Читать книгу Алая вуаль - Шелби Махёрин - Страница 11

Все взгляды устремились ко мне, но я направилась прямо к Жан-Люку. Тот поспешно подскочил, едва не упав со стула:

– Селия!

Все присутствующие расступились и отвели взгляды – они смотрели на свои сапоги, свечи, разбросанные по столу бумаги. Поверх лежал набросок трупа Бабетты, нарисованный углем.

– Что… что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе…

– Ждать в моей комнате. Да, помню.

Отчасти мне было приятно видеть ужас и смятение на его лице, но в глубине души я пожалела о своем поступке. Зачем я, собственно, ворвалась сюда? Чтобы своими глазами увидеть предательство друзей? Ведь они все оказались в зале совещаний. Все до единого. Даже Бо был здесь – стоял, не слишком величественно разинув рот. Да, он не обсуждал мое положение, мое прошлое и раны, но все же он тоже пришел вместе с остальными. И молчаливо поддерживал их. Я бросила на него укоризненный взгляд, и он отошел от стены.

– Селия, мы… – начал он.

– Да? – резко спросила я.

– Мы…

Бо замер и растерянно взглянул на Лу и Коко, которые настороженно смотрели на меня. Я же не смотрела на них в ответ.

– Как ты? – неуверенно спросил он и потер шею.

Коко ткнула его локтем в бок.

Я вперилась в Бо взглядом.

Самые могущественные люди в королевстве собрались здесь и обсуждают мою судьбу.

– Надеюсь, ты… – Он опустил руку. – Ты, случайно, не слышала наш разговор?

С высоко поднятой головой я подошла к круглому столу и посмотрела на наброски. Никто не осмелился меня остановить.

– Слышала.

– Тогда знай, что я с самого начала не хотел приходить, и я совершенно согласен с Лу, что тебя тоже надо было позвать…

– При всем уважении, ваше величество… – Я вгляделась в нарисованные углем лица, но не видела ни одного. – Если бы кто-то хотел сегодня видеть меня, я давно была бы здесь.

Если Лу и услышала горечь в моем голосе, поняла, что у меня разбито сердце, она не показала это. Да и с чего бы? Она всегда умело хранила свои тайны. Точно так же, как моя сестра.

– Это убитые? – спросила я Жан-Люка. На него я тоже не смотрела.

Он осторожно дотронулся до моего плеча:

– Селия…

Я отшатнулась, борясь с подступающими слезами:

– Да или нет?

Жан-Люк помедлил.

– Да, – ответил он.

– Спасибо. Это была так сложно?

Я наконец посмотрела на него, и нерешительность в его глазах больно ранила сердце. Он выглядел виноватым, и в его взгляде даже сквозило сожаление, но еще и нежелание. Он не хотел звать меня сюда. Не хотел довериться мне. Не в силах больше смотреть на него, я схватила в охапку наброски, не обращая внимания на выпавшие листы. Развернулась и пошла к двери.

– Я бы хотела сказать, что было приятно с вами увидеться, ваше величество, – сказала я Бо, – но не все могут лгать так же искусно, как вы.

Не глядя на других, я захлопнула за собой дверь, растеряв еще несколько набросков. Но на этот раз я все же подняла их. Меня всю трясло, и слезы закапали на рисунки. Зло я вытерла щеки и выпрямилась. За дверью раздались торопливые шаги, и я тут же бросилась в библиотеку, не желая ни с кем вступать в споры. Во всяком случае, не сейчас. Возможно, кто-то сказал бы, что я бегу или прячусь, но он ошибался. Кто-то сказал бы, что желает уберечь меня, но на самом деле он лишь хотел обращаться со мной, как с ребенком. Хотел управлять мной.

Не бывать этому.

Я покажу им всем.

Я прошла вглубь библиотечного зала, протиснулась между книжными стеллажами и еще раз просмотрела наброски. На этот раз я внимательно изучила каждое лицо. Дверь в коридоре распахнулась, и послышались тяжелые шаги Жан-Люка. Он позвал меня, но я не откликнулась, а лишь подальше протиснулась между полками и гневно уставилась на рисунок лугару. Оборотень лежал в такой же мирной позе, что и Бабетта; его руки, превращенные в волчьи лапы, были сложены на груди. На шее виднелись две ранки.

– Селия, подожди! – воскликнул Жан, пройдя мимо двери библиотеки, и я вздохнула с облегчением. – Вернись. Нам нужно поговорить обо всем…

Только я не хотела разговаривать. Больше нет. Я всмотрелась в деревья у трупа лугару, поднесла набросок поближе и вгляделась в его когтистые лапы, ища глазами крест. Но его, разумеется, не оказалось. Если бы у убитых были найдены кресты, Жан-Люк наверняка бы спросил и о кресте Бабетты. И почему лугару наполовину перекинулся в волка? Возможно, он хотел защититься?

– Селия! – Голос Жан-Люка раздался уже с лестницы, и я, немного расслабившись, прижалась лбом к книжному стеллажу. Глубоко вздохнула. Возможно, у меня получится ускользнуть незамеченной до того, как все разойдутся. В последний раз я просмотрела наброски. Я узнала только одно место: парк Бриндель, священную рощу ведьм.

В детстве я часто смотрела на тоненькие деревца из окна детской комнаты, даже не сосчитать сколько раз. Матушка ненавидела слабый аромат магии, который исходил от листьев и пропитывал сад, а вот мне от него становилось легче на душе. Ничего не изменилось. Для меня магия пахла чудесно: травами, ладаном и диким летним медом.

Я уже много месяцев не бывала дома.

Покачав головой, я вернулась к наброску. Голос Жан-Люка затих наверху. Любопытно, но убитой в парке Бриндель оказалась вовсе не Белая Дама, а мелузина. Ее серебристое лицо невозможно было толком разглядеть, но по рисунку видно, что на жабрах и плавниках не было никаких ран. Выходит, убили ее не в парке. Когда мелузины выходили из воды, их плавники превращались в ноги. Значит, несчастную убили под водой и вытащили ее тело на берег, вот только… зачем?

– Селия? – Голос Жан-Люка зазвучал громче и тверже, а над головой раздались его тяжелые шаги. – Стража не видела, чтобы ты поднималась. Я знаю, что ты внизу. Не отмалчивайся.

Я обвела библиотечный зал напряженным взглядом. Разговаривать с ним не хотелось. Не сейчас. И вообще никогда.

Жан-Люк ворвался в зал прежде, чем я успела сбежать или спрятаться, и тут же нашел меня взглядом. Мне оставалось лишь расправить плечи и выйти ему навстречу, словно все это время я ждала его.

– Долго же ты шел.

– Что ты здесь делаешь? – Он сощурился.

– Изучаю. – Я решительно помахала в воздухе набросками.

Жан-Люк хотел что-то сказать, но я опередила его. Дверь он не закрыл, но мне уже было все равно.

– Убийца перетащил труп мелузины. Возможно, с телом Бабетты он поступил так же. Нужно найти связь между всеми местами преступления…

Он пересек зал всего за несколько шагов, выхватил у меня из рук наброски и аккуратно положил их на полку.

– Нам нужно поговорить, Селия.

Я внимательно посмотрела на него, а потом на рисунки:

– Ты прав. Нужно.

– Я не хотел втягивать тебя в это.

– Это я уже поняла.

– В этом нет ничего личного.

Жан-Люк устало провел рукой по лицу. На еще недавно гладко выбритом лице уже проступила темная щетина, а бронзовая кожа посерела, словно он не спал несколько дней. У меня душа болела за него, за то, какое тяжкое бремя он нес в одиночку, но куда сильнее у меня болела душа за себя саму. Ведь ему не нужно было справляться со всем в одиночку. Я бы разделила эту тяжесть с ним. Я бы понесла его сама, если нужно.

– Расследование тайное. Мы с отцом Ашилем никому не рассказывали об этих смертях, кроме присутствующих сегодня в зале совещаний.

– А как Фредерик оказался среди посвященных?

Жан-Люк пожал плечами и сделал это так безразлично и отстраненно, что я невольно приосанилась.

– Ну, не надо так, – тихо проговорил он. – Первый труп обнаружил Фредерик. Мы не могли держать его в неведении.

– А я нашла тело Бабетты!

Жан поспешно отвел взгляд, не в силах смотреть мне в глаза:

– Это две разные ситуации.

– Ничего подобного, и ты сам это прекрасно понимаешь. – Я схватила наброски с полки и потрясла ими у него перед глазами. – А что насчет этих убитых? Кто нашел их? Они знают об убийце или от них держат все в тайне?

– Ты хотела, чтобы я относился к тебе как к шассеру, – едва сдерживая гнев, проговорил Жан сквозь стиснутые зубы.

Он был уже на грани, но и я сжала руки в кулаки. Не только Жан-Люк мог злиться из-за происходящего.

– И вот я отношусь к тебе как к шассеру. Я не обязан посвящать тебя во все служебные дела и ожидать…

– Тебе стоит посвящать меня во все, что касается тебя, Жан-Люк!

Отшвырнув наброски, я вскинула руку и с отвращением заметила, как ярко сверкало кольцо на безымянном пальце. Вот так мы с Жаном должны сиять рядом друг другом: ярким и красивым блеском, словно бриллиант. И внутри у меня все сжалось, когда я поняла это.

– Разве не это ты мне обещал, когда дарил кольцо? Разве не это я обещала тебе, когда принимала твой подарок? Мы куда больше, чем наше служебное положение, и нам нужно вместе искать путь…

Мрачно нахмурившись, Жан-Люк начал собирать с пола разбросанные рисунки.

– Я не больше, чем мое положение, Селия. Я и твой капитан, и твой жених, а ты… – Он укоризненно посмотрел на меня, отчего мои гнев и обида только усилились. – Ты-то должна понимать, как усердно я работал, чтобы оказаться здесь! Ты же знаешь, чем я пожертвовал. Как же ты можешь просить меня делать выбор?

– Я вовсе не прошу тебя делать выбор…

– Разве?

Сложив аккуратно наброски, он прошел к длинному столу и стульям с высокой спинкой. В прошлом месяце я попросила его принести более удобные стулья – может быть, даже кушетки, чтобы шассеры охотнее приходили в библиотеку и читали, – но Жан-Люк отказал мне в просьбе. Однако после этого он поручил мне расставить книги по алфавиту. Он положил наброски на книги, которые я еще не успела расставить.

– А чего ты тогда просишь? Что ты от меня хочешь, Селия? Ты сама-то хоть знаешь?

– Чего я хочу… – прорычала я, уже не в силах сдерживаться. Я скользнула взглядом по его напряженной спине, негнущимся пальцам, которыми он проводил по стопке книг. – Я хочу, чтобы ты обращался со мной как с личностью, а не как с куклой! Хочу, чтобы ты доверялся мне. И верил, что я могу позаботиться о себе и о тебе! Мы должны быть партнерами…

– Мы и есть партнеры… – Он дернул головой.

– Вовсе нет! – исступленно закричала я, заламывая руки.

Наверняка меня кто-то услышал – может, даже вся Башня, – но я уже не могла остановиться. И не стану.

– Мы не партнеры, Жан. И никогда не были. Ты же все время хочешь запереть меня в стеклянный шкаф и поставить на полку, чтобы никто не смог ко мне прикоснуться. Да вот только я уже поломана. Неужели ты не понимаешь? Моргана разбила меня вдребезги, но даже с этими осколками я сражалась с ней.

Это я убила ее, Жан! Я!

Слезы ручьем текли по моим щекам, но я не стала их вытирать. Я подошла к Жану и взяла его за руку. Чтобы он понял. Чтобы все поняли. И неважно, что они скажут, ведь я чего-то стою и способна на многое. Я справилась с тем, что не удалось другим.

Жан-Люк печально посмотрел на меня. С болью в глазах он поднес мою руку к своим губам. Мой жених покачал головой и скривился, словно не хотел говорить мне что-то неприятное.

И все же сказал:

– Селия, это не ты убила Моргану, а Лу.

Я поморгала, и праведный гнев, полыхающий у меня в груди, вдруг угас и превратился в нечто крошечное и постыдное. Безнадежное. Никогда я не думала, что Жан-Люк мог сказать подобное. Только не он. Мне стало трудно дышать – так неожиданны были его слова. До этой минуты я даже не думала о подобном, но, видимо, Жан думал об этом не раз.

– Что? – выдохнула я.

– Ты не убила Моргану. Возможно, помогла, да – оказалась в нужном месте в нужное время, – но мы же оба прекрасно понимаем, что Моргана перерезала бы тебе горло, не окажись там Лу. Ты застала ее врасплох, когда вонзила в нее иглу с ядом, а… такая удача длится недолго, Селия. Ты не можешь постоянно на нее рассчитывать.

Но мы оба понимали, что Жан-Люк подразумевал: «Я не могу рассчитывать на тебя».

С отчаянием я смотрела на него. Он тяжело вздохнул.

– Прошу, пойми меня. Я делаю все это, чтобы уберечь тебя. Ты моя будущая жена, и я не могу… – Его голос чуть дрогнул, но он тут же откашлялся. – Я не могу потерять тебя. Однако я дал клятву народу Бельтерры. Я не могу защищать их, если буду постоянно беспокоиться о тебе, бегать за тобой по кладбищам и спасать от убийц.

Я выдернула свою руку из ладони, и он опустил голову.

– Прости, Селия. Иди… наверх. Давай договорим после рабочих дел. Я принесу тебе ужин. Что попросишь. Я даже… даже отпущу сопровождающего, чтобы мы могли спокойно поговорить. Ну как, согласна?

Я смотрела на него и не могла понять, что еще он мог мне сказать. Хотя бы слезы высохли. Я еще никогда не видела так ясно.

Снова вздохнув, Жан-Люк подошел к двери и жестом пригласил меня пройти.

– Селия?

Я бездумно последовала за ним. Повисло молчание. Тишина звенела у меня в груди, словно тревожный колокол. Словно предвестник. Жан-Люк дотронулся до моего лица.

– Скажи что-нибудь, пожалуйста.

Нянюшка всегда говорила, что семь – волшебное число. Семь гномов, семь грехов, семь дней недели, семь морей. Может, волшебство и на слова могло действовать? По телу у меня пробежали мурашки. Привстав на цыпочках, я в последний раз поцеловала своего жениха в щеку:

– Я еще докажу, как ты ужасно ошибаешься.

Он отстранился:

– Селия…

Однако я прошла мимо него и вышла в коридор. Сняла с пальца кольцо и положила его в карман. Больше я не могла на него смотреть. Возможно, я уже никогда на него не взгляну.

Не оглядываясь, я направилась в парк Бриндель.