Читать книгу Сборник новелл - Серж Готье - Страница 2

1

Молодая красивая девушка не спеша шла по университетскому городку. Стояло солнечное майское утро и девушка улыбалась, подставляя его лучам свое миловидное лицо. Она не была студенткой этого университета и приехала сюда на три недели с группой студентов из России, для того чтобы улучшить свои познания в немецком языке. Девушка опаздывала на занятия, но её это совсем не беспокоило. Её интересовал только немецкий язык, а сегодня, в первый день занятий их группы в Берлинском университете, по расписанию сначала стояла философия, поэтому она позволила себе понежиться в постели, затем, приведя себя в порядок, слегка подкрасилась и отправилась в университет. Безупречные во всех отношениях немцы по всему городку установили указатели с исчерпывающей информацией, поэтому девушка без труда нашла нужный учебный корпус. Девушка опаздывала минут на двадцать. Войдя в помещение учебного корпуса, которое во время занятий было тихим и пустынным, она остановилась и неторопливо огляделась. Заметив в дальнем конце коридора средних лет женщину, вероятно преподавателя, девушка, не раздумывая, пошла по направлению к ней. Женщина открыла на нужной странице книгу, которую держала в руках, положила закладку и, закрыв её, направилась к одной из аудиторий. Внезапно перед ней выросла молодая жгучая брюнетка и, не поздоровавшись, бесцеремонно спросила:

– Извините, фрау, где находится аудитория номер семь?

– Вас не учили здороваться, фройлейн? – преподавательница решила сразу поставить на место невежливую студентку.

– Учили, – ничуть не смутившись, ответила девушка, – но очень давно.

– Знаете ли вы о том, что опаздываете на двадцать пять минут? – холодно спросила женщина-преподаватель.

– Я прекрасно осведомлена обо всем, что происходит в моей жизни, – молодую девушку определенно ничто не могло вывести из равновесия.

– Преподавательница сдалась и, вздохнув, ответила:

– Аудитория номер семь находится в противоположной стороне коридора на втором этаже, – она внимательно посмотрела на девушку и добавила, – но в любом случае эта аудитория не для вас.

– В самом деле? – девушка слегка приподняла бровь и насмешливо спросила, – какая же аудитория… для нас?

Женщина вспыхнула, но быстро справилась с собой и перешла к делу.

– Вы отнимаете мое время, дорогая, – сказала она, – какой сейчас в вашей группе идет урок?

– Философия.

– Ах вот как! – в свою очередь приподняла бровь женщина-преподаватель, – вы берете за правило опаздывать на мои уроки?

– Я больше не буду, – кротко ответила девушка.

– Идемте, – внезапно улыбнулась женщина, оказавшаяся преподавателем философии, – у нас сегодня интересная тема… я вышла буквально на минуту, чтобы принести книгу, – она показала девушке книгу, которую держала в руках, – Зигмунд Фрейд.

Преподавательница философии взяла девушку за локоть и легонько подтолкнула её вперед, к находяшейся неподалеку аудитории номер два. Девушка вошла первой и на мгновение остановилась, не увидев ни одного знакомого лица. Это была явно не группа русских студентов, но девушка нашла эту ситуацию очень забавной и, решив посмотреть на дальнейшее развитие событий, не сказав ни слова, села за вторую парту рядом с одиноко сидящим молодым человеком. Она вытащила из сумочки чистую тетрадь и ручку и, положив их на парту, приготовилась слушать.

Преподаватель философии остановилась и обратилась к студентам:

– Итак, мы остановились на сновидениях, – она открыла книгу, которую принесла с собой, и продолжила, – для начала я бы хотела процитировать вам те выводы, к которым пришел в своих исследованиях Зигмунд Фрейд…, цитирую, – преподаватель выдержала паузу и начала читать:

«…что касается сновидений, мы узнали, что они являются незамаскированными исполнениями желаний. Таким образом, ситуация сновидения представляет исполенным желание, знакомое сознанию, но оставшееся нереализованным наяву. Любопытно отметить по этому поводу мудрость народного воззрения о том, что сны являются предсказаниями будущего. То есть, в сновидении происходит не то будущее, которое наступит, а то будущее, наступление которого мы бы желали…».

Она закрыла книгу и внимательно посмотрела на собравшихся в аудитории студентов.

– Какие будут мнения или комментарии по поводу этой цитаты? – спросила она.

В аудитории повисло молчание, которое нарушил сидящий рядом с опоздавшей на урок жгучей брюнеткой молодой парень.

– Честно говоря, фрау Хильда, – сказал он после продолжительной паузы, – то лично я вообще ничего не понял.

Фрау Хильда обвела взглядом умолкнувших студентов и спросила:

– Кто-нибудь может объяснить Карлу то, что он не понимает?

И снова в аудитории повисло молчание. Наконец, брюнетка повернулась к своему соседу и серьезно сказала:

– Что же тут непонятного? Например, ты хочешь меня трахнуть и думаешь об этом целый день. Это означает, что у тебя есть желание, знакомое твоему сознанию. Но поскольку ты это желание не реализуешь и даже не пытаешься его реализовать, то ситуация сновидения представляет это желание исполненным, то есть, тебе снится, как ты занимаешься со мной сексом.

– Грубо, но правильно, – усмехнулась фрау Хильда.

– А-а-а.., – протянул один студент, сидящий на задней парте, – теперь понятно, почему Фрейд такой упор на сексуальность делал. У нас же почти все фантазии в голове сексуальные. То есть, знакомыми сознанию, но нереализованными, остаются в основном желания сексуальные.

– Ты новенькая? – спросил у брюнетки сидящий рядом с ней Карл, – почему я тебя не видел раньше?

Жгучая брюнетка снова положила тетрадь и ручку в свою сумочку и, повесив ее на плечо, поднялась со своего места.

– Вы меня извините, фрау Хильда, – сказала она, – но мне все-таки нужно найти свою группу.

Видя недоуменный взгляд преподавательницы, девушка улыбнулась и добавила:

– Я русская студентка.

– Что? – удивлению фрау Хильды не было предела, – этого не может быть. У вас же чисто берлинское произношение.

– И тем не менее это так, – девушка достала из сумочки выданное всем русским студентам временнное студенческое удостоверение с фотографией и на немецком языке и протянула его преподавательнице философии.

– Ушакова Анжела, – прочитала фрау Хильда, едва веря своим глазам, – невероятно. Вы приехали из Москвы или из Петербурга?

– Я приехала из Иркутска, – Анжела взяла из рук женщины-преподавателя свое удостоверение и снова положила его в свою сумочку.

– Откуда? – фрау Хильда ни разу в жизни не слышала о существовании подобного города.

– Из Сибири, – улыбнулась Анжела, – из глухой таёжной Сибири.

Она повернулась и направилась к выходу.

– Одну минуту, Анжела, – фрау Хильда невольно последовала за русской студенткой, – последний вопрос: – как часто вы бываете в Германии?

Анжела взялась за ручку входной двери и, открыв дверь, остановилась на пороге.

– Я нахожусь в Германии впервые в своей жизни, – Анжела вышла из аудитории и, прикрыв за собой дверь, отправилась на поиски аудитории номер семь.

– 2

Едва закончилась лекция по философии, как фрау Хильда пулей вылетела из аудитории и почти бегом отправилась в кабинет ректора Берлинского университета. Уже находясь в приемной, она, не обращая внимания на секретаршу, возопила, летя стрелой в кабинет ректора.

– Хельмут! Хе-е-ельму-ут! Это невозможно!

Она влетела в кабинет и, закрыв за собой дверь, возбужденно заговорила:

– Хельмут, мне нужно срочно с тобой поговорить. Она особенная. Это шедевр. Её нужно обязательно познакомить с нашей Луизой. Она приехала из богом забытого Иркутска в Германию впервые в жизни и…

– Хильда! – ректор Берлинского университета, высокий худощавый мужчина, впервые в жизни видел свою жену в таком возбужденном состоянии.

– Он поднялся и вышел из-за письменного стола.

– Хильда, остановись на минуту. Сядь и успокойся.

Преподавательница философии плюхнулась в кресло, пытаясь привести в порядок свои разбушевавшиеся мысли. Хельмут подошел к жене и стал поглаживать её волосы:

– Всё? Успокоилась? – мягко спросил он, – так что там у тебя?

Хильда немного помолчала, не зная, с чего начать и, в конце концов, заговорила:

– Хельмут, к нам на три недели приехала группа русских студентов. Одна из них, девушка по имени Ушакова Анжела, приехавшая впервые в жизни в Германию, говорит по-немецки лучше, чем наша дочь Луиза. Но дело даже не в этом, – Хильда поднялась и, прильнув к мужу, заглянула ему в глаза, – Хельмут, ты прекрасно знаешь в каком ужасном депрессионном состоянии находится наша дочь. Куда мы только не обращались за последние два года, но всё тщетно. Пока что её спасает только музыка. Так вот, Хельмут, я убеждена на все сто процентов, что эта Ушакова, девушка чрезвычайно умная и уверенная в себе, это наше спасение. Только она вытащит нашу Луизу из того болота, в котором та находится. Их нужно обязательно познакомить. Нашу дочь и эту Анжелу.

Хельмут снова вернулся за письменный стол и сел. Он прекрасно понимал, что Хильда скорее всего преувеличивает и просто, как и любая мать, уцепилась за эту мысль как утопающий за соломинку, однако, с другой стороны, альтернативы никакой не было. Луиза училась в консерватории по классу фортепиано и музыка, которой она отдавалась с всей страстью, была единственным, что привязывало молодую девушку к жизни, а если говорить точнее – удерживало её от самоубийства. Луиза увядала, полностью замкнувшись в себе, и ни доктора, ни педагоги, ни родители, не могли понять причину её внезапной депрессии, которая началась около двух лет назад.

– Хорошо, Хильда, – заговорил, наконец, Хельмут, после продолжительного раздумья, – мы обязательно поговорим с этой русской студенткой и, возможно, пригласим её к себе домой на выходные дни.

В этот раз Хильда подошла к мужу и, прижав его голову к себе, тихо сказала:

– Я только прошу тебя не разговаривать с этой девушкой без меня. Я мать, я тоже хочу участвовать в разговоре.

Хельмут согласно кивнул головой и преподавательница философии направилась к выходу из кабинета, поскольку первая перемена была очень короткой, а фрау Хильда не любила опаздывать. Однако, едва она взялась за ручку входной двери, как муж остановил её.

– Хильда, – окликнул он её и, снова выйдя из -за стола подошел к женщине, – дорогая, я понимаю твое состояние, я понимаю вспыхнувшую в твоем сердце надежду, но всё-таки я считаю, что в данной ситуации я благоразумнее, чем ты. Поэтому, послушай меня.

Хильда, стоя у двери кабинета, с интересом взглянула на мужа.

– Продолжай, продолжай, я слушаю.

– Хильда, – заговорил ректор, – я глубоко убежден, что нам ни в коем случае не нужно говорить этой русской девушке о том, что у нашей дочери какие-то проблемы. Если мы ей об этом скажем да еще попросим её помочь или посодействовать, то только всё испортим.

– Мне подобная мысль тоже приходила в голову, – согласилась Хильда, – и мне бы тоже хотелось, чтобы их встреча произошла естественным образом, а не по нашей инструкции, но проблема в том, под каким предлогом её к нам пригласить, – женщина задумчиво посмотрела на мужа и спросила, – ректор столичного университета и его жена-преподаватель просто так с бухты-барахты приглашают к себе домой незнакомую студентку? Так не бывает, Хельмут.

– Ты сказала, что эта Анжела превосходно говорит по-немецки, хотя немкой не является и приехала в Германию впервые?

– Да. А что?

– Это означает, Хильда, – ректор приобнял жену за плечи и с видом заговорщика произнес, – что эта девушка с такой же страстью учит немецкий, с какой наша дочь посвящает себя музыке.

Хильда внимательно посмотрела на мужа и широко улыбнулась.

– Хельмут, я тебя обожаю, – она чмокнула мужа в щёку, открыла дверь и, выйдя из кабинета, заторопилась на лекцию.

3

В пятницу в три часа пополудни, когда насыщенная учебная неделя, наконец, подошла к концу, Анжела, перекинув через плечо свою неизменную сумочку, спустилась по лестнице и, пройдя вестибюль, вышла из учебного корпуса на свежий воздух. Возвращаться в общежитие ей пока не хотелось и она остановилась, раздумывая над тем, чем занять себя в предстоящий вечер. Внезапно к ней подошла миловидная женщина, в которой Анжела без труда узнала преподавательницу философии.

– Добрый день, Анжела! – фрау Хильда широко улыбнулась и протянула девушке руку, – как проходит учеба?

– Замечательно, – Анжела тоже улыбнулась и пожала протянутую руку.

– Знаешь, – снова заговорила фрау Хильда, – поначалу я была убеждена, что меня просто разыграли. Я бы ни за что не поверила, что девушка, которая начала учить немецкий в другой стране, ни разу не бывавшая в Германии и не являющаяся немкой, может так свободно и без акцента говорить на немецком языке.

– Судя по всему вы изменили свое мнение? – Анжела с интересом взглянула на женщину.

– Да, изменила.

– И что же вас в этом переубедило?

– Не что, а кто, – фрау Хильда взяла девушку под руку и понизила голос, – ты не поверишь, но это сделала моя собственная дочь.

– В самом деле? – Анжела удивленно приподняла бровь.

– Да, – фрау Хильда утвердительно кивнула головой и начала рассказывать, – моя дочь учится в консерватории, кстати, она твоя ровесница, и страстно посвящает себя музыке. Тот факт, что она превосходно играет на фортепиано, меня никогда не удивлял, потому что я изо дня в день вижу, с каким упорством она занимается. Но вот другие люди, слушая её исполнение…, – фрау Хильда внимательно посмотрела на Анжелу и закончила, – они оказываются в таком же точно положении, в каком оказалась я, когда познакомилась с тобой. Они просто не верят, что такое возможно, и полагают, что это дар от Бога. Луиза играет сложнейшие произведения и так вдохновенно, что слушатели плачут.

– Вы хотите сказать, – спросила Анжела, – что в один прекрасный момент осознали, что я просто девушка, которая с таким же упорством занимается немецким, с каким ваша Луиза занимается музыкой?

– Ты поразительно умна, Анжела, – улыбнулась фрау Хильда, – да, именно это я и хочу сказать. Поэтому у меня, как у философа, возник один исследовательский вопрос – если ты позномишься с Луизой, то увидишь ли ты словно себя со стороны или же Луиза будет для тебя совершенно обычной девушкой?

– То есть, вы хотите проверить, является ли страсть к музыке той же самой страстью, что и страсть к немецкому?

Фрау Хильда изумленно посмотрела на русскую студентку.

– Я не перестаю тобой восхищаться, Анжела, – наконец, произнесла она, – и очень хочу познакомить тебя со своей дочерью. Чем ты сейчас будешь заниматься?

– Именно над этим я и раздумывала, когда вышла из корпуса, – засмеялась Анжела.

– В таком случае мы приглашаем тебя к себе домой, – убежденно сказала преподавательница философии и, взяв девушку за руку, потянула за собой.

– Мы? – не поняла Анжела, – кто мы?

– Я и мой муж Хельмут, – фрау Хильда кивком головы указала на стоящего у машины высокого худощавого мужчину.

– Это же ректор университета, – понизив голос, сказала Анжела, последовав за женщиной.

– И мой муж в одном лице, – улыбнулась фрау Хильда и, внезапно остановившись, сказала, – кстати, Анжела, раз уж нам предстоит неформальная обстановка, ты можешь обращаться к нам на ты и просто по имени.

– Хорошо, Хильда, – согласилась Анжела и они направились по направлению к машине.

– 4

Хильда, Анжела и Хельмут вошли в прихожую большого утопающего в зелени дома и остановились. Из гостиной доносились звуки венского вальса. Хильда приложила палец к губам и тихо прошептала:

– Это Луиза.

Все трое, стараясь не производить шум, молча вошли в гостиную и направились к огромному кожаному дивану. Луиза, сидя за белым роялем, повернула к ним голову, но продолжала играть и вообще вела себя так, словно находилась в трансе. Она была поразительно красива, с вьющимися рыжими кудрями, с томными зелеными глазами и пухленькими губками, и Анжела, устроившись на диване с Хельмутом и Хильдой, невольно залюбовалась молодой пианисткой. Луиза, казалось, вкладывала в музыкальное исполнение всю свою трепетную душу. Каждая нота и каждый звук проникали в самое сердце, заставляя его биться сильнее и, действительно, слушая её, на глаза наворачивались слезы.

Наконец, стихли последние аккорды и в гостиной повисла тишина.

Хильда лихорадочно соображала, как лучше представить Луизе русскую студентку, но искренняя и раскованная Анжела сама без труда решила эту проблему. Она поднялась и, обойдя рояль, подошла к Луизе. Положив ей одну руку на плечо, она свободной рукой перевернула несколько листов в нотном сборнике, стоящем на подставке рояля перед пианисткой, и прочитала название: Иоганн Штраус «Весенние голоса».

– Ты играла это произведение? – спросила Анжела у Луизы с такой непосредственностью словно они были знакомы с самого детства.

Луиза взглянула на уверенную в себе красивую жгучую брюнетку и едва слышно произнесла:

– Да.

– Фантастика, – выдохнула восхищенная Анжела, – ничего подобного я еще не слышала в своей жизни.

Анжела еще больше облокотилась на плечо Луизы и, наклонившись, нажала одну клавишу.

– А я так и не смогла научиться играть, – сказала она, – хотя пыталась когда-то в детстве. Но видимо не дано.

Хильда с Хельмутом тоже подошли к роялю и остановились, с интересом наблюдая за девушками.

– Да это же просто, – Луиза во все глаза смотрела на Анжелу, – вот смотри. Вот эта белая клавиша эта нота «до», а через одну – нота «ми», а еще через одну – нота «соль». Если мы возьмем и нажмем их все три вместе, то получится аккорд «до-мажор», – она взяла этот аккорд и снова сказала, повернувшись к Анжеле, – это же просто.

– Анжела прижала голову девушки к себе и, смеясь, обратилась её матери:

– Хильда, твоя догадка полностью подтвердилась. Когда-то я также горячо объясняла одному парню: «Der – это просто определенный артикль мужского рода». И точно также возбужденно говорила: «Это же так просто».

– Ты увидела в ней самоё себя? – улыбнувшись, спросила Хильда, – как я и предполагала?

– Анжела утвердительно кивнула головой и, наклонившись, поцеловала Луизу в щёку, – я тебя обожаю.

– Луиза, – обратилась к дочери Хильда, – хочешь сюрприз? Эта девушка русская, а не немка, и она впервые в жизни находится в Германии.

– Ты серьезно? – Луиза недоуменно посмотрела на мать и снова повернулась к русской студентке, с интересом её разглядывая.

– Меня зовут Анжела, – жгучая брюнетка протянула Луизе руку, – Ушакова Анжела.

– Луиза, – представилась молодая пианистка и поднялась, пожимая Анжеле руку.

– Хельмут, – Хильда посмотрела на мужа и взяла его за руку, – я думаю, нам лучше оставить девушек наедине. К тому же, нам нужно съездить в супермаркет за покупками.

– Пожалуй, ты права, дорогая, – согласился Хельмут и обратился к девушкам, – если вы пойдёте в город, приходите всё-таки на ужин.

– Хорошо, – кивнула головой Луиза и родители покинули гостиную.

– Луиза, ты потрясающе красива. Объясни мне, зачем ты ходишь в этом затасканном халате и в стоптанных тапочках.

– Я же дома, – пожала плечами Луиза, – сестер и братьев у меня нет. Я почти всегда нахожусь дома одна. Никто, кроме родителей, меня не видит.

– Дело не в том, видит тебя кто-то или нет, – возразила Анжела, – дело в том, что подобная одежда тебя старит. Она превращает тебя в старуху. Я почти сразу обратила внимание на то, что у тебя какой-то потухший взгляд.

– Анжела взяла лицо девушки в свои ладони и внимательно посмотрела ей в глаза. Луиза не выдержала её взгляд и опустила голову. Анжела обняла её, прижала к себе и тихо произнесла:

– Ты мне нравишься, Луиза, и я хочу тебя видеть живой и жизнерадостной девушкой, а не увядающей старой бабкой.

– Ты мне тоже нравишься, Анжела, – также тихо заговорила Луиза, – и я бы хотела быть похожей на тебя, быть такой же смелой и уверенной в себе, но…

– Что же тебе мешает?

Луиза не ответила и, отстранившись от девушки, предложила:

– Идем в мою комнату.

Они вышли из гостиной и, пройдя по коридору, вошли в просторную и светлую комнату, служившую для Луизы спальней. Стены в комнате были увешаны портретами знаменитых пианистов и композиторов, полки заставлены нотами. Луиза вошла первой и, остановившись посередине, повернулась к Анжеле.

– Вот, – улыбнулась она, – моя скромная тихая обитель.

Анжела посмотрела на её красивое лицо, скользнула взглядом по её затасканному халату и, не выдержав, подошла к Луизе.

– Сними с себя, наконец, эту хламиду, – Анжела развязала пояс и сняла с девушки халат.

– Под халатом у Луизы ничего не было надето и, когда он упал к её ногам, Анжела замерла в немом восхищении. Луиза была божественна – крепкие упругие налитые груди, округлая попа, крутые бедра, легкий рыжий пушок на лобке – всё это привело Анжелу в крайнюю степень сексуального возбуждения.

– Тапочки тебе тоже не к лицу, – тихо сказала Анжела и, взяв Луизу за руку, потянула на себя.

Едва Луиза вышагнула из тапочек, как Анжела рывком притянула её к себе и словно безумная стала целовать её лицо, губы, шею.

– Господи, – шептала возбужденная Анжела, опустившись перед ней на колени, – ты же богиня, ты же ангел, ты же неземное существо.

Она покрывала поцелуями её живот, обхватив руками за попу, и опускалась всё ниже и ниже.

– Анжела, – закрыв глаза, прошептала Луиза, когда девушка зарылась лицом в её рыженьком лобке, – что ты делаешь? Ты с ума сошла.

Анжела поднялась, посмотрела девушке в глаза и, изо всех сил прижав её к себе, нашла своими губами её губы. Она вложила вэтот поцелуй такую страсть, демонстрируя такой темперамент, что Луиза обмякла в её руках и едва слышно прошептала:

– Идем на постель.

Они упали на широкую кровать и Анжела, не прерывая свой страстный поцелуй, ласкала рукой её упругие груди и увлажнившуюся промежность. Наконец, Луиза, не выдержав такой страсти, тихо вскрикнула и, дернувшись всем телом, затихла, тяжело дыша.

– Ты сумасшедшая, – улыбнулась она, открыв глаза и посмотрев на Анжелу, – ты русская сумасшедшая.

Луиза гладила Анжелу по волосам, с любовью глядя в её глаза, и внезапно сказала:

– Поцелуй меня еще раз. Я никогда не думала, что поцелуй в губы это так приятно.

Анжела легонько прикоснулась губами к её губам и с некоторым удивлением прошептала:

– Тебя никогда не целовали в губы?

– Нет, – Луиза сама начала проявлять инициативу и, обняв девушку, стала пытаться неумело целовать её в губы.

Удивление Анжелы тем не менее нарастало. Она ответила на поцелуй и снова тихо спросила:

– Даже мальчики никогда не целовали?

Луиза отрицательно покачала головой и, желая сменить тему, улыбнувшись, сказала:

– Сними с себя платье, Анжела. Ты его помнёшь.

– Оно не мнётся, – ответила Анжела, но всё же поднялась с постели и, раздевшись догола, оставновилась перед кроватью.

– Ты удивительно похожа на пантеру, – Луиза с нежностью посмотрела на девушку, – изящная, грациозная, гибкая и вдобавок ко всему жгучая брюнетка.

Анжела взобралась на постель и легла на Луизу, снова легонько целуя её пухленькие губки.

– Я всё-таки не понимаю, – сказала она, – ты еще девственница?

Соврать девушке, которая ей так понравилась с первого взгляда и которая с такой непосредственностью и искренностью смотрела в её глаза, Луиза не смогла.

– Нет, – едва слышно произнесла она и на её глаза навернулись слезы, – я не девственница.

Анжела всегда отличалась острым умом. Она внимательно посмотрела в покрасневшие глаза Луизы, вспомнила её потухший взгляд во время игры на рояле и в упор спросила:

– Тебя изнасиловали?

Луиза вздрогнула всем телом и, отвернувшись, зарылась лицом в подушку. Анжела села на кровати и, взяв вздрагивающую всем телом Луизу за руку, потянула её на себя. Луиза тоже села и обвила руками шею Анжелы. Она тихо плакала, время от времени целуя её в шею.

– Только пожалуйста, Анжела, никому не говори об этом, – попросила она, – это моя личная боль и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.

Анжела, поглаживая девушку по спине, тихо заговорила:

– Милая Луиза, я хочу тебе кое-что рассказать. Ты меня послушаешь?

– Да, – Луиза слегка отстранилась и, спустившись пониже, уткнулась лицом Анжеле в грудь.

Она стала посасывать сосок одной груди и массировать пальцами сосок другой. Анжела закрыла глаза от приятной истомы, которая стала наполнять её сексуальное тело, и заговорила:

– Несколько дней назад я случайно попала на лекцию твоей мамы, – она погладила Луизу по волосам и, открыв глаза, продолжила, – на лекции обсуждалась тема сновидений, изучению которых придавал огромное значение Зигмунд Фрейд.

Луиза прекратила свое занятие и положила голову на плечо Анжеле.

– Я слушаю тебя.

– Я не собираюсь тебе пересказывать эту лекцию, – снова заговорила Анжела, – я хочу только процитировать тебе одну интересную фразу: – «В сновидении происходит не то будущее, которое наступит, а то будущее, наступление которого мы бы желали.».

Анжела умолкла, собираясь с мыслями, и Луиза тихо спросила:

– Это имеет какую-то связь с тем фактом, что меня изнасиловали?

– Самую прямую, – ответила Анжела и, взяв лицо девушки в свои ладони, горячо заговорила, – ни твоя мама – преподаватель философии, ни даже сам великий Зигмунд Фрейд так и не осознали тот факт, что тоже самое происходит и в реальной жизни, а не только в сновидении. В реальной жизни точно так же просходит не то будущее, которое наступит, а то будущее наступление которого мы бы желали.

– Ты хочешь подвести меня к мысли, что насильник в моей жизни появился не случайно? – с сомнением в голосе спросила Луиза.

– Не только подвести тебя к этой мысли, я могу тебе даже доказать это, только…, – Анжела легонько поцеловала девушку в губки и закончила, – только для этого тебе придется погрузиться в неприятные воспоминания.

– Ну хорошо, – согласилась Луиза.

– Вспомни, – попросила Анжела, – незадолго до изнасилования ты мечтала о сексе?

– Да, конечно. В то время я была безумно влюблена в одного парня и почти каждый вечер перед сном мастурбировала, представляя в воображении, как занимаюсь с ним сексом.

– Почему ты не проявила инициативу первой, – мягко спросила Анжела, – если ты так сильно этого хотела?

– Потому что он был этакий уверенный в себе мачо, я бы заговорить с ним не решилась, не говоря уже о большем. Конечно, иногда я порывалась подойти к нему, но почти всегда меня сковывал страх.

– Вот именно поэтому и появился он – тот, кто тебя изнасиловал, – Анжела в упор посмотерла на девушку и убежденно сказала, – ты хотела секса, ты его и получила.

– Возможно, – согласилась Луиза, – но почему это не был секс с тем, кого я любила?

– Потому что секс с тем, кого ты любила, мог бы быть только в одном случае – в случае, если бы ты, преодолев стыд, стеснение, неловкость и страх, проявила инициативу сама, то есть, последовала бы своему желанию. Только преодолев страх, ты могла бы получить любовь того, кого любила сама.

– Выходит, в том, что меня, девственницу, изнасиловали, я еще и сама виновата? – с горечью в голосе и со слезами на глазах спросила Луиза.

– Нет, – Анжела снова прижала девушку к себе, – ты меня не так поняла. Я совсем не оправдываю твоего насильника, тем более, что у него была возможность не проявлять это насилие, и ни в коем случае не обвиняю тебя. Я хочу сказать, что мы своими фантазиями и потаёнными желаниями невольно программируем те события, которые с нами происходят. Когда человек осознаёт этот факт, то он перестаёт во всех своих несчастьях винить других людей и начинает хотя бы часть ответственности за свою жизнь перекладывать и на себя.

Луиза молчала, время от времени лаская Анжеле грудь и по-прежнему положив голову на её плечо.

– Насколько я понимаю, – снова заговорила Анжела, – после этого неприятного случая секса с мужчинами в твоей жизни больше не было?

– Не было, – ответила Луиза, – да и с девушками не было… до сегодняшнего дня.

– А хочется?

– Конечно, хочется. Тем более, что…, – Луиза умолкла, словно не решаясь продолжить.

– Тем более, что?

– Тем более, что…, – Луиза открыто посмотрела Анжеле в глаза и закончила свою мысль, – тем более, что во мне живёт вулкан страсти. Если бы начало моей сексуальной жизни было обычным, как у всех людей, я бы занималась сексом раз по пятнадцать на день. Никак не меньше.

– Теперь я понимаю, – сказала Анжела, – почему ты – такая молодая и цветущая – так стремительно увядаешь. Нет, ангел мой, так дело не пойдет.

Анжела решительно поднялась с постели и начала одевать на себя свое нижнее белье.

– Одевайся, Луиза, – улыбнулась она, – пойдем в город. Поищем приключений.

Луиза тоже поднялась с постели и, одев нижнее белье, подошла к шкафу и открыла его. Подумав немного, она взяла с полки джинсы и уже вознамерилась их одеть, как Анжеда остановила её.

– Нет, нет, милая, – сказала она, натягивая свое облегающее платье, – только не джинсы. Мы же пойдем не поиски приключений сексуальных. Джинсы для этой цели крайне непрактичная вещь, так что одевайся как я, в легкое открытое платье.

Луиза молча стояла, не зная, что предпринять.

– Тебя что-то смущает? – спросила Анжела.

– Да, – Луиза, наконец, вернула джинсы на полку и посмотрела на девушку, – видишь ли… я, конечно, с удовольствием прогуляюсь с тобой по городу, но… секс… я думаю, что я еще не готова морально.

– Ты стала испытывать отвращение к мужчинам?

– Нет, я стала испытывать страх, – Луиза подошла к Анжеле и обняла её, – я просто задавлена страхом и не знаю, что с этим делать.

– Зато я знаю, что нужно делать, – тихо сказала Анжела, – одевай платье и я тебе объясню.

Луиза сняла с плечиков красивое платье красного цвета и вытащила такие же красные туфли. Когда она оделась, Анжела с восхищением посмотрела на свою новую подругу и, взяв её за руку, потянула к кровати.

– Присаживайся, поговорим.

Девушки присели на край кровати и Анжела заговорила:

– Луиза, я тоже в далеком детстве была запуганной и трусливой. Не думай, что я такой смелой и дерзкой уже родилась. Это далеко не так.

– Как же ты преодолела все эти страхи? – с интересом спросила Луиза.

– Чтобы преодолеть все эти страхи, нужно только одно – стать другой.

– Я не понимаю тебя, Анжела.

– Сейчас ты – забитая страхом Луиза, – начала объяснять Анжела, – но если сегодня в городе ты сумееешь преодолеть хотя бы небольшой страх, то этот поступок совершит уже совсем другая Луиза и назвать её нужно будет как-нибудь иначе. Например, ты мне говорила, что я похожу на гибкую пантеру и говорила, что хочешь быть похожей на меня. Помнишь, как звали пантеру из «Книги джунглей»?

– Помню, – улыбнулась Луиза, – её звали Багира.

– Вот, – подытожила Анжела, – если ты сегодня преодолеешь страх, то это сделает не Луиза, поскольку Луиза, забитая страхом, неспособна ни на что, а Багира.

– И зачем это всё нужно? – не поняла Луиза.

– За тем, что у тебя появится ниточка. Ты будешь всё чаще и чаще вспоминать себя в состоянии Багиры и совершать от её лица поступки до тех пор, пока забитая страхом Луиза окончательно не исчезнет из твоего сознания. Но для этого нужно хотя бы раз эту Багиру вызвать к жизни. Так что, пойдем, Луиза, погуляем и попробуем это сделать прямо сегодня же.

– Я поняла твою мысль, Анжела, – Луиза поднялась с кровати и задумчиво посмотрела на свою русскую подругу, – но боюсь, что ничего из этого не выйдет.

– Почему? – Анжела тоже поднялась и обняла Луизу.

– Потому что я не решусь подойти к мужчине и заговорить с ним. Это совершенно исключено.

Анжела с минуту раздумывала, глядя на эту рыжеволосую красавицу, и внезапно улыбнулась.

– Согласна, – сказала Анжела, – к постороннему мужчине на улице ты подойти не решишься, но к мужчине продавцу ты же подойти сможешь?

– К продавцу, конечно, смогу, – Луиза кивнула головой, еще не чувствуя подвоха.

– Даже если этот продавец, – тихо сказала Анжела, – это продавец в секс-шопе.

Луиза вскинула на Анжелу глаза, начиная понимать, куда клонит девушка.

– В секс-шопе? – переспросила она, – возможно… я не знаю.

– Далеко до ближайшего секс-шопа отсюда? – спросила Анжела.

– Да тут в соседнем квартале они на каждом углу и как назло все продавцы мужчины.

– Вот и замечательно, – Анжела решительно взяла Луизу за руку и потянула за собой.

– Луиза на ходу прихватила свою дамскую сумочку и девушки, пройдя по коридору, вышли из дома.

–

– Зачем мы всё-таки идем в секс-шоп? – спросила Луиза, когда девушки, взявшись за руки прошли две улицы и свернули в соседний квартал.

– Ты купишь себе вибратор, – ответила Анжела.

– Что? – Луиза даже остановилась от неожиданности, – ты имеешь в виду искусственный член?

– Ну да.

– Нет, Анжела, я не смогу, – простонала Луиза, умоляюще глядя на подругу, – мне стыдно.

– Луиза, когда женщина покупает себе вибратор, то краснеть от стыда должны мужчины, потому что это означает, что они не в состонии эту женщину удовлетворить.

Похоже, этот аргумент Луизу убедил или как минимум успокоил.

– Хорошо, я попробую, – сдалась девушка и они двинулись дальше.

Когда они подошли к секс-шопу, Луиза нерешительно остановилась и спросила:

– Я надеюсь, ты войдешь в магазин со мной?

– Да, – ответила Анжела, – но так, словно мы не вместе.

– Хорошо, – Луиза собралась с духом и решительно вошла внутрь.

Анжела, постояв с минуту на улице, последовала за ней. Продавцом оказался молодой парень, который, стоя за прилавком, с безучастным видом следил за посетителями магазина. Когда Анжела вошла внутрь, Луиза стояла у стенда с вибраторами неподалеку от прилавка и разглядывала товар. Анжела отошла к противоположной стене, время от времени поглядывая на подругу. Текли минуты, но Луиза так и не решалась взять вибратор и подойти с ним к прилавку. Чем дольше она стояла у стенда, тем сильнее её сковывал страх. Прошли десять минут и Луиза уже собралась оставить свою затею и покинуть магазин, как продавец внезапно пришел её на помощь.

– Выбрали что-нибудь? – обратился он к Луизе.

– Да, – ответила девушка и, взяв в руки первый попавшийся вибратор, направилась с ним к прилавку.

Она положила его на прилавок, стыдясь посмотреть парню в глаза. Луиза краснела, бледнела, переливалась всеми цветами радуги, но посмотреть продавцу в глаза так и не решалась и смотрела в пол словно человек, который совершил некий постыдный поступок. Парень положил товар в пакет и назвал сумму. Луиза, по-прежнему пряча взгляд, достала из сумочки кошелек и заплатила. Затем, положив в сумочку вибратор, отвернулась от прилавка и стала закрывать на сумочке молнию. Анжела, глядя на неё, вынуждена была признать, что её эксперимент с громким треском провалился. Луиза была не в состоянии преодолеть сковавший её страх. Анжела отвернулась от стенда, у которого стояла, намереваясь покинуть магазин вслед за Луизой, как вдруг произошло то, чего она с такой надеждой ожидала. Как только Луиза закрыла на сумочке молнию и повернулась, намереваясь выйти из магазина, как услышала позади себя брошенную продавцом фразу:

– Приятных оргазмов!

В этой реплике не было ничего обидного, поскольку женщины для того и покупают вибраторы, чтобы испытывать оргазмы, и если бы эту фразу произнес человек, испытывающий симпатию, то покупательница либо улыбнулась бы в ответ, либо ответила бы какой-нибудь шуткой. Но молодой нагловатый парень произнес эту реплику с такой насмешкой, в его тоне сквозило такое презрение к женщинам вообще, что Луиза замерла на месте и стала медленно поворачиваться. Когда Луиза повернулась, Анжела, наконец, увидела долгожданную Луизу-Багиру. Во взгляде девушки полыхнул такой огонь, что у продавца мурашки побежали по коже. В этот раз Луиза взгляд не отводила. Глядя на парня с холодной яростью, она медленно двинулась к прилавку. В этот момент она действительно напоминала пантеру – гибкая, изящная, излучающая силу и волю. Она была похожа на сжатую пружину, которая в любой момент может выпрямиться, сметая всё на своем пути. Парень попятился, вжимаясь в стену.

– Что ты сказал? – зловещим голосом спросила она, подойдя к прилавку.

– Простите, – теперь парень не знал куда девать глаза, – я же пошутил, извините пожалуйста.

Луиза, по-прежнему глядя на продавца испепеляющим взглядом, открыла молнию на сумочке и извлекла из нее вибратор. Положив его на прилавок, она ледяным тоном произнесла:

– Я передумала. Верни мне мои деньги.

– Да, конечно, – продавец трясущимися руками убрал товар и положил перед девушкой несколько банкнот.

Луиза убрала деньги в кошелек и, еще раз окинув парня яростным взглядом, отошла от прилавка. Когда она повернулась к Анжеле, жгучая брюнетка, с нескрываемым восхищением наблюдающая за подругой, не выдержала и, не обращая внимания на продавца и нескольких посетителей, бросилась ей на шею, покрывая поцелуями её лицо.

– Я люблю тебя, – шептала Анжела, крепко прижав Луизу к себе, – я люблю тебя, ангел мой. Ты сумела, ты сделала это. Идем отсюда.

Она схватила её за руку и потянула к выходу из магазина. Когда они вышли из секс-шопа, Луиза обмякла и, повиснув на шее у Анжелы, разрыдалась. Её словно прорвало. Её тело беззвучно подрагивало и Анжела, прижав её к себе, молчала и гладила девушку по спине. Оглядевшись, Анжела увидела скамейку, стоящую неподалеку от магазина и мягко уквлекла Луизу за собой. Устроившись на скамье, Луиза, положив голову на плечо своей спутницы, постепенно успокоилась и только время от времени всхлипывала, утирая лицо носовым платком.

– Теперь, Луиза, ты знаешь, – тихо заговорила Анжела, – что в тебе живет еще одна девушка – смелая, дерзкая, независимая, подлинная пантера Багира. И теперь у тебя есть реальный опыт. Теперь ты можешь словно вспоминать себя в этом состоянии и всё чаще и чаще будешь в это состояние впрыгивать. И наступит день, когда от задавленной страхом Луизы не останется и следа, день, когда ты окончательно станешь свободолюбивой и независимой Багирой. И произойдет то, о чем я тебе говорила – ты станешь совершенно другим человеком.

Луиза немного помолчала и, окончательно успокоившись, убрала в сумочку носовой платок.

– У меня сейчас такое странное облегчение, – сказала она, – словно у меня из души выкорчевали с корнем огромный сорняк.

Анжела внимательно посмотрела на подругу и высказала предположение.

– Может быть, этим сорняком было постоянное чувство унижения и своей ущербности от того, что тебя когда-то изнасиловали?

Луиза широко распахнула глаза и утвердительно кивнула.

– Точно, Анжела, у меня сейчас такое чувство словно я отомстила своему насильнику. Я действительно сейчас чувствую себя так словно этого насилия в моей жизни никогда не было.

Анжела улыбнулась и еще сильнее прижала девушку к себе.

– Я рада за тебя, моя любимая рыжая пантера.

Из глаз Луизы снова потекли слезы и она снова достала из сумочки носовой платок. Утерев слезы и успокоившись, она убрала платок и спросила:

– Послушай, Анжела, вот эта Багира во мне родилась только благодаря тому, что меня что-то возмутило. И я уверена, что в подобные моменты эта дерзкая девушка во мне появится снова. Но вот мне непонятно, какова же Багира в нормальном спокойном состоянии, то есть, в ситуации, когда можно улыбаться, когда нет никаких обидчиков, когда собственно в Багире как в яростной девушке необходимости нет?

– А-а… это хороший вопрос, – улыбнулась Анжела, посмотрев на Луизу, и, посерьезнев, ответила, – в нормальном спокойном состоянии Багира может быть любой. Она может быть серьёзной, молчаливой и словно отрешенной от окружающего мира, или наоборот, может быть веселой, может шутить, смеяться и дурачиться.

– Но каков же в таком случае критерий того, что это именно Багира?

– Отсутствие страха, – ответила Анжела и дополнила, – отсутствие страха, стыда, неловкости, стеснения и прочего мусора, так или иначе связанного со страхом. Впрочем, я могу тебе это наглядно продемонстрировать.

Анжела огляделась по сторонам и сказала:

– Ты мне говорила, что здесь секс-шопы на каждом углу.

– Да они везде, – Луиза указала рукой на противоположную часть улицы, – вон, например, один. Кстати, в нем работает такой здоровый мальчик, я как-то заходила.

– Он тебе нравится?

– Он сексуально привлекателен, скажем так.

– Ты его хочешь?

Луиза слегка смутилась и ответила:

– Ну… не отказалась бы.

– Идем, – Анжела решительно поднялась со скамейки и улыбнулась, – идем совращать сексуального мальчика.

– Как ты это будешь делать? – с интересом спросила Луиза.

Девушки, взявшись за руки, пошли по направлению к другому секс-шопу.

– Ты когда-нибудь слышала о таком литератупном персонаже как Остап Бендер? – спросила Анжела у Луизы.

– Нет, никогда не слышала. А что?

– Этот Остап Бендер, – пояснила Анжела, – идя к кому-нибудь, всегда следовал своему желанию, то есть, четко знал, что он хочет, но при этом никогда не имел никакого плана действий. Вот также поступаю и я – я хочу заняться сексом с продавцом секс-шопа, но как я его к этому склоню, я не знаю. Я буду, как и Остап Бендер, действовать, исходя из обстоятельств.

Когда девушки подошли к магазину, Анжела остановилась и обратилась к подруге:

– Ты помнишь свою дикую неловкость в тот момент, когда ты покупала вибратор?

– Помню.

– Так вот, – заключила Анжела, – наличие Багиры в данном случае означает, что я буду говорить с продавцом, с незнакомым мне мужчиной, на такие темы, на которые у большинства обычных женщин ни за что не хватит смелости. А подобное поведение, в свою очередь, возможно только тогда, когда в сердце находится не страх, а любовь. Любить нужно, Луиза, тогда никакого страха не возникнет. Идем.

Девушки вошли в полутемное помещение и огляделись. Этот магазинчик был поменьше размером, но был уютнее и комфортнее. Луиза не обманула. За прилавком находился здоровый рыжий немец лет тридцати, к которому очень удачно подходило русское слово «амбал».

– Добрый день! – весело пропела Анжела, подойдя с Луизой к прилавку, – что у вас есть интересного?

– Здравствуйте! – немец поднялся со стула во весь свой гигантский рост и ответил, – это зависит от того, что конкретно вас интересует.

– Что нас интересует? – брюнетка удивленно приподняла бровь, – нас интересует, безусловно, море удовольствия.

– В таком случае, – немец кивнул головой на стенд с вибраторами и с другими секс-игрушками, – ассортимент у нас большой. Так что, выбирайте, не стесняйтесь.

Анжела перевела взгляд на стенд и, внимательно изучив его, спросила:

– Скажите, молодой человек, а что это за теннисные шарики, нанизанные на ниточку?

Немец проследил за её взглядом и едва не расхохотался.

– Вообще-то эти шарики тяжелее, чем теннисные, – смеясь, сказал он, – эта игрушка для анальных удовольствий.

– Для анальных? – казалось, удивлению Анжелы не было предела, – вы хотите сказать, что все эти шесть или семь шариков мне нужно затолкать в попу?

– Ну… не все сразу, разумеется, а по очереди, один за другим.

– А удовольствие-то в чём заключается?

– Ну… я лично не знаю, – смутился немец, – но если женщины не врут, то удовольствие они испытывают тогда, когда тянут за ниточку и эти шарики из попы вытягивают.

– Надо же… какая занимательная игрушка, – Анжела снова взглянула на стенд, – никогда не пробовала. А на вот эту рогатину можно взглянуть?

Немец посмотрел на игрушку, на которую указывала Анжела, и снял её со стенда. Это был по сути обычный фаллоимитатор, с той лишь разницей, что помимо основного «члена», на нем находился еще один, но поменьше размером.

– Ничего не понимаю, – вновь обратилась брюнетка к продавцу, – зачем к этому красивому большому члену приделали еще один отросток? Он же мне в лобок будет упираться.

Немец посмотрел на Анжелу, как на девушку свалившуюся с луны, и начал объяснять:

– Его нужно вводить так, чтобы этот отросток не в лобок упирался, а в попу. Большой член для переднего места, а маленький для заднего прохода.

– Какая гениальная инженерная мысль! – восхищенно сказала брюнетка, вертя в руках необычный фаллоимитатор.

Луиза, уткнувшись в плечо подруге, давилась от смеха.

– Я глубуко убеждена, молодой человек, – снова заговорила Анжела, – что подобный прибор могли придумать только мужчины.

– Почему вы так решили? – немец с улыбкой на лице разглядывал странную посетительницу.

– Потому что женский мозг не способен придумать что-то подобное.

– Возможно, – немец уже вознамерился сесть на стул, давая возможность девушкам спокойно выбрать себе вибратор, но неугомонная брюнетка его снова остановила.

– Молодой человек, – обратилась она к немцу, – вы же продавец, вы должны знать свой товар. Скажите, как приятнее будет – когда я буду вводить его себе, стоя на четвереньках, или же будет лучше, когда я буду лежать на спине, широко-о-о раздвинув и высоко-о-о подняв свои ножки?

Задавая этот вопрос, Анжела открыто смотрела немцу прямо в глаза и в его непоротливом мозгу, наконец, мелькнула догадка о том, что этой жгучей брюнетке глубоко наплевать на все игрушки вместе взятые и что она явно хочет чего-то другого.

– Трудно сказать, – неуверенно ответил он, – нужно пробовать.

– Ну что, Луиза, – брюнетка обращалась к своей спутнице, но упорно смотрела на продавца, – какую игрушку мы себе выберем?

Немец тоже посмотрел в глаза Анжеле и, наконец, решился.

– Может, вы выберете мою игрушку? – он красноречиво перевел взгляд на свою промежность, – она живая, горячая и, к тому же, совсем бесплатная.

– Твою? – Анжела перешла на ты и, словно желая немца подбодрить, даже не пыталась скрыть радостную улыбку на лице, – а у тебя есть, чем нас порадовать?

Луиза оторвалась от плеча подруги и тоже повернула голову, с интересом глядя на продавца.

– О да, – ответил немец, – Бог не дал мне интеллекта, я человек довольно глупый, поэтому то, что у меня между ног с лихвой компенсирует мое скудоумие.

– Ну… до твоего интеллекта нам действительно нет дела, а вот.., – Анжела наклонилась, желая заглянуть за прилавок, – может приоткроешь завесу тайны?

Немец не решился расстегнуть брюки, ибо еще не мог сообразить, флиртует девушка или действительно хочет секса, поэтому просто обхватил ладонями то, что у него выпирало из брюк, чтобы подчеркнуть его выпуклость.

– О-о-о, – брюнетка снова выпрямилась и посмотрела на свою спутницу, – предложение серьезное.

Луиза молчала, не зная, что сказать, повисла небольшая пауза и немец, глядя на двух сногсшибательных девушек в облегающих платьях, наконец, решил не упускать шанс и взять инициативу в свои руки.

– Если вы подарите мне немного удовольствия, – сказал он, дрожа от охватившего его возбуждения, – то потом в качестве вознаграждения сможете взять себе бесплатно любой товар на ваш вкус.

Анжела добивалась именно этого. То есть, не подарков за сексуальные услуги, а именно вот этого проявления желания со стороны мужчины. Немец был возбужден и смотрел на девушек горящими глазами.

– Ну что ж, – Анжела мило улыбнулась, – мы согласны.

Немец, несмотря на свое нетерпение, решил всё-таки уточнить.

– Вы согласны… обе? – спросил он, всё ещё сомневаясь, что ему так крупно повезло.

– Обе, – ответила Анжела с обворожительной улыбкой на лице.

Продавец тут же вышел из-за прилавка и направился в дальний конец магазина к молодому парню, который вот уже полчаса рассматривал порножурналы, не собираясь, однако, ничего покупать. Он положил журнал на полку и хотел взять следующий, как внезапно здоровый рыжий амбал хлопнул его по плечу.

– Я закрываюсь на технический перерыв, – сухо сказал он, – прошу покинуть помещение.

Парень слегка покраснел, словно его застали за мастурбацией, и, вернув журнал на полку, поспешил на выход. Как только он вышел из магазина, продавец закрыл массивную железную дверь и задвинул засов. Вернувшись в магазин, продавец подошел к девушкам и привлек к себе их обеих. Зная о том, что магазин закрыт и что им никто не помешает, девушки, прильнув к рыжему продавцу, начали гладить его крупное тело, не забывая при этом сжимать ладонями его бугристую промежность.

– Идемте со мной, – предложил немец, когда его член стал откровенно рваться наружу.

Он увлек их с собой и они вошли в небольшое подсобное помещение. Это была небольшая комната, в которой находился диван, стол с компьютером и пара стульев. Немец пропустил девушек вперед и закрыл дверь. Затем, сбросив с себя туфли и стащив брюки вместе с трусами, он плюхнулся на диван, расстегнув рубашку. Девушки молча стояли посреди комнаты, разглядывая его почти обнаженное крепкое тело и торчащий между ног возбужденный половой орган.

– Хороший аппарат, – наконец, произнесла Анжела и обратилась к подруге, – идем посмотрим поближе?

Они подошли к дивану и, опустившись на колени, примостились у немца между ног. Анжела взяла его член в ладони и, массируя его, подняла голову.

– Как зовут хозяина этой замечательной штуки? – спросила она.

– Курт, – назвал немец свое имя.

– Ну что ж, Курт, – снова тихо сказала Анжела, – мы желали море удовольствия и, судя по всему, мы его получим.

Она посильнее сжала ему член и глубоко погрузила себе в рот.

– М-м-м-м, – простонала она, – какая вкусная штуковина у этого мальчика! Попробуй, Луиза. Уверяю тебя, ты не пожалеешь.

Анжела слегка отстранилась, уступая место своей подруге. Луиза покраснела и на мгновение заколебалась, но напряженный член перед её лицом притягивал словно магнит. Она положила ладони Курту на живот и внезапно почувствовала в недрах своего тела пробуждение того вулкана, о котором она говорила Анжеле, еще находясь у себя дома.

Луиза закрыла глаза и с такой страстью начала сосать член, что Курт застонал и тихо прошептал:

– О майн гот! Я начинаю верить в существование Рая.

Анжела поднялась на ноги, с улыбкой глядя на Луизу и Курта. Курт открыл глаза и, встретившись взглядом с улыбающейся брюнеткой, вынул из кармана рубашки презерватив.

– Продолжим? – спросил он у Анжелы, указывая на презерватив в своей руке.

Анжела взглянула на охваченную страстью Луизу и утвердительно кивнула головой:

– О'кей.

– Я вас обожаю, – прошептал Курт и надорвал зубами обертку презерватива.

Анжела, немного поколебавшись, начала не спеша раздеваться, вешая свою одежду на спинку стула. Раздевшись догола, она взошла на диван лицом к Курту и тот, подхватив её своми могучими руками, усадил девушку себе на лицо. Анжела вздрагивала всем телом, деражась руками за стену позади дивана и, когда её промежность стала натурально мокрой, она сползла вниз и сошла с дивана.

– Луиза, – Анжела прикоснулась к голове подруги, – раздевайся, пора переходить к более активной фазе.

Луиза, наконец, прервала свое занятие и, поднявшись с пола, начала раздеваться. Курт ловко одел презерватив и Анжела, повернувшись к нему спиной, села на его возбужденный член. Луиза разделась, повесив одежду на стул, и, подойдя к своей русской подруге, стала целовать её в губы, лаская обеими руками её груди. Анжела целиком отдавалась охватившей её страсти, а затем провела ладонью у Луизы между ног и почувствовала, что её подруга тоже возбуждена до предела. Анжела перевела дух и поднялась, уступая девушке место. В отличие от Анжелы, Луиза села к парню лицом и, прежде чем опуститься ему на член, посмотрела ему в глаза и тихо сказала:

– Я совсем недавно была девственницей, так что, пожалуйста, поаккуратней.

Курт слегка удивился, но согласно кивнул головой.

– Хорошо.

Он обнял её и, придерживая руками, стал осторожно опускать девушку вниз. У Луизы на мгновение перехватило дыхание, она охнула и в следующую минуту начала яростно двигаться, целуя Курта в губы. Впервые в своей жизни она целовала в губы мужчину и ей это ужасно нравилось. Курт, в свою очередь, впервые в жизни занимался сексом с девушкой такой красоты и обладающей таким безупречным телом, что едва не плакал. Он крепко обнимал Луизу, целовал её губы, шею, груди, и в конце концов, они оба достигли пика. Луиза издала такой стон, который наверное слышен был на улице. Сотрясаясь всем телом, она, наконец, затихла, но по-прежнему целовала своего партнера в губы. Он отвечал на её поцелуи и ласки, и внезапно спросил:

– Луиза, – Курт слышал, как брюнетка обращалась к девушке по этому имени и запомнил его, – Луиза, ты свободна?

Луиза посмотрела на него и тихо ответила:

– Да.

– Мне ужасно надоело ложиться одному в холодную постель, – сказал Курт, – а между тем я живу в роскошной вилле с бассейном и теннисным кортом. Могу я пригласить тебя на выходные дни?

– Мы совсем незнакомы, – тихо ответила Луиза, – да и потом, ко мне на выходные дни пришла подруга… если только вместе с ней, то я согласна.

– Я не возражаю, – ответил Курт, – я бы пригласил вас прямо сегодня, но к сожалению сегодня я работаю допоздна.

– Тем лучше, – возразила Луиза, – мои родители пригласили нас на ужин, так что можешь не торопиться.

– Я могу заехать за вами даже часов в одиннадцать вечера?

Луиза нежно посмотрела на парня и, легонько целуя его в губы, прошептала:

– Заезжай… я оставлю тебе свою визитку с адресом и телефоном.

Курт крепко прижал её к себе, не находя больше слов и, Анжела, с улыбкой глядя на них стала не спеша одеваться.

Когда девушки уже одетые готовы были покинуть магазин, Курт внезапно обратился к ним, широко улыбаясь.

– Девушки, а подарки? Я человек слова. Можете выбрать себе бесплатно какой-нибудь товар. Я вам обещал.

Анжела окинула взглядом прилавки и стенды и ей внезпно попалось на глаза красивое сексуальное платье с вырезом до попы на спине и с таким же глубоким вырезом спереди. В комплекте с платьем были и такого же цвета туфли.

– Как кстати, – прошептала Анжела и, взяв за руку Луизу, потянула её за собой.

– Помнишь, – обратилась она к Луизе, – тот аргумент, который ты мне привела в защиту своего затасканного халата – дома меня никто не видит?

– Помню, – Луиза еще не понимала, что хочет её подруга.

– Мы берем вот это сногсшибательное платье и вот эти туфли, – уверенно обратилась Анжела к Курту, – заверни нам, пожалуйста, – затем, обратившись к Луизе, добавила, – это заменит тебе халат и тапочки.

– Да я же в этом платье фактически голая буду, – рассмеялась Луиза, – это же платье для секса.

– Зато будешь молодая и цветущая, – возразила Анжела, – к тому же, ты мне сама сказала, что сестер и братьев у тебя нет и дома тебя никто не видит.

Курт завернул товар, положил его в пакет и протянул его девушкам. Затем, вынул из кармана визитку, которую дала ему Луиза и, внимательно прочитав, напомнил:

– Я заеду сегодня в одиннадцать.

– До вечера, – улыбнулась Луиза и девушки покинули секс-шоп.

Они снова шли по улице, взявшись за руки, только в это раз по направлению к дому. На улице опускался вечер и девушки слегка ускорили шаг, не желая опаздывать на ужин. Анжела увидела впереди одиноко стоящего на остановке парня и спросила:

– Луиза, а сейчас ты сможешь подойти к незнакомому парню и заговорить с ним?

– Сейчас? – Луиза удивленно посмотрела на Анжелу, – да, сейчас смогу.

– А нечто большее, чем заговорить? – снова спросила Анжела.

– Например?

– Например, погладить мальчика между ног, – Анжела кивнула головой в сторону одиноко стоящего молодого человека.

Луиза перевела взгляд на парня и, немного подумав, ответила:

– Думаю, что смогу. Только при условии, что ты будешь рядом.

– Хорошо, идем.

Девушки перешли дорогу и, приблизившись к молодому человеку, остановились прямо перед ним. Анжела с интересом наблюдала за подругой. Луиза наклонила голову, демонстративно глядя на промежность парня и, улыбнувшись, сказала:

– Какой красивый бугорок! Можно погладить?

Парень опешил и только молчал, моргая глазами. Луиза, не дожидаясь ответа, взяла ладонью парня между ног и начала поглаживать. Парень всё ещё не мог прийти в себя и по-прежнему молчал. Луиза стала поуверенней и начала легонько сжимать твердеющую плоть.

Парень, наконец, заговорил.

– Девушки, вы проститутки? – небрежно спросил он.

И в этот момент на поверхности снова появилась Луиза-Багира.

– Еще одно поганое слово, – глаза Луизы сверкнули холодной яростью, – и я оторву твои сраные яйца.

Она с силой сжала его промежность и, приблизив свое лицо к лицу парня, угрожающе прошипела:

– Твоя жизнь в моих руках.

У молодого человека кровь отхлынула от лица. Он побелел как мел и едва слышно выдохнул:

– Простите… пожалуйста.

Луиза то сжимала, то разжимала ладонью его промежность, словно действительно размышляла оторвать ему яйца или оставить парня в покое и, наконец, ослабила хватку.

– Сначала думай, – Луиза еще раз одарила парня холодным взглядом, – и только потом окрывай рот.

Она разжала ладонь и девушки, взявшись за руки, продолжили свой путь.

Увидев свою вернувшуюся с прогулки дочь, Хильда и Хельмут потеряли дар речи. Луиза шутила, улыбалась, её лицо покрывал легкий румянец да и вся она целиком просто светилась от счастья. Анжела тоже не могла скрыть своей радости, видя как сильно изменилась её новая подруга.

Когда стол бы накрыт и всё было готово к ужину, Луиза загадочно улыбнулась и обратилась к родителям:

– У меня для вас сюрприз, – сказала она и вышла из гостиной.

Анжела тоже с интересом наблюдала за происходящим, еще не понимая, о каком сюрпризе идет речь, поэтому они втроем устроились за столом и молча ожидали Луизу. Когда Луиза, наконец, вернулась, родители едва поверили своим глазам. Они были убеждены, что Луиза, уйдя в комнату обязательно натянет свой неизменный затасканный домашний халат и что речь идет о каком-то другом сюрпризе, но когда она вошла в элегантном платье с вырезом до середины попы; когда она прошлась по гостиной в красивых туфлях, а не в стоптанных тапках, да еще с сияющей улыбкой на лице, Хильда не выдержала и расплакалась, уткнувшись в плечо Хельмуту.

Ужин прошел в такой приятной и доброжелательной атмосфере, о которой Хильда и Хельмут уже не вспоминали в течение последних двух лет, коротая вечера в унылой и серой обыденности. Около одиннадцати вечера у дома просигналила легковая машина. Луиза поднялась и, улыбнувшись, сообщила:

– Это за нами.

Анжела тоже поднялась из-за стола. Хильда недоуменно посмотрела на дочь. К ней не приходил никто и никогда и уж тем более в такое позднее время.

– Кто это, Луиза? – изумленно спросила она у дочери.

– Как кто? – Луиза снова загадочно улыбнулась и ответила, – жених.

Она подошла к матери и чмокнула ей в щёку:

– Мы вернемся в воскресенье. Не скучайте.

Девушки выпорхнули в теплый весенний вечер и Хильда, глядя в окно на отъезжающую машину, прильнула к Хельмуту и тихо прошептала:

– Всё-таки она сделала это. Она спасла нашу дочь. Она вытащила её из могилы. Эта несравненная, посланная самим Богом, горячая сибирячка.