Читать книгу Призраки, замки и немного людей - Серый - Страница 2

Я стоял и нервничал. Призраки проникали в залу, не обращая на меня особого внимания. Некоторые здоровались, и я коротко кивал в ответ, не желая вступать в дежурный обмен любезностями. Особо высокомерные, проходя мимо, пытались задеть меня, всем своим видом показывая, что я поступаю крайне невежливо, бесцельно толкаясь у дверей вместо того, чтобы войти внутрь залы и занять своё скромное место. Они были уверены в том, что я буду сидеть где-то на галёрке, и расценивали моё топтание у главного входа как жалкую попытку привлечь к себе внимание. Но мне было на них наплевать, как и на моё, и в самом деле, скромное место. Я надеялся переговорить с Дианой до начала церемонии, и главный вход был единственным местом, где я мог встретить её со стопроцентной вероятностью. И я её встретил.

Дальше всё пошло не по плану. Диана шла под руку с типом, имени которого я не знал, но совершенно точно где-то видел. Я рванул им навстречу, но Диана отрицательно покачала головой, и мне пришлось стремительно пройти мимо, сделав вид, что я спешу поприветствовать кого-то у них за спиной. Мой манёвр удался наполовину. Встречи с Дианой и её спутником я избежал, но из-за резкой смены курса врезался в какого-то парня, который тут же принялся многословно извиняться, хотя в нашем столкновении был виноват я один.

– О, я вижу, вы уже познакомились, – пробасил невесть откуда появившийся рядом с нами Саныч, – это добрый знак!

Саныч всегда имел склонность к «знакам», поэтому я пропустил его слова мимо ушей.

– Извини, – сказал я парню, похлопав его по плечу, – это я виноват, меньше нужно заглядываться на девиц, – и обратился к Санычу, – здорово, Саныч!

Я протянул ему руку, которую Саныч с удовольствием потряс обеими своими ручищами. Он всегда так делает, потому что Саныч у нас добряк, ежесекундно радующийся жизни. Не знаю, отвечает ли жизнь ему взаимностью, но, похоже, он всегда ею доволен.

– Всё, Саныч, я побежал, некогда!

– Беги, – Саныч никогда ни на кого не обижался, – поговорим после.

Я не собирался разговаривать с Санычем после церемонии, но всё равно согласно кивнул и пошёл в сторону залы. Где-то там должна была быть Диана, с которой я так и не поговорил. Я нашел её в компании всё того же смутно знакомого типа и помощницы одной из мелких шишек управления. Помощница и тип увлечённо обсуждали какое-то нововведение на службе, из чего я сделал вывод, что Диана выбрала себе в сопровождающие какого-то мелкого чинушу. Зачем? Она постоянно совершала какие-то непонятные поступки, чем одновременно раздражала и привлекала меня. Думаю, что не меня одного. Я коротко мотнул головой, предлагая Диане переговорить с глазу на глаз, но она осталась на месте, беззвучно произнеся одно лишь слово:

– Зáмок.

Я тоже беззвучно зашевелил губами, как рыба:

– Я претендую!

Это и была та новость, о которой мне нужно было поговорить с Дианой до церемонии. Я очень хотел, чтобы она присоединилась к моей заявке на зáмковую лицензию. Сделать это можно было в любой момент, вплоть до объявления результатов распределения лицензий между соискателями. Лицензия на замок выдавалась как минимум паре призраков, поэтому мне нужен был партнёр. А Диане нужен был замок. Именно по этой причине я весь последний год из своей призрачной кожи вон лез, чтобы иметь возможность подать заявку на замковую лицензию. В моём возрасте и при моих невеликих заслугах заработать право на такую лицензию можно, только если забыть обо всём, кроме работы. И я по-честному забыл. Пахал как проклятый, как, в общем-то, и должен делать всегда, ибо проклятый я и есть. Но об этом как-нибудь потом, а сейчас – о замке. Зачем он нужен Диане – я не знаю: она отказалась говорить со мной на эту тему, сказала лишь, что без замка она со мной не будет. Сам по себе я ей, увы, был не нужен, что было до чрезвычайности обидно. Но ей никто без замка не был нужен, что снимало акцент с моей персоны и переносило его на чёртов замок. Ну, нужен девушке замок. Что можно с этим поделать, кроме того, что его раздобыть? Ничего. Разве что подождать, пока девушка передумает. Но Диана не из тех, кто передумывает. Она всегда получает то, что ей хочется. И призрак рядом с ней должен быть точно таким же. Так что выхода у меня не было. Был только вход, через замок: получу замок – получу Диану. Но прежде чем получить её так, как я хотел, нужно было получить её в качестве партнёра по лицензии.

Но даже с этим у меня возникли проблемы, так как Диану отвлёк её давешний сопровождающий, упорно старающийся захватить всё её внимание. Ещё бы, такая девушка! Она мне и самому нравилась. Очень. Поэтому я продолжил сверлить Диану глазами, пытаясь отвлечь её от прилипчивого клерка одной только силой взгляда. В отличие от людей, с призраками такие штуки обычно не проходят. Не беспокоят призраков чужие взгляды. Они им по их призрачному барабану. Но Диана всё же отвлеклась от собеседника, утомившись от его навязчивого обхождения, и, поблуждав глазами по зале, встретилась взглядом со мной. Я тут же беззвучно задвигал губами:

– Я претендую на замок, мне нужен партнёр. Ты со мной?

Диана быстро закрыла и открыла глаза. Это значило «да». Ух-ты! Только после этого «да» я понял, что был уверен в том, что она откажется. Особенно после того, как она не захотела со мной разговаривать при входе в залу. Но Диана согласилась, почти моментально поднялась с места, что-то шепнув «своему» чинуше, и поспешила к сцене. Не было никаких сомнений в том, что она направилась к регистратору, сидящему около сцены, чтобы добавить своё имя в мою заявку. Вот только зачем Диане был нужен чинуша, который поспешил за ней к регистратору, непонятно. Я напрягся и приготовился внимательно наблюдать за тем, что происходило у стола регистратора, но как только Диана подошла к столу, свет в зале погас и грянула музыка. Началась церемония открытия собрания. По непонятной мне причине наши бонзы отчаянно стремятся переплюнуть людей во всём, что касается пышности и помпезности любого, даже самого завалящего, церемониала. Дай им волю, они простое приветствие обставили бы так, что призраки перестали бы здороваться друг с другом из экономии времени и усилий. Но пока им эту волю никто не даёт, они оттягиваются на церемониях вроде раздачи замковых лицензий. Я не спорю, это событие значительное, и для кого-то, вроде меня, даже судьбоносное, как бы это пафосно ни звучало, но это не значит, что судьбе перед оглашением своего решения до зарезу нужно оглушить тебя звуком и ослепить вспышками света. Ставки и так слишком высоки, чтобы придавать им значительность чьими-то представлениями о наилучшем сочетании звука, света и движения сцены для предварения простой фразы «Лицензию на замок номер двести сорок девять получает…». К тому же организаторы постоянно тасуют замки местами внутри рейтингового листа, составляемого какими-то настолько глубокоуважаемыми экспертами, что их имена давно уже не разглашаются. Конечно, это не касается неприкасаемого «топ-десять». Если ты услышишь своё имя в сочетании с замком номер пять, то можешь быть уверен, что тебе достанутся первоклассные апартаменты. То же самое можно сказать, пожалуй, о первых сорока-пятидесяти замках – все они, по моим меркам, чудо как хороши, а все остальные номера – сплошная лотерея, в которой мне и Диане предстояло участвовать. Призрак, впервые претендующий на замок в качестве главного партнёра, никогда не получит замок из первой сотни, а значит нам с Дианой нужно было рассчитывать лишь на удачу. Неплохо было бы получить какие-нибудь развалины с парой сохранившихся помещений в местечке похолоднее. Работы в таких замках мало – разве что туристы, да и то в сезон, а всё остальное время ты свободен. И твой партнёр свободен. Что чревато. Чем именно, я додумать не успел, потому что отвлёкся на партнёра, то есть, на Диану, под бой барабанов возвращавшуюся на своё место. Она мельком взглянула на меня, и мне почудилось, что взгляд её был недобрым. Но никаких причин для злости на меня у неё быть не могло, поэтому я решил, что мне просто показалось из-за чересчур активно изменяющегося светового оформления церемонии, успевшей благополучно начаться после оглушительно-ослепительного вступления.

Нудное, несмотря на все ухищрения постановщика, бла-бла-бла-представление продолжалось довольно долго, и я уже начал терять терпение, но, наконец, начали оглашать результаты рассмотрения заявлений и я оживился: с минуты на минуту могли прозвучать наши с Дианой имена, ведь замок, на который нам могли дать лицензию, находился явно где-то на последних строчках замкового рейтинга. И именно с его конца принято объявлять новых обладателей лицензий, дабы закончить церемонию на самой высокой ноте – на тех призраках, чьи имена целый год будут связаны с самым лучшим замком мира. Мне такая участь могла светить лет через пятьсот, не раньше, поэтому я стал внимательно слушать с начала, то есть, с последних номеров замков, тех замков, которые никогда не были предметом чьих-либо мечтаний. Моё имя не заставило себя ждать, а вот Дианиного имени я не услышал. Я был настолько поражён тем, что замок мне достался не на пару с Дианой, что совершенно не запомнил ни номер «выпавшего» мне замка, ни имя призрака, с которым мне предстояло его делить целый год. Некоторое время я сидел в каком-то ступоре, силясь понять, как такое могло произойти. В голову ничего не приходило – она была пуста как воздушный шарик. Не знаю, сколько бы ещё я просидел, ничего не ощущая, если бы все вокруг не поднялись со своих мест и не начали аплодировать. «Конец», – промелькнуло у меня в голове. И хотя я понимал, что это был всего лишь конец церемонии, мне казалось, что лично для меня это конец моей мечты о Диане. Я попытался посмотреть на Диану, но стоящие призраки загораживали весь обзор, и мне пришлось подняться. Диана хлопала вместе со всеми, однако её лицо ничего не выражало – ни восхищения победителями, ни сожаления о неполученном замке. Ни улыбки, ни слёз, ни апатии, ни агрессии. Я даже не мог понять, куда она смотрит, но объектом её взгляда точно была не моя растерянная физиономия.

Призраки перестали аплодировать и начали покидать залу, направляясь на бал, посвящённый церемонии. Нужно было успеть перехватить Диану до начала бала и обсудить сложившуюся ситуацию. Я совсем не искушён в лицензионных правилах, но был уверен, что в них должна быть лазейка, позволяющая поменять партнёра в течение срока лицензии. Что если твой партнёр будет мешать тебе работать в замке? Или сбежит, оставив тебя на растерзание туристам, жаждущим явления привидения или, хуже того, на растерзание человеку, объявившего войну всему «нечистому»? Уверен, что немногие вновь образовавшиеся партнёрства выживают в течение первого года. Слишком уж мы, призраки, страдаем «центропупизмом». Но, надо отдать нам должное, страдаем мы этим делом со смаком. И поскольку такое страдание повелось издавна, оно непременно должно было найти какое-то отражение в лицензионных порядках. Должна быть в них возможность избавиться от партнёра, прописанного в замковой лицензии. Мне бы только найти знающего человека, ибо сам я в этих крючкотворствах ничего не понимал. Да и Диана мне вряд ли могла бы чем-то в этом помочь. А вот чинуша, привязавшийся к ней, мог, наконец, оказаться кстати. Такие проныры, как он, должны быть в курсе всех хитросплетений наших правил, тем более что работал он в лицензионном отделе. Я вспомнил, что видел его именно там, и не просто в качестве посетителя, а за какой-то бумажной работой. Значит, Диана связалась с ним только потому, что он доподлинно знал, как распределяются замки и даже, возможно, имел какое-то смехотворное влияние на этот процесс. Это умозаключение воскресило мой, совсем было испарившийся, боевой дух, и я отправился на поиски Дианы и её знакомого.

Попадать в бальную залу, как и в залу церемоний, было положено по парадной лестнице, через огромные, богато украшенные двери. Снаружи все двери, выходившие на эту лестницу, служившую также входом в Главный чертог, выглядели практически одинаково. Внутренняя сторона дверей различалась в зависимости от залы, которую они предваряли. Церемониальная зала выглядела более строго и торжественно, в оформлении бальной залы присутствовала некая легкомысленность, впрочем, довольно изящного свойства. Снаружи, на каждой створке дверей бальной залы, сидели специально ангажированные призраки-глашатаи, которые катались на дверях туда-сюда, открывая и закрывая их при входе каждой группы гостей. Главным назначением глашатаев было, разумеется, объявление входящих призраков. Особый шик заключался в том, что гости, подходившие к дверям, глашатаев не видели, потому что им надлежало проявляться только тогда, когда створки дверей открывались ровно на треть. Именно в этот момент глашатаи проявлялись, но не сразу, а постепенно, обозначая своё присутствие на дверях, начиная с головы и заканчивая пятками, зычным голосом объявляя входящих призраков вместе с их заслугами, которые частенько нужно было высасывать из пальца. И если высасыванием занимался специальный комитет по протоколу, утверждавший легенду для всех без исключения призраков на каждый бал, то беспрерывно проявляться и исчезать глашатаям приходилось самим, держа в уме не только все физиономии призраков, но и соответствующие им утверждённые протокольным комитетом «достоинства». В силу всё того же «центропупизма» редко кто при входе на бал не пользовался возможностью быть представленным призрачному бомонду в лучшем, по мнению протокольного комитета, свете. Справедливости ради нужно отметить, что едва ли не поголовному использованию призраками дверей для попадания на бал способствовало и то обстоятельство, что просачиваться сквозь стены в Главном чертоге считалось дурным тоном. Лично я считаю, что этот дурной тон по большей части обязан своим появлением толщине стен чертога, просачиваться через которые было делом не простым и не особенно приятным.

Увидев расфуфыренную очередь к невидимым глашатаям, я решил не тратить на неё время, а просочиться. Пусть моё появление не будет эффектным, зато я смог бы быстрее найти Диану и потолковать с ней о случившемся. Я был уверен, что сопровождавший Диану на церемонию клерк уже провёл её в бальную залу, воспользовавшись своими мизерными чиновничьими привилегиями, поэтому я не стал выбирать удобное для просачивания место и ломанулся в сторону бальной залы прямо оттуда, где стоял. Последний раз я просачивался сквозь такие толстые стены давным-давно, в призрачном детстве, когда только-только стал призраком. С тех пор минуло много лет, в течение которых у меня не было необходимости штурмовать толстенные стены, ведь замки, в которых я работал, были по большей части развалинами и все перемещения внутри и вокруг них не требовали просачиваний. Но умение проходить сквозь стены для призраков сродни человеческому умению кататься на велосипеде: если один раз научился, то даже после большого перерыва ты сядешь и поедешь, то есть, встанешь и просочишься. Поэтому подлетев к стене, разделявшей залы, я, особо не задумываясь, вытянул руки, положив их ладонями на стену, опустил голову и «нырнул» в стену, приготовившись преодолевать сопротивление каменной кладки. Сопротивление было неожиданно сильным. И говорящим:

– Гхм, прощу прощения.

Я поднял голову и увидел, что упираюсь ладонями в плечи чинуши, составлявшего Диане компанию на церемонии. Он невозмутимо произнес:

– Диана просила Вам передать, что она полностью разрывает с Вами отношения.

После этой фразы я, наконец, опустил руки, убрав их с чиновничьих плеч, и пока я выбирал между вопросом о том, почему Диана меня отправила в небытие, и вопросом о том, какого лешего она выбрала в свои посланники этого мямлю, он заговорил снова:

– Полный разрыв означает отсутствие какого-либо общения с обеих сторон. Вам это понятно?

– Не надо разговаривать со мной так, будто я у тебя на приёме в канцелярии и ты мне одолжение делаешь! – возмутился я.

Возмущаться, застряв посреди стены Главного чертога, была затруднительно, но я возмущался от всей души. Мало того, что Диана послала меня без объяснения причин, так она ещё послала меня посредством этого лизоблюда. Откуда он вообще взялся?!

– Диана предупредила меня, что Вы расстроитесь, – сказал чинуша, – именно поэтому она не хотела уведомлять Вас о разрыве лично и попросила меня об одолжении сообщить Вам эту новость.

– Ты ей кто, чтобы делать такие одолжения? – спросил я совсем не то, что должен был спрашивать, – любовник, партнёр, сосед?!

В первую очередь меня должна была интересовать причина, по которой Диана столь неожиданно решила со мной порвать, а не то, чьими руками она это сделала, но я был так зол на то, что все мои надежды рухнули, что готов был сорваться на первого попавшегося, пусть даже он попался мне в толстенной стене Главного чертога.

– В первую очередь, я Диане друг, – серьезно ответил чинуша.

Продолжение я слушать не стал, к чему мне его очереди к Диане?

– Если ты ей действительно друг, – сказал я, – то сделай Диане ещё одно одолжение, держись от неё подальше!

На этом я закончил нашу «светскую» беседу и резко двинулся вправо, вложив всю свою злость в обходной манёвр, не думая ни о чём, кроме того, чтобы убраться из стены поскорее. Но не тут-то было. Спешно покидая общество новоявленного друга Дианы, я с размаха вляпался лицом в болотную ловушку. Тягучая жижа облепила моё лицо, лишив возможности что-либо видеть. Дышать я тоже мог с трудом, что было мне на руку, так как единственное, что я мог сделать для своего спасения – это сохранять неподвижность. Болотные ловушки были весьма популярны у наших озорников пару тысячелетий назад и, несмотря на трудоемкость процесса и большое количество грязи, которое нужно перебрать своими собственными руками, чтобы слепить достойную попадания в неё ловушку, количество этих болотных розыгрышей, понатыканных в популярных у призраков местах, специалисты по составлению путеводителей всё ещё оценивают как значительное, хотя любая болотная ловушка является одноразовой. Призрак, имевший глупость попасться в ловушку, спасал от неё всё призрачное сообщество, потому что каких бы размеров ни была ловушка, она могла засосать в себя жертву только один раз. Мысль о том, что я стану спасителем мира, застряв в болотной гадости на пару сотен лет, меня совсем не грела, а толкала на активные действия. Но действовать было нельзя, ведь чем больше ты двигаешься, тем быстрее грязь засасывает тебя, поэтому мне оставалось только стоять столбом и надеяться на то, в ближайшие пять минут кто-нибудь захочет просочиться на бал сквозь стену, по пути выдернув меня из ловушки.

– Похоже, что Вы угодили в болотную ловушку, – сказал чинуша, о котором я успел напрочь забыть за несколько секунд, проведённые с мерзкой жижей на лице, – Вам нужна помощь?

То, что чинуша сказал, доказывало, что он действительно был достоин столь быстрого забвения. Кто же спрашивает призрака, попавшего в болото, нужна ему помощь или нет? Только идиот. Это я и попытался донести до остолопа своим мычанием. Он понял меня по-своему и ловко извлёк меня из болотной ловушки, не затратив на это и половины минуты. Похоже, наши служащие проходят специальные курсы оказания неотложной помощи призракам в любой ситуации.

– Как Вы себя чувствуете? – спросил мой спаситель.

Но на этих курсах явно не учат задавать облагодетельствованным лёгкие вопросы. Как я мог себя чувствовать после того, как мой недруг спас меня от прозябания в болоте в течение ближайших сотен лет? Отвратительно! Но ответить так было бы дурным тоном, а я и так «натонировал» сегодня более чем достаточно, оказавшись в итоге в болотной ловушке. Поэтому я вдохнул побольше сырого, затхлого воздуха стены, и сквозь зубы ответил:

– Спасибо! Ты меня очень выручил.

– Пожалуйста, – вежливо сказал чинуша, – могу я ещё Вам чем-то помочь?

Муштровка у них на службе что надо! Именно поэтому я в своё время туда не пошёл, хотя Саныч очень настойчиво пододвигал мне эту карьерную стремянку, обещая головокружительную карьеру. Но я не хочу никому ничем помогать. И при головокружении меня начинает подташнивать, так что, в отличие от этого клерка, который по инерции продолжал угождать даже внутри стены, я пас.

– Нет, дальше я справлюсь сам, – произнес я, поднял руки, выставив ладони вперед, чтобы заранее почувствовать очередную болотную ловушку, которых ещё полно в стенах Главного чертога, и, потупив голову, пошёл прочь, раздумывая над тем, с чем мне нужно справляться.

Понятное дело, что я имел в виду не просачивание сквозь эту стену, которая никак не хотела кончаться, а мои отношения с Дианой. Я не верил, что она действительно порвала со мной. Да и почему я должен был верить какому-то первому встреченному в стене призраку?

– Вы просачиваетесь вдоль стены, а не поперёк, – услышал я его голос откуда-то из-за спины.

Что за день сегодня?! Диана не стала моим партнёром по замку. Перед соперником за её расположение я выставил себя полным кретином. Причём дважды. По-моему, для одного дня неприятностей более чем достаточно, пора бы удаче повернуться ко мне лицом. Чтобы удаче было это проще сделать, я развернулся на девяносто градусов и, следуя подсказке чинуши, пошёл к краю стены. Двигаться сразу стало легче, остаток пути я проделал за считанные секунды, вылетев из стены, как пробка из бутылки с шампанским. Но дело оказалось не в удаче.

– Ты что в стене забыл? – спросил меня Саныч, в которого я чуть не врезался на выходе, точнее, на вылете из стены.

– Болотную ловушку и одного посла без буквы «пэ», – пробурчал я.

Настроение у меня было не подходящим для разговоров с Санычем, да и с кем бы то ни было другим.

– Значит хорошо, что я тебя оттуда вызволил, – сказал Саныч, не пытаясь разузнать подробности моих приключений внутри стены. В нашем вечно любопытствующем мире призраков Саныч являл собой приятное исключение. Он никогда не выуживал из собеседника информацию, если она не была нужна Санычу по работе, – принимай ученика!

– Чего?! – это всё, что я смог сказать на неожиданное заявление Саныча, но это одно восклицание прекрасно выражало все: «Кого? Я? Саныч, ты с ума сошёл! Извини, Саныч, я погорячился, ты не сошёл с ума, а просто ошибся! Почему? Зачем? За что?» – все те вопросы, которые, будь у них на это время, обязательно промелькнули бы у меня в голове.

– Ты не волнуйся, – тут же бросился меня успокаивать Саныч, – он хороший призрак.

Надо сказать, что плохих призраков у Саныча отродясь не бывало, поэтому выражение «он хороший призрак» в его устах означало просто «он призрак», что было понятно и без Саныча.

– Да хоть плохой, – сказал я, – зачем он мне сдался?

– Для самосовершенствования, – серьёзно ответил Саныч.

– Чего?! – снова воскликнул я.

Обычно моя речь носит более развёрнутый характер, но сегодняшний день типа «всё наперекосяк» не лучшим образом сказался на моих способностях вербально выражать мысли. Саныча это не смутило, и он объяснил свою мысль о моём самосовершенствовании:

– За последний год ты проделал огромную работу над собой и добился серьёзных успехов. Ни один призрак твоих лет ещё ни разу не получал лицензию на замок в качестве главного партнёра, а ты это сделал, причём с первой попытки. Это достойно восхищения и поощрения.

И зачем Саныч вылил на меня этот ушат лести? Чтобы подсластить пилюлю? Лучше бы он сказал всё это Диане. Узнав, какой я выдающийся призрак, она, может быть, изменила бы своё решение о моей отставке, а там уже недалеко и до поощрения. Поощрение оказалось намного ближе, чем я думал, жалко только, что я ошибся не только в степени его близости ко мне, но и в его содержании:

– В качестве поощрения я предлагаю тебе роль наставника только что появившегося на свет призрака, вот он, – торжественно закончил Саныч свою речь, указав на парня, которого я едва не сбил с ног перед церемонией.

– Большое спасибо, Саныч, – сказал я, даже не посмотрев на своего потенциального ученика, и попытался зацепиться за использованный Санычем глагол «предлагаю», – но я вынужден отказаться.

Становиться чьей-то нянькой я категорически не желал.

– Почему? – спросил Саныч, ни на секунду не показав, что он недоволен тем, что я не в восторге от его поощрения.

– Потому что мне нужно заниматься замком, – ответил я, – ты же знаешь, какая это серьёзная и ответственная работа, у меня просто не будет времени и сил для наставничества.

Я понятия не имел, какой замок мне достался, поэтому утверждать на сто процентов, что меня ожидает куча работы, я не мог, но Саныч сам заговорил о том, какой я прилежный и работящий, поэтому я сделал вид, что я и в самом деле трудоголик – передовик призрачного фронта. А у таких ребят времени ни на что, кроме работы, нет.

– Я тебя прекрасно понимаю, хлопоты в любом замке требуют много времени и усилий, особенно если подходить к работе с той степенью ответственности, с какой подходишь ты, – сказал Саныч без тени иронии, что означало, что он со мной полностью согласен.

Я успокоился, решив, что Саныч нагрузит меня эпизодическим общением с «младенцем», отдав его в обучение более подходящему для этой роли призраку. Надежды на то, что Саныч совсем сбросит меня с воспитательных счетов, не существовало, но возможность превратиться вместо няньки в «воскресного папу» казалась мне вполне реальной.

– Поэтому я нашёл решение, которое идеально подходит для данной ситуации, – продолжил Саныч, и я закивал головой в знак моего глубочайшего внимания, думая, что знаю, что именно я услышу, – Мартин будет помогать тебе в замке, а ты будешь его учить нашим призрачным премудростям.

– По каким дням? – деловито спросил я, надеясь максимум на пару раз в месяц.

– Каждый день, – ответил Саныч.

Что за ерунда? Не может этот Мартин болтаться у меня под ногами каждый день! Я бросил взгляд на Мартина, скромно стоящего в сторонке. И в моём взгляде не было ничего хорошего. Я специально задержал взгляд подольше, чтобы Мартин поднял глаза от пола и понял, что такой наставник как я ему совершенно не годится, но парень упорно продолжал разглядывать узор на полу бальной залы, и мне пришлось вернуться к визуальному контакту со своим непосредственным собеседником.

– Саныч, – сказал я, – я не могу каждый день заниматься Мартином без разрешения моего партнёра по замку. Что он скажет, если я свалю на него всю работу, посвятив себя педагогике?

– Так я об этом и говорю, – радостно сказал Саныч, – Мартин и есть твой партнёр по замку!

– Чего?! – я решительно потерял всякую способность достойно реагировать на удары судьбы.

– По-моему, я очень хорошо всё придумал, – невозмутимо произнёс Саныч, – ты будешь заниматься замком вместе с Мартином, и у вас будет взаимовыгодное сотрудничество. Он получит необходимые знания и навыки, ты получишь помощника, который не будет тебе указывать, как вести дела. Ты сможешь решать всё сам. Это ведь то, к чему ты стремился?

Умеет Саныч шутить. Или он всерьёз думает, что весь этот год я мечтал пахать в замке в одиночку, присматривая за несмышлёнышем?

– Я стремился к тому, чтобы получить замок на пару с Дианой, – честно ответил я, – а получил в партнёры призрака, который ничего в призрачной жизни не смыслит. Это ты записал Мартина в мою заявку на лицензию?

– Да, – сказал Саныч, – я ждал до последнего, выбирая Мартину подходящего наставника. Я не ожидал, что ты будешь претендовать на замок, да ещё без солидного партнёра. Это явный признак того, что ты готов к самостоятельной работе.

– Я не готов, – вздохнул я, – я надеялся, что Диана присоединится к моей заявке, и она была в шаге от того, чтобы это сделать. Если бы ты не записал Мартина мне в партнёры, я бы сейчас праздновал получение своего первого замка в компании прекраснейшей девушки на свете!

Саныч помолчал пару секунд. Я думал, что Саныч подбирает слова, чтобы извиниться, но он сказал:

– Тебе лучше с ней не связываться. Никому лучше не связываться.

– С Дианой?! – изумлённо спросил я.

Саныч кивнул:

– Мой тебе совет, забудь про эту девушку. Займись замком, Мартином, чем угодно, но выкинь Диану из головы.

– Почему? Что она такого натворила?

– Пока ничего, – ответил Саныч, – но ты мне поверь, для тебя же будет лучше, если ты перестанешь с ней общаться. Я тебя никогда не обманывал и сейчас не обманываю.

Вранья за Санычем не водилось, поэтому я ему поверил – Диана ничего плохого не сделала, а значит, нет никаких причин поддерживать её решение о прекращении общения. Всё остальное – это детали, на которые можно было не обращать внимания.

– Мартин! – крикнул Саныч, – подойди, пожалуйста.

Мартин, который в течение всего нашего разговора пялился на пол залы и наверняка запомнил его узор всю жизнь, наконец, оторвал от него взгляд и подошёл к нам.

– Вы вроде уже познакомились, – сказал Саныч, – но я обязан провести официальное представление. Ярослав, это Мартин, твой подопечный. Мартин, это Ярослав, твой наставник.

Я протянул Мартину руку, он её пожал. Не с таким энтузиазмом, как Саныч в начале вечера, но вполне по-мужски.

– Да будет так! – провозгласил Саныч, и в этот момент в зале грянула музыка. Саныч улыбнулся и сказал, – то наудачу. Мне тут кое-кто первый танец обещал, поэтому я убегаю, но не прощаюсь!

Саныч подмигнул нам обоим и моментально растворился среди танцующих пар.

– Что ему кто-то обещал?! – недоумённо спросил меня Мартин.

Началось, подумал я и понял, что забыл спросить у Саныча самое главное – сколько времени мне суждено быть опекуном? Неужели целый год, пока не кончится лицензия на замок? Это было бы логично и для меня совершенно катастрофично. Но делать было нечего, даже если я не знал, когда моей педагогической практике настанет конец, начинать её в любом случае было надо. И я начал:

– Первый танец. На любом балу первый танец самый важный. Тот, кто приглашает, показывает свой интерес, тот, кто соглашается на танец, даёт добро на развитие отношений.

– А просто поговорить нельзя? – удивился Мартин.

– Можно, но если отношения намечаются серьёзные, то разговорам доверять не принято. Танец – публичное действие, и если ты кого-то пригласил, все вокруг становятся свидетелями того, что ты объявил своё намерение провести весь бал с одним, единственным призраком.

– Подумаешь, пару часов с кем-то провести, – пожал плечами Мартин.

– Балы у нас длятся по нескольку дней, так что если соберёшься кого-то пригласить на первый танец, сначала хорошенько подумай, – улыбнулся я, – тебе светит в компании этого призрака не только весь бал, но и пара сотен лет.

Я ещё ни разу никого не приглашал на первый танец, даже Диану, с удовольствием обходясь без серьёзных отношений.

– А что будет, если я приглашу девушку на первый танец, а потом передумаю с ней встречаться? – Мартин проявлял себя пытливым учеником.

– Это будет твоя последняя девушка. Больше с тобой никто встречаться не будет. Ни серьёзно, ни просто так.

– Да ладно! – не поверил мне Мартин. – Как все призраки могут об этом узнать?

– Не знаю, но такая информация разносится быстрее ветра. Последний год я провёл за работой, не отвлекаясь ни на что другое. Я нигде не бывал и ни с кем не говорил «за жизнь», но даже я знаю, что вон тот призрак, – я кивнул в сторону верзилы, с тоскливым видом топчущегося у колонны, – с полгода как холостой навеки.

– Потрясающе! – искренне восхитился Мартин. – Так у вас все обо всех всё знают?

– Во-первых, у нас, – поправил я своего ученика, – не забывай, ты теперь тоже призрак, – на этих словах глаза Мартина почему-то перестали что-либо выражать, – а во-вторых, могу тебя утешить, все знают далеко не всё. Но совсем не потому, что не могут, а потому что не хотят. Большинству призраков совершенно неинтересна жизнь других, они зациклены на себе, и интересуются только тем, что может их развлечь. Всё ж таки жизнь у нас вечная, и если помнить об этом каждое мгновение, недолго впасть в отчаяние, вот каждый и старается, как может, отвлекает себя от этих мыслей о временнóй бездне.

– Вечная жизнь это как раз то, чего хотят люди, – невпопад сказал Мартин.

– Люди хотят много чего такого, о чём толком не имеют представления, – усмехнулся я, – и это нам на руку. Сам в замке убедишься.

– Когда мы туда отправимся? – Мартин посмотрел на меня с интересом.

– Это твой первый призрачный бал, – улыбнулся я, – неужели уже заскучал?

– А что тут интересного? – пожал плечами Мартин. – Люди, то есть, призраки танцуют, больше ничего не происходит.

– Тебе так кажется, потому что ты не знаешь, что должно происходить, а что нет. Ладно, – решил я, – с балами разберёмся позже. Они не так уж часто случаются, чтобы с них начинать твоё вхождение в новый мир. Ты когда призраком стал?

Сколько времени Мартин пребывал в новой ипостаси для его обучения не имело никакого значения, но мне было любопытно, как он стал призраком. Мало кто из призраков откровенно говорил о своём перерождении. Чаще всего этот момент вообще отказывались обсуждать или отделывались общими фразами. Обычно охочие до чужого внимания к своей персоне призраки в случае, когда их спрашивали о перерождении, специально выдумывали яркие истории, которые на поверку всегда оказывались небылицами. В своё время я серьёзно интересовался этим вопросом, но мне так и не удалось узнать ни одной достоверной истории о том, как из людей получаются призраки. Даже свою собственную историю перерождения я не знал, но не потому, что скрывал её сам от себя, а потому что ничего не помнил. Саныч как-то мне сказал, что перерождения подчас бывают настолько мучительными, что память призрака отказывается хранить столь болезненные воспоминания для блага самого же призрака. Правда это или придумки Саныча, я тоже выяснить не смог, потому что всё, что связано с появлением призраков на свет, держится кем-то в строжайшей тайне. Я очень сильно подозреваю, что всеми призраками подряд, так как считается, что тот, кто первым узнает о том, как человек стал призраком, приобретает над этим призраком неограниченную власть и может полностью подчинить бедолагу своей воле. Откуда это поверье взялось и так ли это на самом деле – неизвестно, но факт остаётся фактом: перерождение продолжает быть самым замалчиваемым явлением в жизни призраков. И хотя мой интерес к нему давно угас, встретив только-только «народившегося» призрака, я не мог не спросить у него, как он дошёл до жизни среди нас. Тем более, что призраками люди становятся далеко не каждый день, и даже не каждый месяц, поэтому упускать шанс расспросить новичка я не хотел. Но и пользоваться тем, что он ничего не знает о том, как устроен его новый мир, и задавать вопрос в лоб, рискуя получить власть над Мартином, мне было ни к чему. Мне бы со своей вечностью, последнее время активно пошедшей вразнос, справиться, поэтому я зашёл издалека, задав своему подопечному вопрос о продолжительности его призрачной жизни.

– Не знаю, – безразлично ответил Мартин, – я ничего не помню.

И больше ничего не добавил. Ни вопроса о том, какая мне разница, ни вопроса о том, какая вообще разница, ни комментария о том, что ему самому без разницы. Похоже, Саныч уже просветил его насчёт существования неофициальной теории о последствиях раскрытия подробностей перерождения, и Мартин решил держать их при себе. Пусть держит, решил я, у меня и без его перерождения есть чем заняться.

– Продержишься без меня некоторое время? – спросил я Мартина. – Мне тут нужно одного призрака найти, поболтать по душам. Если я тебя с собой возьму, меня на каждом шагу будут о тебе расспрашивать.

– Обо мне? – удивился Мартин, – меня же никто не знает.

– Поэтому и будут, – сказал я, – новичок в нашем мире явление редкое, первые лет десять ты будешь вызывать у окружающих неподдельный интерес. Если хочешь стать знаменитым, куй железо пока горячо.

– Нет уж, спасибо, – покачал головой Мартин, – в скоморохи я не пойду.

– Тогда стой тут, жди меня, – распорядился я.

– Ни с кем не разговаривать? – спросил Мартин.

– Разговаривай, ничего страшного в разговорах с призраками нет, – улыбнулся я, – только помни одну простую вещь: всё, что ты скажешь одному призраку, узнает весь призрачный свет.

– Понял, – улыбнулся Мартин, – буду притворяться глухонемым. Бывают глухонемые призраки?

– Я ни разу такого не встречал, – покопавшись в памяти пару секунд, ответил я, – но это не значит, что глухонемых призраков не существует. Мой тебе совет, если ты на самом деле не хочешь привлекать к себе внимание, лучше уж притворись дурачком, на такую диковину как глухонемой призрак весь бал сбежится смотреть, а дураком у нас никого не удивишь.

– Да, пожалуй, – согласился Мартин, – значит, придётся что-то говорить.

– Не расстраивайся, – подбодрил я своего ученика, – раз уж пересудов о тебе не избежать, подумай, как их можно использовать в своих целях.

– А какие у меня цели? – оживился Мартин.

– Поживём в замке – увидим, – ответил я и отправился на поиски Дианы, оставив Мартина в относительной безопасности.

Первый танец только что закончился, и призраки были заняты обсуждением его маленьких сенсаций. До нового призрака никому не было дела, так как бальное сообщество не подозревало о его существовании. Саныч был не из тех, кто отдаст новичка на растерзание охочим до праздных разговоров призракам, а мне повышенное внимание общественности накануне начала работы в моём первом замке было совершенно не нужно. Мне нужна была Диана. Теперь я мог объяснить ей, что я её не обманывал, когда звал в партнёры. Не может же она на меня злиться из-за того, что мне «прописали» ученика для самосовершенствования!

Я покружил по зале, натыкаясь на группы призраков, судачащих о других призраках, не особо утруждая себя извинениями. Дианы нигде не было видно. Неужели она сбежала с бала с чинушей? У него замка нет, чиновникам замки не положены в любом виде, значит, Диана с ним связываться не будет. Но она вполне может связаться с любым из тех, кто только что получил лицензию. А таких призраков в громадной бальной зале несколько сотен. От этой мысли мне сразу стало тоскливо, но сдаваться я не собирался и продолжил поиски. Моё упрямство, как обычно, дало свои плоды, и на этот раз именно те, на которые я рассчитывал. Я нашёл Диану, она разговаривала с Мартином. Вот и стоило рыскать по зале?! Можно было просто наставлять Мартина на путь призрачный и ждать, пока Диана сама придёт. Странно, что среди всех присутствующих в зале она выбрала именно Мартина. Чинуша всё ещё был при Диане, он мог ей показать призрака с более привлекательным замком, чем мой номер двенадцать с конца. Или мне досталось сокровище? Мучимый всеми этими сомнениями я поспешил к мило беседующей троице. На подходе выяснилось, что беседовали только Диана с Мартином, а чинуша беспокойно озирался по сторонам.

– Пардон, что прерываю ваш разговор, – сказал я, соображая, как поскорее рассказать Диане причину, по которой моим партнёром оказался Мартин, а не она.

Я думал, что Диана уйдёт, как только увидит меня, но она осталась на месте и даже не выглядела рассерженной, просто внимательно на меня смотрела, как будто это не она порвала со мной менее часа назад. Это сбило меня с толку, и я никак не мог с чего-то начать.

– Диана рассказывала, как её сегодня на первый танец два призрака одновременно пытались пригласить, – со смехом сказал Мартин, – чуть не подрались, бедняги.

– Это ещё что, – я постарался продолжить беседу в тон Мартину и обратился к Диане, – на прошлом балу, по-моему, пятеро таких несчастных было, да?

– Только четыре, – весьма доброжелательно ответила Диана, продолжив совершенно спокойно смотреть на меня.

Мартин присвистнул, а я, наконец, придумал, что скажу Диане, но делать это в компании Мартина и чинуши мне не хотелось, поэтому я сказал:

– Диана, можно тебя на пару слов?

– Да, конечно, – пожала плечами Диана, мол, зачем об этом спрашивать, – я тебя слушаю.

– Мне бы хотелось поговорить с тобою с глазу на глаз, – попросил я.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулась Диана, – мы на балу! Ты же не собираешься просить всех выйти из залы?

– Нет, но если мы отойдём в сторонку, этого будет достаточно, – сказал я, стараясь не обращать внимания на то, что Диана явно старалась меня задеть.

– Вы стойте тут, разговаривайте, – неожиданно встрял в наш разговор Мартин, – а я отойду, мне всё равно Саныча найти надо.

– Подождите, – сказала Диана, но Мартин уже скрылся из вида, – почему он сбежал?

– Это же очевидно, чтобы нам не мешать, – ответил я.

– Мне он не мешал, – было видно, что Диана недовольна, – что ты хотел мне сказать?

– Саныч без моего ведома вписал Мартина в мою заявку на замковую лицензию, я тут ни при чём, – выпалил я, – я очень хотел, чтобы мы получили этот замок вместе.

– Я уже знаю, – сказала Диана.

– Откуда? – оторопел я.

– Миша по своим каналам разузнал, – кивнула Диана в сторону чинуши, который, в отличие от Мартина, и не подумал нас оставить, но весь разговор стоял к нам спиной, кого-то высматривая.

– Значит, ты его не посылала, чтобы со мной порвать? – осенило меня.

– Посылала, – ответила Диана, – ты меня сильно разозлил, лишив возможности претендовать на замок.

– Но это не я! Я сам был ошарашен, когда не услышал твоего имени вместе с моим, – воскликнул я.

– Теперь я это знаю, – Диана не проявляла никаких эмоций.

– И ты передумала разрывать со мной отношения? – спросил я.

– Диана! – Миша повернулся к нам лицом, видимо, решив, наконец, поучаствовать им в нашем разговоре, – они появились!

– Все? – Диана тут же переключила внимание на своего Мишу-чинушу.

– Да, нужно идти, если ты не передумала, – Миша вопросительно посмотрел на Диану.

Что она опять задумала? Я стрельнул глазами в ту сторону, куда весь наш разговор с Дианой так старательно таращился чинуша, и не заметил ничего необычного: бал, призраки. Многих из них я знал лично, кого-то – по слухам, кого-то видел в первый раз, но никого и ничего из ряда вон не наблюдалось.

– Не говори ерунды, – твёрдо сказала Диана, – я не передумаю, пошли!

И Диана с Мишей рванули к своей цели, о которой я не имел ни малейшего понятия, хотя очень хотел, поэтому я двинулся за ними, одновременно пытаясь узнать у Дианы её планы в отношении меня:

– Подожди, Диана, ты не ответила, мы с тобой продолжаем общаться?

К моему удивлению Диана остановилась и повернулась ко мне. Удивление длилось недолго, ровно до того момента, как она сказала:

– Если ты сейчас пойдёшь за мной, общаться мы с тобой не перестанем, но наше общение перейдёт на иной уровень – мы станем врагами. Выбор за тобой.

И где тут выбор, думал я, пока Диана удалялась по своим секретным делам? Ладно, справлюсь без выбора, мне не привыкать.

– Где Мартин? – дёрнул меня за руку Саныч, отвлекая от мыслей о том, что задумала Диана.

– Тебя пошёл искать, – сказал я, – как первый танец?

– Вышел на славу, – расплылся в улыбке Саныч, – хорошее начало, что и говорить!

– Поздравляю, – откуда-то из-за моей спины раздался голос Мартина, – Ярослав мне всё про первый танец рассказал.

– Давай ты меня будешь называть Ярик? – поморщился я.

Всегда терпеть не мог имя, которое дал мне Саныч. Не знаю, как меня звали в человеческой жизни, но уж точно не Ярославом. Претенциозное имя давно, даже по призрачным меркам, ушедших времён. Я, конечно, благодарен Санычу, что он не назвал меня, например, Ярополком, но сотням других призраков он дал нормальные, современные имена. Взять того же Мартина, или Диану. Даже чинуше достался вполне приличный Михаил. Один я – Ярослав. Саныч по всем статьям призрак хороший, но право называть вновь появившихся призраков я бы у него отобрал. Он ведь даже не объясняет, почему он даёт призраку то или иное имя. Говорит, как только первый раз призрака видит, сразу понимает, как того зовут. Очень сомневаюсь, что когда я переродился, у меня на лбу было написано «Ярослав». Это всё фантазии Саныча, с которыми мне приходится жить всю жизнь. Единственное, что я смог от него добиться – это право использовать короткую версию данного им имени.

– Хорошо, – с готовностью кивнул Мартин.

– Все лицензии на замки оформлены, – сказал Саныч и хитро посмотрел на меня, – останетесь на балу или отправитесь в свои новые владения?

Мне очень хотелось узнать, с кем отправилась встречаться Диана, но афишировать перед Санычем свой интерес к Диане после его сегодняшних предостережений, было неверно.

– Замок у нас забронирован на год вперёд, – пошутил я, – а когда следующий бал – неизвестно. Раз уж Мартину посчастливилось начать свою новую жизнь с праздника, я думаю, не стоит его заканчивать раньше времени.

– Так-то оно так, – всё с той же хитринкой во взгляде произнёс Саныч, – хороший отдых работе не помеха, но есть такие ситуации, когда начало работы лучше в долгий ящик не откладывать.

– Ты что-то знаешь про замок, который нам достался? – спросил я у Саныча.

– Всё знаю. Это мой тебе подарок, Ярик, – серьёзно ответил Саныч, – ты его честно заслужил.

Больше всего меня поразило не то, что Саныч ради меня каким-то образом повлиял на распределение лицензий, а то, что он назвал меня Яриком. Он не любил короткие имена, считая их сродни кличкам животных, поэтому всегда обращался к призракам, используя полную форму их имени. И вдруг «Ярик». Похоже, я произвёл на Саныча сильное впечатление. Конечно, Саныч не Диана, но всё равно это было чертовски приятно!

– Спасибо, – от души сказал я Санычу, хотя понятия не имел, что за замок он мне приготовил, и протянул руку.

Саныч с удовольствием её потряс своими огромными ручищами и напутствовал меня:

– Давай, не напортачь там!

Хотя бал был явно здесь, а не там, начинать портачить на балу, разыскивая Диану на глазах у умилившегося Саныча, было не с руки. Несмотря на умиление и удавшийся первый танец, означавший, что Саныч большую часть бала проведёт в телодвижениях, которые он принимает за танцы, Саныч краем глаза всё равно будет работать, уж я его знаю. И этого края ему хватит, чтобы отслеживать передвижения Мартина, а, следовательно, и мои. Напоследок я огляделся, не рассчитывая, но надеясь, что увижу Диану, просто так, не прилагая к этому никаких усилий, но в пределах моей видимости ни Дианы, ни её прихлебателя Миши не было.

Путь на новое рабочее место лежал через пункт исключительно торжественной раздачи лицензий. Он возвышался в центре бальной залы этаким пафосным венцом всего праздничного действа. В самом начале бала желающих получить подтверждение полномочий на замок было немного: я да Мартин. Под фанфары мы с ним поднялись по пологой чёрной мраморной лестнице, для бóльшего шика накрытой белоснежной ковровой дорожкой, и подошли к распорядителю лицензий. Это был толстый старый, разодетый в пух и прах призрак, который вот-вот должен был лопнуть от переполнявшего его ощущения собственной важности. Сколько я себя помнил, этот старик всегда занимался выдачей лицензий, и за столько лет это занятие не только не утратило в его глазах значимости, а наоборот, с каждым годом приобретало всё большее значение, становясь год от года всё более и более почётным.

– Ну, что Гордеич, – вместо приветствия сказал я старику, – опять на раздаче?

– Тебе до такой раздачи за всю твою никчёмную жизнь не дослужиться, – важно ответил Гордеич, – думаешь, замок дали, так теперь можно никого не уважать?

– Ну, что ты такое говоришь, Гордеич, – притворно возмутился я, – кого надо я очень даже уважаю.

– Намекаешь, что меня уважать не надо? – с осуждением сказал старик, – это ты зря, я своё дело хорошо знаю, ни один с чужой лицензией от меня не уйдёт!

– Нам чужого не надо, – улыбнулся я, – подавай нам наше, заслуженное!

– Была бы моя воля, я бы тебе ничего не дал, не дорос ты ещё до замка, – мстительно сказал старик.

– Понимаю, – кивнул я, – и даже сочувствую, но ты, Гордеич, пока дослужился только до обслуживания на балу, так что не томи, давай нам нашу лицензию, а то жалобу на тебя подадим за проволóчку. Чинишь ведь нам препятствия в получении лицензии!

– Руки давайте, – проворчал старик.

Даже шуточная угроза пожаловаться «куда следует» действовала на Гордеича безотказно. Личное дело, в котором не было ни одного нарекания, он любил, пожалуй, даже больше чем себя в должности распорядителя. Такое трепетное отношение к чернилам на бумаге меня забавляло, но смеяться над одной и той же шуткой год за годом становилось всё труднее, поэтому продолжительность подтрунивания над Гордеичем в процессе несения им любимой бюрократической вахты с каждой нашей встречей стремительно сокращалось к обоюдному удовольствию.

– Делай как я, – сказал я Мартину, решив, что предварять процесс получения лицензии долгими разъяснениями не имеет смысла, так как через несколько минут Мартин и сам сможет выступать с литературными зарисовками на тему «Моя первая лицензия на замок: как это было и почему меня ни о чём таком не предупредили?!».

На длинном столе перед Гордеичем стояли штук десять металлических тарелок среднего размера, изукрашенных так, что смотреть на них, не испытывая восхищения мастерством их творцов, было не принято. Стань эти тарелки достоянием человечества, их бы растащили по самым крупным музеям, которые бы кичились не только внешним видом этих экспонатов, но и их возрастом. Я безо всякого трепета поместил ладонь правой руки в одну из тарелок и Мартин без вопросов последовал моему примеру. Гордеич молча проверил, как мы справились с этим делом, и с трудом сдвинул на себя рычаг, расположенный возле его правой руки. Долю секунды ничего не происходило, и Мартин посмотрел на меня, явно собираясь что-то спросить, но тут из ближнего к нам края стола мгновенно выросла стена яркого света, отгородив нас с Мартином от Гордеича. Я хоть и знал, что так будет, всё равно инстинктивно зажмурился, несмотря на то, что яркий свет не мог причинить моим глазам никакого вреда.

– Можете открывать глаза, если хотите, – пробурчал Гордеич, – процесс подтверждения ваших личностей запущен.

Я открыл глаза и с любопытством посмотрел на Мартина. Он не проявлял никаких признаков беспокойства, глазами пытаясь найти источник негромкого шума, появившегося сразу после того, как погас свет.

– Всегда любил смотреть, как они исчезают, – сказал я Мартину.

– Кто? – не понял меня он.

– Кисти, – кивнул я на наши с Мартином кисти, лежащие на тарелках.

Только после этой реплики Мартин посмотрел на свою правую кисть, которая совершенно отдельно от его руки медленно вращалась вместе с тарелкой, опускающейся куда-то внутрь стола, сопровождаемая постепенно сходящим на нет скрежетом.

– Чёрт! – воскликнул Мартин, глядя на обрубок своей правой руки, лишившейся кисти, – это ещё что такое?

– Идентификация призрака, – со смешком произнёс я, – обычная процедура при получении лицензии.

– Кисть-то зачем для этого отрубать?! – всё ещё находясь в состоянии шока, спросил Мартин.

– Они должны сравнить её с данными, которые у них на тебя есть, – объяснил я, – и убедиться, что ты и есть тот призрак, который указан в лицензии.

– Кто «они»? – продолжал расспрашивать меня Мартин, бережно придерживая свой правый обрубок левой рукой.

– Главный информационный центр, – сказал я.

Понятное дело, Мартину это словосочетание ясности в вопросе, кто такие «они» не добавило, но я был уверен, что он спросил про «них» совсем не для того, чтобы ознакомиться с устройством наших лицензирующих органов, а просто, чтобы дать своим мозгам время уложить в голове информацию о том, что кисть его правой руки проваливается в тартарары. Я оказался прав. Тот факт, что тартарары назывались «главным информационным центром», оставил Мартина совершенно равнодушным, его удивило другое:

– Так странно, – сказал он, – я совсем не чувствую боли.

– Ты же у нас теперь призрак, – терпеливо произнёс я, – привыкай к тому, что реакции твоего тела при взаимодействии с окружающей действительностью не такие, как у людей. Попробуй руку в стол опустить.

– Стол казённый, – встрял в процесс обучения недовольный Гордеич.

– Стол деревянный, – нравоучительным тоном сказал я Гордеичу, и продолжил, обращаясь уже к Мартину, – это всё, что призраку нужно знать о столе, чтобы сунуть в него руку. Давай, попробуй, чего зря время терять.

– Я не понимаю, – растерялся Мартин, – что значит «сунуть руку в стол»? Найти в нём дырку или ящик и засунуть туда руку?

То, что у Мартина минуту назад лучом света отхватили кисть, а он этого даже не заметил, ничему его не научило. Он упорно цеплялся за человеческий взгляд на жизнь. Не знаю, как другие призраки, а я тоже не сразу привык к тому, что я больше не человек. При перерождении любой призрак перенимает облик человека, который ему предшествовал, поэтому разглядеть внутри своей всё той же самой формы новое содержание задачка не из простых. Но Гордеичу это в голову не приходило, его голова постоянно была занята надуванием собственной значимости и сдуванием значимости других. Вопрос Мартина показался Гордеичу отличным поводом заняться этими любимыми делами, и он стал отчитывать моего ученика за отсутствие сообразительности:

– Какой непонятливый! Просто опусти руку внутрь стола! Вот так!

Гордеич с размаху попытался засунуть свою правую руку внутрь стола по локоть, в педагогическом порыве забыв о том, что его казённый деревянный стол начинён разными полезными железяками, позволяющими осуществлять бесперебойный круговорот кистей для подтверждения личностей призраков, получающих лицензии. Просочиться сквозь железо можно, но для этого нужна другая техника, и Гордеич её моментально вспомнил, как только взвыл, наткнувшись на железные части спрятанного в столе механизма, но было уже поздно.

– Как раз вот так ничего делать не нужно, – сказал я дважды ошалевшему Мартину, уже забывшему о том, что сам он до сих пор стоит без одной кисти.

Сначала Мартин впервые увидел просачивание, что его, ещё недалеко ушедшего от человека, несомненно потрясло, потом Гордеич неожиданно заорал, как резанный, точнее, как ушибленный, и быстро выдернул руку из стола. Самое время было разрядить обстановку небольшой лекцией, поэтому я продолжил:

– Призрак может просочиться сквозь любой материал, но просачивание дело тонкое, требует определённых знаний и навыков. Сопротивляемость у дерева, – я легонько постучал косточкой указательного пальца той руки, которая осталась в полном комплекте, по столу, – и у металла, которым начинён этот стол, разная, как нам только что продемонстрировал Гордеич.

Демонстратор обиженно зыркнул в мою сторону, на секунду отвлёкшись от пострадавшей руки, но ничего не сказал. Я продолжил:

– Начинать осваивать просачивание проще всего с дерева, это самый лёгкий вариант, не требующий от призрака никаких усилий, кроме веры в то, что он призрак. Ты как, веришь в то, что ты уже не человек?

Мартин замялся с ответом. Это мне понравилось, так как означало, что Мартин пока не мог или не хотел врать мне в глаза. «Хорошо бы это затянулось до конца обучения», – подумал я.

– Посмотри на свой обрубок, – сказал я Мартину, и Мартин сначала опасливо, а потом с интересом начал его разглядывать.

На самом деле ничего интересного в обрубке нет: рука кончается раньше, чем обычно, вот и все различия обрубка призрака с его же целой рукой. Не видно ни крови, ни костей, ни мышц, только гладкая поверхность среза, на вид и на ощупь не отличающаяся от самой руки.

– Может такое быть у человека? – терпеливо спросил я у Мартина, дав ему какое-то время на исследование последствий действия светорезки.

– Нет, конечно, – моментально выдал Мартин.

– Похоже, ты не человек, Мартин, – сочувствующим тоном произнёс я.

– Да, – согласился Мартин, – похоже, что я всё-таки призрак.

– Тогда попробуй просочиться рукой сквозь стол вот тут, – я похлопал ладонью по столу Гордеича рядом с нами, – Гордеич, – обратился я к старику, который уже перестал нянчить свою ушибленную кисть, – ничего у тебя тут не понатыкано?

– Ничего неположенного в столе нет, – в своём бюрократском стиле откликнулся Гордеич.

– Кроме дерева положено что-то в этой части стола по твоим инструкциям или нет? – для того, чтобы организовать Мартину комфортные условия для его первого просачивания нужно было убедиться, что кроме дерева ему ничего не светит, поэтому я не стал дразнить Гордеича, а подделался под его образ мышления.

– Ничего там не положено, – зажурчал Гордеич, услышав, наконец, понятный и приятный ему язык общения, – со стороны посетителей никаких механизмов, кроме светорезки, нет.

– Сантиметров пять от края стола отступи и можешь смело просачиваться, – сказал я Мартину, – дерево для призрака что вода для человека. Представь, что стол – это большая бадья с водой цвета дерева, и попробуй опустить в неё руку. Готов?

– Готов, – решительно сказал Мартин и занёс культю над столом, сантиметрах в десяти от края.

– Давай! – скомандовал я.

Мартин осторожно, но не останавливаясь, двигал свой обрубок навстречу столу. Вид у него был крайне сосредоточенный: плечи приподняты, нижняя губа закушена, глаза прикованы к поверхности стола. Думаю, мы с Гордеичем смотрелись не лучше. Затаив дыхание, мы старались не спугнуть Мартина, храбро двигавшего свою руку на сближение со столом. Вот до его поверхности осталась всего пара сантиметров, один, половинка, сделано! Мартин погрузил культю в стол и продолжал уверенно продвигаться внутрь. Всё шло отлично, Мартин расслабился и улыбнулся, развивая свой успех, мы с Гордеичем удовлетворённо выдохнули. И тут внутри стола раздался страшный скрежет. Мартин вздрогнул и выдернул культю из стола, уставившись на меня в ожидании объяснений. А я понятия не имел, что произошло, и под продолжающийся металлический лязг пытался сообразить, что происходит.

– Ваши кисти возвращаются, – объяснил происхождение скрежета Гордеич, – идентификация закончена.

– Смазывать своё хозяйство не пробовал? – спросил я у Гордеича. – У тебя тут лицензии раздают или асфальт вскрывают?!

– Моё хозяйство работает как часы! – отрезал тот, – а что на том конце халтурщики работают, я не виноват! Три раза уже жаловался, да всё без толку. Не желают они механизмы в нормальном рабочем состоянии держать, хоть ты тресни! Говорят, не их это дело за железяками ухаживать. Они же большие спецы по идентификации, – старик в сердцах плюнул, – одни проблемы от таких спецов.

Видно было, что Гордеич не на шутку переживает за своё дело выдачи лицензий. Дело его, разумеется, выеденного яйца не стоило, не то, что переживаний, но я решил уважить стариковский маразм и не добавлять масла в огонь его нелёгких взаимоотношений со спецами. Мы с Мартином дали Гордеичу возможность выговориться, благо ждать тарелки с нашими кистями пришлось недолго, к тому же скрежет поднимающих их механизмов заглушал причитания старика. После того, как тарелки встали на место, я протянул культю к своей кисти и она без каких-то звуковых или визуальных эффектов мгновенно встала на место. Мартин последовал моему примеру, и через несколько секунд мы оба снова стали полноценными призраками со всеми причитающимися нам конечностями. Гордеич насколько мог торжественно вручил нам лицензию. На последней ступеньке нас ждал радостный Саныч, которому приспичило ещё раз поздравить меня и Мартина, на сей раз с лицензией, полученной на руки. У меня возникло такое ощущение, что Саныч не столько многократно радуется моим успехам, сколько старается оградить от общения с Дианой. Такая опека мне совершенно не понравилась, но скандалить я не стал, решив, что если Саныч будет продолжать в том же духе, мне придётся найти способ объяснить ему, что мне наставники уже давно не нужны. А пока нужно было отправляться в замок.