Читать книгу След в прошлом - Серж Бэст - Страница 7

В палату заглянула медсестра Катя.

– Товарищ пограничник, на перевязку! – скомандовала она Максиму, и довольная собой разразилась звонким смехом.

Пребывание Максима в ожоговом отделении городской больницы, куда он был доставлен машиной «Скорой помощи» вместе с Дусей и её матерью, подходило к концу. Ожоги на спине и ногах стали зарубцовываться, и он готовился к выписке.

Максим отложил книгу в сторону и поднялся с кровати.

– Слушаюсь, Катя, и повинуюсь! – покорно ответил он ей, сочленив при этом пальцы рук на уровне груди в восточном раболепии.

Несмотря что Катя была лишь немногим старше его сына, она неожиданно стала проявлять к нему повышенное внимание, и он не отказал себе в лёгком словесном флирте, который был весьма распространённым явлением среди выздоравливающих больных. В его основе была благодарность к человеку в белом халате и в меньшей степени физическое влечение.

Максим вышел из палаты, в коридоре его поджидала Катя. Её миловидное лицо озаряла лукавая улыбка.

– После того как я перевяжу вас, вы снова отправитесь на второй этаж в седьмую палату? – насмешливо поинтересовалась Катя.

Максим изумлённо уставился на неё.

– И кто это, Катенька, успел меня заложить? Наверное, это сделал твой тайный воздыхатель, который утром подарил тебе розы? – выдвинул он тут же версию.

– Вы чересчур наблюдательны, – смутилась Катя. – Мне за эти розы уже досталось от заведующего отделением. Этот тайный воздыхатель срезал их с клумбы, которая находится прямо под окном у заведующего.

– Понимаю…, – лукаво усмехнулся Максим. – Однако, на месте заведующего отделением я вздул бы ещё и романтического воздыхателя, чтобы не портил окружающую среду, поддавшись своим вожделенным настроениям.

Катя бросила на него многозначительный взгляд. Ей явно понравилась реакция Максима.

– Хм. Но мой поклонник не заявляет о себе, и я не знаю, кто подарил мне эти розы. А может быть, это вы мне их подарили? – рассмеялась она. – Хотя вряд ли ваша пассия лежит в седьмой палате, и вы ей дарите розы с соседней клумбы…

Глаза Максима округлились.

– Что касается моего похода в седьмую палату, то там лежит девушка моего сына – Клима, курсанта пограничного училища. Кстати, Катенька, ты его можешь увидеть сегодня. У сына нет возможности её навестить, в связи с известными событиями на Брежневской площади отменили увольнения, поэтому девушку, которую зовут Дуся, навещаю я…

Катя глубоко вздохнула, её пальцы нервно крутили пуговицу на халате.

– Но там, кроме подружки вашего сына, есть ещё и её мама, – неожиданно ревниво сказала она и её голос при этом слегка задрожал.

Максим картинно вытаращил глаза, потом громко рассмеялся.

– Катенька, побойся бога! Я с мамой, мой сын с её дочерью? Это ж явная Санта-Барбара! Ну, и картину нарисовало твоё воображение.

Катя рассмеялась.

– Действительно, получился забавный любовный треугольник, даже в зарубежных романах такой сюжет нечасто встретишь.

– Да уж, – протянул Максим. – Я не любитель зарубежных романов. Но знаю, что в жизни бывает всякое. Мой отец как-то рассказал об одной забавной истории, случившейся с его другом, которую он сам поведал ему.

– Расскажите мне тоже эту историю.

– Но она с клубничкой…

– Ну, расскажите, – голосом маленькой девочки попросила Катя.

Максим пристально посмотрел в её смеющиеся глаза.

– Ладно, слушай. Друг моего отца жил в деревне со своей женой. Однажды и к ним приехала погостить родная племянница: шестнадцати лет отраду, косы до пят соломенного цвета, кровь с молоком, – русская красавица, одним словом.

Все было хорошо, но вот, в голову хозяина дома стали закрадываться всякие пагубные мысли и потерял он покой и сон. Неведомая сила тащила его из горницы, где он почивал со своей возрастной женой, на кухню, к печке, на которой спала эта красная девица. Лежит она на печи, зовущая, манящая, хоть жену бросай, – жаловался он моему отцу на гормональный взрыв организма.

– И что он? Бросил всё-таки жену?

– Катенька, не торопи события. На вопрос жены, почему он каждую ночь на кухню шастает, её благоверный, не мудрствуя, отвечал: «Жажда замучила, солоно покушали…».

– И что его жена? Неужели поверила в этот бред? – вновь в нетерпении прервала его рассказ Катя.

Максим рассмеялся.

– Нет, не поверила. Ведь солонина не каждый день на столе стояла. Поэтому она решила в один из дней проследить за своим мужем.

– И что?

– Она увидела, как её муж встал с кровати и направился на кухню. Подошёл с торца печи, отыскал небольшую скамеечку, встал на неё, осторожно стянул со спящей молодушки одеяло и принялся созерцать мутным взглядом её прелести. После чего, как ни в чём не бывало, возвратился обратно в супружеское ложе.

– Да уж, – в мягкой улыбке расплылась Катя, – не зря говорят: «Лучше в постели холодная молодушка, чем горячая старушка». Так, чем же всё-таки закончилась эта история? Семейным скандалом?

– Закончилась она довольно-таки забавно. Жена решила напугать своего мужа. Для этого она с вечера налила ведро холодной воды и поставила его на полати. Знаешь, Катя, что такое деревенские полати?

– Нет, не знаю, – честно призналась Катя.

– Полати – это такие нары, которые мостят в деревенских избах под потолком между печью и противоположной ей стеной.

– А-а-а…, начинаю уже догадываться, что было дальше. Жена привязала верёвочку к душке ведра и скрытно протянула её по избе. Затем, выбрав подходящий момент, когда муж в очередной раз стал любоваться обнажёнными прелестями деревенской махи, дёрнула за верёвку и окатила его холодной водой. Я не ошиблась?

– Не ошиблась. Все так и было. В результате муж со страху обмочил кальсоны, а молодушка даже не проснулась…

– У девушки явно хорошие нервы, оттуда и такой богатырский сон, – заметила Катя, – сейчас таких людей вряд ли встретишь, все уже с раннего возраста становятся неврастениками…

– Но, мы ведь, Катенька, с тобой не неврастеники?

– Нет, не неврастеники! – рассмеялась девушка.

– Ну вот, и замечательно. Теперь давай вернёмся, Катенька, к началу нашего разговора. Кто такая девушка из седьмой палаты на втором этаже я тебе рассказал, ну, а её мама вне подозрений, она отпала сама по себе.

– Нет, никто не отпал. Вы мне обещали не нарушать больничный режим, – обиженно надула губы фантиком она. – А сами что делаете?

– Не сердись, ты же знаешь, что Дуся из-за нервного стресса потеряла голос и не разговаривает, какой уж там флирт с ней? К тому же она совсем зелёная…

– Ничего не зелёная, она всего лишь на два года младше меня.

– Откуда ты знаешь её возраст? – удивился Максим. – Впрочем, о чём это я. У тебя ведь на всех этажах свои люди…

– Мне почему-то жалко эту девушку…, – неожиданно расчувствовалась Катя. – Она может остаться немой на всю оставшуюся жизнь. Её психика подорвана, и она теперь в каждом казахе будет видеть для себя угрозу. Ей следует срочно уехать из Алма-Аты, чтобы не было рецидива…

Максим в согласии кивнул. Он и сам все последние дни задумывался на сей счёт, но в голову ничего толкового не шло. И тут его внезапно озарило, теперь он знал, что ему следует предпринять. Осталось только дождаться сына и всё обсудить с ним.

– Спасибо тебе, Катенька, за подсказку. Ты права, находиться в этом городе обеим женщинам нельзя. Мать и её дочь являются не только потерпевшими, но ещё и свидетелями преступления, поэтому от них просто-напросто могут избавиться.

– Вот я об этом же…, – с пониманием сказала Катя.

Клим появился в палате после обеда.

– Привет, папа! Как ты? – раздался с порога его голос, который уже окончательно расстался со своей юношеской звонкостью и имел более низкую мужскую окраску.

Максим поднялся с кровати, и они обнялись.

– Извини, пап, что не мог ранее тебя навестить, – не отпускали…

– Всё нормально, сын. Я в курсе всего того, что происходит в училище.

– Нам теперь, пап, рекомендовано ходить в городе в «гражданке», а тем, у кого её нет, ходить группами не менее трёх человек. Сказали, что это мера временная, потому как в городе периодически возникают конфликты на межнациональной почве.

Пограничников не очень-то жалуют в городе, особенно молодые казахи…

– Сапёрные лопатки они нам долго ещё не простят, как, впрочем, и мы их камни и ломы, – сказал Максим.

– Не забудем, папа, это точно. Как дела у Дуси и её мамы?

– Гораздо лучше. Сейчас мы пойдём к ним, но прежде, я хотел бы поделиться с тобой одной мыслью, которая возникла у меня вчера.

– Слушаю тебя, пап.

Максим собрался с мыслями, потом пристально посмотрел в глаза сына.

– Мне вот что думается, сын, в трагедии, случившейся с семьёй Тобольских, есть и наша вина. Если бы Дуся не дружила с тобой, то к ним вряд ли бы пришли эти моральные уроды.

А так, через неё, они поквитались с нами за кровавый «желтоксан». Я ведь видел в тот вечер, недалеко от её дома, стоящих на дороге трёх парней.

Одного из них я узнал, это был Аскар Байжанов, тот самый, которому ты, в битве за Газизу, сломал передний зуб.

– Нифига себе! – присвистнул Клим и его глаза при этом гневно сверкнули. – Это точно он поджёг их дом. Он знал, что я учусь в пограничном училище и дружу с Дусей.

– Я тоже так считаю.

– Тогда их надо упрятать за решётку.

– Это сделать будет непросто. Тем не менее я всё рассказал следователю, который появился в палате на следующий день моего нахождения в больнице.

– Понятно. А следователь хоть русский или из казахов?

– Русский.

– А что, пап, за мысль пришла в твою голову? – вспомнил Клим.

Максим растёр костяшками пальцев виски, словно собирался что-то важное обдумать, а затем внимательно посмотрел на сына.

– Я вот что думаю. Нам нужно предложить Дусе и её матери поехать со мной на Сахалин. Ведь жить-то им негде, а на заставе у них будет жильё, время залечит их раны, а там видно будет.

Ты будешь приезжать в отпуск, а после окончания училища вы с Дусей примите окончательное решение. А может быть, такое решение вами будет принято и раньше.

Можно было бы предложить им мою квартиру, но в этом городе они вряд ли будут спокойны. От таких свидетелей преступники постараются избавиться…

Максим видел, как вытянулось на мгновение лицо у Клима. Но высказать своё мнение он не замедлил.

– Хорошая идея, папа. Они ведь действительно пострадали из-за нас. Мы просто обязаны так поступить. Вопрос лишь в том, возможен ли их переезд вместе с тобой на заставу, они ведь нам чужие?

– Возможен! На пограничной заставе всё возможно. Руководству пограничного отряда они будут представлены как невестка моего сына и её мать.

Училищному начальству я тоже всё объясню, и попрошу генерала, чтобы на них выписали проездные документы…

– Что ж, тогда пойдём и скажем им об этом, – решительно сказал Клим.

– Идём, сын!

Дуся считала, что внутренне она была готова к встрече с Климом, так как ждала его с первой минуты как оказалась в больнице. Но вот он вошёл в палату и слёзы ручьём хлынули из её глаз.

Клим обнял её за плечи и поцеловал.

– Здравствуй, Дуся! – тихо сказал он, наклонив голову.

Из груди Дуси, вместо слов, вырвался сдавленный стон.

Клим вздрогнул от неожиданности.

– Я знаю, что ты пока не можешь говорить, но мы ведь можем с тобой переписываться, у меня есть блокнот, давай присядем за стол…

– Я тебя люблю, несмотря ни на что! – вывел он первые слова на листке.

Глаза Дуси наполнились радостным светом.

– Я тебя тоже! – написала она в ответ.

Увидев сияющее лицо дочери, мать Дуси облегчённо вздохнула.

– Давайте и мы с вами поговорим в коридоре, – предложил ей Максим, – оставим молодёжь наедине…

Они вышли из палаты, и, найдя подходящее место, уселись напротив друг друга.

– Елена Феликсовна, – сразу перешёл к главному Максим, мы с сыном хотим, чтобы вы и дочь поехали вместе со мной к новому месту моей службы – на остров Сахалин.

Мы ведь уже не чужие – судьба и горе крепко связало нас. На пограничной заставе для вас будет жильё и всё необходимое. Там вы с Дусей будете в полной безопасности – это сейчас очень важно.

Отморозки, которые подожгли ваш дом, вряд ли успокоятся, им грозит тюрьма и свидетели их преступления им не нужны…

Мать поникла и опустила глаза, у неё тоже навернулись слёзы. Такого предложения она явно не ожидала. О том, что им делать, как теперь существовать, когда на пожаре сгорело всё, что у них было, она думала все эти дни.

Рассчитывать на какую-либо материальную помощь со стороны правительства, ей и в голову не приходило, потому как отчётливо понимала, что после кровавого «желтоксана» это пустое дело.

– Но у нас нет, ни денег, ни каких документов – всё сгорело на пожарище. – А ещё у нас здесь бабушка – моя мама, – тихим и горестным голосом добавила она к сказанному.

– А где она сейчас? – О том, что есть ещё и бабушка, Максим не знал.

– На момент пожара она находилась в больнице, сейчас её выписали, и она уехала в Калкаман к своей родной сестре.

– Бабушку мы заберём с собой, – решительно сказал Максим.

Мать улыбнулась.

– Спасибо, Максим, за вашу готовность помочь нам, но…

– Никаких, но… Вам грозит опасность. Впрочем, нам всем грозит опасность. Я ведь, подъезжая к вашему дому, увидел тех, кто поджёг ваш дом. Я рассказал о них следователю…

Мать прокашлялась.

– Дуся тоже опознала двоих, она видела их в щель ставни. Эти изверги учатся вместе с ней в театральном институте на старших курсах…

– Значит, это более чем серьёзно, нам нужно уезжать не раздумывая. Вам в срочном порядке восстановят паспорта, у моего курсанта мама – начальник паспортного стола. Затем я закажу нам билеты на самолёт до Южно-Сахалинска. Соглашайтесь!

– Хорошо, я согласна… Что же касается бабушки, то ей лучше будет у сестры, вдвоём им веселей, да и приглядеть за ними там есть кому. У её сестры трое взрослых внуков.

– И ещё, – вспомнил вдруг Максим, – у вас, Елена Феликсовна, период пребывания на заставе зачтётся в трудовой стаж…

Её лицо на мгновение просветлело, она улыбнулась так, как это могут делать только любящие матери.

– Спасибо, Максим, я тронута вашим отношением к нам. С трудовым стажем у меня всё в порядке, я ведь уже как год нахожусь на пенсии.

На почте я лишь временно подрабатывала, а так по профессии я провизор. Работала в аптеках, сначала в Новосибирске, а потом в Казахстане. Дуся у нас родилась в Новосибирске…

– Извините, я даже предположить не мог, что вы на пенсии, вы так молодо выглядите, – восхищённо сказал в ответ Максим.

– Спасибо, Максим, за такой комплимент, он для меня совсем неожиданный. Мне казалось, что я почернела от горя. Я так сильно расстроена за Дусю…

Максим прокашлялся.

– Я уверен, что она обязательно поправится, а скарб дело наживное. Главное, что вы остались живы…

– Ах, если не вы, Максим, чтобы с нами было, – вырвался из её груди стон.

– Там, наверху, – Максим ткнул пальцем в потолок, – было угодно, чтобы я оказался рядом с вами.

– Да, – кивнула покорно женщина.

– Меня выписывают завтра, а что говорят в отношении вашей выписки?

– Нас с Дусей выпишут на следующей неделе, так сказал нам лечащий врач.

– Мы с Климом приедем за вами. Жить до отъезда будете у нас. У нас двухкомнатная квартире, она будет в полном вашем распоряжении. Насчёт одежды не беспокойтесь, всё необходимое у вас будет.

– Спасибо, Максим, этого не нужно. Мои коллеги с работы и подруги дочери собрали нам два больших баула. К тому же я надеюсь, что нам будет оказана материальная помощь…

– Обязательно будет оказана, я в этом даже не сомневаюсь. Если будет необходимо, то создадим на этом направлении дополнительное усилие. У нас в дивизионе есть несколько курсантов, у которых очень влиятельные родители.

– Вы сейчас, Максим, так забавно сказали про направление и дополнительное усилие, – заметила мать Дуси с улыбкой на лице.

– Это, Елена Феликсовна, потому что я до мозга костей военный человек. Поэтому у меня это нередко проскакивает…

– Мне кажется, что вы, Максим, не такой, – сказала мать Дуси, окинув его тёплым взглядом.