Читать книгу Гордость и предубеждение и зомби - Сет Грэм-Смит - Страница 9

В пять часов вечера Элизабет удалилась, чтобы помедитировать и переодеться, и в половине шестого ее позвали к столу. Джейн было гораздо лучше. Услышав это, сестры мистера Бингли раза три или четыре повторили, что они весьма опечалены, что простуда – это просто ужасно, что сами они терпеть не могут хворать, и более к этой теме не возвращались. Увидев, что они выказывают заботу о Джейн, только когда та находится рядом, Элизабет вновь укрепилась в своей неприязни к ним.

Из всего собравшегося общества мистер Бингли был единственным, к кому она испытывала расположение. Он искренне тревожился за Джейн и к ней самой относился с необычайным радушием, так что Элизабет не чувствовала себя совсем уж непрошеной гостьей, каковой, судя по всему, ее считали остальные.

После обеда она сразу же вернулась к Джейн, и мисс Бингли принялась высмеивать Элизабет, как только та вышла из комнаты. Ее манеры были признаны из рук вон скверными – смешением гордости и нахальства, в ней не было ни красоты, ни шика, ни красноречия. Миссис Херст выразила полное согласие с сестрой и прибавила:

– Иными словами, ей нечем гордиться, кроме своих незаурядных боевых навыков. Мне вовек не забыть, в каком виде она появилась сегодня утром. Она выглядела совершеннейшей дикаркой.

– И впрямь, Луиза. Разгуливать в одиночку в столь опасное время – лишь потому, что ее сестра слегка простудилась?! А что за прическа! Волосы все растрепались.

– А ее нижняя юбка? Надеюсь, ты заметила, как она была испачкана – дюймов на шесть в грязи, не меньше. И частички разлагающейся плоти на рукавах – их, несомненно, оставил кто-то из нападавших.

– Быть может, твое описание и верно, Луиза, – сказал Бингли, – но ради меня ты зря старалась. Мне показалось, что мисс Элизабет Беннет выглядела чрезвычайно хорошо, когда вошла в комнату сегодня утром. И ее грязная нижняя юбка совершенно ускользнула от моего внимания.

– Зато вы, мистер Дарси, уж я уверена – заметили всё, – не унималась мисс Бингли, – и полагаю, вам бы не хотелось, чтобы ваша сестра появилась где-нибудь в подобном виде?

– Разумеется, нет.

– Пройти целых три мили или сколько там, утопая по щиколотку в грязи, и совсем, совсем одной! В то время как неприличная нежить денно и нощно подстерегает путников на дорогах и обрекает их на верную гибель? Что же означает подобная эскапада? Мне кажется, это верный признак самодовольства наихудшего сорта и пренебрежение приличиями, столь свойственное провинциалам.

– Это верный признак любви к сестре, что весьма похвально, – сказал Бингли.

– Боюсь, мистер Дарси, – тихонько заметила мисс Бингли, – что подобная выходка серьезно сказалась на вашем мнении о ее прекрасных глазах.

– Вовсе нет, – ответил тот, – после прогулки они блестели еще ярче.

За этим последовала небольшая пауза, и миссис Херст заговорила вновь:

– Но к мисс Джейн Беннет я весьма расположена, она и впрямь милая девушка, и я всем сердцем желаю ей хорошей партии. Но, боюсь, с такими родителями и столь низким происхождением ей вряд ли представится подходящий случай.

– Кажется, ты сказала, что их дядюшка служит поверенным в Меритоне?

– Да, а другой их дядя живет где-то в Чипсайде.

– Какая прелесть! – добавила ее сестра, и обе они от души расхохотались.

– Даже если их дядюшками можно будет заселить весь Чипсайд, – вскричал Бингли, – они не станут от этого менее привлекательными! А их боевые навыки разве не достойны уважения? Право же, никогда не видел дам, столь хладнокровных в бою.

– Однако это, скорее всего, помешает им найти себе приличную партию, – заметил Дарси.

На это Бингли ничего не ответил, но его сестры полностью поддержали Дарси.

Тем не менее, покинув обеденную залу, они в новом приступе нежности отправились в комнату Джейн и сидели с ней до тех пор, пока не подали кофе. Ей было по-прежнему нехорошо, и Элизабет не отходила от нее, пока с облегчением не заметила, что Джейн уснула, и не поняла, что ей нужно тоже спуститься вниз, хоть того и требовали манеры, а не ее желание. В гостиной все были заняты игрой в карты, и ее сразу же пригласили присоединиться к игрокам, но, заподозрив, что ставки высоки, Элизабет отказалась. Сославшись на состояние сестры, она сказала, что пробудет недолго и развлечет себя чтением книги. Мистер Херст с изумлением глянул на нее:

– Предпочитаете чтение игре в карты? – спросил он. – Как удивительно!

– Я многое предпочитаю картам, мистер Херст, – отозвалась Элизабет. – И среди прочего мне доставляет несказанную радость ощущение, когда остро отточенный клинок протыкает чей-нибудь толстый живот.

В течение всего оставшегося вечера мистер Херст был весьма молчалив.

– Уверен, вы с удовольствием ухаживаете за сестрой, – сказал Бингли, – и надеюсь, еще больше удовольствия вам доставит ее здоровый вид.

Элизабет поблагодарила его и подошла к столу, на котором лежало несколько книг. Бингли немедленно предложил принести еще – вся библиотека к ее услугам.

– Хотелось бы мне предоставить в ваше да и в свое распоряжение более обширную коллекцию, но я бездельник по натуре, и хоть книг у меня и немного, читал я и того меньше.

Элизабет уверила его, что ей достаточно и тех книг, что были в комнате.

– Поразительно, что отец оставил так мало книг, – сказала мисс Бингли. – А какая чудесная библиотека у вас в Пемберли, мистер Дарси!

– Еще бы, – ответил он. – Это заслуга многих поколений.

– Но вы и сами много к ней прибавили! Вы же постоянно покупаете книги.

– В такое время, как наше, не стоит пренебрегать фамильной библиотекой. Нам только и остается, что сидеть по домам и читать, пока лекарство от недуга наконец не обнаружат.

Элизабет закрыла книгу, подошла поближе к карточному столу и, встав между мистером Бингли и его старшей сестрой, принялась следить за игрой.

– Что, мисс Дарси с весны сильно выросла? – спросила мисс Бингли. – Она будет такой же высокой, как я?

– Думаю, да. Сейчас она ростом с мисс Элизабет Беннет или даже чуть выше.

– Как же мне хочется ее повидать! Редко кто вызывает у меня столько восхищения. Как она хороша собой, какие прекрасные у нее манеры! И она столь одаренная для своего возраста!

– Удивительно, – сказал Бингли, – как это у всех юных леди достает терпения быть такими одаренными.

– У всех? Дорогой Чарльз, о чем ты говоришь?

– Все они расписывают столики, разрисовывают экраны, вяжут кошельки. Мне кажется, я не встречал ни одной девушки, которая бы этого не умела, и нынче любой разговор о той или иной юной леди начинается с описания ее дарований.

– Так сейчас говорят, – сказал Дарси, – о любой женщине, которая и может только, что расписать экран или связать кошелек. Но моя сестра Джорджиана заслуженно отличается от них, поскольку владеет не только женскими, но и боевыми искусствами. Среди всех моих знакомых я вряд ли могу назвать более полудюжины женщин, которые одарены так же, как Джорджиана.

– И я тоже, – согласилась мисс Бингли.

– В таком случае, мистер Дарси, – заметила Элизабет, – у вас, верно, очень твердое представление о том, какой должна быть по-настоящему одаренная женщина?

– Такая женщина должна быть в совершенстве обучена музыке, пению, танцам, рисованию и современным языкам; она должна безупречно владеть как боевыми искусствами мастеров Киото, так и современными тактиками и оружием. Кроме того, в ее походке, тембре голоса, обхождении и речи должно быть нечто особенное, иначе это звание будет лишь вполовину заслуженным. Но ко всему этому она должна прибавить кое-что более существенное – совершенствование ума беспрестанным чтением.

– Меня больше не удивляет, что вам знакомы всего шесть одаренных женщин. Удивительно то, что их так много.

– Вы столь взыскательны к собственному полу, что сомневаетесь, что это возможно?

– Я никогда не встречала такой женщины. Мой опыт говорит мне, что женщина либо хороша в бою, либо в светской беседе. Совершенствовать оба навыка – в наши дни большая роскошь. Что касается меня и сестер, наш дорогой отец счел нужным, чтобы мы уделяли меньше времени книгам и музыке и больше – способам защиты от пораженных недугом.

Миссис Херст и мисс Бингли выступили против столь несправедливых сомнений и в один голос стали уверять ее, что знают множество женщин, соответствующих этому описанию, но мистер Херст призвал их к порядку. Беседа, таким образом, подошла к концу, и вскоре Элизабет вышла из комнаты.

– Элизабет Беннет, – сказала мисс Бингли сразу же, как за той закрылась дверь, – из тех девиц, что желают понравиться противоположному полу, принижая свой собственный, и, надобно сказать, со многими мужчинами этот трюк проходит. Но, на мой взгляд, это жалкая и очень недостойная уловка.

– Несомненно, – отвечал мистер Дарси, к которому в основном и была обращена эта реплика, – недостойным можно называть любое ухищрение, к которому прибегают женщины, стремясь понравиться мужчине. Все, что сродни хитрости, заслуживает порицания.

Этот ответ пришелся мисс Бингли не совсем по душе, поэтому она переменила предмет разговора. Элизабет вновь спустилась к ним лишь затем, чтобы сообщить, что ее сестре стало хуже и она не может ее оставить. Бингли предложил без промедления послать за мистером Джонсом, в то время как его сестры, убежденные в том, что от провинциальных докторов толку мало, предлагали отправить нарочного в столицу за светилом медицинской науки. Об этом Элизабет и слышать не желала – слишком опасно было отправлять посыльного на ночь глядя, однако же охотно приняла предложение их брата. Порешили на том, что за мистером Джонсом пошлют рано утром, если мисс Беннет не станет получше. Бингли не находил себе места, его сестры объявили, что они безутешны. Однако же им удалось утешиться, распевая дуэты после ужина, в то время как он не придумал ничего иного, кроме как наказать экономке исполнять любую просьбу больной дамы и ее сестры.