Читать книгу Жизнь других людей - Шейла Нортон - Страница 8

– В детском саду требуется воспитательница, – говорит Фэй.

– Да, но платят там гроши.

– Согласна. Зато в те дни, когда ты работаешь, не нужно платить за Элли. Это может быть выгоднее, чем убирать и платить за пять дней в неделю. Ты об этом не думала?

– Вообще-то нет, – угрюмо отвечаю я, открываю пакет с чипсами и выбираю самый большой кусочек. – Вряд ли Элли пойдет на пользу, если я буду рядом… Да и вообще… – Я пожимаю плечами.

– Что?

– Думаю, обойдусь без этого.

– Бет, ты постоянно говоришь, что тебе не хватает денег. А теперь ты потеряла еще два рабочих дня.

– Луиза не виновата!

– Никто не говорит, что она виновата. Но они, по крайней мере, могут просто немного себя ограничить. И забрать детей из этой навороченной школы.

– Им это нелегко. Они действительно попали в беду. Мне ее ужасно жалко – ведь она ничего не знала…

Фэй фыркает:

– Ну и семья – муж не говорит жене, что творится с деньгами.

– Наверное, он надеялся, что все наладится. Но дела шли хуже и хуже, и он испугался.

Фэй снова фыркает, и я чувствую, что мне хочется прекратить этот разговор.

Мы молча едим. Дети поглащают ланч и смотрят телевизор.

– Как Оливер? – спрашивает Фэй с усмешкой.

– Как всегда. – Я невольно передергиваюсь.

– Значит, ты еще не уступила его мольбам?

– Ты узнаешь об этом первая! – усмехаюсь я.

Она улыбается:

– Наверное, приятно, когда кто-то так настойчиво тебя домогается.

– Едва ли. Думаю, что Оливер бросается на всех и каждую. Я просто попалась ему под руку.

– Может быть, для него это вызов. То, что ты не соглашаешься. Наверное, он к этому не привык – если он и правда так хорош собой.

– Красавчик, каких поискать! – подтверждаю я.

– Я бы не возражала оказаться на твоем месте, – весело говорит она.

– Ты бы бежала без оглядки, не сомневайся. Только пятки сверкали бы. Все это одна болтовня.

– Конечно. – Она улыбается. – Ты же меня знаешь. Болтаю, болтаю, болтаю, – и, проглотив кусок сандвича, спрашивает: – Ты еще не передумала прошвырнуться сегодня вечером?

Фэй – странный человек. Она отлично знает, как я живу, понимает, как мне тяжело, я только что рассказала ей, что потеряла два рабочих дня и не знаю, как сведу концы с концами, а сама она минуту назад уговаривала меня устроиться в детский садик. И тут же спрашивает, хочу ли я снова напиться.

– Нет, – сердито отвечаю я. – Сейчас это мне не по карману. Тебе это известно.

– Всего одно пиво. Я угощаю.

– Фэй, в прошлый раз ты тоже сказала, что мы выпьем по паре пива, а чем все кончилось?

Виновато потупив глаза, она говорит:

– Знаю, я вела себя не лучшим образом. Прости. Обещаю, это не повторится. Позволь мне угостить тебя пивом, Бет, пожалуйста. В порядке возмещения морального ущерба. Я прошу тебя! – Она произносит это таким тоном, словно оказывает мне услугу. Не понимаю, как ей это удается.

– Я сказала, – говорю я, поднимаясь, чтобы уходить, – я не могу себе это позволить. Разговор окончен.

Но в девять часов вечера мы опять идем в тот же дурацкий бар с тем же дурацким названием «Репа с редькой», или как его там еще. На этот раз мы облюбовали для себя уютный уголок, как влюбленные парочки. Мне немного обидно, что меня так легко уговорить. Почему я такая бесхарактерная? Как только Элли и Лорен дружно зарыдали, давая понять, что я хочу погубить их жизнь, лишив совместной ночевки и ночного пира, я тут же пошла на попятный, растаяв, как и́глу под суховеем. Фэй даже не пришлось ничего говорить. При этом она разыграла очень неплохой спектакль, делая вид, что целиком и полностью на моей стороне:

– Нет, дети. Если мама сказала «нет», Элли, значит, нет. Извини.

– Но, мамочка! Ты же говорила! Ты же обещала! Я тебя не люблю!

– Перестань, Элли, не хнычь, не надо капризничать. Лорен, не плачь. Бет сказала «нет».

– Но так нечестно! Ты разрешила! Бет обещала, что разрешит!

– Что поделаешь, значит, обстоятельства изменились. Бет говорит «нет».

Да эта Бет просто старая ведьма, говорит «нет» и доводит детей до слез.

– Даже если мы никуда не пойдем, я могу привезти Элли на ночь, – предлагаю я. – Если не возражаешь. Или ты привози к нам Лорен.

– Саймон должен прийти пораньше, – говорит Фэй. – Мы договорились, что он останется с детьми. Если ты привезешь Элли, мы можем спокойно пойти и выпить пива, раз уж ты все равно приедешь. Иначе получится, что он зря отпрашивался. Ему будет обидно. Хотя я пойму, если ты…

Я же сказала, я ужасно бесхарактерная.

И вот мы заказываем по второму пиву. Оба раза заплатила Фэй. Теперь, если я не предложу заказать еще по бутылке, я буду чувствовать себя настоящей скрягой, и я знаю, она не откажется, и в результате все закончится, как в прошлый раз.

И, словно в подтверждение тому, кто бы вы думали появляется в дверях? Старски и чертов Хатч[2] собственной персоной.

– Привет, Нил. Привет, Мартин, – проникновенно произносит Фэй, глядя на Нила. – Какой сюрприз! – От ее сладкого голоса меня начинает трясти.

– Хотите еще выпить, девушки? – спрашивает Нил, улыбаясь Фэй.

– Вообще-то мы уже уходим, – говорю я с нажимом.

– Ну, разве что по стаканчику, – говорит Фэй. Очевидно, она кажется себе очень остроумной, потому что при этих словах она заходится идиотским повизгивающим смехом, кокетливо поправляя волосы. Нил не сводит с нее глаз.

– «Бекс»? – спрашивает меня Мартин. Легким движением бровей он показывает мне на Нила и Фэй и слегка усмехается, и внезапно я чувствую, что он мне симпатичен. Возможно, если бы мы сблизились, он понравился бы мне еще больше, но этому не бывать, потому что мы уйдем, как только выпьем пиво.

– Да, пожалуйста, – киваю я. – Но мы действительно скоро уходим. Мне очень жаль.

Он приносит пиво и садится рядом.

– Если не секрет, куда вы так торопитесь?

– Видишь ли, я вообще не собиралась никуда идти. Меня уговорила Фэй, – нехотя сознаюсь я.

– Как это ей удалось? – улыбается он.

Я тоже заставляю себя улыбнуться.

– Ты меня не так понял. Можно подумать, что она мной командует, а я – безответное создание, которое не в состоянии сказать «нет». На самом деле она никем не командует.

– Просто ты не в состоянии сказать «нет»? – говорит он, усмехаясь.

– Когда захочу, в состоянии. Хотя сегодня надо было отказаться. Но… понимаешь… она моя лучшая подруга. Она постоянно мне помогает. Мне тяжело отказать, когда она просит о такой ерунде.

– Ты не хотела идти в бар?

Я пожимаю плечами:

– Честно говоря, сейчас у меня просто нет на это денег. За два пива заплатила она, а ты купил мне третье! Не волнуйся. Теперь моя очередь.

– Господи, что за глупости, прекрати! – он машет рукой и протягивает мне чипсы. – И как Фэй тебе помогает?

– Присматривает за моей дочкой, пока я работаю.

Он кивает.

– Где ты работаешь?

Было ясно, что он это спросит. Я понимаю, что мне нечего стыдиться. В уборке квартир нет ничего дурного. Это нормальный, честный способ зарабатывать себе на жизнь. Такие, как я, обеспечивают развитие промышленности и торговли, давая возможность другим заниматься профессиональной деятельностью. Это прекрасное занятие, которое доставляет глубокое удовлетворение.

– Я – сценарист, – говорю я.

Откуда это? Я не собиралась этого говорить.

Я машинально прикрываю рот рукой, не веря, что я это сказала.

– Пишу сценарии для телевидения, – добавляю я.

Господи! Еще немного, и я начну хвастаться, как я знаменита.

– Здорово! – Мартин качает головой и с улыбкой спрашивает: – Ты знаменита?

– Пока нет, – загадочно говорю я.

Боже мой!

– Но я стараюсь. Конкуренция в этом деле жестокая, но сейчас я пишу один сценарий… Надеюсь, он поможет мне пробиться.

– Потрясающе! И кому ты хочешь его продать?

– Хм… гм… э-э… вообще-то, этими вопросами занимается мой агент.

– Ну да, разумеется. Надо же, как интересно. Чувствую себя последним занудой.

– А ты чем занимаешься? – я стараюсь сдержать снисходительный тон.

– Я кардиохирург.

Хотя он всего лишь хирург-стажер, я чувствую, как глупо было похваляться своим сценарием (на самом деле я написала лишь несколько страниц, которые, возможно, никогда и никто не прочтет). Но как теперь, скажите на милость, я признаюсь ему, что я уборщица? Да, я не стыжусь этого, но вставить такое в беседе между кардиохирургом и сценаристом весьма непросто.

На самом деле мы болтаем уже довольно долго и успели обсудить массу тем, кроме кардиологии и драматургии, – книги, фильмы, политику, погоду, выходные, любимые рестораны, еду, которую заказывают на дом, как давно я дружу с Фэй, с каких пор он знает Нила, в каких университетах мы учились, состояли ли мы в браке, есть ли у нас дети (у него нет) и общее положение дел на свете, – и внезапно я чувствую, что мне неприятно, что я уборщица, а он об этом не знает.

И это мне очень не нравится.

Да, мне это совсем не нравится, – что мне за дело до парня с взлохмаченными русыми волосами и легкой кривой улыбкой. Еще час назад я не собиралась с ним разговаривать. Я хотела выпить пиво и как можно быстрее уйти, вместо этого он заказал мне еще одно пиво, и я сижу, смеюсь и болтаю с ним, забыв обо всем на свете, словно я в восторге от всей этой затеи.

Это не нравится мне еще и потому, что я наплела ему невесть что, а врать я не привыкла и проклинаю себя за то, что постеснялась сказать ему правду, а теперь мне страшно признаться в этом.

И… это не нравится мне, потому что я напрочь забыла про Фэй.

Я так увлеклась беседой с Мартином, словно встретила старого друга, и начисто забыла, что собиралась присматривать за Фэй. Мне не хотелось, чтобы ее флирт зашел слишком далеко. Я отлично понимаю, что она взрослый человек, а я ей не мать, и все же она моя подруга, и судьба ее брака мне не безразлична. И она так глупо себя вела. Но, похоже, я упустила момент. Теперь они не просто сидят рядом – они сидят рядом. Думаю, разница вам понятна. Да, они сидят бок о бок, касаясь друг друга, их бедра соприкасаются, их плечи соприкасаются и их руки тоже то и дело соприкасаются. Они сидят голова к голове, куда ближе, чем требуется, чтобы расслышать друг друга.

Я замолкаю на полуслове. Мартин перехватывает мой взгляд, и теперь мы смотрим на Фэй и Нила вдвоем.

Нил первым замечает, что мы замолчали. Он смотрит на нас с легким недоумением, словно ожидая объяснения. Фэй, ничего не замечая, продолжает болтать. До меня доносится обрывок фразы, который в наступившей тишине падает, словно кирпич:

– …когда ты прислал мне открытку на Рождество…

Открытку на Рождество? Какое, к черту, Рождество?

Фэй, осекшись, замолкает, наконец заметив, что мы ее слушаем.

– Открытка на Рождество? – медленно повторяю я. Молчание словно наливается свинцом, мне кажется, что жизнь вокруг нас внезапно остановилась. – Я думала, вы едва знакомы?

Она переглядывается с Нилом, и все становится ясно как божий день. Я еще надеюсь, что я ошиблась, и сейчас она это подтвердит, и все снова встанет на свои места. Даст какое-нибудь невинное объяснение. Рождественская открытка, которая по ошибке пришла не на тот адрес. Или была послана другому человеку. Вот только смогу ли я в это поверить, когда прямо передо мной сидит живое свидетельство совсем другого?

Искренность наших отношений, возможность излить душу и обсудить все на свете, близость, которая… была между нами, все это на долю секунды отражается в ее глазах и заставляет ее отвести взгляд, и я чувствую, что все кончено, передо мной сидит чужой человек.

Из-за стола поднимается Нил:

– Кто-нибудь хочет еще пива?

Никто не обращает на него внимания.

– Почему ты мне не сказала? – спрашиваю я.

– Я собиралась.

– Вот как? Когда?

– В ближайшее время…

– Когда именно? – упорствую я, чувствуя, что вот-вот сорвусь на крик. – Сколько еще ты собиралась молчать, Фэй? Или ты решила вообще ничего не говорить?

– Да нет же!

– Да, ты собиралась продолжать так и дальше! Использовать меня как прикрытие – для встреч со своим приятелем – и делать вид, что вы едва знакомы!.. А на самом деле все это время…

– Мне не хотелось ставить тебя в неловкое положение… и… заставлять тебя врать…

– И ты решила вместо этого врать мне? После всего, что у нас было? Поверить не могу, что ты могла так поступить!

Я вне себя от обиды. Как она могла?

Она поднимает взгляд:

– Нам нужно поговорить.

В ее глазах боль, хотя всего минуту назад они блестели от радостного возбуждения.

– Я все объясню. Ты должна меня понять.

– Понять? – едко переспрашиваю я. – Едва ли. Я не желаю ничего понимать. Единственное, чего я хочу, это уйти отсюда.

Я встаю, роняю сумочку, подбираю ее и роняю куртку. Мартин поднимает ее и молча протягивает мне. Меня слегка знобит.

– Не надо так, – говорит Фэй.

Я не обращаю на нее внимания.

– Я заберу Элли завтра утром, – говорю я, надевая куртку.

Она не сводит с меня глаз.

– Ты не скажешь Саймону?

Я ошеломлена.

– И это говоришь мне ты?

– Прости, – шепчет она мне вслед.

По дороге к автобусной остановке меня догоняет Мартин.

– Это они тебя послали? – мрачно спрашиваю я.

– Нет.

– Полагаю, ты тоже участвовал в этом спектакле? Тебя ведь прихватили для ровного счета. Чтобы отвлечь меня.

– Нет.

– Я тебе не верю.

– Тебя можно понять. Но я понятия не имел, что Фэй не рассказала тебе про Нила. Я и не знал, что они делают вид, будто только что познакомились. Господи, Бет, разве не видно, что это не так?

Конечно же, это было видно, думаю я, вспоминая случившееся. Я чувствую себя полной идиоткой. Как я могла не заметить? Они же не отрывались друг от друга.

– В любом случае, ты свое дело сделал. С ними я никуда больше не пойду и быть для них прикрытием не намерена. Значит, ты тоже свободен.

Мы подходим к автобусной остановке. Я смотрю на него.

– Вот и все. Будь здоров.

– Разве мы с тобой тоже должны поссориться? – спрашивает он.

– Но мы ведь совершенно не знаем друг друга. Нас просто использовали.

– У меня нет такого чувства, но мне жаль, что все так вышло. Нил пригласил меня сходить с ним и с его девушкой в бар, чтобы познакомиться с ее подругой Бет. Если бы ты мне не понравилась, во второй раз я бы с ним не пошел.

Подходит мой автобус.

– Фэй – не его девушка, – резко говорю я. – Она замужем.

– Я знаю. Но я не духовный отец Нила. Я всего лишь его друг.

– Тогда, возможно, тебе следует поразмыслить, что такое друг, – наставительно говорю я, поднимаясь в автобус. Я сажусь на свободное место, не глядя в окно.

Не помню, как дошла домой от автобусной остановки. Сама не своя от обиды и злости, я хожу взад-вперед по квартире, хлопая дверями. Мне хочется рвать и метать, но какой в этом смысл? Вместо того чтобы портить собственные вещи, мне следовало бы выяснить отношения с Фэй. Надо бы позвонить ей прямо сейчас и потребовать объяснений; пусть извинится за то, что врала мне и использовала нашу дружбу, пусть обещает, что прекратит встречаться с Нилом, и наши отношения станут такими, как прежде.

Но я не могу позвонить ей, потому что сейчас она с Нилом, со своим приятелем, который появился у нее еще до Рождества, – то есть они знакомы не меньше двух месяцев, а может, и больше. Как давно они встречаются? Полгода? Год? Но рассказать мне о нем она не сочла нужным. А завтра дома будет Саймон, и при нем мы не сможем поговорить. Если мы начнем спорить, он услышит и спросит, что случилось, а как бы то ни было, я не могу допустить, чтобы он узнал, что Фэй ему изменяет.

Я не могу позвонить ей еще и потому, что наши отношения уже никогда не станут такими, как прежде. Что бы я ни сказала, что бы ни сказала она, былого не вернуть. Да мне это и не нужно. Все равно я ей больше не верю. Я не желаю ее видеть и не хочу с ней разговаривать. Я не хочу, чтобы она присматривала за моей дочерью.

Я хлопаю дверью спальни и сбрасываю туфли. Одна падает на кровать. Меня подмывает желание поехать к Фэй прямо сейчас и забрать Элли. Но это приведет лишь к тому, что мы поссоримся с Элли, и она никогда не простит мне, что я испортила ей удовольствие от ночевки у Лорен. И что я скажу Саймону? Все это отдает ребячеством.

Я ничего не могу сделать.

Меня трясет от злости, я чувствую себя подавленной и беспомощной.

Швырять и ломать собственные вещи бессмысленно.

Я не могу думать ни о чем другом, но поделиться не с кем.

Я надеваю кроссовки и куртку и выхожу на улицу. Я обегаю вокруг квартала один раз, потом второй, бегу все быстрее. Я не в лучшей форме, и во время второго круга я начинаю задыхаться и чувствую резь в боку, но не останавливаюсь до самого дома. Я открываю дверь, выпиваю две чашки воды, принимаю горячий душ и ложусь в постель.

Примерно в час ночи звонит телефон. Я считаю звонки. Двадцать пять. Я набираю оператора, и мне называют номер Фэй. Внезапно меня охватывает паника – вдруг что-то случилось с Элли. Она заболела, произошел несчастный случай, она упала с кровати или подавилась во время ночного пиршества, а я лежу и считаю звонки.

Но если бы она заболела, они привезли бы ее домой.

Если бы произошел несчастный случай, они позвонили бы снова из больницы.

Примерно час я лежу с открытыми глазами. Мне хочется, чтобы телефон зазвонил снова. Мне хочется снять трубку и набрать номер Фэй.

Когда он звонит снова, я вздрагиваю от неожиданности. Он опять звонит двадцать пять раз, но я не отвечаю. Больше он не звонит.