Читать книгу Укромное место - Шейла О`Фланаган - Страница 5

Воспоминания навалились на меня неподъемным грузом.

Землетрясение было одной из главных новостей на протяжении недели. Ирландские газеты уделяли основное внимание семье Брэда, поскольку они были единственными ирландцами, попавшими в эту катастрофу. Во всех репортажах его описывали, как примерного семьянина, великолепного рентгенолога, ответственного и уважаемого человека.

Александра, как сообщалось, была умной, успешной женщиной, которая оставила работу в здравоохранении, чтобы заниматься ребенком. Она была волонтером в местной организации, занималась благотворительностью, помогала детским учреждениям.

Я с особым вниманием смотрела сообщения, особенно те, где упоминалась Александра. Ничего не намекало на то, что супружеская жизнь Брэда была несчастливой. Не похоже, что они поехали в Сан-Алессио, чтобы выяснить отношения. И все же, не всё было так гладко, раз он изменял ей со мной. Но ведь в газетах, наверное, и не скажут ничего негативного? Наверное, они хотят нарисовать красивую картинку. Да и откуда им теперь знать, что было у Брэда и Александры на душе? Я хотела узнать правду об их отношениях, но не могла понять, как это сделать. Газеты для этого уж точно не подходили, они описывали их практически идеальной парой.

Тела Брэда и Александры в результате перевезли в Белфаст. Я сказала Клео и Сирше, что мне нужно поехать на похороны.

– Ты что, с ума сошла? – удивилась Клео. – Зачем тебе так над собой издеваться?

– Я хочу, чтобы всё было реально, – ответила я. – Мне нужно, слышать, как люди говорят о нем в прошедшем времени. И если будет какая-то информация, какие-то разговоры… Мне нужно увидеть и понять, что Брэд умер. Хотя я в это не верю…

– Джуно, милая, тебе будет очень больно, – огорчилась Сирша. – У могилы будут говорить о его семье. Ты не сможешьэтого вынести.

– Я должна, – настаивала я. – Если не увижу всё сама, то так до конца и не поверю в гибель Брэда. Мне нужны доказательства.

В день похорон я должна была быть на работе, но мне удалось поменяться сменами с одним из рентгенологов, хотя такое у нас в клинике не одобрялось.

Я села на поезд «Энтерпрайз» на станции Конноли, а от станции «Белфаст Центральная» взяла такси до крематория, где проходило прощание.

Я приехала рано, но там уже собралась целая толпа. Колонки установили так, чтобы все могли слышать, что происходит. Крематорий находился в удивительно просторном и ухоженном саду, провожающим было, где расположиться. В такой теплый весенний день невозможно было думать о смерти.

Я прислонилась к стволу раскидистого бука, стараясь держаться на расстоянии, но к моменту, когда подъехала похоронная процессия, народу стало еще больше, и меня окружили скорбящие, которые, судя по их тихим репликам, почти все были соседями семьи.

Гробовщики сняли гробы с катафалка. Повисла тяжелая тишина. Многие заплакали. Думаю, если бы меня не поддерживало дерево, я бы грохнулась в обморок. С трудом я овладела собой.

Из колонок послышался женский голос, поющий гимн «Великая благодать» без аккомпанемента.

– Бедный их кроха, остался без мамы и папы, – пробормотала женщина позади меня. – Дай ему бог поправиться.

– Чудесная семья, – отозвался ее спутник. – Они были так преданы друг другу. Почему лучших забирают первыми?

– Я слышала, она была беременна, – прошептала женщина. – Еще одна жизнь.

Я почувствовала головокружение. Александра была беременна? Беременна? От Брэда? Нет, это невозможно! Почему невозможно? Я не имею права, здесь, перед гробами, даже на секунду в этом усомниться.

Последние ноты «Великой благодати» затихли, и навалилось тяжкое молчание. Я прижалась щекой к стволу, испытывая благодарность к дереву за поддержку. В данный момент я почти ненавидела себя. Мои подруги были правы. Я не должна была приезжать. Это эгоистично и лицемерно. Я не имею права находиться среди скорбящих людей, которые любили Брэда и Александру, печалились об их кончине, вознося молитвы о здравии их чудесного сына. Я была влюблена в совершенно другого Брэда, я никогда не знала его по-настоящему.

Меня знобило, несмотря на приятный ветерок и теплый день. Я запахнула куртку и сконцентрировалась на том, чтобы стоять прямо и не привлекать к себе внимание. Священник дал слово человеку по имени Макс.

– Мне было пять лет, когда я впервые увидел Брэда Макинтайра. – Спокойный и мягкий мужской голос пронесся над толпой.

Я удивленно посмотрела на этого человека. Я узнал голос. Я целую неделю слушала его по телевизору. Мужчина держал себя в руках, был серьезен и спокоен.

– Я вошел в дом, прижимая к себе плюшевого медведя, который всегда был со мной. Брэд подошел ко мне и сказал: «Привет». Он дотронулся до мордочки медведя, у того не хватало одного глаза. «Я могу это исправить», – просто сказал он. И с тех самых пор он всю жизнь помогал мне – таким человеком был Брэд Макинтайр.

Макс продолжал говорить, но я почти не слушала его – меня душили слезы. Я украдкой вытерала их ладонью.

– Я любил своего брата, – сказал Макс, подводя итог. – И всегда буду его любить.

Своего брата? Высморкавшись в уже окончательно промокшую салфетку, я подняла голову. Брэд ничего не рассказывал мне про брата. И почему они впервые встретились, когда Максу было пять? Брэд ничего мне не рассказывал о своей жизни. Я думала, что знаю всё, что нужно знать, но ошибалась.

Брэд и Александра не брали паузы в отношениях. Они были обычными супругами, у них имелся ребенок и, вероятно, они ждали еще одного. Брэд мне постоянно врал, его жизнь была для меня тайной. Я ничего для него не значила. Как я могла быть такой дурой?

Служба окончилась. Все стали расходиться, тихо переговариваясь и вытирая глаза. Я шла с потоком людей, ноги у меня подкашивались, и я чувствовала, что могу грохнуться в любую минуту. К счастью, я заметила деревянную скамейку неподалёку и направилась к ней.

Практически упав на нее, я закрыла глаза. У меня кружилась голова. Я попробовала представить какими были для Брэда и Александры их последние ужасаные минуты. Дом дрожит, стены рушатся, и они понимают, что не могут ничего с этим сделать. Шум. Пыль. Темнота. Паника. Смертельный ужас, который Брэд и его жена чувствовали за своего сына и за еще не родившегося малыша. Александру нашли рядом с Диланом. Брэд лежал в отдалении. Он погиб, пытаясь позвать на помощь? Или пытался вытащить их сам? Я снова заплакала и достала из сумки еще одну салфетку.

– Вам нехорошо?

Это был Макс. Брат моего Брэда, о котором я не знала. Было сложно сказать, старше он или младше Брэда, потому что горе исказило его лицо.

– Минутная слабость, – сказала я. – Сейчас всё пройдет…

– Это тяжело для всех. – Макс утешал меня, хотя, по-хорошему, это я должна была принести ему свои соболезнования. – Вы подруга Али? Или Брэда?

– Я… Коллега по работе Брэда, – ответила я.

– Он был прекрасным врачом.

– Да, – сказала я. – Превосходным.

– Спасибо, что приехали. – Глаза у Макса были серые и очень несчастные. – Очень вам благодарен.

– Я должна была приехать.

Он кивнул. Мне на секунду показалось, что Макс хочет еще что-то добавить, но он заметил на дорожке мужчину в черном костюме, быстро попрощался и направился к нему. Высокий и поджарый, он произвел на меня хорошее впечатление и своим сочувствием вывел меня из моего полубезумного состояния. Я понемногу пришла в себя.

Крематорий я покинула только двадцать минут спустя. Следующий поезд до Дублина должен был быть через час, но я взяла такси до станции и пила водянистый кофе, ожидая его. Написала Клео и Сирше, что я еду обратно, и всё обошлось без происшествий.

Но я и не достигла того, чего хотела.

Попрощаться.

Почувствовать облегчение.

Перепрыгнуть через злость, непонимание и депрессию сразу к принятию события.

Я всё еще боролась за то, чтобы понять – Брэда больше нет в моей жизни. И никогда не будет.

И не знала, смогу ли это принять сердцем.

* * *

На этот раз из воспоминаний меня выдернул грохот на первом этаже. Я напомнила себе, что дверь я закрыла, а на окнах – решетки, так что в доме никого быть не может. Однако решеток не было на окнах спален, вспомнила я, и вскочила с постели. Кто-то мог залезть на второй этаж? Одному богу ведомо, что за злая силу действует в доме.

Я выглянула в окно одним глазком. Ничего не было видно.

Босиком я прокралась на первый этаж, держа шлепки в руках. Я всегда скептически относилась к тому, как женщины в кино идут узнавать причину подозрительных звуков. Кричала им, чтобы закрылись в спальне или позвали на помощь, позвонив по телефону. Но на двери моей спальной комнаты не было замка, а телефон я оставила на кухне заряжаться.

Я задержала дыхание, когда спустилась с последней ступеньки. Тишина. Если в дом залезли мародеры, то мародерствуют они как-то очень тихо. Я осторожно пробралась на кухню и сразу же увидела, что именно меня напугало. Мой телефон валялся на полу. Очевидно, он упал со стола на плитку, это и был звук удара, который я услышала. Я подняла его, надеясь, что экран чудом не разбился.

По корпусу пробежала трещина, но телефон работал. Я огляделась. Всё остальное было на своих местах, а дверь закрыта на замок. Я в полном одиночестве и никаких грабителей. Но кто – или что – тогда уронил телефон? Это дух доньи Кармен возмущен тем, что какая-то нахальная женщина живет в ее доме? Или это Брэд пытается связаться со мной, чтобы объяснить, почему всё случилось так, как случилось?

– Ты сходишь с ума, – пробормотала я, остановившись в центре кухни. – Ты же знаешь, что это бред. Вот ты и подвела себя к самому краю.

Уголком глаза я заметила какое-то мимолетное движение и услышала, что кто-то как будто скребется. Я подошла к коробке для мусора и заглянула в нее. Наглые глаза с янтарным блеском, не мигая, смотрели на меня в ответ. Серебристый котька свернулся внутри, решив, что газеты идеально подойдут для лежания.

– Снова ты! – воскликнула я. – Хочешь довести меня до сердечного приступа, негодяй?

Пушистик зевнул.

– Ты призрак или настоящий? – спросила я.

Он начал облизывать лапу и умываться.

– Жаль, я не знаю твоего имени.

Кот покончил с гигиеническими процедурами, потянулся, а затем снова свернулся клубочком.

– Ты, наверное, только по-испански понимаешь?

Он закрыл глаза.

– Ты тут живешь? – не отставала я.

Мышелов не обращал на меня ни малейшего внимания.

Но он определенно чувствовал себя тут хозяином.

* * *

Наглый котяра дрых в коробке, а я заканчивала уборку кухни. Он не открыл глаза, даже когда я случайно уронила на него использованное кухонное полотенце – перевернулся на другой бок и даже глаз не открыл. Живое существо в доме сильно меняло атмосферу. Я себя чувствовала тоже по-другому. Мне стало не так одиноко, как раньше. И как-то спокойнее.

И еще я почувствовала голод. Я не думала, что сегодня снова проголодаюсь, уж точно не после пирога и утреннего кофе. Понимаю, это нельзя назвать полноценным приемом пищи или здоровой едой, но я чувствовала себя такой сытой после этого, что была уверена – этого мне хватит с лихвой. Так бы и было, будь я в Дублине. Но здесь всё по-другому.

Несмотря на то, что я только что оттерла газовую плиту до блеска, я взяла сковородку, добавила масла и нарезала куриную грудку, которую купила ранее. Положила салатный микс и томаты в ярко-синию тарелку из кухонного шкафа, а затем наполнила бокал вином, которое купила в магазине в последний момент. Оно остывало в холодильнике с того самого момента, как я пришла домой. Я не собиралась пить его сегодня. Я купила вино на всякий случай, сама толком не понимая, каким может быть этот «всякий случай».

Я принесла телефон и маленькие беспроводные колонки с собой на веранду за домом, поставила там на каменный столик. Я включила один из своих любимых плейлистов, притащила бокал вина, жареную курятину, салат и огромную подушку. Подушку я взяла, потому что сесть можно было только на неудобную каменную скамейку, я не могла представить, что смогу просидеть на холодном камне хоть сколько-нибудь.

Музыка успокаивала. Вино было терпким на вкус. А салат и курица – вкусными. Томаты – сладкие, сочные, а курица – с насыщенным вкусом и ароматом. Я была удивлена. Я не только не повариха, я не очень-то и гурман. Сказать по правде, я воспринимаю еду как топливо. Какое-то топливо лучше другого (мое пристрастие к конфеткам «Maltesers» граничит с безумием), но я не тот человек, который будет восторгаться едой. И все же эта одинокая трапеза – под солнцем в совершенно незнакомом мне месте – была одной из лучших в моей жизни.

Как здо́рово было бы оказаться здесь с Брэдом! Разделить этот момент с ним было бы волшебно. Ну, вот! Опять мысли о Брэде. Непозволительно думать о нем. Непозволительно скучать по нему. Я не должна была с ним встретиться. Я не должна была его полюбить.

Он любил свою жену, а я была всего лишь случайной «другой женщиной».