Читать книгу Песнь Великой Любви. Саломея. Воин света - Шалва Амонашвили - Страница 7

Мысль о Вечном Символе Христа не давала покоя ювелиру Захарию. Он перестал работать. Ему трудно было думать о каком-либо другом изделии. Не принимал заказы ни от кого. Днём он сидел озабоченный перед своей мастерской, полузакрытыми глазами глядел на Солнце и думал. А ночью приходили сны, которые только усиливали его муки поиска.

Так было и вчера во сне: он, как заворожённый, слушал какую-то песню, а потом, когда песня кончилась, им овладела непонятная грусть.

А теперь сидит он вновь перед своей мастерской на камне. Солнце уже село, оно забирает свои последние лучи. Смотрит Захарий вглубь неба, на котором медленно и изящно разгуливают багрово-красные и золотистые облака. Они меняют свои формы, преобразуясь в разные причудливые облики.

«Почему мучает меня эта мысль – создать Символ… И каким должен быть этот Символ?» – мучительно размышляет Захарий и ищет в облаках знамение. Где же ещё можно искать Символ Вечности, если не на небе?

А может быть, нужно искать Символ в слухах, которые витают по всей Иудее?

Но тут пришёл к нему сосед пекарь и говорит:

– Можешь ли представить такое: Христос, который воскрес из мёртвых и вознёсся на Небеса, говорят, опять вернулся на Землю, но не в том же теле, в каком он был как человек, а в небесном теле… Можешь представить?

Конечно, представить небесное тело Захарий не мог, потому посмотрел на соседа вопросительно: что дальше?

– Говорят, что Он несколько дней учил Своих учеников тайнам Бога, вдохнул в них Божью милость, дал Свою власть и опять вознёсся на Небеса… Говорят, Его ученики своими глазами видели, как Он вдруг начал излучать ослепительно яркий свет и возвышаться… Ты можешь в это поверить? Я не верю… Как такое может быть?!

Но Захарий поверил.

«Сын Бога всё может, – размышлял он, созерцая облака на небе, – но смогу ли я сотворить Символ Его Вечности?.. И как найду Символ, если толком не знаю Его Учение?»

Облака на небе перестраиваются, а Захарий удивляется: «Что они делают?»

И было чему удивляться.

Захарию кажется, что облака образуют облик человека.

«Может быть, он и есть Иисус Христос?» – думает Захарий.

Человек на небе широко простирает руки. Он огромен. Руками охватывает все небо. Опускается вниз медленно-медленно, как будто с намерением взять в руки свои всю Землю с Захарием вместе. И Захарий ждёт, когда это произойдёт. Ему хочется, чтобы этот облачный человек, которого он нарекает Иисусом Христом, забрал его в небо. Но облако продолжает преобразовываться и небесный человек с распростёртыми руками уподобляется огромному кресту, а далее растворяется в сумерках.

– Как прекрасно! – шепчет Захарий.

В это время до его слуха донеслись звуки песни.

Ювелир насторожился.

Не из вчерашнего ли сна эта песня?

Песня приближается к нему и в опустившихся сумерках Захарий различает мальчика, который вышел из-за поворота улицы.

Захарий привстал, чтобы разглядеть его.

– Мальчик, подойди ко мне! – позвал он его. Но звать не надо было, он и так шёл в его сторону и остановился перед ним.

– Здравствуй, дядя Захарий! – поприветствовал он старого ювелира.

– Здравствуй… Какую ты пел песню, сынок?

– Спеть тебе? – спросил мальчик.

– Да-да, пожалуйста… приятная песня! – попросил Захарий.

– Хорошо! – охотно согласился мальчик и запел:

Звонкий голос мальчика и загадочные слова песни задели душу ювелира. Он ушам своим не верил: да, это была та самая песня, которую он слышал во сне, и голос мальчика был тот же самый голос.

– Спой ещё, мальчик! – умоляюще произнёс он.

– Хорошо, дядя Захарий! – и мальчик опять запел.

– Ещё раз, прошу тебя, сынок… – взмолился Захарий, когда тот закончил петь.

Мальчик запел.

Видно было, попроси Захарий спеть песню хоть тысячу раз, мальчик охотно бы повиновался.

– Мальчик, ты чей сын?

– Не знаю… ничей… – ответил мальчик без тени грусти.

– Как это ничей? – удивился Захарий.

– Не знаю… Нет у меня никого…

Захарий внимательно посмотрел на мальчика, попытался узнать в нём кого-либо из детей Города. «Странно знакомые черты», – подумал он.

– Ты не знаешь своих родителей?

– Нет…

– Ты совсем один?

– Да… Ты ведь тоже один, дядя Захарий?

– Да, тоже один… – с грустью произнёс Захарий.

– Но мечтал же ты иметь сына?

– Иметь сына… эх… мечтал… мечтаю…

– Хочешь, стану твоим сыном?

– Станешь моим сыном?! – не понял Захарий.

– Да, и ты будешь моим отцом… Буду жить у тебя и буду у тебя учиться. Хочешь? – мальчик смотрел старику в глаза и добродушно улыбался.

– Буду твоим отцом?! – Захарий расчувствовался. Не разыгрывает ли его мальчик? – Буду твоим отцом? – повторил Захарий.

– Да… а я буду твоим сыном… хочешь?

Нет! Он не смеётся над его чувствами, голос у него ангельский, и лицо ангельское и как будто знакомое.

– Господи, Ты ли посылаешь мне этого мальчика? – произнёс Захарий, взирая на небо, где только что наблюдал странные преобразования облаков, и радостный крик вырвался у него: – Хочу… хочу… хочу…

Нет в живых Амон-Ра, но вот приходит мальчик, чтобы стать его сыном.

– Хочу! Будь моим сыном, мальчик… Будь моим сыном… Хочу сына… – Захарий уже не кричал, он рыдал, ибо из пережитого и не утихшего ещё в нём горя утраты вырастала радость надежды. Мальчик сочувственно приласкал старика, провёл руками по голове, по бороде, прижал к себе. Но не говорил ему «не плачь», а только:

– Есть у тебя сын… буду твоим сыном… спасибо, что берёшь меня в сыновья…

– Скажи, откуда ты? – рыдая спросил Захарий.

– Не знаю…

– Откуда ты идёшь? – переспросил Захарий.

– Ниоткуда… – ответил мальчик и улыбнулся улыбкой правды.

– Значит, ты мальчик из Ниоткуда?

– Да, это так…

– Куда же ты тогда направлялся, к кому?

– Никуда и ни к кому… – сказал мальчик и чуть погодя добавил: – к тебе, наверное, к кому же ещё?

– Значит, ты не уйдёшь от меня, не бросишь?

– Нет, никогда… я же твой сын?

Старый, одинокий ювелир обнял мальчика и прижал к себе крепко.

– Мой сын… как я ждал тебя… как я тебя любил… ты мой сын… у меня есть сын… – и рыдание его перешло в радость.

– А я искал тебя… – сказал мальчик.

– Как тебя звать? Скажи мне твоё имя!

– Не знаю, – ответил мальчик, – нет у меня имени.

– Как это, нет имени! – удивился Захарий.

– Кто же мог назвать меня именем? – ответил мальчик. – Назови, как хочешь, ты же мой отец.

Совсем уж растроганный Захарий опустился на свой камень, а мальчик сел на корточки и посмотрел ему в глаза.

– Ты мой отец, назови меня именем… – повторил мальчик.

– Значит, у тебя нет имени… идёшь из Ниоткуда… ты мой сын… могу назвать тебя именем… но как тебя назвать… каким именем… – бормотал Захарий и опять заплакал.

Мальчик сказал ласково:

– Не плачь, отец… Я люблю тебя и буду всегда любить… Отныне я твой родной сын… Если кто спросит меня, чей я сын, я гордо отвечу: ювелира Захария. Назови меня именем, каким захочешь…

Захарий поднял голову, вытер слёзы, и мальчик при лунном свете увидел улыбку сердца старого одинокого человека.

– Ну, назовёшь меня?

И Захарий, заворожённый какой-то таинственной силой, проговорил с чувством веры:

– Воистину воскрес Иисус Христос… А ты мой Ра, мой сын!

– Ра… Я Ра… Какое красивое имя! – порадовался мальчик. – Отец, я спрячусь за углом, а ты позови меня этим именем!

– Нет-нет… – обеспокоился старик. – Не надо никуда прятаться… Я давно зову тебя… Вот так зову: «Ра-а-а… сынок!..»

Захарий был счастлив.

И в это время в голове промелькнули слова: «Сон… песня… символ…»

– Сынок, Ра, спой мне песню твою, с которой Господь привёл тебя ко мне!

– Хорошо, отец! – охотно согласился мальчик, теперь уже по имени Ра.

Он запел своим звонким голосом. Песня его обвивала всё пространство и уходила в небо, а Захарию казалось, что она объединяла землю с небом.

Ра пел, а Захарий распластался на земле, раскинув руки, и душа его торжествовала, ибо обрела она просветление: внутренний взор его созерцал Огненный Крест на небе.