Читать книгу Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции - Сесил Рот - Страница 3

Век за веком голубые волны Средиземного моря набегали на песчаные отмели между устьями рек Адидже и Пьяве, защищавшие побережье Италии от ярости океана. Места были безлюдными; тамошняя почва не подходила для земледелия. Лишь изредка вдоль длинной береговой линии ходили рыбацкие лодки или каботажные суда, спешившие на север или юг, в растущие процветающие порты. Ничто не указывало на то, что здесь, на скоплении крошечных островков, защищенных песчаными отмелями, возникнет сказочный город, который будут называть одним из семи чудес света и который однажды будет владеть половиной Леванта.

Тем временем далеко на Востоке воды того же Средиземного моря разбивались о дюны, защищавшие узкую полосу плодородной земли, которую теперь называют Палестиной; она отграничивала Аравийскую пустыню от моря. Та земля не была необитаемой. Наследница античных цивилизаций, она была известна египтянам и вавилонянам, не раз пересекавшим ее в разных направлениях. А на уступах холмов, где благодаря огромным усилиям земля стала плодородной, жил уникальный народ, который поразительным образом, к презрительному изумлению соседей, открыл для себя идею Бога.

Шли века. Египтян и вавилонян сменили персы и греки. Народ, живший на холмах Палестины, неоднократно завоевывали, однако он не поддавался ни лести, ни силе. Загадочная цивилизация этрусков в Италии постепенно уступила другой, более энергичной культуре. Слепо веря в свое имперское предназначение, римляне завоевывали одну землю за другой и натыкались на разные народы. Так, в конечном счете, им удалось стать правителями странного сирийского племени, которое, вопреки всякой логике, упорно отказывалось признавать чужеземных богов, даже когда те демонстрировали мощь, одаряя своих последователей победой. Упрямство евреев дорого им обошлось. Их неоднократно завоевывали и побеждали в череде грозных войн и мятежей. Евреев как рабов привозили во все страны мира, где поражались их безрассудству: они упорно придерживались своих провинциальных взглядов вопреки общечеловеческому стремлению к усвоению чужого опыта и прогрессу. В Италии – сердце Римской империи – их знали особенно хорошо. Их сепаратистские причуды не раз высмеивали честолюбивые поэты. Тем временем волны все так же наносили песок на отмели в северо-восточном углу полуострова – по-прежнему безлюдном, по-прежнему ненаселенном. Правда, неподалеку, на морском побережье и в глубине материка, росли города – Аквилея севернее, Равенна южнее, Падуя на материке и многие другие.

Во всех этих местах, как и в прочих значимых городах Римской империи, о евреях кое-что знали. Скорее всего, вначале они попадали туда как рабы. Но из-за гордого и независимого нрава в сочетании с упрямой приверженностью традиционным верованиям их считали плохими слугами; а благодаря расовой солидарности и традициям взаимопомощи они без труда обретали свободу. За первопроходцами следовали другие изгнанники, торговцы и ремесленники. О том, что в ранний период евреи появлялись в Италии – в Брешии, в Конкордии, в Пуле и других местах, – свидетельствуют надписи на латыни; можно предположить, что они жили и в других крупнейших городах региона. По свидетельствам очевидцев, в Аквилее, городе-прародителе Венеции, во времена Римской империи существовала синагога. В Равенне, которая одно время была столицей Западной Римской империи, сохранилось больше сведений о начале существования еврейской общины. Тамошняя синагога была основана уже при варварском правителе Одоакре, которого после убийства (493) похоронили неподалеку от нее. В 519 году толпа христиан-фанатиков устроила еврейский погром. Все культовые сооружения евреев были сожжены. В поисках справедливости община, которая к тому времени, судя по всему, полностью сложилась, обратилась к королю остготов Теодориху. Тот немедленно приказал жителям города восстановить разрушенные здания за собственный счет, пригрозив выпороть непокорных плетьми.

К тому времени скопление островков на севере уже не было необитаемым. В V веке орды варваров, возглавляемых Аттилой, внушали ужас обитателям материковой Венеции – так провинцию называли уже тогда, в честь племени венетов, жившего там с незапамятных времен. Многие из них, спасаясь от разграбления городов, искали убежища на островах, защищенных песчаными отмелями. Туда за ними не мог последовать враг. Там они строили дома, попасть в которые можно было только с моря. Постепенно у них развивался собственный уклад жизни, тесно связанный с морем. В последующие годы новые вторжения варваров вызывали приток на острова других беженцев с материка. Постепенно островитяне-латиняне все больше сплачивались, объединяясь против смешанных полчищ варваров, которые вытесняли их с земель предков. В отсутствие всякой верховной власти они постепенно выработали собственную демократическую структуру под руководством десяти трибунов. В конечном счете во главе этих трибунов встал избираемый глава, которого называли Dux, или дож. Первым дожем стал Паоло Анафесто, избранный в 697 году. Вначале правительство свободных островитян находилось в Гераклее, позже переместилось в Маламокко. В конце концов, в 813 году, правительство переехало на Риальто, в центр компактной группы островов, испещренных каналами. Место сулило прекрасные возможности для расширения и развития. Здесь буквально из моря быстро возник густонаселенный город; он получил название Венеция в честь племени, к которому принадлежали предки многих его обитателей, а также римской провинции, в которую включили этот край.

Отважные и выносливые местные жители, бывшие рыбаки, естественным образом переключились на морские перевозки. Из перевозчиков они превратились в торговцев. Папы римские и императоры Византии, желавшие получить поддержку сильной молодой республики, не скупились на предоставление венецианцам торговых привилегий. Не удовольствовавшись бесплодными островами в Венецианской лагуне, венецианцы расширили свою территорию на соседние участки материковой Италии и побережье Далмации. Богатства Востока и Запада рекой полились на густонаселенную группу островов, сосредоточенную вокруг Риальто. На накопленные богатства возводили величественные храмы и дворцы. Возник чудесный город, где вместо улиц было море; в его водах отражались бесчисленные купола и башни. Сильная демократическая республика превратилась в богатую аристократию, а рыбацкая деревушка стала столицей могущественной империи. К тому времени древняя Римская империя давно уже мучилась родами; но наконец, после долгих схваток, на свет появилась Венеция – город дожей и патриархов, город Тициана, Тинторетто и Джанбеллино, Альди, Казановы и Гольдони… и город первого гетто.

Основатели Венецианской республики, бесхитростные рыбаки, едва ли включали евреев в свое число. Более того, при виде еврея они втягивали голову в плечи. Их вовсе не заботила судьба нехристиан, которые могли жить рядом с ними на материке. После многочисленных войн население городов по всей Италии резко сократилось, что неизбежно повлияло и на еврейские общины. Тем не менее некоторые такие общины на северо-востоке страны, судя по всему, пережили Античность и перешли в Средневековье. Существует любопытное предание, согласно которому еще в дохристианскую эпоху в маленьком городке Чивидале жили евреи. В 1568 году легенда получила торжественное признание местной общины, хотя никаких научных обоснований под собой не имела. Разумеется, нельзя утверждать, что изложенные в легенде сведения правдивы. Тем не менее она подтверждает древность заселения региона евреями. Согласно одному упоминанию, около 930 года некий раввин Соломон бен Танхум бен Задок принял участие в религиозном диспуте с пылким христианским священником. Диспут проходил в провинции Романья, в окрестностях Равенны; раввин вышел победителем. Примерно в то же время рьяный епископ Ратерий выгнал всю еврейскую общину из старинного римского города Верона. По вполне надежным сведениям, евреи жили в Тревизо около 905 года и после того, а также в Триесте в 949 году. Можно предположить, что, раз в тех местах жили евреи, значит, они объединялись в общины. Более крупные сообщества проживали в окрестностях Рима, поскольку папы относились к евреям более или менее благожелательно. Оттуда отважные первопроходцы время от времени переселялись в другие места, особенно на север. Процветающая Венеция привлекала все больше торговцев из всех частей Европы. В их число в то время входило очень много евреев. Тем не менее изначально жители Венецианской республики относились к евреям настороженно. Ревностные католики, они отказывались предоставлять гостеприимство упорствующим неверным; кроме того, венецианцы опасались конкуренции с их стороны. О духе нетерпимости в начальный период венецианской истории свидетельствует самое первое письменное упоминание о евреях, сохранившееся в архиве Венецианской республики. Так была заложена традиция, которой в республике следовали все время ее существования.

Около 932 года в Европу стали проникать противоречивые слухи о недавних событиях в Святой земле, которая тогда, как и всегда, служила центром притяжения для представителей всех трех великих монотеистических религий. Некий еврей, недавно приехавший с Востока в Германию, распространял повсюду историю, которая значительно способствовала славе его единоверцев. По его словам, в Иерусалиме состоялся религиозный диспут между евреями и христианами, в котором первые одержали сокрушительную победу. Их победа сопровождалась сверхъестественным явлением (кажется, землетрясением), причинившим значительный ущерб храму Гроба Господня. Возмущенный дож Пьетро Кандиано II написал императору Священной Римской империи, возражая против такой интерпретации событий. По его словам, правда сильно отличалась от вымысла. В Иерусалиме действительно состоялся религиозный диспут, в котором евреи, подкупив мусульманские власти, формально одержали победу. Однако в поддержку христианства в храме Гроба Господня произошло чудо, вследствие которого многие неверные перешли в истинную веру. Дож надеялся, что власти Германии постараются воспрепятствовать распространению клеветы и не дадут далее порочить христианскую веру. После того как евреям расскажут, как все было на самом деле, они, скорее всего, вынуждены будут креститься. Тем, кто не пожелает перейти в истинную веру, придется покинуть пределы империи.

По ожесточенному посланию дожа ясно, как относились к евреям в ранние годы существования Венеции. Поэтому маловероятно, что в то время какие-то евреи могли там поселиться. Даже исключения было недостаточно для мнения современников. Несколько лет спустя, в 945 году, сенат издал указ, по которому капитанам кораблей, ходившим в восточных водах, запрещалось брать на борт евреев или других торговцев. Судя по такой оговорке, в то время слова «еврей» и «купец» или «торговец» были почти синонимами. Это первое упоминание евреев в законодательстве Венецианской республики.

Несмотря на строгость такой протекционистской меры, она, судя по всему, применялась не всегда. В конце концов, торговля подразумевает принцип взаимности; ее невозможно сделать монополией одной из двух участниц сделки. Иностранные купцы, естественно, устраивали в Венеции склады. Чаще всего приезжие купцы были немцами, приезжавшими с той стороны Альп, или левантинцами из Византийской империи и соседних с ней восточных стран. Можно предположить, что среди тех и других имелось немало евреев. Венецианцы питали искреннюю неприязнь к их деловой хватке и отвращение к их религиозным верованиям. Тем не менее, каким бы желательным ни казалось такое действие, о том, чтобы совершенно изгнать евреев, не могло быть и речи. Евреи неизбежно проходили через город по пути с Востока на Запад, так как венецианцы держали монополию на перевозку товаров водным путем. Невозможно было в каждом отдельном случае и торопить их поскорее покинуть город, и не позволять им совершать какие-то небольшие коммерческие сделки во время их пребывания в Венеции. В худшем случае евреи могли заручиться помощью христиан, или в качестве подлинных компаньонов, или в качестве ширмы. Благодаря таким уловкам им удавалось без помех торговать в Венецианской лагуне. Так в городе постепенно скапливалось временное еврейское население. По некоторым данным, уже в 1152 году в Венеции временно проживали 1300 евреев. Возможно, последняя цифра преувеличена, и все же она служит недвусмысленным доказательством того, что у евреев в городе уже сложилось некое ядро. Правда, жить в центре города им не позволялось. Они доставляли свои товары на остров Спиналунга, на берегу канала, напротив собора Святого Марка. Там же они вели свои операции. Позже остров Спиналунга – в те времена болотистая пустошь, испещренная многочисленными каналами, – получил, из-за своих обитателей-неверных, название Джудекка[1], которое сохраняет по сей день. Впервые это название встречается в документе от 1252 года. Много столетий спустя такая версия подтвердилась находкой. Археологи обнаружили на острове развалины двух старинных синагог, в которых эти изгои отправляли свои религиозные обряды. Вплоть до последних дней существования Венецианской республики евреи играли важную роль в ее торговле со странами Леванта. Занятые в такой торговле получали льготы и привилегии, выделявшие их из общей массы единоверцев. В старинных хрониках говорится даже об одном еврее, который способствовал появлению в городе этой жизненно важной отрасли коммерции. В 1290 году роль торговцев-евреев зафиксировали в указе, по которому все товары, ввозимые или вывозимые евреями, облагались пятипроцентным налогом. С тех пор их положение признали и, до некоторой степени, обеспечили гарантиями.

Начиная с XI века Венецианская республика расширяла территорию и вступала во все более тесные отношения с некоторыми старинными центрами проживания евреев. Древние общины существовали по всему побережью Далмации, на которое Венеция распространила свое влияние в 1085 году. Ширились и ее материковые владения. Вскоре в состав республики вошли многие города, славившиеся своей веротерпимостью. В Византийской империи, где после так называемого Четвертого крестового похода (1204) влияние Венеции стало почти преобладающим, с античных времен сосуществовали многочисленные поселения; и на многих островах Леванта, которые примерно в то же время подпали под влияние Венецианской республики, со времен Античности жили процветающие еврейские общины. Особенно вышесказанное характерно для греческих островов, которые тогда были центрами шелкоткачества; эта отрасль находилась всецело в руках евреев.

В Константинополе еврейская община подчинялась власти венецианского байло (представителя) даже после возвращения города под власть Византии. В обмен на покровительство евреи платили байло довольно большие налоги. Так, он получал десять гиперфер[2] после своего назначения и такую же сумму ежегодно на Рождество, Михайлов день, Благовещение и День святого Марка. Помимо того ему присылали дань натурой: 30 пар сапог каждую весну и столько же метел в марте. В более поздний период Венецианская республика получала от евреев в Салониках, тогда бедного и пришедшего в упадок порта, 1000 гиперфер в год. Позже, из-за крайней бедности общины, сумму сократили до 800 гиперфер.

К концу XIII века, несмотря на экономическую и религиозную нетерпимость, Венецианская республика числила среди своих подданных большое количество евреев, разбросанных по всем уголкам ее владений. Они наверняка часто посещали и столицу – по торговым или политическим делам. Несомненно, некоторые из них выражали желание поселиться там на постоянной основе. Судя по всему, власти республики не могли изгнать всех своих подданных-евреев. Шло время, нравы смягчались, и Венеция стала крупным центром притяжения евреев. Раввин Исайя ди Трани, самый видный итальянский талмудист первой половины XIII века, хорошо знал Венецию, где какое-то время проживал. В 1288 году, когда ученый Хиллель бен Самуэль из Вероны решил созвать официальное собрание для разрешения спора в связи с идеями Маймонида, он, не колеблясь, предложил Венецию как одно из возможных мест встречи[3].

В XIV веке в отношения евреев с Венецией был привнесен новый элемент. После X века, когда термины «еврей» и «торговец» считались почти синонимами, произошло много событий. Для европейских евреев началась эпоха мученичества. Их страдания были не только телесными, но и духовными. Общество все больше пропитывалось духом религиозной нетерпимости. Евреев постепенно изгоняли из всех привычных сфер деятельности. В эпоху феодализма чувство надвигающейся опасности нарастало. Евреям запретили заниматься сельским хозяйством. После образования сплоченных ремесленных цехов и гильдий занятия ремеслами для евреев тоже стали невозможны, кроме отдельных исключительных случаев. Из-за зависти членов купеческих гильдий, часто подкрепленной предубеждением властей, их вытесняли и из торговли. Евреям запрещалось занимать посты, на которых они получали хотя бы номинальную власть над христианами, поэтому их вытесняли и из органов управления. Для них оставался открытым лишь один род занятий – ростовщичество.

Тем временем невероятный идеализм, подкрепляемый искаженными толкованиями текстов Священного Писания и неверной логикой, вылился в то, что церковь вводила все более и более суровые запреты на ссуду денег под проценты. Богословы утверждали, что в Библии ростовщичество запрещалось особо. Неодобрительно относился к ростовщичеству и Аристотель, чей авторитет в те времена уступал лишь авторитету Библии. Подобное занятие осуждает сама природа, которая не делает деньги с помощью обычных процессов воспроизводства! Поэтому церковь все больше приходила к негласному противодействию «ростовщичеству», как его называли, независимо от размера процентной ставки. В конце концов на Третьем Латеранском соборе 1179 года (том самом, на котором, вместе со следующим собором, состоявшимся 36 лет спустя, были приняты главные антиеврейские законы Средневековья) нападки достигли высшей точки. Всем, кто занимался столь гнусным делом, ростовщичеством, отказывали в христианских похоронах. Правда, запрет касался лишь христиан. Таким образом, в тот период, когда евреев вытеснили из всех обычных сфер деятельности, они волею обстоятельств оказались связаны с самым позорным и наименее уважаемым из всех занятий. Даже главы еврейских общин не одобряли ростовщичество; если должником оказывался единоверец-еврей, ростовщичество откровенно запрещалось. Тем не менее в конце концов и главам еврейских общин пришлось уступить. К концу XIII века в подавляющем большинстве католических стран, с частичным исключением Южной Италии и Испании, евреев в основном ограничили этим презренным и презираемым занятием.

Не то чтобы сама профессия, о которой идет речь, была достойна порицания. Более того, ростовщичество совершенно необходимо в любом обществе, основанном на денежной экономике (библейский запрет касался чисто пастушеских и аграрных общин). Бедняку заем мог понадобиться на покрытие срочных потребностей во время крайней нужды семьи; богачу заем был нужен, чтобы наладить какое-либо прибыльное предприятие; крестьянину – чтобы пережить период между посевной и сбором урожая. Но любой заем в каком-то смысле зависит от случая, и взимаемые проценты служат отчасти страховкой от убытков. Более того, заемщик, который на время лишает заимодавца возможности пользоваться своим капиталом и таким образом не дает капиталу служить любой продуктивной цели, явно должен выплатить некоторую компенсацию. Вся современная экономика построена на кредитной системе, неотъемлемой частью которой является процент; этот процесс был хорошо развит уже в конце Средневековья.

Церковь не учитывала все указанные соображения. Ее идеологи не видели разницы между низкой процентной ставкой, справедливой и неизбежной, и высокой процентной ставкой, которая иногда бывала поистине чудовищной. Все это церковь называла ростовщичеством и огульно осуждала. В определенном смысле такое отношение можно назвать не идеализмом, а слепотой. Подобные взгляды можно считать оправданными лишь в том случае, если бы сама церковь предоставляла беспроцентные ссуды, подчас совершенно необходимые для существования бедняков. Однако к такому церковь была совершенно не готова. Более того, многие усматривали лазейки в законе и обходили неосуществимые правила. Самую дурную славу по всей Европе заслужили ростовщики-итальянцы; их ненасытность часто заставляла все население горько сожалеть об изгнании их конкурентов-евреев. Руки самой Папской курии также не были чисты. В Италии особенно дурную славу получили тосканцы; правда, во времена Данте среди ростовщиков преобладали падуанцы, которых ждало примерное наказание в его «Аду».

Все это, однако, относится к крупным операциям. Зато более мелкие операции, более рискованные и потому менее популярные, сосредоточились почти исключительно в руках евреев, на которых церковные ограничения не распространялись. Только благодаря их деятельности экономическое положение стало сносным. В Италии они действовали полуофициально. По всей стране, когда наличных денег оказывалось недостаточно, а подпольные операции ростовщиков-христиан вели к безжалостной эксплуатации городского населения, местные правители упорядочивали дела, призвав в город нескольких евреев. Вступали в переговоры с одной или несколькими семьями; их число зависело от размера города. Затем с ними заключали официальный договор. Евреям предоставляли исключительное право на открытие в том или ином городе «банков», как их называли, с целью дачи денег взаймы. Во всех подробностях оговаривался размер процентной ставки, которая обычно выгодно отличалась от ставок, взимаемых ростовщиками-христианами. За это евреям гарантировались свобода от преследований и свобода исповедовать их веру. Евреи, со своей стороны, обязывались предоставить определенный минимальный капитал, соблюдать правила в связи с продажей залогов и сходных вопросов, а также – в знак благодарности за предоставленные им привилегии – сделать крупный взнос в городскую казну. Такая двусторонняя сделка (condotta, или «договор о найме», как его тогда называли), как правило, заключалась на ограниченное число лет – чаще всего на три года, пять или десять лет. По окончании этого периода договор прекращал действие, и стороны получали право продлить его или заключить новый договор. Еврейские банкиры вели свои операции в Риме и на прилегающих к нему территориях Центральной Италии, где очень давно обосновались еврейские общины. Начиная с XIV века их количество пополнялось евреями из Германии, искавшими убежища по ту сторону Альп из-за безжалостных преследований, которым они подвергались в Северной Европе. Ссудные конторы-банки открылись в Тревизо в 1294 году, в Падуе в 1369 году и примерно в тот же период распространились на другие города региона. Наконец, и Венеция, несмотря на традиционную неприязнь к евреям, вынуждена была подчиниться экономической необходимости и последовать общему примеру.

К тому времени чрезвычайно обострился вопрос об облегчении самых насущных нужд беднейших слоев городского населения с помощью денег. Уже в 1298 году процентные ставки, назначаемые безнравственными ростовщиками-христианами, выросли до таких пределов, что для расследования их деятельности назначили специальную комиссию. Возможно, именно после того в город впервые пригласили еврейских ссудных банкиров. Венецианцы, однако, сохраняли некоторые сомнения. Ростовщики-нехристиане не допускались в сам город. Им приходилось вести дела из соседнего поселения Местре, ближайшей точки к материку. Местре в 1336 году выкупили у правителей Вероны. В Местре евреям разрешалось открывать свои лавки. Горожане обращались к ним за наличными деньгами, которые помогали им пережить трудные времена. Конечно, такой порядок сопровождался многочисленными неудобствами; и в конечном счете республике пришлось смириться перед обстоятельствами. 28 июня 1366 года с еврейскими ростовщиками из Местре заключили соглашение. Их пригласили вести дела в столицу. Тогда власти впервые разрешили официально создать еврейское поселение в Венеции.

Условия этого самого раннего договора-condotta не сохранились. Судя по всему, он был рассчитан на семь лет и продлевался в 1373, 1378 и 1385 годах – на пять, семь и десять лет соответственно. В последнем случае возникшую общину подчинили Торговому совету, который назывался Sopraconsoli. Совету необходимо было представить список с именами еврейских банкиров. За монополию в содержании трех ссудных контор в городе им приходилось платить значительные суммы, которые в 1385 году доходили до 4 тысяч дукатов в год[4]. Взамен их освобождали от всех остальных налогов, кроме налога на импортируемые и экспортируемые товары. Процентная ставка изначально составляла 4 процента. Однако ее сочли неэкономичной и впоследствии поднимали до 8 или 10 процентов под залог или до 12 процентов без залога. При условии предоставления адекватного залога банки не имели права отказывать городским беднякам в займах на сумму до 30 дукатов, так как предполагалось, что ссудные конторы созданы в их интересах. Однако им было запрещено принимать в качестве залога любой предмет, используемый в католических церковных обрядах. О личности первых поселенцев известно мало. Однако в 1389 году один из главных банков, обладавший гарантированным капиталом в 5 тысяч дукатов, принадлежал некоему еврею по имени Леви и его сестре – любопытная черта, которая отнюдь не является исключением. Еврейские женщины в Средние века были на удивление эмансипированными.

Первый договор, или condotta, от 1366 года неоднократно продлевался до конца столетия. В последнем случае, как уже было показано, его продлили на беспрецедентно долгий период в десять лет. Однако присутствие евреев в городе всегда раздражало набожных венецианцев. В 1394 году, когда до окончания действия договора оставалось совсем немного времени, сенат решил отказаться от услуг евреев. Судя по всему, такой шаг стал результатом неблагоприятного стечения обстоятельств. Один из венецианских банков возглавлял, совместно с венецианским подданным по имени Джакомо Паниши, некий Ансельмо, сын Самуэля, еврей из Нюрнберга, чьи братья Якоб и Авраам занимались такими же делами в Вероне и Виченце соответственно. После личной ссоры они добились – не получив должного подтверждения – ареста их компаньона-нееврея во время визита в Виченцу. Такой поступок сочли преступлением против государства, и против них предприняли соответственные действия. Ансельмо посадили в тюрьму и приговорили к штрафу. Его братья бежали и были осуждены за неподчинение суду. Очевидно, дело послужило для сената предлогом. Сенат постановил, что поведение евреев в срок действия последнего договора было «позорным». Они не соблюдали предписанные правила в проводимых ими операциях. Их деятельность распространилась настолько широко, что, если не применить крайнее средство, все движимое имущество в городе стремительно перейдет в их руки. Поэтому было решено не продлевать договор; в результате на следующий год, после окончания действия договора, еврейские банкиры покинули город.

Евреев прогнали без труда, однако заменить их оказалось не так просто. Бедняки остались без всякой помощи в нужде. Последовал небольшой экономический кризис. Властям пришлось спешно заключать новый договор с высланными банкирами. Дабы сохранить лицо, сенаторы запретили евреям возвращаться в сам город. Им надлежало вести свои дела, как раньше, в Местре, где заключались все сделки. В Венеции им разрешалось находиться не дольше пятнадцати дней подряд, чтобы посещать аукционы на Риальто, где продавались невыкупленные залоги. Тогда евреям впервые приказали носить унизительные желтые метки, которые должны были, в соответствии с предписаниями католической церкви, выделять их в толпе.

Попытка совершенно избавить город от евреев окончилась полным фиаско. Под предлогом посещения аукционов на Риальто они в больших количествах пересекали Венецианскую лагуну. После истечения разрешенного двухнедельного периода они послушно возвращались в Местре на один день, а затем снова приезжали на две недели. Конечно, в городе евреи занимались самыми разными делами; по свидетельствам очевидцев, их было особенно много в приходах Святого Аполлинария и Святого Сильвестра. Поэтому власти издали указ: между визитами должен пройти период в четыре месяца. Но даже такой меры оказалось недостаточно для полного изгнания. Судя по постоянному возобновлению старого закона относительно условий ношения отличительной метки и различных ограничений, связанных с профессиональной деятельностью, весь XV век евреи оставались в Венеции на продолжительные сроки. Чтобы покончить с таким положением раз и навсегда, в 1496 году власти издали указ, по которому евреям запрещалось оставаться в городе более чем на две недели в году. По истечении двух недель они должны были покинуть город на двенадцать месяцев. В то же время в указе оговаривалось, что ни один из банков Местре не может быть представлен на аукционе, где продаются невыкупленные залоги, более чем одним человеком. По свидетельствам очевидцев, узнав о новых правилах, евреи пришли в бешенство. Конечно, они вскоре нашли способ обойти запреты, как было и в других случаях.

В тот период по всей Италии нарастали антиеврейские настроения. В значительной мере такая враждебность объяснялась распространением религиозных предрассудков. Однако отчасти дело было в экономических причинах. Ревностным католикам невыносимо было наблюдать за тем, как ростовщики-евреи процветают из-за близорукости церкви. Вскоре отдельные проповедники начали требовать заменить евреев-ростовщиков государственными ломбардами, которые управлялись бы на благотворительной основе. Их называли Monti di Pieta, буквально «холмы милосердия». Словом monte изначально называли груду монет, которая лежала перед банкиром или менялой на столе. Позже так стали называть сами банки. Зачинщиками беспорядков становились различные монахи-францисканцы; особенно отличился Бернардино да Фельтре. Новшество понравилось не всем. Монахи-доминиканцы в принципе сомневались в законности и нравственности взимания любых процентов, пусть и скромных, даже государственными учреждениями. В некоторых местах процентные ставки оказывались настолько высокими, что увеличивали, а не уменьшали бремя выплат для простых людей. В других местах процентные ставки были, наоборот, столь низкими, что содержание ломбардов не окупалось. Евреи вовсе не были настроены против государственных ломбардов в принципе; более того, есть письменные свидетельства того, что иногда они ссужали деньги на поддержку новых учреждений. Однако естественным следствием происходящего, что подчеркивали многие основатели, особенно сам Бернардино да Фельтре, стало то, что евреи стали не нужны. Поэтому их все чаще требовали изгнать без всяких сожалений. Конечно, случалось так, что через несколько лет их призывали назад; возникала необходимость в их навыках, которые позволяли делать то, на что не способно простое воодушевление. Однако во многих местах создание государственных ломбардов означало разрыв отношений с евреями, которые в некоторых случаях поддерживались веками. Вместе с тем наметилась и обратная политика, примером которой служат папы римские. Они постоянно демонстрировали снисходительную терпимость по отношению к евреям, проживавшим в их владениях. В таких условиях невозможно было предсказать, какой политики будет придерживаться то или иное христианское государство. В 1463 году правительство Венеции обратилось к папскому легату, кардиналу Бессариону, за точными разъяснениями: допустимо ли терпеть евреев в его владениях? Ответ находится в полном соответствии с либеральными традициями католической церкви: для подобной терпимости нет никаких возражений, при условии лишь соблюдения надлежащих мер предосторожности. Поэтому Совет большинством голосов (9 за, 3 против, 4 воздержались) высказался за то, чтобы евреям и дальше позволили проживать на территориях, подвластных Венецианской республике. Впрочем, некоторые подчиненные Венеции города упорствовали, и сенат уступил их неоднократным просьбам. Что касается самой столицы республики, там по-прежнему господствовала терпимость как по отношению к приезжим торговцам, так и к «своим», проживавшим в самом городе, а также к ростовщикам, высланным в Местре.

Срочные договоры заключались только с еврейскими банкирами. К другим категориям их единоверцев относились куда либеральнее, и они не подвергались таким строгим ограничениям. Особенно это относилось к левантийским купцам. Они, как и прежде, приезжали в Венецию для торговли. В 1386 году, после продления очередного договора, власти впервые официально признали присутствие в городе купцов из Леванта, которым предоставили особые привилегии. В том же году остров Корфу, где евреи составляли уважаемую и значительную часть населения, вверил свою судьбу Венеции. Представитель еврейской общины входил в состав делегации из шести человек, которая приезжала в Венецию договориться об условиях передачи острова под власть республики. Среди льгот, гарантированных в то время тамошним евреям, можно назвать право свободной и беспрепятственной торговли во всех венецианских владениях. В 1321 году несколько евреев-купцов из венецианских владений фигурировали в требовании к Византийской империи выплатить компенсацию за понесенный ущерб. К середине столетия доходы республики включали 600 дукатов, получаемых ежегодно от еврейских заморских купцов. Правда, уже в 1476 году купцам-евреям из венецианских владений категорически запретили торговать в городе, как от своего имени, так и от имени компаньонов-неевреев. После возвышения Османской империи на развалинах Византии положение евреев в Леванте значительно улучшилось, и их роль в коммерции возросла; в то же время, зная о том, что за границей им предоставят дипломатическую защиту, они чаще пускались в рискованные предприятия. После заключения мира с Турцией в 1479 году евреи-торговцы часто приезжали в Венецию с караванами из Леванта. В 1504 году нескольких еврейских купцов, пришедших на галерах из Александрии, арестовали, но немедленно пришел приказ их освободить. Не следует, однако, считать, что коммерческие отношения Венеции с евреями сводились лишь к обитателям Ближнего Востока. В 1308 году в венецианских владениях, в окрестностях Зары, убили еврейского купца из Сиракуз, и король Сицилии потребовал от властей Венецианской республики позаботиться о том, чтобы имущество убитого передали наследникам. Немного позже в самой Венеции проживал еще один еврей, подданный Сицилийского королевства; его нападки на одного вероотступника выдавали больше рвения, чем осторожности. В 1395 году некий Думаско, сын Авраама Леви из Бургоса, который получил на откуп портовый сбор в королевстве Кастилия, подписал соглашение об освобождении венецианских купцов от трети всех обычных налогов на товары, ввозимые в страну в течение последующих двух лет – несомненно, в обмен на оказанные услуги.

В Венецию приезжали даже евреи из северных стран, где они составляли малую часть торгового сословия. Конечно, их не приглашали на Fondaco dei Tedesci («Немецкое подворье»), где останавливались купцы из Германии. И все же их невозможно было совсем не допускать туда, тем более что они приносили немало прибыли в казну. Именно на «Немецком подворье» приезжие из Германии платили въездные пошлины; в архивах за 1329 год имеется запись о четырех евреях из Цюриха, у которых возникли неприятности, потому что они приехали в пятницу, когда учреждение было закрыто, и не выплатили причитающиеся пошлины на следующий день, в субботу, так как у них был праздник.

Коммерческие операции евреев в Венеции распространились настолько широко, что привлекли особое внимание правительства. В 1390 году, когда император Венцеслас бессердечно отменил все долги немецким евреям, разделив прибыль с должниками, он попросил дожа охранять купцов-немцев в Венеции, чтобы евреи не требовали у них возвращения долгов. К просьбе отнеслись благосклонно, и в результате все споры, связанные с немецкими евреями, уполномочили разрешать правление «Немецкого подворья». Некоторые купцы с Севера, невзирая на то, что нехристиане не допускались на «Немецкое подворье», назначали евреев своими представителями для ведения коммерческих операций в Венеции. Скорее всего, в ряде случаев такая формальность служила всего лишь предлогом, благодаря которому евреи получали возможность вести торговые операции, в которых им в ином случае было отказано. Среди тамошних купцов особенно широко были представлены выходцы из Нюрнберга, процветающей торговой республики, которая контролировала торговые пути севернее Альп примерно так же, как Венеция контролировала торговые пути к югу от Альп. До наших дней[5] сохранились торговые отчеты, составленные на венецианском диалекте, еврея по имени Николас из Лейбница, которые восходят к XIII или XIV веку. В 1491 году в Венецию для закупки шелка и золота послали некоего Самуэля из Мареле, поставщика императорского двора; по особой просьбе императора Священной Римской империи Совет десяти позволил ему не носить специальную метку и ходить с оружием, в сопровождении двух слуг. Другие приезжие, которым не позволяли торговать новыми товарами, вынуждены были торговать подержанными вещами (strazzaria), особенно одеждой. Это было запрещено законом от 1497 года.

В тот период в Венеции можно было часто встретить евреев-врачей. Медицина – род занятий, к которому евреи в ходе своей истории выказывали особое расположение. В начале Средних веков их тесный контакт с мусульманским миром, тогда главным центром всех сфер науки, давал им значительное преимущество в области медицины. Даже когда первенство перешло к христианской Европе, у евреев по-прежнему проявлялись врожденные способности. Более того, медицина была единственной сферой профессиональной деятельности, какой они тогда имели право заниматься. Правда, католическая церковь издавна запрещала верующим христианам пользоваться услугами евреев-врачей. Причины были очевидными. Пациент подчиняется врачу, что в те времена казалось неправильным в тех случаях, когда последний был евреем. Помимо власти над телом, врач иногда приобретал власть и над разумом пациентов. Более того, в случае летального исхода врач-еврей мог помешать, вольно или невольно, совершению таинств причащения и соборования и таким образом подвергал христианскую душу риску вечного проклятия. Запрет приглашать евреев-врачей восходит к Средним векам. Впрочем, простые люди предпочитали рисковать спасением души, не подчиняясь церковным указам, а не подвергать опасности тело, доверив его заботам какого-нибудь грубияна-нееврея. Поэтому и в Средние века, и позже люди чаще приглашали врачей-евреев. Венеция не стала исключением из общего правила.

В 1331 году некоему еврею-врачу по имени Леоне (Иуда) было дано разрешение практиковать в городе, учитывая его прекрасную репутацию и огромное уважение, которым он пользовался[6]. В конце века врачей-евреев стало больше. В 1395 году, когда евреев изгнали из города, многие сомневались, стоит ли вместе со всеми выгонять врачей, самым известным из которых был мастер Соломон. Тогда единодушно решили, что стоит. Однако вскоре после того указом начали пренебрегать, и евреи-врачи, получившие законные лицензии от Giustizia Vecchia (представители городского магистрата, которые регулировали, в числе прочего, деятельность представителей многих ремесел и «свободных профессий»), снова появились в городе. В 1419 году тому же мастеру Соломону (а может быть, другому врачу, носившему то же имя) позволили заниматься медицинской практикой в Венеции в знак признательности за то, что он исцелил нескольких видных горожан. Исключения делались так часто, что вскоре превратились в правило; и 11 апреля 1443 года власти издали указ, по которому евреям разрешалось заниматься в Венеции медицинской практикой без формализма. Напрасно христиане-фанатики возражали против такой уступки, а патриций Людовико Фоскарини пытался добиться отмены указа, пользуясь своим влиянием на духовника дожа. Все попытки не увенчались успехом, и врачи-евреи продолжали практиковать в городе. В конце XV века в Венеции некоторое время укрывался Илия дель Медиго, уроженец Крита, который прославился как врач, переводчик, философ и величайший последователь Аристотелевой системы. Именно там он в 1480 году написал комментарий к трактату Аверроэса (Ибн Рушда) De substantia orbis, благодаря которому приобрел такую славу, что его призвали в Падую, где он выступил арбитром в научном споре. В Падуе дель Медиго познакомился с Пико делла Мирандола, чьим наставником впоследствии стал во Флоренции. Слава венецианских врачей распространилась далеко за пределами самого города-государства. Один из них, еще один мастер Леоне, стал придворным медиком Великого князя Московского; в 1409 году его публично сожгли в Москве за то, что он не сумел исцелить больного.

После того как ношение желтых меток стало обязательным для венецианских евреев, для врачей часто делали исключение, дабы врач не унижал чести патрициев, которых он посещал. Правда, в 1412 году все подобные льготы отменили, но вскоре начали выдавать их снова. В течение XV века их многократно то отменяли, то возвращали. Тем не менее все известные врачи-евреи по-прежнему освобождались от этой унизительной обязанности. Как правило, им не составляло труда найти влиятельных пациентов, которые охотно пользовались своим положением и предоставляли им нужные привилегии. Так, в 1502 году мастеру Иосифу официально разрешили носить не красный, а черный головной убор, обычный для врачей-христиан. Для этого понадобилось вмешательство знаменитого Лоренцо Суареса, чьим лекарем он был. Возможно, он же или другой врач, носивший то же имя, упоминается в римских источниках; позже он получил значительные привилегии от папы Юлия II. Судя по некоторым источникам, он был сыном Самуэля Сарфати, служившего личным врачом при нескольких папах. Их имена относятся к самым первым в благородной череде евреев-врачей, которые продолжали свою деятельность вплоть до падения Венецианской республики.

Даже в то время, когда еврейская община Венеции была мала и к ней относились нетерпимо, город привлекал к себе евреев. Из венецианского порта отправлялись на Восток. Там евреи-паломники садились на корабли, чтобы посетить землю своих предков или поселиться в одном из священных городов. Во все времена в гавани можно было увидеть страстные лица паломников, ожидавших посадки на корабль, который приближал их к осуществлению надежд. Часто они брали с собой тела своих близких и родных, которые выразили желание быть похороненными в Святой земле, средоточии их молитв при жизни. Через несколько месяцев благочестивые путешественники с триумфом возвращались; их разорванные одежды красноречиво свидетельствовали о перенесенных ими невзгодах. С собой они везли палестинскую землю (terra santa), которой требовали осыпать гроб после смерти, чтобы их прах смешался со священным прахом. Можно живо представить, как они высаживались на берег и как их обступали взволнованные толпы единоверцев.

Всем не терпелось узнать последние новости о земле, с которой все евреи связывали свои надежды и помыслы. Так, 19 октября 1482 года в Венецию вернулся Мешуллам Вольтерра. Он совершил трудное и волнующее паломничество на корабле под управлением постоянно пьяного рулевого; о своем путешествии он оставил подробный и интереснейший отчет. Путешествие из Венеции в Иерусалим занимало в среднем около 40 дней. Оно служило символом средневековой терпимости, ведь евреям иногда разрешалось присоединяться к паломникам-христианам.

В XV веке эту традицию нарушили. Мелкая стычка между представителями различных христианских сект в Иерусалиме потребовала вмешательства мусульманских властей, и султан отобрал у францисканцев («Кустодии Святой земли») право хранить христианские святыни. Францисканцы, следуя освященной временем традиции, возложили вину за случившееся на евреев. Они дошли до того, что обвинили евреев в попытке купить их монастырский храм, чтобы превратить его в синагогу. Обвинить их в чем-то подобном можно было разве что в шутку: несколько десятков живших в Священном городе еврейских семей (из них женщин, в основном пожилых, в 10 раз больше, чем мужчин) так бедствовали, что не могли платить общий налог и вынуждены были продать имущество синагоги, в том числе даже свитки Торы, чтобы оплатить хотя бы основные расходы. Единственным основанием для подобного обвинения является безобидный факт: некий еврей, который был немного богаче остальных, купил клочок земли на горе Сион. Естественно, по пути слухи обрастали новыми подробностями. В результате папа Мартин V в 1437 году направил буллу двум морским республикам, Венеции и Анконе. Отныне всем капитанам и судовладельцам под угрозой отлучения от церкви запрещалось провозить на своих судах евреев в Святую землю. Приказ выполняли неукоснительно; некоторые капитаны морских судов доходили до того, что сбрасывали пассажиров-евреев в море. В 1487 году, когда Обадия ди Бертиноро, основатель еврейского поселения в Иерусалиме, отправился из Читта-ди-Кастелло на севере Италии в свое эпохальное путешествие на Святую землю, ему пришлось по суше добираться до Неаполя. Только там смог он сесть на корабль. В результате вместо обычных шести недель путешествие заняло у него больше года. Лишь по прибытии он узнал, что запрет недавно отменили. Немного подождав, он мог бы отплыть из Венеции, тем самым сэкономив много времени и денег и избежав опасностей. С тех пор паломничества продолжались обычным путем, без перерыва. Исключения составляли лишь периоды войн.

Хотя власти Светлейшей республики, как называли Венецию, не любили евреев и едва их выносили, они, по крайней мере, не допускали дурного с ними обращения. Примечателен случай, произошедший на волне антиеврейских выступлений, которые прокатились по Италии в 1475 году. Фра Бернардино да Фельтре, печально известный антисемит, читал великопостные проповеди в городе Тренте, расположенном неподалеку от границы венецианской территории. Понимая, что ему не удается в должной степени возбудить чувства верующих, он начал выдвигать против евреев самые чудовищные клеветнические обвинения и предсказал, что перед еврейской Пасхой иудеи убьют христианского младенца в ритуальных целях. По несчастливому совпадению, именно в то время несколько евреев нашли тело трехлетнего мальчика по имени Симон, который утонул в реке. Предлога оказалось вполне достаточно. Всех членов общины – мужчин, женщин и детей – арестовали и безжалостно пытали, пока кто-то из них не признался в том, в чем его обвиняли. Тогда старейшин общины казнили, а остальных евреев выгнали из города. Конечно, младенца Симона в народе считали мучеником. Папский посланник, которому поручили расследовать обстоятельства дела, доложил, что обвинение основано на недоразумении и лжи; папа выпустил энциклику, в которой запрещал оказывать ребенку почести как мученику. И все же в конечном счете общественное мнение перевесило здравый смысл, и благословенный Симон Трентский вошел в официальный календарь католических святых, став одним из немногих случаев, когда чудовищный кровавый навет получил официальное признание.

Вскоре культ новомученика распространился и на территории Венеции. На улицах раздавали листовки с его историей и рассказами о чудесах, которые происходят на его могиле. Нарисовали его портрет и публично выставляли повсюду. Во всех церквах читали проповеди о недавних чудесах. Естественно, такие истории подогревали страсти. Евреям стало опасно выходить на улицы. Однако центральная власть не одобряла и не терпела беспорядков. В резком письме к подесте Падуанскому, когда общественное мнение достигло своего пика, дож приказал всемерно охранять евреев. Отдельно (в апреле 1475 года) он запрещал подстрекательские проповеди. Хотя немного позже проповедникам все-таки разрешили включать в тексты проповедей имя новомученика, через несколько недель возобновили прежний запрет на его упоминание.

Погасить пламя оказалось не так легко. За делом Симона Трентского последовала целая волна подобных клеветнических обвинений. В окрестностях Тревизо, в то время подчиненного Венеции, находится деревушка под названием Портобуффоле, где в то время проживала небольшая еврейская община. В Страстную неделю 1480 года нескольких живших там и неподалеку евреев-домовладельцев обвинили в том, что они похитили в Тревизо христианского ребенка, чтобы использовать его кровь для приготовления пасхальной мацы. Обвиняемых арестовали и доставили в Венецию, где, по обычаю того времени, подвергли пытке. Трое из них – Сервадио, или Обадия, Мозес бен Давид из Тревизо и Якоб бен Симон из Кёльна, – доведенные пытками до отчаяния, признались в том, чего от них добивались. Результат стал неизбежным. Их привязали к деревянным плетням и протащили от площади Сан-Марко к Санта-Кроче, где сожгли. По словам очевидца, записавшего свои впечатления об ужасном зрелище, старейший из казненных призывал остальных молиться и вселял в них силы, способные помочь им перенести мучения. Выжившим (за исключением одного, который спасся тем, что вовремя крестился) после отбытия долгого тюремного заключения навсегда запретили проживать на территории Венеции. Община наняла шестерых адвокатов из университета Падуи, которые за очень значительный гонорар в 800 цехинов защищали обвиняемых. Поскольку адвокатам запретили наживаться на защите неправедных, свой гонорар они вынуждены были пожертвовать церкви Святого Антония.

Пять лет спустя кровавый навет повторился в окрестностях Виченцы, где, по слухам, некие евреи из Бассано замучили ребенка по имени Лоренцо Соссио из Валровины. Подробности туманны и противоречивы; более того, никому не предъявили конкретного обвинения. Тем не менее дело сочли доказанным. Общественное мнение причислило ребенка к лику блаженных; на протяжении нескольких веков на его могиле возносили молитвы. Вследствие этого обвинения евреев в 1485 году изгнали из Виченцы. Еще долгое время после того в обществе царили подозрения и ненависть. В 1506 году местные жители увидели, как грубоватый с виду венгерский еврей нес по улицам Венеции плачущего ребенка, который заблудился. Он уверял, что ищет родителей ребенка, но толпа заподозрила худшее и до смерти забила еврея камнями.

В год открытия Америки Колумбом, глубоко повлиявший на судьбы человечества, отношение к евреям во всем мире изменилось. Старинные общины, которые жили в Испании, наверное, со времен второго Храма, отправили в изгнание. Беженцы стали привычными фигурами в каждом итальянском и левантийском порту. Венецианские судовладельцы собирали богатую жатву, перевозя несчастных, иногда в ужасных условиях. Общины, жившие на подвластных Венеции островах, Кандии и Корфу, оказывали помощь беднякам, которые высаживались на их берегах. История повторилась несколько лет спустя, после того, как евреев изгнали из Португалии. Правда, в том случае подавляющее большинство португальских евреев для виду перешло в христианство и осталось в стране.

В то время изгнать беженцев из Венеции стало уже невозможно; скорее всего, многие из них поселились там навсегда. Иуда Хайят, раввин из Малаги, который прибыл в Венецию по пути в Феррару после невероятной одиссеи, полной страданий, через год или два после общего изгнания с благодарностью вспоминал доброту богатых испанцев, которых он встретил по прибытии.

Самыми видными среди беженцев были, несомненно, представители семьи Абрабанель. Во главе ее стоял дон Исаак Абрабанель, философ, ученый, финансист и государственный деятель, в котором как будто сосредоточились и возродились самые славные традиции испанского еврейства. Его жизнь проходила в постоянных странствиях и лишениях. На каждом новом месте он надеялся, наконец, получить досуг для занятий литературным творчеством, но его неизменно призывали на государственную службу. Всем требовались его опыт и советы. Он оказывал требуемую помощь, а спустя какое-то время ему снова приходилось брать дорожный посох и отправляться в путь. Однажды, еще в ранней молодости, он бросил все свое имущество в Лиссабоне и бежал, спасая жизнь, через границу, а вооруженные люди, посланные его арестовать, гнались за ним по пятам. После изгнания из Испании, которого безрезультатно пытался избежать, он поселился в Неаполе, где вскоре после прибытия поступил на службу при королевском дворе. После вторжения французов он последовал за королем в Мессину, а позже уехал на остров Корфу, тогда подвластный Венеции. Когда на материке восстановился мир, он вернулся в Монополи, но в конце концов обосновался в Венеции. Оттуда, несмотря на почтенный возраст, его снова призвали на службу к королю Португалии, страны, в которой он родился. Благодаря его дипломатическому такту и искусству в ведении переговоров Португалии удалось заключить с Венецией договор о контроле над торговлей специями. Именно в Венеции умер этот последний великий средневековый еврей, хотя похоронили его в Падуе. Его семья, возглавляемая сыном-врачом доном Иосифом, еще некоторое время проживала в городе.

Так, несмотря на официальную политику нетерпимости, в Венеции постепенно складывалось ядро еврейской общины. В нее входили купцы с Корфу, из Леванта и других мест; врачи, которые пользовались высочайшим покровительством, – им официально разрешалось оставаться в городе, невзирая на изгнание их единоверцев; беженцы без гроша в кармане из Испании и Португалии, так сказать, обломки кораблекрушения, жертвы недавнего изгнания; банкиры с материка, которые посещали аукционы по продаже невыкупленных залогов и, скорее всего, украдкой оставались в городе дольше разрешенных по закону пятнадцати дней. Сейчас обнаруживается все больше документов, связанных с евреями, посещавшими Венецию, с написанными там древнееврейскими рукописями или учеными-талмудистами, жившими в городе. Начиная с XIV века венецианскую изысканность оценили и немецкие евреи. Представитель семьи Луццатто, который вел дневник в начале XVII века, сообщает, что его предки свыше двух столетий жили под защитой льва святого Марка. Роль и значение еврейской общины в тот период подтверждается правительственными указами, имевшими отношение к евреям. Им неоднократно предписывалось носить особые метки, которые отличали бы их от остального населения; запрещалось вступать в близкие отношения с христианками; запрещалось заниматься определенными профессиями. Во времена опасности правительство их защищало. Во времена покоя оно их ограничивало. Основы для расселения евреев в Венеции уже были заложены, однако официальное признание они получили благодаря внешним событиям.