Читать книгу Антиинерция. II том - Серж Чупа - Страница 11

Настоятель Дзен-секты рассказал о том, что в течении своей жизни наблюдает странную привычку людей недооценивать роль воображения, а иногда просто принудительно пытаются вытеснить, как мешающий вид. По его мнению, это самый прямой путь мысли. Или самый скоростной, и засмеялся.

Я рассказал, что меня не отпускает один объект мышления, что я устал, но не могу оставить тему, от который не ясно быть может польза какая есть ли.

Я все веду нить одну от, например, мастера на Окинаве, нанося рисунок на кимоно, пользуются неравномерными тычками, как бы заведомо ошибаясь, что ли, или сознательно неправильно нарисуют линию красиво, а так вот тяп-ляп, как под пьяную руку, но именно это и зашедевривается зрителю, особенно заметно, когда сравниваешь с большим количеством других кимоно мастера, некорректности не спрячешь.

Если устал выбирать, то выбираешь это, как будто потому и устал, и для отдыха глаз. Разумеется, дети тоже пальчиками ткнут туда, где им покажется, что они сами намалевали. И наконец, линии линиями, а точки тыкать по доске и через, будет ясно, что не повторить, рука мастера, все руками.

Даже вот, например, если на потоке фабричном в линиях непонятно будет для зрителя, станок или человек, а точки пусть тоже станком повторены после мастера, сохраняют силу, что вот все-таки руками точки разметаны мысле-тканно.

Затем я прочитал несколько стихов Йонаса Мякаса. Вот они, так сказать выделяются из толпы, очищенная поэзия или, скорее, незагруженная. Настоятель подхватил волну и начал читать стихи дзен-монаха Сантока.

Один из них —

– И в карканье ворона

я одинок.

Сантока

Я воодушевился, что Настоятель меня понимает, и продолжил.

Так вот, что мне уже давно было важно, Йонас Мякас перевел поэзию в кино, буквально, стихи камерой, и все так же легко, точно, не навязывает, не грузит, как будто ты сам это пишешь или снимаешь, и в то же время, все видят по разному.

Юрий Норштейн рассказывал, как советовал жене при рисовании мультфильмов, персонажей, взять рисование в левую руку; вот и получится не так как обычно, не так просто, просто и не так. Я засмеялся, запутавшись.

Оказалось, что мы оба знаем японского иллюстратора Курода Сейтаро. Вот он точно непонятно, чем руководствуется при рисовании, все наоборот, чем как надо. Я сказал, что долго пытал Куроду в Баре во время съемок фильма, после чего он выдал, что «рисунок опережает мысль».

Я заметил, что при нашем разговоре незаметно присутствовала Сурия, самый тактичный человек, наверное, из всех, кого я знаю, так незаметно присутствовать – это талант поколений. Настоятель, решив, что ей есть, что сказать, сделал акт. паузу и посмотрел на нее, как будто она уже начала говорить, ну и ну, продолжай.

Она также тактично влилась в поток диалога, не тратя наше внимание на прелюдию.

– Как лингвист, чем больше углубляюсь в языки, тем размывчивее вижу границы общения.

Не из-за самих языков, а что-то помимо, что навязывает языки, что ли.

Как будто есть другой путь понимать всех и каждого.

И это не абстракция ощущений, а какая-то врожденная наука.

Ну, например:

куда ни посмотри, все является мышлением, и все является языком, все является метафоричной бесконечностью, и все является поэзией. Но так ведь могут видеть реальность только дети до определенного возраста, когда нет еще прямых линий для принципиально навязанной логикой, которая перестает быть поэзией, как мышление. Пока логика и математика не столкнутся лбами.

Когда форма мышления подчиняется необходимым сцеплениям в мозгу. Точки соединились и, доминируя, вытеснили другие возможные связи для пользы и удобства функций тела. Но очень уж похоже на симуляцию. Так если уж вообще радикально проиллюстрировать – можно по разному импровизировать навыки руками, но при смертельной опасности сильно схватишь оружие в правую руку, это уж наверняка.

Сурия подчеркнула, что язык видеть, слышать, это разные модальности.

Вот она оперирует корейским языком, по обе стороны китайский, японский. Китайский – иероглифы плюс тональность, и это уже бесконечный спектр для формы мышления.

Тут мир тонов, которыми думают миллионы, а тут картинки, мир изложения мысле-форм. Но вот присутствует что-то еще, что объединяет, нет, что находится выше и в начале, а может потом, когда эти формы доведут нас до такого совершенства, что уже и все… Может это и есть экзистенция языков. Я так начинаю думать, особенно когда приходится много подолгу переводить синхронно. От усталости включается некий автопилот. Когда китайский, вьетнамский, потом европейский в переплете, это с разных планет корабли с разными инопланетянами.

Кто-то оперирует чуть ли не шестым звуком, кому-то нужно обязательно писать, это пропасть. Но от стресса мозг выключает цензоры. Сурия захихикала, я один язык слышу или вижу в другом. Те же слова, звуки, иногда ощущение, почему они друг друга не понимают, раз у них есть столько одинаковых объектов. Как будто они на одной волне, но никто им этого не сказал. Сурия опять захихикала, скромно прикрыв рукой рот. И вот, я здесь. Может впору осваивать состояние, в котором все на одной волне, хи-хи-хи. Помощь лингвистически моно-голодающим инопланетянам.

Настоятель сказал, обращаясь ко мне:

– Вот оно и есть, с иероглифами поплотнее поработать. Работа с иероглифами меня лично дисциплинирует, вот и Сурия так же. Тебе везет с попутчиками в жизни.

Я поблагодарил обоих – сказал, что мне понравилось здесь. Главное, возможно, это единственная секта, где никто тебе не пытается залететь на Боинге в мозг, найти трудно попасть нелегко, но уж если ты очутился, поздравь себя, вот тебе могилы, и разбирайся, коли горазд.

– Все, о чем ты рассказал, выглядит, как проблема, а вот бы превратить в выход. Иероглифы – очень древняя концентрация, ты ведь и сам, наверное, понял, начинаешь думать, размышлять, попадаешь в мир иероглифов, напрямую к создателям, творцам образов. Там и китайская медицина по полкам складывается, но по твоему вопросу – воображение будет точно фиксироваться и не ускользать сквозь пальцы, когда хочется ощутить в руке.

Возможно, вы знаете, что керамисты ценят глину, разбитую по старинке здоровыми молотками вдоль реки. Раньше, еще когда я был мальчишкой в деревне многие вдоль реки такими молотками глину били. Теперь, конечно, проще, и не у каждого мастерская у речки, чтобы молотками двигать. И звук от них тот еще, ха-ха-ха, мне нравился, и сейчас нравится – кх-р-р-р бам-м! Так вот, все хорошо с современными глиномешалками, но когда под микроскопом смотришь на глинопесочинки, те что с под молотков, как осьминоги, так и цепятся друг за дружку, а новоиспеченные ближе к картошке. Так что, когда сам с нуля взялся за общение с иероглифом, он сам и может выводить на медицину, раскрывать секреты тела, календаря. Иероглиф сам выбирает, с кем общаться, а кому в лоб мухобойкой, ха-ха-ха.

Я сказал, что нашел похожесть того, чем оперирует Мякас, Курода, другие поэты, такая точная неравномерность, у пирамид, наверное, там тоже плиты неодинаковые, но очень точно слаженны, и невесть сколько стоит, вдохновляет и не поддается изучению.

– Вот-вот, сквозь пальцы, и я об этом, – сказал настоятель.

Старый иероглиф «пятерки» выглядит так. И настоятель веткой на песке →

Часть старых иероглифов с их происхождениями до современного общества да и доходит. Минус в том, что для большинства людей так и нет.

Радость пообщаться с предками и перво-предками. Настоятель заулыбался и одновременно нахмурился по-отечески. Общаться с теми, кто образы вкладывал в вместе с душой, и от иероглифов, только тронь, такая сила.

С другой стороны, как ты сказал, они ведь тоже не навязывают «Boeing», ха-ха-ха. И тут начинаются плюсы, чем сильнее вакуум знаний, не каждому доступно, а доступно тому, кто достучался и стучалку заточил, точит, точит, и течет поточек знаний.

Так вот, пятерка,

часть интерпретируется, как чаша с крышкой, иногда, нет-нет, да и заговорит кто про противоположности начал мужских и женских, так как сужение и развод есть. Но да и поле широко для мысли-то. И я вот для себя увидел здесь зеркало, молодой тогда еще был, все пять элементов в составе.

Раз – начало,

два – противоположности,

три – поток,

четыре – сами знаете, и понеслась. Настоятель набрал скорость веткой по песку:

вот это, это,

раз – пять.

А мне так и начало простреливать в голове,

раз – пять.

Палычевый – раз,

распятая русалка 15.

И вот Настоятель рисует, а в голове карусели. Не смотря на мою параллельную уверенность, что между этими единицами и пятерками ничего общего, а надумано топорно, потому что захотелось, и жить со сказкой веселей. Но так накручивать нет смысла, а теперь уже кажется что неинтересно самому. Но вот шаг назад, и поток образов самым прозорливым сценарием. Возможно поток завораживает, а звенья цепочки – нет. Этот эффект вихря, действия и отвлекает, мешает вернуться и основательно разобраться с самим мышлением, а не его продуктами. Ведь, туда-обратно в мышление должен быть способ направить внимание. И в мышление, и за его пределы. Тогда пожалуйста – есть раз, пять, русалка, может ерунда надувная, но давай цепляйся хотя бы за это, раз другого не умею, и вперед, вернее, назад, там, где ответы получше, чем это болото, которое сам устроил и ухаживаю как заправский садовник болот. И что хорошего, вот человек выслушивает, отвечает на вопросы, а я ничего путнее не придумал, как злиться на себя и по этому поводу устраивать показательный бой с тенью, которая меня же дубасит и забирает все призы.

Он рисует, а у меня образы водопадом, я даже испугался, что так теперь будет. И попытался задать вопрос, чтобы переключить внимание:

– Вот у меня всегда такая проблема, берусь за иероглифы и меня уносит воображение, вы очень точно давеча заметили. И ничего не могу поделать, воображение действительно разогнал до неуправляемости.

Сурия:

– А как ты китайскую речь запоминал?

Wūyā – ворон, например. Живу я – это кадр из кино. Вот, летит ворон и каркает живу-у-у я (тут), ценная информация хе-хе. Тон ровный, вот, он и летит долго, прямо, и звук такой же издает. Ву-у-у-у-у я-я-я-я ~~~, и так звук дальше, и по инерции – за горизонт.

Я очень развеселил сценой собеседников, да и сам рад был выдохнуть напряжение.

Потом рассказал опыт из съемок «Сутартине» в Хоккайдо. В Сутартине повторяющиеся слова: Tuta, Duno, Ratilio – рефренные, так называемо. Никто уже не знает их смысл, весь текст более-менее понятен, а вот эти слова канули в глубину. Вот, одна из задач фильма – попытка разобрать этот головолом на пути в глубину смысла рефрена. У Айнов Хоккайдо та же конструкция пения и Акиби-сан, старейшина, поведал несколько наблюдений: одно из них – наличие отдельного языка.

Некий отдельный язык, только для общения с божествами. Но Ainu и на своем обычном языке уже не говорят, а тот-то и подавно, при условии, что знали-то его особые люди, именно, кто к общению допускался. А кто не знал особого языка, не допускался к общению с божествами? – Может и так. Ну допустим, допустили тебя, пришел к покровителю горы, пусть даже с самым сокровенным желанием, а языка – ноль. Вот мычать будем. Мало ли кто мычит. Так и выходит, никакого толка от накопленных знаний, хе-хе.