Читать книгу Каждый твой взгляд - Шерри Томас - Страница 4

Работа превратилась для Хелены в единственное прибежище, так как позволяла надолго забыть о том, что она оказалась пленницей в тюрьме собственной жизни. Самым чистым источником утешения стала серия детских рассказов под общим названием «Сказки старого пруда», права на издание которой она приобрела в начале года.

В очаровательных историях живо описывались похождения двух утят и их многочисленных приятелей, а действие разворачивалось вокруг безмятежного с виду, заросшего ряской пруда. Обманчивое спокойствие не мешало юным пылким созданиям переживать нескончаемые приключения: весеннее нашествие лисьего боевого отряда, летнее появление крокодила, решившего укрыться от египетской жары не где-нибудь, а в дождливой Англии, шалости глупых зайчат: празднуя осеннее равноденствие, те начали жарить морковку и едва не устроили в лесу пожар.

Хелена планировала печатать по одной книжке в месяц в течение года, начиная с сентября. К Рождеству собиралась выпустить красочное подарочное издание, а сразу вслед за ним – том, включающий двенадцать старых историй и две новые: так чтобы в итоге получилось счастливое число четырнадцать.

С автором рассказов, некоей мисс Эванджелиной Саут, Хелена не встречалась ни разу, однако работать с незнакомкой оказалось очень легко. Изначально сказки не предназначались для ежемесячного издания, а потому пришлось обратиться к мисс Саут с просьбой внести в текст кое-какие изменения. До сих пор пожелания редактора исполнялись быстро и точно, и правка происходила в полном соответствии с рекомендациями.

Хорошо было бы нанять каллиграфа и напечатать книги особым, высокохудожественным шрифтом. Конечно, это увеличит расходы, но в то же время…

В дверь постучали.

– Да?

На пороге возникла мисс Бойл, секретарша.

– К вам лорд Гастингс.

Под Хеленой громко скрипнул стул.

Дэвид иногда заходил за ней по просьбе Фица, чтобы проводить домой, но сейчас брата с женой в городе не было – они отправились в романтическое путешествие по Озерному краю.

– Впустите, но предупредите, что в моем распоряжении всего несколько свободных минут.

– Хорошо, мисс.

Хелена быстро взглянула в небольшое зеркало на стене. Как всегда в рабочее время, на ней была скромная белая блузка со старинной камеей у высокого глухого ворота. Сестра Венеция, старше всего на два года, считалась первой светской красавицей. Хелена часто благодарила судьбу за то, что тяжкий груз очаровательной внешности достался не ей: большинство мужчин и, что еще хуже, многие из женщин даже не пытались разглядеть в Венеции что-либо еще, кроме безупречно прекрасного лица.

Но сегодня мисс Фицхью вдруг захотелось обладать красотой сестры. Было бы невероятно приятно сразить Гастингса недосягаемым великолепием.

Виконт вошел с улыбкой Чеширского кота и грацией амурского тигра – большой сильный зверь с уверенными и легкими движениями неутомимого охотника.

Хелена упрямо сжала губы. Эту необыкновенную походку она заметила только недавно, в начале года.

Дэвид сел.

– Мисс Фицхью, чрезвычайно рад тому, что вы смогли выделить для меня пять минут.

– Непременно предложила бы присесть, но вы прекрасно обошлись и без приглашения, – проворчала она вместо приветствия.

– Принести чаю? – с услужливой готовностью поинтересовалась секретарша.

– У лорда Гастингса больше дел, чем у вас и у меня, вместе взятых, мисс Бойл. Уверена, что он даже не дождется, пока закипит вода.

– Действительно, пробуду ровно столько, сколько необходимо, чтобы в жилах мисс Фицхью вскипела кровь. – Гастингс ухмыльнулся. – И все же спасибо за любезность, мисс Бойл.

– Рада помочь, – ответила та, просияв довольной улыбкой.

– Не смейте этого делать, – сурово отрезала Хелена, едва дверь закрылась.

– Что вы имеете в виду?

– Не смейте флиртовать с моей секретаршей.

– Почему же? Ей приятно, да и мне интересно.

– А вдруг она в вас влюбится?

Виконт улыбнулся.

– Дорогая мисс Фицхью, вы приписываете моей скромной персоне чересчур невероятную способность обольщения! Резонно предположить, что вы сами находите меня неотразимым.

– Как видите, все эти годы как-то держусь.

– Вся ваша выдержка не больше чем внешняя оболочка. Одно легкое дуновение – и исчезнет без следа. Но, честное слово, не стоит беспокоиться за мисс Бойл. Каждый день ее поджидает и провожает до дома весьма положительный молодой человек. Кстати, сам он работает в Сити. Больше того, дважды по воскресеньям они отважно выезжали за город на пикник – вдвоем.

– Никогда об этом не слышала.

– А с чего бы ей вести с вами такие разговоры? Разве вы обсуждаете с ней личную жизнь?

– В таком случае почему она рассказала о своей личной жизни именно вам?

– Потому что я проявляю интерес к делам мисс Бойл, и внимание аристократа ей льстит. Однако молодая особа отличается завидным здравомыслием и никогда не позволит своей голове закружиться от моего яркого оперения.

Яркое оперение? Что за самомнение!

– Право, вы чрезвычайно себе льстите.

– Научился у лорда Уайера. От безудержного хвастовства у слушателей быстрее вскипает кровь.

Голос Гастингса звучал мягко, музыкально, а слова текли подобно звукам арпеджио под умелыми пальцами. Почему же она не замечала этого раньше?

Ситуация начала раздражать. Хелена откинулась на спинку кресла и постаралась говорить с оттенком холодного нетерпения.

– Зачем вы пришли?

– Не зачем, а почему. Пришел, потому что я ваш давний верный друг и забочусь о вашем благополучии.

Хелена усмехнулась.

– Искренне тронута. Так что же именно вас беспокоит? Снова вам кажется, что мой корсаж не по размеру? Или, может быть, моя энергичная походка разрушает лондонские мостовые?

– Ни то ни другое. Опасность заключается в мистере Мартине.

– На этот счет мне уже доводилось слышать от вас немало предупреждений, – отмахнулась Хелена.

– И все же вы не последовали ни одному из них.

– В этом не виноват никто, кроме вас.

Гастингс на миг опустил голову, а потом снова посмотрел прямо. Разве у него и прежде были такие синие глаза?

– Готовы ли вы принять меня всерьез, если дам слово впредь никогда не требовать от вас поцелуя?

Хелена только вздохнула.

– Насколько я могу судить по вашим прошлым обещаниям, вместо поцелуя вы непременно придумаете что-нибудь еще, столь же неприличное.

– А что, если я пообещаю не подходить ближе чем на три фута?

Тон, которым были произнесены эти слова, заставил не спешить с ответом. Что, если именно в эту минуту Гастингс говорил искренне? Хелена постаралась поскорее выбросить из головы предательскую мысль.

– В таком случае, очевидно, потребуете, чтобы я разделась и привязала себя к кровати – точно так же, как описали в своем бесстыдном романе. А сами тем временем, любуясь мною с расстояния трех футов, будете предаваться мерзким утехам, которые свойственны мужчинам в подобных случаях.

– Заметьте, идея принадлежит вам, – пробормотал Гастингс.

Что ж, так-то лучше. Насмешливый стиль куда более привычен для слуха, когда беседуешь с его милостью. Впрочем, противостоять ему оказалось ничуть не легче: пальцы на ногах продолжали судорожно поджиматься.

– Подобные идеи вы прекрасно порождаете самостоятельно, без малейшей помощи с моей стороны.

Гастингс театрально вздохнул.

– Вижу, что в данной ситуации любые обещания совершенно бесполезны.

– Абсолютно напрасны.

Он встал.

– Иногда полезно не обращать внимания на того, кто принес весть, и целиком сосредоточиться на содержании сообщения. Разве когда-то я не оказался прав в оценке склонностей и поступков Билли Карстерса? И вот сейчас миссис Монтит вышла на тропу войны, так что игнорировать ее неуемную энергию и праведный гнев крайне опасно.

Миссис Монтит была свояченицей Эндрю и считала себя бескорыстной и преданной защитницей добродетели. При этом добродетель в ее понимании сжималась до узких рамок строжайшего целомудрия. Она жила на свете исключительно ради высоких целей: чтобы разоблачить пороки юной девы, неосторожно позволившей лишнего одному из дерзких поклонников, или заклеймить позором распущенность молодой леди, проявившей благосклонность не к тому джентльмену, которого общество назначило официальным женихом.

– Когда сообщение достойно внимания, я без труда абстрагируюсь от его источника, – высокомерно заверила Хелена. Тем не менее упоминание имени Билли Карстерса заставило ее задуматься. Прежде мисс Фицхью решительно отказывалась верить критическим суждениям Гастингса о двойственном характере любимого кузена, однако, к огромному сожалению, время развеяло заблуждения.

– Подойдите к окну и посмотрите вниз.

– На Флит-стрит? Прекрасно знаю, как выглядит эта улица.

– И все-таки исполните мою просьбу. Взгляните на противоположную сторону, на второй фонарь справа.

Гастингс послушался.

– Там стоит человек и читает газету. Ничего особенного.

– А стоит он на этом месте исключительно для того, чтобы я, не дай Бог, не вылезла в окошко, не спустилась по стене – заметьте, на глазах у всех – и не предалась предосудительным увеселениям. Кроме того, вам отлично известно, что возле второго выхода из комнаты сидит горничная и стережет, чтобы я не сбежала. Когда я иду на работу пешком, она следует на расстоянии двух шагов. Когда еду в экипаже, вознице строго-настрого приказывают не выпускать меня нигде, кроме как на пороге этой конторы, где она уже ждет. А на балах и раутах рядом неизменно оказывается сестра или невестка. Даже в дамской комнате.

Вопреки ожиданиям Хелены перечисление мер предосторожности, предпринятых семьей Фицхью, не произвело на виконта ни малейшего впечатления.

– И это все?

– Скажите, каким образом миссис Монтит удастся уличить меня в скандальных действиях, если нельзя даже чихнуть незаметно?

– Я более высокого мнения о вашей изобретательности, мисс Фицхью. Да, пока еще бдительный надзор себя оправдывает, но пройдет немного времени, и вы придумаете способ вырваться из-под контроля. – Дэвид, умолкнув, пристально посмотрел на Хелену. В глубине его синих глаз светилось что-то опасно напоминающее искреннее участие. – Так вот, когда это произойдет и благоприятная возможность наконец-то представится, умоляю проявить мудрость и выдержку и осознать, что далеко не все пути в равной степени достойны внимания. Некоторые, причем самые привлекательные, ведут прямиком к катастрофе.

С этими словами он поклонился и ушел.

Хелена попыталась вернуться к работе. Мисс Эванджелина Саут была не только талантливым писателем, но и ярким художником-иллюстратором с твердой, умелой и в то же время сентиментальной рукой. Пруд выглядел очаровательно уютным и по-весеннему зеленым, домики вокруг утопали в кудрявых зарослях плюща, а в ящиках на окнах буйно цвела герань. Большое полено, служившее лодкой для черепах – сезонных переселенцев из теплых краев – украшали симпатичные камышовые букеты, слегка похожие на веники.

Но если раньше милые рисунки вызывали ностальгическую улыбку, то сейчас в душе родилось тревожное сомнение. Разве можно обнаружить хотя бы отдаленное сходство между жизнерадостной невинностью иллюстраций мисс Саут и откровенной непристойностью литературного опуса Гастингса?

Хелена достала роман и быстро перелистала. Каждый рисунок, который трудно было назвать иначе как порнографическим, убедительно доказывал ошибочность ее предположений: между тонким мастерством лиричных пейзажей «Старого пруда» и грязными картинками «Невесты из Ларкспура» невозможно было обнаружить даже отдаленного сходства.

Впрочем, за несколько страниц до конца рукописи попался пристойный рисунок. На этот раз невеста из Ларкспура оказалась одетой с головы до ног в платье, застегнутое до подбородка. Она лежала на траве, и широкие поля соломенной шляпы прикрывали лицо. Виднелись только губы, изогнутые в дразнящей – или насмешливой – улыбке.

Сейчас, когда неловкость созерцания откровенной наготы пропала, идентичность стиля иллюстраций бросилась в глаза Хелены с шокирующей определенностью. Да, догадка родилась не на пустом месте: выбор цвета, характер линий, густота теней полностью совпадали и говорили убедительнее любых слов.

Прежде чем мысли мисс Фицхью успели достичь логического завершения, в дверь снова постучали. Хелена поспешно захлопнула рукопись и убрала в ящик.

– Войдите.

Появилась секретарша.

– Вам еще одна телеграмма, мисс.

– Благодарю, мисс Бойл.

Фиц писал совсем недавно. Может быть, вспомнил что-то важное?

Однако ни имя, ни адрес отправителя на листке был не указан, а текст оказался кратким и деловым.

«В следующий понедельник. Отель «Савой». Четыре часа. Спросите комнату Куэйда».

Дыхание остановилось. Эндрю. Наконец-то! Хелена, прижав телеграмму к сердцу, живо представила радости долгожданного воссоединения. Прошло несколько минут, прежде чем восторг уступил место осознанию реальных трудностей: неустанное наблюдение делало свидание практически невозможным.

Что ж, да будет так. Если граф Монте-Кристо сумел совершить побег из неприступного замка Иф, то и она сможет избавиться от вездесущих соглядатаев.

Внезапно Хелене вспомнились последние слова Гастингса, произнесенные подчеркнуто веско, почти с пророческой убежденностью: «Умоляю проявить мудрость и выдержку и осознать, что далеко не все пути в равной степени достойны внимания. Некоторые ведут прямиком к катастрофе».

Хелена глубоко задумалась.

Нет, никто не сможет помешать ее свиданию с Эндрю, и меньше всех, разумеется, Гастингс.