Читать книгу Песнь Великой Любви. Амон-Ра. Легенда о камне - Шалва Амонашвили - Страница 11

Золотых дел мастер Захарий сидел перед своей мастерской, опустив голову на колени. Амон-Ра никогда не приходилось даже разговаривать с ним, но сейчас, проходя мимо, он почему-то очень пожалел этого старика. Амон-Ра и Иорам подсели к нему с разных сторон. Ювелир поднял голову и посмотрел на них; узнав Амон-Ра, он улыбнулся.

– Хороший ты мальчик! – сказал он ему ласково.

– Откуда ты знаешь? – спросил Амон-Ра.

– Ты хороший мальчик, потому что сел рядом со мной!

– Просто мне кажется, что тебя что-то мучает! Может быть, сильно болят руки?

– Откуда ты догадался? Тебе кто-то сказал? – удивился мастер.

– Нет, никто. Просто я вижу твои руки. Не обжег ли ты их?

Золотых дел мастер горестно вздохнул:

– Эх, я действительно сильно обжег обе руки и уже больше месяца не могу работать. Я не знаю, смогу ли еще когда-нибудь что-то сделать своими руками! Но почему тебя беспокоит мое горе?

– Потому что ты известный мастер, у тебя всегда были «золотые» руки! И ты добрый человек! – Амон-Ра немного помолчал, а потом продолжил: – Я помогу тебе! У меня с собой есть мазь, ее приготовил Андрей, она обязательно тебе поможет. Покажи мне свои руки.

Захарий протянул обе руки…

– Посмотри на них, ну какой мазью можно их вылечить? – сказал он с болью.

«Ой-ой, что же стряслось с этим добрым человеком?» – подумал Амон-Ра, увидев руки мастера. Ладони Захария были покрыты ужасными гнойниками, с пальцев содрана кожа, а ногти еле держались на своих местах. У Амон-Ра сжалось сердце от боли и сострадания. «Если Захарий потеряет свои чудесные руки, то как же он будет творить красоту? – размышлял он. – Бедный, бедный Захарий! Больше месяца он вот так сидит около своей мастерской, ждет, надеется, что руки его станут снова здоровыми, и он снова сможет творить ими красоту! Надо сейчас же исцелить эти чудесные руки! Как хорошо, что я сберег баночку с мазью и еще имею немного сил для того, чтобы помочь мастеру!» Такие мысли быстро проносились в голове Амон-Ра.

Он попросил Иорама подержать глиняную баночку, а сам двумя пальцами достал из нее мазь и щедро смазал ею ладони, пальцы и ногти Захария. Он истратил все, что еще оставалось в баночке. Затем так же, как когда-то лечил колени Иорама, закрыл глаза, ладонями накрыл руки мастера и наполнил свое сердце великой Любовью и Состраданием. В этом прекрасном чувстве было все: и жалость, и вера, и надежда. И этот сгущенный поток светлых чувств Амон-Ра направил в больные руки Захария, а сам погрузился в себя, свое внутреннее «Я».

Сквозь темноту мальчик нашел руки ювелира, вот они здоровые и крепкие. Амон-Ра увидел, как эти руки плавят золото, выводят из него тонкие, ажурные нити, а затем неясно и осторожно вплетают в них драгоценные камни. А камни, поощренные лаской и добротой, начинают блестеть, играть, переливаться всеми цветами. И постепенно всё изделие принимает облик восходящего солнца. Амон-Ра, наблюдающий за этим чудесным превращением, удивился волшебному, сказочному блеску, исходящему от прекрасного изделия. Мальчику даже показалось, что на ладонях Мастера покоится не редчайшей красоты ювелирное изделие, а настоящее солнышко, которое освещает и согревает все вокруг. «Вот оно чудо», – подумал Амон-Ра. Он восхищался и преклонялся перед мастерством Захария, перед его редкой способностью создавать сказку и дарить её людям.

Ювелир Захарий тихо сидел и с удивлением наблюдал за действиями маленького мальчика. Если честно, то Захарий и не надеялся, что его руки могут исцелиться. «Дети, наверно, играют в целителей или просто разыгрывают меня», – думал мастер, глядя на ребят. Но он почему-то всё-таки доверился им. Может быть, это произошло потому, что ему больше не на кого и не на что было надеяться… Да, старый, умудренный жизнью человек, голова которого давно уж стала седой, поверил в ребят, и в его душе снова засветился маленький огонек надежды.

Захарий смотрел на Амон-Ра и вдруг заметил, что лицо мальчика изменилось. Ему даже показалось, что у Амон-Ра остановилось дыхание. Мастер забеспокоился и хотел было привести ребенка в чувство, однако Иорам, который понял намерения Захария, подал ему рукой знак молчать и сидеть не двигаясь. Ювелир успокоился, и ему почему-то тоже захотелось закрыть глаза, как сделал это Амон-Ра. Мастер задремал и погрузился в неожиданно сладкий сон. Он увидел во сне, как сбылась его мечта: будто бы он все-таки разгадал тайну движения лучей восходящего солнца, нашел и открыл магическую силу первой улыбки светила. И Захарий не просто это все увидел, а почувствовал, как он своими здоровыми руками из переплавленного золота плетет тонкие солнечные лучики, как оживляет их драгоценными камнями…

Сколько же длилось это блаженство мастера? Наверно, долго. Солнце уже клонилось к закату, когда Амон-Ра открыл глаза и опять заметил фиолетовые огоньки, исходящие из его рук и бегущие к ладоням и пальцам Захария. На этот раз мальчик догадался, где рождается этот огонь. Это был огонь сердца, огонь любви и сострадания, жалости и веры. Из сердца Амон-Ра бежали, спешили на помощь людям эти фиолетовые огоньки. Иногда они вспыхивали единым ярким пламенем, а иногда рассыпались прекрасными искрами или превращались в тонкие сверкающие нити. Именно этот огонь, это пламя, горящее в сердце Амон-Ра, и исцелило руки ювелира, вылечило колени Иорама, спасло от смерти Саломею.

«Так вот, оказывается, где источник моей силы! Вот в чем моя сила!» – подумал мальчик. И хотя Амон-Ра был уверен, что руки Захария уже полностью исцелились, он все же не спешил убирать свои ладони с его рук до тех пор, пока языки танцующих фиолетовых огоньков, целующих руки мастера, совсем не утихли и не погасли. Амон-Ра чувствовал на своих ладонях сильное жжение и боль, которые он забрал себе от старого мастера. «Все, теперь Захарий спасен! – обрадовался мальчик. – Как, оказывается, он страшно мучился!»

Только теперь, когда боль перешла к Амон-Ра, он поднял свои руки и посмотрел на руки Захария. Иорам от удивления раскрыл рот: на коленях ювелира покоились чистые, здоровые, сильные руки, и никакого следа от страшных язв и гноя на них не было! Захарий по-прежнему был погружен в свой волшебный сон и потому не чувствовал, как ребята переворачивали, трогали его руки, рассматривая каждую морщинку. Потом они аккуратно уложили их на коленях хозяина и встали. Пустую баночку от мази Андрея Амон-Ра положил в сумку, дал рукой знак Иораму, что пора идти, и тронулся в путь. Они оставили спокойно спавшего золотых дел мастера у его мастерской, мысленно желая ему счастья и добра.