Читать книгу Сто имен - Сесилия Ахерн - Страница 9

Автобусы в Олдтаун ходили так редко, что пришлось взять такси, но водитель был родом с другого конца графства, о чем он не уставал напоминать, и они трижды останавливались и просили у прохожих и проезжих подсказки, а проселочные дорожки словно становились все уже и запутаннее. В глубине сельской местности они разыскали наконец дом престарелых Сент-Маргарет, небольшой домик, построенный в семидесятых, а затем окруженный множеством пристроек, чтобы вместить новых обитателей. Оранжерея справа от дома, некогда обращенная окнами к солнечному югу, теперь была переоборудована в столовую, а слева до самого забора тянулась веранда с кушетками и креслами. Ухоженный сад, на каждом шагу скамейки, по стенам здания – подвесные горшки с цветами. Если доведется вновь увидеться с Агнес, можно будет ее порадовать: Бриджет устроена в хорошем месте. Было уже семь часов вечера, через полчаса время посещения заканчивалось, и Китти про себя молилась – только бы Бриджет не отказалась ее принять, ведь за весь день ей так и не удалось поговорить ни с одним человеком из списка.

У стойки регистратуры Китти назвала имя Бриджет Мерфи и осталась стоять, пока строгая на вид медсестра с суровым пучком волос проверяла список посетителей. Как объяснить ей, почему явилась незваной, как разрулить ситуацию? Китти неловко топталась на месте, справа от нее за распахнутой дверью гостиной кто-то беседовал с близкими, многие играли в шахматы. Посреди комнаты женщина средних лет с дредами заставляла троих стариков – один с ходунками, другой со слуховыми аппаратами в обоих ушах – играть в «море волнуется».

– Нет, Уолли! – расхохоталась она. – Нет, я сказала: «Замри!»

Старик с наушниками остановился в растерянности.

– Садись, ты выбыл из игры. Выбыл из игры! – еще громче прокричала она. Бросив двух других стариков – они так и застыли, заложив руки за голову, – она высунулась за порог и окликнула: – Молли! – При этом она внимательно, словно соперницу, оглядывала с ног до головы Китти. – Куда Берди подевалась?

– Прилегла, – скучающим голосом ответила молодая сестра с синими волосами и синими ногтями в тон, не отрывая глаз от чьей-то медицинской карты.

– Загляну к ней? – предложила тетка с дредами. – Я принесла карты ангелов, про которые ей рассказывала.

Молли оглянулась на Китти, изогнула бровь, словно намекая: «Потому-то она и поспешила прилечь».

Тетка с дредами расстроилась, точно маленькая девочка, с которой не играют.

– Пойду, – вздохнула Молли, – гляну, как она. Может, выйдет в гостиную.

Чтобы не простаивать, тетка с дредами тут же обернулась и заговорила с тем из стариков, кто оказался ближе других:

– Сет, прочесть тебе стихотворение, которое я написала на этой неделе?

Сет вроде бы не слишком обрадовался, но тетка, не дожидаясь ответа, уселась и начала декламировать, точно на утреннике в детском саду.

Китти смотрела вслед Молли: та прошла по коридору, остановилась у двери туалета, прислонилась к стене, изучая свои ногти. Китти невольно усмехнулась. Досчитав до десяти, она вернулась и сообщила той, с дредами:

– Она заснула.

– Сету пора менять батарейки в слуховом аппарате, – сказала ей сестра, все еще не пропускавшая Китти.

Молли покосилась на тетку с дредами, упоенно читавшую свой стих, и предложила:

– Погодим немного менять батарейки.

Эта девушка все больше нравилась Китти.

– Простите, как, вы сказали, ваше имя? – Пухлая, но суровая с виду медсестра оторвалась наконец от журнала посетителей.

– Кэ… – Она запнулась, не в силах выговорить осточертевшее имя, под которым выступала до сих пор. – Китти Логан.

– И вы договорились о встрече с Бриджет?

– Нет, не договаривалась. Заглянула наудачу, – как можно убедительнее выговорила она, хотя кто потащится в такую глушь на авось? Пожалуй, и крылатую ракету не запрограммируешь, чтобы она долетела до Сент-Маргарет.

– У нас разрешены визиты только по предварительной договоренности! – отрезала сестра, захлопнув журнал, и Китти поняла: с ней будет нелегко совладать.

– Но вот она я, приехала издалека. Не могли бы вы сказать Бриджет, что я здесь, и спросить, не согласится ли она встретиться со мной? Передайте ей: Агнес сказала, что со мной можно иметь дело, – вовсю улыбалась Китти.

– Это против правил. Боюсь, если Бренда согласится, вам все равно придется приехать в другой раз.

– Бриджет. Я приехала к Бриджет Мерфи. – Китти едва сдерживалась. За весь день не встретилась ни с кем из списка, время стремительно утекает, а с ним и терпение, и она не уйдет отсюда, не повидавшись с Бриджет. Без драки ее отсюда не вытащат, и ей плевать, с кем драться, но охотнее всего она бы вмазала этой бой-бабе, которая не желает ее впустить.

– Ну! – Бой-баба уперлась руками в широкие бедра и уставилась на Китти так, словно и она была не прочь подраться.

– Бернадетта, – вмешалась синеволосая, – я с этим разберусь, а ты займись Сетом, он тебя больше любит.

Бернадетта глянула на коллегу, недовольная, что помешали расправе, но все же уступила, ощерилась напоследок в сторону Китти и пошла выручать Сета.

– Идите за мной, – пригласила Молли, развернулась и пошла в дальнюю часть пристройки.

Замечательно! Ее выставят с черного хода, не удостоив даже парадного. Но, выйдя в пышно разросшийся сад, Молли дружелюбно заговорила:

– Не обращайте внимания, Бернадетта раньше служила в армии, а нынешней своей службой не удовлетворена. А что до Берди, она всегда прячется в часы посещений. Та хиппушка всех достает, но Берди особенно. Имела б я право – перекрыла бы ей кислород. Делать ей нечего, то с деревьями обнимается, то стариков достает, а если бы доставала деревья, а стариков обнимала, то на нее и внимания бы никто не обращал. Сюда, – позвала она, проводя Китти сквозь арку к садовой скамье. – Поймите меня правильно: прекрасно, что кто-то навещает наших стариков, – оговорилась Молли, не желая обидеть гостью. – Им тут бывает одиноко, но все же мы бы предпочли волонтеров в здравом уме.

Послышались звуки пианино, любительница стариков и деревьев распевала детскую молитву.

– Бриджет часто навещают?

– Ее родные приезжают только по выходным. До нас не так-то легко добраться, вы сами в этом убедились. Но не переживайте, Берди нисколько этим не огорчена. По-моему, ей даже нравится, что ее нечасто беспокоят. Устраивайтесь поудобнее, сейчас я ее приведу.

Она отошла к одной из небольших пристроек. Китти огляделась по сторонам, села и стала ждать. Блокнот она держала наготове, включила диктофон: что за рассказ она сейчас услышит?

Вот и Бриджет. Она шла, опираясь на трость, но двигалась так изящно, что казалась учительницей танцев, а никак не старухой. Аккуратно уложенная седая прическа, волосок к волоску, тронутые светлой помадой губы сложились в приветливую улыбку, в глазах – живой интерес: она издали присматривалась к Китти, пытаясь угадать, кто к ней пришел. Хорошо одета, со вкусом: похоже, потратила немало времени, приводя себя в порядок, хотя и не ждала сегодня посетителей.

Китти поднялась ей навстречу.

– Принесу вам чай. Да, Китти?

Китти поблагодарила Молли кивком и обратилась к Бриджет:

– Бриджет, я так рада, что наконец-то отыскала вас! – И сама удивилась своей искренней, почти детской радости. Но ведь и правда: нашла человека из списка, словно соприкоснулась с Констанс, сможет теперь продолжить тот путь, который ее подруга наметила, да не успела осуществить.

Бриджет улыбнулась с некоторым облегчением.

– Зовите меня Берди. Так мы раньше не встречались? – Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

– Нет.

– Я все еще горжусь своей памятью, но она порой меня подводит, – улыбнулась старая женщина, и в ее речи проскользнул легкий акцент графства Корк.

– На этот раз она вас не подвела. Мы с вами не встречались, но у нас есть общая знакомая, с которой вы встречались или по крайней мере говорили по телефону. Это Констанс Дюбуа. – Китти сдвинулась на край скамейки, нетерпение распирало ее. Она ждала, что глаза Берди вспыхнут узнаванием, но этого не произошло, и надежды Китти вновь угасли, как огонь под мокрым одеялом. Она вытащила из сумки «Etcetera» – может быть, при виде журнала старуха вспомнит? – Я работаю в этом журнале. Констанс Дюбуа была нашим главным редактором. Она хотела написать статью и для этой статьи собиралась побеседовать с вами.

– Очень жаль. – Берди сдвинула очки на лоб, подняла глаза от журнала. – Боюсь, вы меня с кем-то спутали. Да еще и заехали в такую даль! Но я никогда не слышала о вашей подруге…

– Констанс.

– Да, Констанс. Нет, она со мной не связывалась. – Она снова глянула на журнал, словно тоже надеялась, что это поможет ей вспомнить. – И журнал я ваш никогда прежде не видела. Вы уж меня извините.

– Констанс никогда к вам не обращалась?

– Боюсь, что нет, дорогая моя.

– Не получали от нее письма, или электронной почты, или еще какого-нибудь сообщения? – Китти не могла скрыть свое отчаяние, свое разочарование, того гляди, поинтересуется, в каком возрасте в семействе Мерфи начинается склероз.

– Нет, дорогая, вы уж извините. Я бы такое не забыла. Я тут уже полгода и точно знаю, что никто не пытался связаться со мной. Разве что тот цербер на входе не впустил ее, требуя предварительной договоренности? – Берди еще раз присмотрелась к журнальной обложке. – Уж я бы запомнила, если б в кои-то веки у меня попросили интервью для журнала.

Молли принесла чай и поставила чашки, подмигнув при этом Берди. Что-то не чаем от них пахло.

– Мой единственный друг здесь. Остальные сплошь пуритане. – Берди с улыбкой отхлебнула свой бренди.

К разочарованию Китти, ее чай оказался не более не менее как чаем – сейчас бы выпить чего-нибудь покрепче.

– Констанс могла обратиться к вам полгода назад или даже год. Когда вы еще жили в Бомонте.

При упоминании ее прежнего адреса на лице Бриджет выразилось недоумение, и Китти поспешила объяснить:

– Я сегодня заезжала туда. Агнес сказала мне, где вас искать.

– А, так вот почему вы передали мне привет от нее. Агнес Доулинг. Самая несносная старуха, какую я только знала. И самая преданная. Как она?

– Скучает без вас. Новые соседи ей не угодили.

Берди захихикала:

– Мы с Агнес старые товарищи. Сорок лет жили по соседству. Частенько выручали друг друга.

– Она хотела бы вас навестить, но ей так далеко не добраться.

– Да-да, – негромко подтвердила Берди.

Вдруг Китти подумала: ведь, попав сюда, каждый из обитателей дома престарелых навеки распрощался с прежней жизнью. Их навещают, возят на экскурсии, порой берут домой на выходные или на каникулы, но привычный распорядок жизни, люди, которые прежде их окружали, – все ушло. Она вспомнила Сару Макгоуэн, дипломированного бухгалтера, ныне собирающего арбузы на другом краю Земли.

Версия сюжета: расставание с прежней жизнью, принятие новой. Выброшенные из жизни?

Берди занервничала, покосилась на ее заметки. Так всегда: люди напрягаются в разговоре с корреспондентом, боятся сказать что-то не то.

– Мой редактор, моя подруга Констанс умерла две недели тому назад, – пустилась в объяснения Китти. – Она готовила материал для журнала и оставила его мне, однако не успела объяснить, что к чему. Ваше имя стоит в списке тех людей, о ком она хотела написать.

– Мое имя? – удивленно переспросила миссис Мерфи. – Но чем я могла быть ей интересна?

– Вот вы мне и скажите, – не сдавалась Китти. – Было ли в вашей жизни что-то такое, что могло ее заинтересовать? О чем она могла узнать? Что-то, о чем вы говорили публично и она могла увидеть вас по телевизору, услышать от кого-то еще? Или же ваши пути где-то пересекались? Ей было пятьдесят четыре года, она говорила с французским акцентом и взглядом могла прошибить стену. – Китти улыбнулась своему воспоминанию.

– Боже мой, с чего ж начать-то? – растерялась Берди. – Ничего такого я в жизни не совершала, не спасала утопающих, не получала наград… – Она смолкла, потом добавила: – Нет, не знаю, чем я могла ее заинтересовать.

– Вы позволите мне написать о вас? – спросила Китти. – Позволите расспросить вас, выяснить, что привлекло внимание Констанс?

У Берди заалели щечки.

– Господи, я-то собиралась играть в шахматы с Уолтером и думать не думала, что ко мне явится корреспондент из журнала. – Она легко, по-детски, рассмеялась. – Но я с радостью помогу вам. Не знаю только чем.

– Отлично, – сказала Китти, хотя уже не так уверенно. Человек из списка отыскался наконец, но этот человек понятия не имел, в чем дело. Все страньше и страньше[5].

Берди уловила ее замешательство:

– Сколько людей в том списке?

– Всего сто имен.

– Господи! – ахнула она. – И никто не знает, о чем речь идет?

– Пока мне удалось найти только вас.

– Надеюсь, с другими вам больше повезет.

«Я тоже надеюсь». Но этого Китти вслух не произнесла.

Под мягким нажимом Китти Берди – она предпочитала именоваться именно так – выложила всю свою жизнь, начиная с детства и заканчивая нынешним днем. Китти пока не вдавалась в подробности, отмечая по ходу дела, о чем следовало бы расспросить при повторном визите. Сперва Берди стеснялась, как любой человек, когда ему задают чересчур личные вопросы, что-то пропускала, больше говорила о других, чем о себе, но постепенно вошла во вкус, и шестеренки ее памяти стали крутиться все быстрее.

Берди, восьмидесяти четырех лет от роду, выросла в маленьком городке графства Корк на юго-западе Ирландии. Ее отец преподавал в школе и дома был так же строг, как на работе; мать умерла молодой, девочка рано осиротела. У нее были три сестры и брат, а когда Берди исполнилось восемнадцать, она перебралась в Дублин и жила в семье, присматривая за хозяйскими детьми. В тот же год она познакомилась с Нилом, вышла за него замуж, один за другим пошли дети – всего семеро, шестеро парней и девчонка, старшему уже шестьдесят пять, поскребышу сорок шесть – это дочка, она самая младшая, Бриджет родила ее в тридцать восемь. И на том бы не остановилась, но сообразила отселить супруга на диван. Семеро детей росли в Кабре, а потом в Бомонте, в том самом доме, куда Китти пыталась нынче проникнуть. С воспитанием детей помогала в основном Агнес, заменяя отца – муниципального служащего, – который целыми днями пропадал на работе.

Жизнь Берди нельзя было назвать неинтересной, однако и ничего из ряда вон выдающегося Китти не услышала. Под конец Берди и сама смутилась, чуть ли не извинялась за то, что нет ничего позанимательнее, а Китти успокаивала ее, твердя вновь и вновь, что это была замечательная жизнь, что многие женщины могли бы восхищаться Бриджет и брать с нее пример.

На обратном пути Китти перечитала свои записи и с чувством стыда за свой профессиональный цинизм подумала: прекрасная жизнь, огромная семья, но ведь этого недостаточно.

В темном саду зажглись светильники вдоль дорожек и фонари над головой. Берди еще долго сидела на скамье после того, как рассталась с Китти, думая о том, как мало было в ее жизни приключений, – ее простой рассказ ничем не помог этой молодой образованной даме, которая потратила на нее битый час, а ведь Берди изо всех сил старалась выбрать что поинтереснее. Никого, кроме нее самой, эти воспоминания не могли заинтересовать, да и ей порой собственная жизнь становилась неинтересна, и все же это была ее жизнь, и Берди эта жизнь нравилась, она всегда выбирала себе ношу по плечу. Как в такой вечер не отдаться на волю воспоминаний? Она играла всю партию до конца, а вот Уолтер получил шах и мат чуть ли не в самом начале.

На будущей неделе Берди исполнится восемьдесят пять: конечно, у нее есть в запасе сюжеты, есть и секреты, как у любого человека. Но вот который из них имеет смысл рассказать Китти – с которым из них, после стольких лет, Берди готова расстаться?

А Китти снова потратилась на такси и по дороге домой сделала вид, будто не слышит звонка Пита. Невозможно признаться, что нисколько не продвинулась, услышать его снисходительный тон, сомнение, осуждение, которые волей-неволей просачиваются в каждое слово начальника. Китти отключила звук, а в результате пропустила другой звонок, когда же стала прослушивать голосовую почту, женский голос завопил в трубке так, что водитель сердито оглянулся, и Китти поспешно приглушила громкость.

«Алло, Китти, это Гэби О’Коннор, рекламный агент Эвы Ву. Мы слышали вчера ваше сообщение, но были очень заняты, простите, что не ответили. Эва с радостью даст вам интервью. Мы живем в Голуэе, но завтра будем в Дублине. Эва дает интервью в «Арноттс»[6] на Генри-стрит. Может быть, вы сумеете встретиться с нами там?»

Эва Ву, номер третий из ста имен. Китти дозвонилась ее помощнице, а помощница оказалась рекламным агентом. Эва дает интервью на телевидении – кто она такая и почему Китти слыхом о ней не слыхивала?

Вернувшись домой после изнурительного дня, но все же с ожившей надеждой нащупать сюжет, Китти наткнулась на собачье дерьмо – вся дверь была вымазана.