Читать книгу Ревизор: возвращение в СССР 3 - Серж Винтеркей - Страница 5

28.02.1971 г. Школа.

Пострелял с огромным удовольствием. Ветка пыталась взять надо мной шефство, но видя, что я и сам справляюсь, отстала, с подозрение поглядывая на меня время от времени. Я рекордов не бил, но и по чужим мишеням не попадал, как прогнозировал Славка, когда я «впервые» взял в руки воздушку.

Улучив момент, подошёл к Аркадию. Появилась у меня идея, как сэкономить дополнительно на стройке.

– Аркадий Наумович. Тут такое дело. Ремонт хочу на чердаке сделать. Лак купил паркетный… Противогаз нужен. Нет ли у вас лишнего, какого-нибудь старого, списанного?

– Здесь нет. А дома… – подмигнул он мне.

– Можно, зайду к вам как-нибудь вечером?

– Давай.

– Спасибо!

– Не за что, пока.

Домой пришёл уже после четырёх, голодный как волк.

Мама выглядела утомлённой.

– Ой, не знаю, как мы её в ясли отдадим? – проворчала она, обращаясь к бабушке. – Нас девчонки проклянут, скажут, больного ребёнка принесли.

– А что с ней? – забеспокоился я.

– Плохо ей, зубы покоя не дают. Ноет всё время, спит плохо, капризничает.

– Ничего, скоро зубки прорежутся и всё пройдёт. Да? – подошёл я к малышке, сидящей у мамы на руках, и взял её за ручку.

– Я бы на это не рассчитывала. – отозвалась бабушка. – У тебя как зубы начинали резаться, так почему-то сразу отит… Вот, я дура старая! Поля! Может, у неё уши, а не зубы?

Мама смотрела на неё, как будто только что проснулась.

– Если наследственность есть, то может быть. Уши – это больно. Чтобы еще и не оглохла. – предположил я.

– Типун тебе на язык! Что ты болтаешь?! – возмутилась бабушка и пошла к себе в спальню. Вернувшись, дала мне деньги и листок бумаги. – Сбегай в дежурную аптеку, вот список.

Я и так был уже одет, не успел переодеться после школы. Помчался в дежурную аптеку, благо она была у нас на Площади. Купил всё, что было в списке, плюс морской соли целый пакет килограммовый, меньше не было, и самую маленькую спринцовку, какую нашла у себя аптекарша.

Принёс домой и выложил всё на стол на кухне.

– Надо полоскать ей носик, по несколько раз в день. – ответил я на немой вопрос бабушки, с удивлением взявшей в руки килограмм морской соли.

– С чего ты взял, что это поможет? – спросила она с сомнением в голосе. – К тому же, почему ты решил, что она будет горло полоскать?

– Не будет, естественно, – ответил я и придвинул к ней спринцовку. – Соль растворим. Придётся в носик ей рассол закачивать. Очень полезно для выздоровления будет.

– Ты смеёшься? Как ты себе это представляешь? – спросила подошедшая мама.

– Со скандалом, с криками и слезами, – подтвердил я её сомнения. – Но это надо делать. Морская соль хорошо обеззараживает.

Мама возмущённо поджала губы, прижала к себе малышку, как будто я уже собрался экзекуцию начинать, и ушла к себе с гордо поднятой головой. Бабушка пошла за ней, прихватив лекарства. Я так и не понял, они согласны со мной или нет?

Ладно, не буду давить. Сами поймут, что промыть несколько раз в день нос не так уж и страшно. А эффект точно будет.

Лекарства пить Аришка не желала и ожесточённо сопротивлялась. Когда, наконец, бабушка вернулась на кухню, вид у неё был измотанный.

– Забыла совсем. – сказала она. – Завтра после школы не задерживайся нигде. Пообедаешь и сразу пойдём на завод. Я с главбухом поговорила, она, в принципе, не против, если ты меня будешь замещать. Не видит проблем, если ты нормально справляться будешь. Даже официально временно взять тебя не против, если нам ясли надолго задержат и мне придётся за свой счёт написать.

– Я справлюсь, ба. Насчёт этого, даже, не переживай. – заверил её я, с трудом скрывая ликование. Маньяк, я иду за тобой!

– Неси французский! – сказала бабуля, заметив, всё-таки, моё восторженное состояние и ошибочно решив, видимо, что мне уж очень сильно не хочется с ребёнком сидеть. Обломать решила, похоже. Но я не был против – готовиться к экзамену все равно надо.

Ночь прошла, на удивление, спокойно. То ли Аришка утомилась от битвы с мамой и бабушкой. То ли лекарства облегчили бедному ребёнку состояние.

Утром проснулся сам, начал втягиваться в режим. Бабуля уже хлопотала на кухне. Мама с Аришкой ещё спали. Вышел из гостиной в кухню стараясь вести себя потише, пусть спят пока спится.

На пробежке рассказал Славке, что пойду сегодня первый раз на завод, попробую там осмотреться и вычислить негодяя. Славка посмотрел на меня с завистью. Как ему хотелось составить мне компанию!

После водных процедур сел завтракать. На завтрак у нас была геркулесовая каша на воде с вареньем. Мюсли, твою мать.

Решил, что сейчас подходящее время вернуться к разговору о денежном довольствии сестры.

– Как у Инки дела? Давно писала? – начал я издалека, уплетая кашу, которая оказалась вполне съедобной.

– В среду прошлую письмо пришло, – ответила бабушка. – Пишет, что их выпуск уже попадает под два года ординатуры. Мы надеялись, что на двухлетнюю ординатуру пойдут те, кто после шестьдесят девятого поступил. А, видишь, все идут.

– Ординатор на каких условиях работает? За зарплату?

– Размечтался. За стипендию.

– Ещё два года, значит, без зарплаты… А какая стипендия?

– Пока, никакая, она в первом семестре терапию еле сдала на тройку. Аришка болела без конца.

– Бабуль, мы малышку у неё забрали, руки ей развязали. Может, она сама уже как-то дальше справляться будет?

Бабушка осуждающе глянула на меня, но промолчала.

– Бабуль, она же не одна там, она с мужем. Два взрослых человека не отягощённые детьми… Неужели сами не справятся, без нашей помощи? В конце концов, Инна может пойти подрабатывать в той же больнице санитаркой.

– Ты не понимаешь? Врач – это ВРАЧ! – бабушка подняла вверх указательный палец.

Я, правда, не понимал.

– Врач – это другая каста, опытные медсестры с уважением смотрят, даже, на самых молодых и неопытных врачей. – ответила она, заметив мой недоумённый взгляд. – Медсёстры! А ты её в санитарки.

– Типа, не царское это дело? – дошло наконец до меня.

Бабушка с раздражением швырнула на стол полотенце, которым вытирала посуду.

Ладно, ладно! Не царское, так не царское. Ясно, что проблема сложная – но сдаваться не буду. Будем решать ее другими методами.

Поблагодарил бабулю за завтрак, чмокнул в щёку и поспешил в школу. Меня там уже, наверное, Комарцевы заждались.

Так и есть. Стоят, щебечут. О, меня соизволили заметить.

– Ну, ты чего так долго? – коршуном скакнул мне навстречу Славка. – Опоздаем!

– Пытался пролоббировать решение о лишении финансирования за счёт местного бюджета отдельных жен военнослужащих. – выдал я.

– Чего-чего?… – сразу сдулся Славка.

То-то же!

– С сестрой мне пора перетереть. – ответил я серьёзно. – А лучше с её мужем.

– Случилось что? – участливо спросил Славка.

– Денег нам не хватает. – усмехнулся я. – Мои со своих зарплат и пенсии Инке по семьдесят рублей в месяц высылают, «учат девочку».

– Ну, так-то много кто делает. – осторожно высказался Славка. – Не по семьдесят, конечно.

– Конечно… За двадцать-тридцать рублей и я бы волну гнать не стал. А семьдесят явно перебор при нормально зарабатывающем муже.

– Что будешь делать? – с любопытством спросил друг.

– Пока не знаю. Думаю.

В школьной раздевалке кипели страсти. Олег с Мишкой забились на Ветку. Олег считал, что Ветка не пойдёт с Тимуром в кино, а Мишка говорил, что пойдёт. Спорили до хрипоты, и доспорились. Когда мы вошли, они на полном серьёзе бились об заклад на желание.

Ну-ну. Может, мне тотализатор тут организовать?

Уроки шли своим чередом.

После школы поспешил домой, как просила бабушка. Она уже ждала меня одетая, ей только пальто осталось надеть и шапку. В доме было подозрительно тихо.

– Как дела? – поинтересовался я, вымыл наскоро руки и сел за стол.

– Спят обе. – ответила бабушка, наливая мне миску супа.

Пока я обедал, бабуля окончательно собралась, и ждала меня в сенях.

Я не заставил себя долго ждать и вскоре мы шли с ней по Школьной на механический завод.

Когда мы гнались за маньяком, я не особо оглядывался вокруг. Сейчас же в спокойной обстановке я с интересом осматривался. Мы вышли к небольшой площади перед солидной двухэтажной проходной завода с большими электронными часами на фасаде.

Вся территория была огорожена высоким забором из бетонных секций выкрашенных в бежевый цвет. По верху забора спиралями вилась колючка.

«Святославский ордена Ленина механический завод» – прочитал я, задрав голову, большие буквы во всю длину здания. А над дверями красовалось: «Спасибо за ударный труд!»

– Интересно, чем же этот завод такой заслуженный, что ему орден Ленина дали? – произнёс я мысли вслух.

– За работу коллектива во время войны. – ответила бабушка. – В эвакуацию в чистое поле уехали. Через четыре месяца первую продукцию дали. Всё для фронта, всё для Победы. У нас музей заводской есть. Если хочешь, сходим как-нибудь.

– Я бы с удовольствием, бабуль. Только где время взять?

– Ну, вот экзамены сдашь, и проведу для тебя экскурсию. – пообещала бабушка.

Мы вошли на проходную. Крутящиеся турникеты, бюро пропусков. Важные охранники в чёрной форме.

У бабушки был пропуск на завод, что и понятно: она же сотрудник. А меня не пустили. Бабушка предусмотрительно взяла мой паспорт и пошла в бюро пропусков оформлять на меня разовый пропуск, который утром заранее на меня заказали, подав служебную записку.

Когда пропуск был готов, бабушка направилась к турникетам, позвав кивком головы меня за собой. Я немного замешкался, разглядывая большой щит в пол стены. Там ровными рядами были вбиты гвоздики, а на гвоздиках висели деревянные номерки, как в гардеробе. Номер с номерка дублировался мелкими цифрами над гвоздиком. Бабушка, проходя мимо щита, буднично сняла один из номерков, перевернула его и повесила обратно цифрами к стене.

Я поспешил к турникетам за ней. И в этот момент с улицы, со стороны территории завода в проходную вошёл Вася-негр.

Вот так встреча! Значит, он здесь теперь.

Он был в форме охранника завода. Опять внедрили? Я, на всякий случай, прошёл мимо, не показывая, что мы знакомы.

Когда мы с бабушкой уже выходили из проходной на территорию завода, я услышал смех мужиков.

– Как на тебя все реагируют, Вась! – услышал я чей-то голос. – Как будто привидение видят.

Наверное, мне не удалось скрыть удивление. Новые Васины коллеги решили, что я удивился, негра увидев. Ну и пусть. Поддержу его легенду, он себя обязанным мне будет чувствовать.

Бабушка повела меня по территории завода, оказавшейся на удивление большой. Между проходной и зданием напротив неё был разбит небольшой скверик из голубых елей, в центре которого с высокого постамента целеустремлённо делал шаг в светлое будущее бронзовый Ильич.

Справа от сквера доска почёта с фотографиями передовиков производства.

На самом высоком корпусе завода красовалась огромная надпись: «Слава труду».

– Там у нас правление. – оживлённо показывала бабушка. – Там цеха, медпункт. Там склады. Гараж. Клуб и библиотека. В клубе, кстати спортивные секции есть. Это столовая. Там бомбоубежище.

Бабуля увлечённо знакомила меня с заводом. А я оглядывался по сторонам, прикидывая, где и как искать маньяка.

– Это котельная. – показала бабушка на здание из красного кирпича.

Здесь все здания были из красного кирпича. А то, что это котельная, я и сам догадался по высоченной трубе из такого же красного кирпича.

– Там дом быта. – продолжала экскурсию бабушка.

– Что за дом быта?

– Парикмахерская, ателье, ремонт обуви…

– Это же всё и в городе есть.

– Важно, чтобы человек труда без отрыва от производства мог удовлетворить свои насущные нужды. – пафосно выдала бабуля.

Гляди-ты, я и забыл, что такое ориентация на нужды работника при развитом социализме. А ведь, если тут работаешь, и в самом деле такая забота будет приятна.

Мы подошли к правлению – двухэтажному зданию с двумя входами справа и слева здания. Прошли по первому этажу в самый конец по длинному коридору. На дверях кабинетов стояли только номера.

Бабушка зашла в один из кабинетов в конце коридора с номером двадцать пять. А мне велела подождать в коридоре. Через открытую настежь дверь внутри кабинета была видна ещё одна дверь с надписью «Главный бухгалтер». Кабинет в кабинете. Туда-то бабушка и вошла.

Я слонялся вдоль коридора то и дело заглядывая через открытую дверь в кабинет. Аккуратные столы. Это так непривычно для бухгалтерии. В моё время среднестатистический бухгалтерский стол был завален грудами бумаг. А здесь на столах бумаг было мало, и они были аккуратно сложены в стопочку. Зато было огромное количество комнатных цветов.

Меня поразило это обилие разнообразной зелени в больших и маленьких горшках. Цветы были везде: на подоконниках, на подставках перед окном, на шкафах. Даже в торцах длинного коридора перед окнами в больших кадках росли какие-то огромные кусты. И на подоконниках в коридоре цветы.

Надо признать тут очень уютная атмосфера, прямо, домашняя.

Перед кабинетом главбуха я разглядел четыре рабочих места, а присутствовала на работе только одна сотрудница.

Вскоре из кабинета главбуха выглянула бабушка и рукой позвала меня. Я прошёл в святая святых этой бухгалтерии – малюсенький кабинетик. Зато отдельный.

Хозяйка кабинета среднего роста, обычная женщина лет под пятьдесят с пучком седых волос на голове.

Но какой у неё был строгий взгляд. Мне сразу захотелось вытянуться по стойке смирно, когда она пристально взглянула на меня.

– Вот, Ирина Викторовна, Павел, прошу любить и жаловать. – улыбаясь представила меня бабушка.

– Пашка… Как повзрослел! – улыбнулась главбух и сказала вставая. – А помнишь, как каникулы в младших классах тут коротал? По коридору носился…

Я неопределённо пожал плечами. Не объяснять же ей, что я не помню ни каникулы, ни её саму.

– Иди, посиди пока, я сейчас. – сказала мне бабушка.

Я вышел и прикрыл за собой дверь. Куда я должен был сесть, я не понял, и остался стоять перед единственной сотрудницей с интересом разглядывающей меня.

– Что, Пашка, не здороваешься? – спросила она меня с вызовом.

Я кивнул ей головой, типа, здрасте.

Не люблю я таких. В каждом офисе есть хотя бы одна такая: давно работает и считает, что у неё здесь особое положение. Может говорить всем, всё что вздумается, не считаясь с нормами такта и вежливости. Спросить может всё, что в голову взбредёт.

Я вышел в коридор. Аллергия у меня на таких дамочек. Эта была ещё и фигурой крупная, давила авторитетом. Мадам Грицацуева, блин.

Вскоре вышла бабушка. Довольная. Договорилась, похоже, насчёт меня. Она жестом позвала меня вернуться в кабинет.

– Ну, Паша. Вот твоё рабочее место, – показала бабушка на один из трёх свободных столов рядом с мадам Грицацуевой, с живейшим любопытством наблюдавшей за нами. – Вернее, это моё рабочее место, но временно твоё.

Мадам Грицацуева встала из-за стола и вышла на середину кабинета, противно ухмыляясь и бесцеремонно разглядывая меня. Она оказалась выше, чем я думал. Из-за полноты я смог лишь приблизительно определить её возраст: сорок лет плюс-минус пятнадцать.

– Изольда Марковна тебе поможет, если что, – сказала бабушка. – Это Паша, мой внук. Будет меня временно замещать.

Вышла главбух.

– Изольда, с завтрашнего дня парнишка будет ведомости вести. А ты будешь заявки на талоны визировать, – распорядилась она спокойно, но тоном, не терпящим возражений. – Присматривай за ним. Ты теперь – его наставник.

– О, мне что, за ученика доплатят? – оживилась Изольда.

– Премию дадут, – ответила, усмехнувшись, главбух, возвращаясь в свой кабинет.

– Премию и так дадут, – пробурчала Изольда и уселась недовольно на своё место.

Хотелось уже поскорее приступить к изучению своих обязанностей.

Если честно, я немного нервничал. Хотя… Что тут может быть сложного? Считай себе и всё. Как сейчас считают, кстати? Где калькулятор?

Калькулятор!

У меня резко во рту пересохло.

А на чём же они сейчас считают? Надеюсь, не на счётах?

Я огляделся по сторонам. Счёты, реально, на каждом столе. Арифмометр с ручкой на шкафу пылится.

А калькуляторов нет!

Мама, блин! Роди меня обратно! Вот это я попал!

По моему растерянному виду бабушка решила, что спешить не стоит.

– Садись за стол, – спокойно велела она мне. – Справа ведомости, слева путевые листы.

«Ведомости по учёту жидкого топлива» велись здесь в обычных амбарных книгах формата А4 в линейку в мягком картонном переплёте. Верхние две линейки на каждом листе были срезаны, а на обложках с внутренней стороны подписаны названия граф. Учётный период и подразделение были указаны на обложке сверху и на торце каждой книги. Очень удобно, только линовать графы карандашом надо было вручную на каждой странице.

Я полистал верхнюю ведомость. Ну, всё просто. В таблице на целый разворот указывалась дата, номер путевого листа, ФИО водителя.

На три вида топлива ДТ, А-72 и А-76 по три колонки: приход, расход, остаток.

Расход топлива по путевому листу указывался в соответствующей группе колонок. В любой момент можно увидеть остаток каждого вида топлива по каждому подразделению.

– У вас же один гараж. Как вы разбираетесь, какое подразделение машина обслуживала? – сразу спросил я бабулю.

– В путёвках указано, в чьё распоряжение поступает машина.

Ну, всё, понятно. Цифры небольшие и в столбик посчитать можно.

Заявки на талоны, видимо, подписываются, если остаток топлива не превышает каких-то заданных лимитов. Но мне этим голову забивать не обязательно, заявки подписывает Изольда.

Я переключился на левую сторону. В стопку на углу стола были сложены картонные папки «Дело» на завязках. Если учётный период в ведомостях был год, то на каждой папке был указан месяц и год.

Тоже логично. Одна папка – путёвки одного подразделения за месяц. Тоже всё просто.

Рядом, в невысокой, сантиметров двадцать, деревянной коробке лежали навалом не разобранные путевые листы непривычной для меня формы, но вполне себе понятные.

Я развязал верхнюю папку и полистал путёвки в ней. Меня сразу смутило, что в разных путевых листах название подразделения были вписаны по-разному. Например, «скл. прод.» и «скл. гот.».

– Почему так? – спросил я, указывая бабушке на этот факт.

– Диспетчера разные, – пожала плечами бабушка. – Ничего, разберёшься. Изольда поможет.

Короче, у них тут нет унифицированного подхода. Это надо будет запомнить, как каждый из диспетчеров по-своему называет службы завода. Ну, ничего, табличку заведу, шпаргалку.

– А нормы расхода где взять? – уточнил я.

Бабуля постучала пальцем по столу. Под стеклом лежала шпаргалка с этими самыми нормами по видам транспорта.

В одном направлении мыслим с ней, усмехнулся я.

– Ну что, – шлёпнул я руками по столу. – Мне всё понятно. Давай, я начну? Под твоим чутким руководством.