Читать книгу Замок Корона - Шарон Крич - Страница 8

Пия была стройной девочкой с большими миндалевидными глазами, густыми чёрными ресницами, вьющимися тёмными волосами, длинными ногами и лёгкими, грациозными движениями.

Во многом она была очень непохожа на других крестьян их деревни, которые были крепки и коренасты, а двигались быстро и без изящества. Пия не знала, сколько ей лет. Хозяин говорил, что двенадцать, а старушка из дома в их переулке – что тринадцать.

Жители деревни прозвали её Девочка-орлица за пронзительный взгляд и твёрдость. И, хотя она часто мечтала научиться летать, она была не из тех, кому легко дать определение. Она могла быть яростной, если бросить ей вызов, но умела и промолчать, сдерживая эмоции. Ей была присуща девичья открытость, с какой она умела радоваться мелочам: парящей в небесах птице или найденному на рынке лоскутку алой ткани. Но умела она быть и очень взрослой: старалась не жалеть себя, уважала чувства других людей и заботилась о брате.

Пия редко переживала из-за повседневных проблем, предпочитая размышлять о том, откуда они с Энцио появились и что ждёт их в будущем.

Эти мечты были исполнены надежд и возможностей, хотя ничто в реальной жизни до сих пор и не давало ей повода думать, что она как-то может измениться: ничто, кроме чего-то внутри неё, что и делало Пию самой собой.

Пия не помнила своих родителей и сохранила в памяти лишь смутный образ высокого стройного человека, которого она называла дедушкой. Иногда в её мозгу мелькало воспоминание о странном путешествии под одеялом в скрипучей повозке лунной ночью, о вкусе соли на губах, запахе чеснока в воздухе, шёпоте вокруг и о том, как кто-то всё повторял: «Bellissima, bellissima».

Она не помнила, был ли в этой повозке Энцио, но во всех более поздних воспоминаниях он был, как было и сознание того, что он её брат и она как старшая обязана о нём заботиться.

Энцио был худым и гибким мальчиком, высоким для своего возраста (сколько ему было – десять? Одиннадцать?), с угловатым, но приятным лицом, обрамлённым непослушными вьющимися каштановыми волосами, летом отливавшими золотом. Его длинные тонкие руки, мозолистые от работы, как и лицо, загорели на солнце. Энцио смотрел на мир открытым доверчивым взглядом, но становился очень осторожен, если Пия скрывалась из виду.

Самым ранним воспоминанием Энцио было то, что Пия перевязывает ему коленку в тёмной, грязной хижине их хозяина. Он не помнил ни матери, ни отца – лишь Пию, которая всегда была с ним рядом. Пия рассказала ему, что они не всегда жили с хозяином, что их туда привезли, но и она не знала, кто и когда.

Часто они вместе представляли себе, что приехали из какого-то совершенно другого места, особенного, куда они когда-нибудь снова найдут дорогу, и найдут там родителей, бабушек и дедушек, тёть, дядь и кузенов.

Помимо совместных мечтаний, мечтали они и по отдельности. Энцио мечтал об обильной еде, о путешествиях по реке на плоту, а чаще всего – о прогулках в полях верхом на белой лошади.

– На коне я мог бы поехать куда угодно, Пия, совершенно куда угодно!

А Пия мечтала войти в ворота замка, потому что ей хотелось посмотреть, что там внутри. А ещё она мечтала взять за руку кого-то близкого, кроме Энцио, чтобы почувствовать, что они не одиноки в этом мире. А самая частая и неправдоподобная её мечта была – летать: чувствовать, что она может взлететь и двигаться над миром туда, куда пожелает.

Однако в этот день они присели в зарослях у реки, глядя, как одинокий королевский стражник едет на коне по тропинке.

Он останавливался то тут, то там, вглядываясь в листву.

– Ищет, – прошептал Энцио.

– Этот кошель, – кивнула Пия.

Энцио посмотрел на груду листьев, в которую они спрятали кожаный кошель с королевской печатью.

– Может быть, за него объявлена награда?

– Крестьянам? Вряд ли.

– Стоять! – крикнул стражник. – Выходите! – Он вытащил меч и направил его в сторону ребят.

Пия и Энцио встали.

– Тут только мы, – сказал Энцио. – Крестьяне.

– Ну-ка, выходите. Медленно, – приказал стражник.

Пия и Энцио вышли из зарослей, потупив взгляд, как их учили. Они видели мускулистые ноги лошади, блестящие чёрные сапоги всадника и подол его алого плаща. От лошади пахло конским потом.

– Посмотрите на меня! Я хочу видеть ваши чумазые физиономии!

Ребята подняли головы и увидели блестящую гнедую лошадь и высокого крепкого мужчину с тяжёлым взглядом и большим носом, весь его алый плащ с блестящими золотыми пряжками и королевский герб на груди.

– Что вы здесь делаете? – требовательно спросил он.

Пия хотела ответить, но обернулась к Энцио, потому что её учили, что солдат будет ожидать ответа скорее от мальчика, чем от девочки.

– Ходили к реке за водой, – ответил Энцио.

– Через кусты?

– И за ягодами, – добавил Энцио. – Для хозяина.

– А кто ваш хозяин?

– Лавочник Пангини.

– Я его знаю: такой надутый, ему нравится считать себя важной птицей. – Стражник убрал меч в ножны, но не спешился. Глядя на ребят сверху вниз, он спросил: – Вы видели здесь кого-нибудь?

Пия аккуратно коснулась Энцио, подавая ему знак быть осторожным.

– Одного всадника на вороном коне, – ответил Энцио. – За ним гнались королевские стражники, а потом два стражника проехали назад.

Солдат посмотрел на детей, оценивая услышанное.

– А ещё что?

– Больше ничего, – покачал головой Энцио. – Вы его догнали, всадника на вороном коне?

Солдат заёрзал в седле и оглянулся туда, откуда приехал.

– Вы ничего не находили? Всадник ничего не выронил? Или, может быть, выбросил?

Из опыта жизни у лавочника Пангини Пия и Энцио узнали, что правду нужно беречь, как сокровище. Если бы они знали и уважали солдата, они могли бы одарить его своей истиной, но они были с ним осторожны. Инстинктивно они показали ему свои открытость и нетерпение.

– А что это могло быть? – спросил Энцио. – Хотите, мы поищем?

– Если бы вы нашли что-то… что не принадлежит вам, похожее на… выглядящее как важное… Что бы вы сделали?

Пия и Энцио переглянулись и пожали плечами.

– А что нужно с этим делать? – спросил Энцио.

Королевский стражник нахмурился и посмотрел на них так, будто хотел просверлить их взглядом:

– Вы бы не оставили это себе?

– Нет! – сказал Энцио. – Ни за что!

– Оставить значило бы украсть, – добавил стражник.

Энцио и Пия промолчали.

– Если найдёте что-нибудь, отнесите старухе Ферелли: знаете её?

– Все её знают, – ответил Энцио.

– Отнесите эту вещь ей, а уж она знает, что делать.

– Надеюсь, мы найдём! – воскликнул Энцио. – Это очень важная штука?

– Она… она имеет значение. Помните мой приказ! – с этими словами стражник ускакал в сторону замка.

Пия оглянулась на заросли.

– «Имеет значение», – повторила она эхом.

Энцио глубокомысленно кивнул:

– Имеет значение!