.

Я видел, что с тоской и с некоторым наслаждением, с любовью вспоминал Изэрге Сиртак свои детские годы. Психологически раскрепостить, раскрыть, подобрать ключик к человеку мне было не сложно. Еще в семинарии я отдельно брался за изучение психологии. Читал и Зигмунда Фрейда и польского Пиаже и труды наших русских психологов. Я не просто поддакивал Изэрге во время наших бесед, но искренне сопереживал. И по принципу – «откровенность на откровенность» рассказывал ему о своем детстве, которое резко и во многом отличалось от его воспоминаний. Так у нас и получалось «откровение помыслов» – я узнал, просто человек открывал мне все свои «грешки» и редкие воспоминания своей жизни. А жизнь его, хоть и в детском возрасте, не проходила всё время в розовом цвете, были не только удачи, о которых Изэрге вспоминал с умилением. Были в жизни и горести.

Например, среди шпаны своего района Изэрге был не последним человеком. Старшие ребята «проверяли» их, молодых пацанов, заставляя драться друг с другом. Все происходило на территории детского сада, на веранде во дворике для прогулок детей. Все вставали в круг, а в середину выходили двое бойцов и бились до крови по-настоящему. Дрался Изэрге дико и жестоко, и в своем дворе он побеждал многих одногодков, брал, если не силой то напором, взрослым ребятам приходилось разнимать слишком напористого Изэрге. И многие боялись его и уважали из-за страха, а впоследствии, подружившись не только из-за страха. Изэрге был начитанным эрудированным мальчиком, интересно рассказывал, много знал и по праву заслуживал уважение сверстников. «И больше того» – как признался мне он сам – «неоднократно попадал в милицию, как зачинщик или предводитель».

В те годы в городе Йошкар-Ола, как, наверное, и в других городах Союза, было разделение молодежи по районам. Случались массовые драки: район на район. На футбольном поле одного из ближайших ПТУ собиралась толпа по 100 и более человек. С собой брали колы, палки и даже цепи велосипедные, и начиналась драка, побоище, за власть по округе, за первенство. Конечно, милиция… и Изэрге попадал в больницу с проломленным черепом, со сломанными ребрами. Он считался уже не «рядовым» среди шпаны, но водил с собой ребят со своих дворов. По этому «зазнайству», как понимал он теперь, и в школе он тоже устраивал драки-расправы. Он бегал на переменах за школу курить сигареты, а кто-то из комсомольцев «бежал» к учителям и к заучу, которые отбирали сигареты. Его и в школе «сдавали» как зачинщика и уроки прогуливали вместе с ним другие, а виноват был всегда он. Изэрге мстил и бил таких «стукачей». В одной из драк в школе разбиты были стенды, стеклянные шкафы в коридоре. Завуч вызвал милиционершу из «детской комнаты милиции». Итог – за все приводы и за все хулиганства его поставили на учет как трудного подростка. И стал Изэрге ходить и отмечаться в «детской комнате милиции», где проводили с подростками беседы и заставляли даже после школы делать домашнее задание.

Параллельно с этим, все-таки не бросал Изэрге литературный кружок. Он ходил и в библиотеку Центральную, в читальный зал. Нашел он там по каталогу книги М. Горького о соцреализме, как советовала ему учительница. «Как стать писателем» – помнил он название книги Горького, где автор объяснял типизацию, построение литературного произведения: фабула, завязка – развязка, пролог – эпилог…. И он писал рассказы о природе, которую любил. Рассказы его читала и оценивала, возгревая в нем талант, учительница «Марь Иванна».

В одно время, случилось, увлекся Изэрге спелеологией даже. В марийской республике был Пуморский провал, 40 метров глубины. В те пещеры, которые промыла подземная река, приезжали из Ленинграда спелеологи. И как-то случайно узнал об этом Изэрге и попал к ним в экспедицию, летом, в каникулы. Он жил с учеными в палатке. Он спускался в карстовые пещеры. Он видел красоту сталактитов и сталагмитов. То лето запомнилось ему надолго. Для спелеологов он пригодился – Изэрге знал марийский язык и служил переводчиком для Ленинградских ученых. Местные жители из деревень вокруг Пуморского провала плохо говорили по-русски. А на марийском языке они рассказывали про пещеры и про пещерных людей легенды («Овда – называли их марийцы). Археологи в экспедиции тоже были, и они находили окаменевшие останки древних животных, живущих миллионы лет назад.

Школу Изэрге бросил после 8-го класса. Был один путь, одна дорога в ПТУ. Он поступил учиться на слесаря. И опять завертелась шпанистая жизнь, в ПТУ учились в основном «трудные» подростки. Первый год он еще ходил на встречи с писателями, по приглашению учительницы, и еще писал он свои рассказы. Но жизнь «не задалась».

Отец пропивал зарплату. Мать работала на 2-х работах. Изэрге предоставлен был самому себе и улице. Стипендия в 30 рублей у него быстро кончалась, а деньги нужны были даже на сигареты хотя бы. Выручил его один писатель. Он привел Изэрге в газету местную – «Марийскую правду». Так стал он подрабатывать, как вроде, нештатный корреспондент. Раз пять-шесть он получал гонорар за небольшие статьи и стишки к праздникам. Потом работница редакции Марина С. Взяла его в свой отдел писем, и Изэрге работал, сортировал почту.

Вскорости, в его семье случилось горе. От пьянки «сгорел», умер его отец. Они остались с матерью вдвоем. А окончив ПТУ, получив аттестат, Изэрге не пошел работать по профессии, а поступил в редакцию газеты. Он работал в разных отделах, работал и перевозчиком-грузчиком. Иногда все же печатали и его статьи на злобу дня и стихи. Много рассказов он посылал в журналы. О Пуморском провале, о сталактитовых пещерах его рассказ был опубликован в журнале «Уральский следопыт». Трудно – трудно было во времена «перестройки», после распада СССР. В 1992 году издали, наконец, с большим трудом книжку рассказов Изэрге Сиртака. Помогли те же Ленинградские археологи, он знакомство с ними с детства не терял.

И вот, теперь, считал Изэрге Сиртак себя писателем. Он много философствовал, а с начавшимся возрождением Церковным решил поближе познакомиться с христианством. Так встретил он меня, одетого в рясу и, по виду, благорасположенного.