Читать книгу Окружение наше – животные. Сборник рассказов - Сергий Чернец - Страница 5

Дед Иван не любил говорить и всегда уворачивался от вопросов про эти самые приведения.

«Слышал, слышал я разные истории, но не верю и не хочу про это говорить» – отвечал он мне. Однако несколько случаев про приведения местные он мне рассказал, после моей настойчивой просьбы, в то время, когда мы дробью четверкой (на зайцев) снаряжали патроны для предстоящей охоты.

«А то,… Марья-вдовица поведала всей деревне. И молва эта быстро всем известна стала, – это ж бабьи побасёнки: „одна баба говорила и другой передала“, – быстро распространяются. Так вот, … Дом-то её с краю деревни стоит, всех ближе к лесной дороге и к Высотину близко. А там усадьба-то разваленная поросла малинником вокруг. И ходила Марья-вдовица малину собирать полудикую. Крупная там малина, не как по оврагам в лесу дикарка-то. Задержалась, говорит, почему-то до вечера и в сумерках и увидела приведение это: белую женщину с белой прозрачной же малой дочкой. Плакали они, говорит. И женщина к ней руки тянула и говорила что-то там, типа, просила помочь, а девочка плакала: „мама, мама!“. Вот одна из историй» – рассказывал дед Иван в промежутках между тем, что насыпал дробь в мерку и в патроны, передавая их мне на машинку для пыжевания.

«А в другой раз, на дороге лесной,… мужик наш видел тех же: белую женщину прозрачную с белой девочкой. И что это он вечером шел по лесной дороге мимо Высотина? За ним, говорит, шла и руки к нему тянула, – так он бегом прибежал в деревню весь в поту…».

Дед Иван был, наверное, единственный заядлый охотник в нашей деревне. В других деревнях, среди местных, охотников тоже было мало. А потому и дичи в наших густых лесах и по полям около реки было предостаточно. В последнее время сюда стали приезжать на охоту даже из города люди-охотники.

Охотиться люди стали не только для удовольствия, но и по нужде. В последнее время, в конце 1970-х, в 1978—79-х годах ввели по регионам талоны на продукты. И мяса уже негде было достать – дефицитом стало мясо. На один талон – 1 кг мяса в месяц давали. Поэтому, известное дело, что зайцев можно было жарить не только как экзотику, деликатес: прошпигованный салом и чесноком да в сметане изжаренный заяц и для ресторанов хорош.

Вот и мы с дедом Иваном охотиться шли непременно за добычей, а не просто прогуляться и природу посмотреть.

Я приехал в родную деревню поздней осенью, в такую пору, когда опавшая листва уже слежалась под осенними дождями и почернела на тропинках. Охота в такое время и называется «охотой по чернотропу», и она сама по себе интересна для охотника-любителя.

Надо было дождаться первого снега, первой снежной пороши, когда станут видны следы зайцев и других животных. И еще у нас не было собаки охотничьей. Да, мы знали, что все любители-охотники «тропят» зайца и без собаки. Найдут свежий его след на снегу: две задние лапки рядом и две точки от передних одна за другой, и идут по следу, как по тропинке, пока не найдут лежащего на «лёжке» и не застрелят его. Ведь заяц бегает по ночам, а весь день он лежит, потому что днем много шума. Но так охотиться не очень-то и выгодно. Слух у зайца отменный и слышит он шаги охотника издалека, недаром уши-то большие. Застать на «лёжке» зайца – редкость. Он всегда «снимается» с «лёжки» задолго, как охотник подойдет. А увидев прыгающего далеко впереди зайца, – охотнику попасть в него труднее и много «холостых» выстрелов бывает.

А другая охота была бы с собакой. Дед Иван стал спрашивать у деревенских: нет ли у кого собаки пригодной для «охоты гончей». Провинция, деревня – это особая часть страны: там малейшие слухи и вести растекаются во все стороны не хуже радио и телевизора. Дворовые собаки-дворняжки бегали во всех окрестных деревнях. У некоторых во дворах на цепи сидели овчарки, а кто-то даже бульдогов выводили гулять на поводке. Но пригодных для охоты, еще и гончих собак по всей округе не было. Как мы узнавали новости про соседей? Да запросто. В магазине нашем сельском. В трех километрах на гору, через речку, через мост – соседняя деревня считалась «центральной усадьбой колхоза» – её так называли. И там, напротив сельсовета был магазин и почта и клуб по соседству с кинозалом в нём. В магазине завсегдатаи – это женщины и старые и молодые, через которых можно было узнать всё обо всех.

Уже осень стала совсем холодной, по утрам густой иней серебрил поля и припудривал деревья, и мороз тонким ледяным стеклом затягивал лужи на дороге. Наконец, однажды ночью (как всегда неожиданно: всегда так – ждешь, ждешь, а дождешься, и это бывает неожиданно) неожиданно пошел мягкий первый снег. И проснувшись, все увидели из окон белую зиму. Вот она – первая пороша! Сердца охотников начинают биться быстрее в радостном предвкушении при звуках этих слов – «первая пороша!».

В эту первую порошу случилось чудесное для нас событие. К деду Ивану пришла почтальонша из сельсоветовской деревни, и пришла с собакой. А я уже был при всем снаряжении, готовый выйти «в поле» – на охоту и зашел поутру к деду Ивану. Его дом был ближе к краю деревни, в сторону оврага и полей за ним, откуда и решено было начать наши поиски заячьих следов.

– Здравствуй Анна! – встретил почтальоншу дед Иван. Та, вошла в калитку и завела собаку на поводке во двор. После приветствия она сказала: «Говорят, вы для охоты собачку приискиваете? Так вот, это молодой наш Друг, кличут его так, охотничий пёс. Да вот беда с ним немного, натаскан не совсем хорошо» – и она рассказала историю воспитания пса:

«Щенок он породистый, знакомый привез из города, говорил, английской какой-то породы. Говорили „пойнтер“ вроде бы. Учили его мы с мужем вдвоем всем командам, как положено. Он обладает прекрасным верхним чутьём, по утке, по другой птице надо было натаскивать, он ни воды, ни болота не боится. Мой муж в лесниках служит и взялся натаскивать Друга, да прозевал по небрежности, не смог придержать, чем и испортил породу-то», – рассказывала пожилая бойкая женщина. Видно было, что она всё знает и понимает.

«А полем шёл, а тут прямо на него заяц оголтелый мчался, русак осенний. Ему бы придержать за ошейник, да не пущать: „Ты, мол, Друг, благородный пёс, породистый, и негоже гоняться за зайцами“. Но, когда муж успел одуматься и сообразить, – Друг уже нагнал косого и весь в крови заячьей стал грызть его на месте. Конечно, потом муж отнял у пса русака и в сумку упрятал, да что толку уже! Хлебнул уж горячей заячьей крови пёс и стал никуда не годным…. Пробовали его и учить и наказывать, и били плеточкой по хребту. Нет. Ничем невозможно было выбить эту страсть из его собачьей души. Бывает, говорил мне муж, учует Друг из далека своим верхним чутьем перепелку, бекаса и тетерева или глухаря; учует и „тянет“ по нему. Сказывается порода. Весь как струна, в „стойку берет“. Только на охотника глазами косит и на птицу настроен бывает. Но тут приносит нечистая, как на зло, какого-нибудь русака и прощай всё… – ведь, за полкилометра чует он их проклятущих зайцев. Только его и видели! Убежит и жди его. Вернется, а морда в крови вся. И наказывай его, не наказывай, – а тушку зайца в стороне бросает, в руки не дает» – так рассказывала почтальонша.

Сама она была дочерью прежнего лесника и охотилась, дай бог всякому мужику! «Жулька была, – говорит, – хорошая собака, все болота я с ней облазила по лесной округе, уток била. И на другую птицу ходила. Не люблю я бегать, как вы, мужики, за зайцами, да за лисами. Муж мой, вот, и на волков ходил, когда облаву на них тут объявляли года два назад. Тогда волков много было, – на скотину нападали по деревням. Пастухам трудно тогда приходилось у нас…» – рассказывала почтальонша Анна-охотница. Всё это узнали мы, когда в дом зашли чай попить, за столом у деда Ивана.

А Друг довольно быстро с нами освоился, и не чурался, а принял нас за своих – за охотников. Обнюхал он руку мою, когда мы вышли к нему. Он сидел во дворе, привязанный к крыльцу. С руки он переключился на ноги, и сапоги, не до конца отмытые от прошлой болотной тины, как бы что-то ему охотничье напомнили. Друг натянул поводок и лапами передними уперся мне в грудь. И тут я обратил внимание на глаза этого породистого пса. Они были слегка голубоватого цвета, живые и серьезные. Их взгляд был твердый, доверчивый и без всякого оттенка угодливости и заискивания. Казалось они спрашивали: «Зачем я здесь? Зачем я тебе нужен? Ведь не со зла?». Так смотрят лишь верные собаки пастухов, уверенные в доброте человеческой.

Кусок колбасы, который вынес дед Иван, был принят от него благосклонно и проглочен мгновенно, а хвост выразил самую размашистую признательность.

Так и было решено, что пёс по кличке Друг, останется у деда Ивана. А пока мы будем охотиться вместе до окончания моего отпуска.