Читать книгу Метро 2035: Питер. Битва близнецов - Шимун Врочек - Страница 5

1. Юра

Голос за дверью принадлежал на самом деле… вот этому типу. Юра прищурился, разглядывая незнакомца. Изображение стало четче. Зрение у него давно садилось, местный врач объяснил, что это из-за недостатка витаминов и плохого освещения. И конечно… Тут Юра вздохнул… «Из-за дурной наследственности».

Незнакомец был в химзащите, но не простой, а дорогой, офицерской. Замотана скотчем на запястьях и лодыжках, везде надписи, как у сталкеров Обводного. Юра тоже раньше хотел стать сталкером. У сталкеров интересная жизнь, героическая. Но – не судьба. Родители против, да и здоровье…

Незнакомец сидел, прислонившись спиной к двери. Лицо мокрое от пота, голова выбрита налысо. Потеки грязи. На коленях скинхеда нож со следами крови. Юра вздрогнул. «Вот это ножище! Мне бы такой».

Юра помедлил, потом спросил:

– Вы сталкер?

Незнакомец не сразу понял вопрос. Он поднял голову и посмотрел на Юру. У незваного гостя – голубые глаза. Аж хочется прищуриться, настолько они яркие, словно против источника света стоишь. Юра прищурился.

– Что? – сказал гость.

– Вы сталкер?

Незнакомец задумался.

– Скорее уж диггер.

Юра помедлил. Ему не нравилось слово… какое-то… ершистое? Злое.

– Кто это?

Гость усмехнулся.

– Не важно. Спасибо, что впустил, парень. Я уж думал, меня там сожрут. Знаешь, а давай я тебе кое-что подарю… на память…

Гость тщательно вытер нож и вложил в ножны на бедре. Поднялся на ноги. Потянулся рукой назад, за спину, пошарил. Кивнул Юре:

– Помоги снять рюкзак.

«Хорошая шутка». Юра не двинулся с места. Над ним часто подшучивали, и сейчас он точно не попадется. Юра поднял брови.

Зато, помедлив, спросил:

– Какой рюкзак?

Пауза. Незнакомец остановился. Лицо удивленное.

– Что значит какой?

Гость быстро пошарил за спиной, но так и не нашел рюкзака. Только обрывки лямок. Собаки выпотрошили его рюкзак, сообразил Юра. Вот же судьба.

Незнакомец несколько секунд молчал, переваривая эту новость, затем в сердцах бросил на пол остатки рюкзака.

– Вот фак! – сказал он. И вдруг засмеялся. – Все, что нажил, сука, непосильным трудом. Три кожаных куртки, три портсигара…

Юра нахмурился. «Какой-то псих».

– Зачем вам три куртки?

Гость мотнул головой.

– Забудь.

Юра оглядел забрызганного кровью незнакомца. «Зачем он сюда пришел, к нам?» На мгновение ему показалось, что с приходом гостя в веншахте стало холоднее, словно потянуло в спину сквозняком. Юра повел лопатками.

– Вам нужно помыться, – сказал он.

Гость хмыкнул. Похоже, ему все казалось смешным. Его ярко-голубые глаза смотрели на Юру задумчиво, с иронией.

– Помыться? – протянул гость. – В последний раз такое предложила моя жена. И потом залезла ко мне в душ… Надеюсь, ты такого не повторишь. Верно?

Юра от удивления открыл рот. «Чего?!» Он показал на железную кювету со стоком и ржавую лейку от душа.

– Дезинфекция, – сказал Юра. – Положено.

– Давай, раз положено. – Гость поднялся на ноги, с сожалением натянул противогаз, застегнул химзу, встал в кювету. Юра начал одной рукой качать насос, другой держал лейку душа, а гость медленно поворачивался под струями ржавой, дурно пахнущей воды.

– О, тепленькая пошла! – обрадовался он в какой-то момент. Юра мысленно покрутил пальцем у виска. Опять эти старперы со своими шутками из прошлого. Хотя этот вроде не сильно старый.

Когда с радиактивной пылью было покончено, гость с наслаждением стащил противогаз, стряхнул воду и начал расстегивать мокрую химзу, с треском растягивая и отдирая прозрачные полосы скотча. Пока он разоблачался, Юра прислушался. За стенами вентиляционного киоска все затихло, но тревога не отпускала.

Гость засмеялся. Хлопнул Юру по плечу.

– Веди меня к своим старшим, средним, не знаю, кто здесь главный. Хотя подожди. – Он посмотрел на Юру внимательно. – Тебя как зовут, парень?

Юра открыл рот, закрыл. Как большая рыба.

– Юра, – сказал он. – Юра Лейкин.

– Дуралейкин? – переспросил гость, тут же спохватился: – Извини, брат. Извини.

Юра моргнул. От незаслуженной обиды горело в груди. Гость помедлил.

– Меня Убер, – сказал он.

Юра моргнул.

– Как?

– Уберфюрер.

Для Юры это звучало как «ключ разводной на двенадцать». Юра, подумав еще, серьезно спросил:

– Это должно что-то означать?

Человек, назвавшийся «Убером», махнул рукой:

– Ни черта это не значит. Слушай, брат Юра, а что тут…

Его прервал долгий чудовищный крик. Гость вздрогнул от неожиданности и замолчал. Юра поежился. Насколько он привычный, а все равно каждый раз мороз по коже. Бррр. И ведь все душу вынет, сволочь.

Гость насторожился, огляделся, прислушиваясь. Лицо внимательное, черты лица заострились.

Чудовищный крик то затихал, то становился громче – но все длился и длился. Это было похоже одновременно на плач ребенка и вопль боли тысячи людей. И победный крик обезумевшего от крови птеродонта.

Гость покрутил головой. Глаза холодные, прищуренные.

«Глаза убийцы», – подумал Юра. По спине пополз холодок. Но в следующее мгновение он отогнал эту мысль.

2. Крик чудовища

Крик оборвался. Но еще несколько секунд казалось, что он продолжает звучать – колеблется чем-то вроде эха в натянутых, как струна, нервных волокнах.

«Что, черт побери, это было?» – подумал Убер.

Он выпрямился, посмотрел на Юру. Парень заметно занервничал, отводил глаза. Убер оглядел его с интересом. Русский или белорус, может быть. Лет шестнадцать, возможно, чуть больше. Шатен, сложение довольно хлипкое, но это может пройти с возрастом. Вдруг он вообще квадратом будет. Взгляд слегка близорукий. А вот это в условиях метро редко проходит. Вид у парня недовольный. Тонкие черты лица. Несколько прыщей украшают высокий лоб. «Как тебя там? Юра, кажется? – подумал Убер. – Дуралейкин… Черт, вот же сочетание имени-фамилии. Не хочешь, а оговоришься».

Юра наконец грубо сказал:

– Чего?!

Убер почесал затылок, затем лоб. Затем опять затылок. Легкий массаж затылочной области всегда помогал ему соображать.

– Что это было? – спросил он наконец.

– Не знаю, – сказал Юра.

Убер усмехнулся. Ну, конечно, конечно…

– Серьезно?

– Да, а что? – с вызовом спросил Юра. Уши у него покраснели.

«А парень-то совсем не умеет врать».

Убер хмыкнул.

– Я же вижу, что ты врешь.

– Вру и вру, тебе-то какое дело? – сказал Юра. – Станция не твоя.

Убер засмеялся.

– Что смешного?!

– У тебя уши горят, брат Юра. Чувствуешь запах? Будь на тебе противогаз, уже резина бы оплавилась. Ладно, не хочешь, не отвечай. Ты прав, станция не моя. Да мне и неинтересно, в общем… – Убер пожал плечами.

Скинхед отвернулся, сунул «химзу» в мешок для санитарной обработки. За спиной – молчание. Убер закинул наживку и ждал. Он стянул шнурки мешка, обмотал вокруг горлышка и затянул.

Юра заговорил, нехотя и сквозь зубы, как под пыткой:

– Это туннели стонут.

Убер быстро повернулся. Поднял брови.

– Правда?

Юра кивнул.

Убер опустил мешок на пол. Задумчиво погладил кончиками пальцев шрам над бровью.

– Как трогательно, – сказал он. – Как, не побоюсь этого слова, поэтично.

Юра замолчал. Насупился и закрылся. «Ну, чтоб тебя».

– Обиделся, что ли?

Молчание. «Вот черт. Это ведь почти ребенок».

Убер заговорил серьезно и мягко:

– Извини, брат Юра. Все нормально. Это твой монастырь. И твои правила.

– Мой – что? – Парень поднял голову, в глазах плеснулось недоумение.

Убер тяжело вздохнул. «Боже, мы теряем культуру».

– Станция твоя.

3. Телефон Бога

Считается, что телефон Бога – белый, но Мика во сне всегда видит серый.

Она открывает дверь и входит в комнату. В комнате стоит обшарпанный деревянный стол, отделанный желтым шпоном, на столе – серый, тусклый от осевшей на нем пыли, телефон. С витым длинным проводом. Совершенно допотопный телефон.

Девочка снимает трубку. И очень осторожно прикладывает к уху. Мика однажды видела, как это делал Мэр, такое простое движение. Почти как почесать руку или нос. Нос у Мики почему-то всегда чешется.

В трубке – тишина. А потом, если прислушаться – словно где-то далеко звучат гудки.

– Алло? – говорит Мика далеким гудкам.

В трубке – тишина. И легкое электрическое гудение на грани слышимости.

Мика повторяет:

– Алло? Алло!

Тишина.

Мика, уже в отчаянии, кричит в трубку:

– Алло, меня кто-нибудь слышит?!

Тишина.

4. Мортусы

Убер прислушался. Снизу, из туннеля доносились металлические удары, далекий перестук колес. Звуки приближались.

– Что это? – Убер посмотрел на Юру. Тот пожал плечами.

– А! Это мортусы.

Скинхед закинул на плечо баул с химзой и дробовик, подошел к люку. С вентиляционными шахтами в Питере всегда засада – метро очень глубокое, до туннеля и станции вниз пятьдесят метров, а то и все сто. И спускаться обычно приходится по ветхой ржавой лестнице. Здесь метров шестьдесят, наверное.

«Ох, грехи наши тяжкие», как говаривала бабушка Убера. Откуда-то сверху капала вода.

Убер вздохнул. Ну, с богом. Потянулся и взялся ладонями за мокрый металл лестницы, встал на ступеньку, затем на следующую. Под ним была гулкая пустота. Чудовищный колодец.

«Ух, высоко».

Когда спускаешься в темноте, появляется ощущение – лестница бесконечная, внизу ад и что-то жуткое, страшное и, блин, соскользнет рука и все, отлетался. Убер усилием воли вернул себе ощущение высоты и продолжил спуск.

В какой-то момент ему снова показалось, что это будет длиться вечно. Это его, Убера, персональный ад. Он усмехнулся. Что он будет спускаться и спускаться вечно, а внизу его ждет то чудовище, что кричало. Убера передернуло. Чего только не придумаешь в темноте… Бред какой-то.

Скоро он подумал, что сдохнет. Ржавая лестница скрипела под его весом и покачивалась. Убер мерно спускался.

Лестница наконец закончилась. Убер ударился пяткой в землю, помедлил – кажется, все, и поставил на пол вторую ногу. Здесь, в тамбуре вентшахты – глубокая темнота. Скинхед вынул из поясной сумки и включил фонарь. «Хоть это у меня осталось». Щелк – и луч света вырвался в подземную темноту, осветил ржавеющую вентиляционную установку. Убер пошел вперед – вот огромный вентилятор, тоже ржавый, в слое пыли, он перекрывает туннель; левее вентилятора, в перегородке – ход. Убер пригнулся, протиснулся в узкую дверь.

Вскоре он вышел из ВШ, спустился вниз, к путевому туннелю. Луч фонаря пробежал по заросшим пылью тюбингам. Звук приближался. Действительно, вскоре из темноты туннеля выехала дрезина мортусов. Катки скрежетали по ржавым рельсам. Путевой фонарь светил тускло и слабо.

Убер вгляделся.

На прицепной платформе лежали два брезентовых свертка, по форме – человеческие тела.

Мортусы были в серых брезентовых плащах с капюшонами, закрывающими головы, в белых масках на лицах. Фонарь горел на носу дрезины, освещая неровным подрагивающим светом отрезок туннеля. Батарея у них садится, подумал скинхед. Понятно.

Дрезина медленно приближалась.

Убер почесал затылок. Потом сделал два шага и остановился на рельсах. Прикрыл глаза от света рукой. Дрезина катилась. Свет фонаря уткнулся в Убера. Высокий силуэт скинхеда бросил длинную мощную тень в глубину туннеля. Чей-то голос сказал: «Что за?..»

Скрежет тормозов. Дрезина нехотя замедлилась. Убер выпрямился. Дрезина докатилась и окончательно остановилась сантиметрах в тридцати от его ног.

Мортусов было двое. Младший держал рукоять тормоза, старший почти дремал, сидя на носу. Нахохлился, как брезентовый воробей.

– Кхм, – сказал Убер. Эхо подхватило и откашлялось вдалеке. Младший мортус смотрел на него с раздражением.

Старший поднял голову.

– Чего тебе?

Голос звучал глухо и отдаленно.

– Уважаемый, вы до станции? – сказал Убер.

Мортус глянул на него быстро, словно полоснул взглядом, нехотя кивнул:

– Да.

Убер почесал затылок. Отношения с мортусами у него всегда были своеобразные.

– А эти – не от чумы померли, случайно?

Брови мортуса поползли вверх.

– А тебе какое дело? – Мортус стянул маску с лица, с наслаждением почесал круглый нос. – От пули.

Убер развеселился.

– А, отлично!

– Что отлично? – не понял мортус. Покрутил головой.

Убер вместо ответа широко и зловеще улыбнулся, показав отсутствующий зуб в ровном белом ряду.

– Шеф, подбрось до станции. Два счетчика!

– Чего?

5. Станция

Дрезина скрипнула и начала тормозить. Заунывный скрежет металла, искры. Убер спрыгнул на ходу, пробежал несколько шагов. Боль пронзила левую ногу, словно внутри нее выросло электрическое дерево… О черт. Он остановился. Похоже, там, наверху, он не только расстрелял все патроны и потерял рюкзак, но и повредил ногу. Убер поморщился, растер колено. Растяжение, что ли?

– Что с тобой, парень? – спросил старший мортус.

Убер выпрямился.

– Ерунда.

– Жить будешь? – ехидно спросил второй мортус. Убер улыбнулся ему.

– Вашими молитвами. Спасибо, что подвезли, – сказал он старшему. Тот безразлично кивнул. Дрезина проехала еще два метра, замедляя ход. Мягко толкнулась в ограничитель, чуть откатилась назад. Остановилась.

Встречающие охранники из местных пялились на Убера в упор. И почему-то молчали. Убер озадачился. Дохромал до блокпоста, забрался по лестнице. Охранники смотрели равнодушно.

– Эй, дружище, – обратился к одному из них Убер. – Кто тут главный, на станции?

Охранник молчал.

– Эй, слышишь?

– Мэр. Туда, – сказал охранник.

– Платить надо?

– Тебе? – Он словно впервые увидел Убера, задержал взгляд. – Нет.

Убер кивнул.

Так, что мы имеем. Серая станция, центрального освещения нет. Несколько световых очагов – это палатки, главная улица проходит между ними. Некоторые места просто затянуты веревками, на них висят простыни – старые, ветхие, застиранные, многие заштопаны. Тоже вариант, в принципе.

«Обводный канал». Убер покачал головой. Одна из немногих станций, где он за все эти годы ни разу не побывал.

Чем ближе к станции, тем более странно он себя чувствовал. Словно она давила на мозг, сжимала виски. Как бывает с жестокого похмелья, когда кажется, голову зажали в висках, а мозг усох и после каждого неосторожного движения колышется в черепной коробке. Еще эти мортусы…

Он покрутил головой, выкинул мортусов из головы. Крик – вот что могло быть важным. Тот, что он услышал из вентшахты. Убер размял шею, хрустнуло.

«Если бы не рюкзак… – Убер хмыкнул. – Вот идиотски получилось. У тебя нет ни черта, а ты собираешься побыть героем. Нет, не в этот раз. В этот раз я буду сдержанным и… как это слово? – Убер усмехнулся. – Благоразумным, во».

Правда, теперь нужно добираться к своим, а у него нет ни одного патрона. И придется с этим как-то разбираться. «Чертова собака в одну секунду уничтожила мое финансовое благополучие». Ха-ха. Ха-ха.

Он пошел по платформе. По опыту, сейчас ему предложат что-нибудь купить.

«А вообще странно, что с меня не взяли пошлину.

Но, может, мне сегодня везет».

Он потер ногу. Колено ныло.

– Должно же хорошим людям иногда везти? – сказал Убер вслух. Прохожий покосился на него, но ничего не сказал. Ускорил шаг.

Убер помедлил и пошел дальше.

Да обычная станция, успокойся, сказал он себе.

«Что тут может случиться?»

6. Перо ангела-2

На ладони Мики лежало перо. Черное, старое и грязное. «О боже», – подумала Нэнни. Не хватало еще заразиться и помереть тут.

Мика подняла взгляд. Глаза карие, теплые. Длинные ресницы. В глазах горит огонек.

– Это… – начала она. Нэнни раздраженно прервала:

– Да-да, я помню. Это перо ангела.

Мика кивнула. Легко и торжественно.

– Да.

«Ох уж этот ребенок, – подумала Нэнни. – Как втемяшится что в голову, не переубедить». Заговорила:

– Какой же это должен быть ангел? С черными перьями! Это какой-то совсем неправильный ангел.

«Как будто у нас есть выбор – между правильным и неправильным ангелом». Нэнни перевела взгляд на свою корзину. Вот, почти набрала. А у девчонки только половина. Все приходится делать самой, подумала она в сердцах.

– Когда он придет, – сказала Мика, – я отдам ему перо. Красивое, правда?

– Зачем ему эта ерунда?

– Как зачем? Без пера он не сможет…

– Чего? – спросила Нэнни с сарказмом. – Летать, что ли? Вот фантазерка!

Девочка словно не слышала:

– …Подняться на небо обратно.

«Ворота, – подумала Нэнни невольно. – Райские врата».

– К воротам?

Мика кивнула.

– Я так люблю ворота. – Нэнни мечтательно покачала головой. И вдруг очнулась, сообразила, что делает. «Чертова девчонка, опять меня провела». Нэнни с трудом поднялась на ноги, сердито буркнула:

– А ну, пошли быстрее!

– Нэнни? – Мика удивилась.

– Хватит уже шляться по туннелям. Обедать пора.

7. Найди мою маму

Итак, подвел итог Убер, шагая к станции от блокпоста. Ситуация следующая. Патронов нет, снаряжения нет, запасных фильтров нет. Рюкзаку каюк. Жрать нечего, работа будет или нет, неизвестно. Ситуация просто мечта.

Станция чужая, незнакомая, на другом конце метро. Дальше на юг – только Кладбище. «А пацаны ждут меня на “Садовой”. – Убер покачал головой. – Хотя, может, я здесь найду кого из знакомых. А если нет… Придется что-нибудь придумать, и срочно. Впрочем, бывало и хуже. Живой, здоровый, и ладно».

Ноги ступали бодро и упруго, даже колено почти перестало болеть. Все-таки хорошо быть живым, подумал Убер. Главное, держаться подальше от неприятностей, и все будет отлично. Как он обещал Седому.

Станция «Обводный канал» – пилонная, глубокого залегания, центральный зал такой же длины, как и путевые туннели. Свободного пространства хватает. Убер шел и привычно отмечал детали.

Два путевых туннеля – частично используются как ферма и жилье. А центральная часть платформы заселена, и плотно.

В конце платформы, у барельефа с фотографией, располагался небольшой рыночек. Даже отсюда Убер слышал гул голосов и радостный шум торговли.

Металлические фермы – на них висят полотнища, отделяя жилые помещения по бокам платформы, так что для главной улицы остается широкая прямая полоса. Обводный проспект прямо-таки, подумал Убер.

За световыми карнизами прятались фонари. Приглушенный электрический свет ласкал глаза. Особенно после этого моря расплавленного солнца наверху.

Людей на станции в этот час немного. Местные оглядывались на Убера, видимо, чужие сюда заглядывали не слишком часто.

Убер дошел до палатки с вывеской «Спятивший краб». «Похоже, я знаю, где у них можно пожрать и выпить, – подумал Убер. – Осталось выяснить, дают ли они кредит». Повернулся…

– Ох! – произнес детский голос.

Убер остановился.

– Смотри, куда прешь, лысый! – Недовольный женский голос.

Перед ним были двое. Пожилая женщина с усталым, недовольным лицом, в красной вязаной кофте, и маленькая девочка в желто-голубой кофточке и смешном платье. Темные волосы заплетены в косички. У женщины в руках была корзина. Корзина девочки лежала на полу, пять или шесть грибов расспытались по мрамору.

– Сорри, – сказал Убер. Кажется, он задел девочку, когда поворачивался. – Прошу прощения, о прекраснейшая. Моя вина.

Женщина смотрела на него сурово, Убер даже на мгновение смутился. Словно он когда-то с ней крутил роман, все было прекрасно, пока он однажды не сбежал ночью безо всяких объяснений. Женщины часто так смотрели на Убера. Скинхед наклонился, подобрал вылетевшие грибы, положил в корзину девочке.

Выпрямился.

– Думаю, мне стоит проследовать в заданном направлении, – сказал он. – Так?

– Иди-иди, – сказала женщина.

– Ну, я ж не червонец, чтобы всем нравиться.

Убер усмехнулся, подмигнул девочке.

Та смотрела на него пристально. «Какая странная маленькая девочка, – подумал Убер. – Взгляд, как у пассажира ”Титаника”».

– Что? – спросил Убер. Девочка смотрела на него не отрываясь. Карие глаза, длинные ресницы.

– Ты пришел, – сказала она.

Убер подождал продолжения. Но девочка, похоже, сказала все, что собиралась. Скинхед почесал затылок. «Говорит так, словно меня знает».

– Привет, странная девочка. Да, я пришел. Неужели меня здесь ждали? – Убера вдруг осенило, он внимательно вгляделся в лицо девочки. Что-то в ее чертах было знакомое, возможно, даже родное. «Неужели этот момент настал?» – подумал Убер. Как говорил один его старый друг: пора приглядываться, может, где-то уже бегают маленькие «уберы»? – Хмм. Может быть, я знаю твою маму?

Девочка покачала головой.

– Это вряд ли. Думаю, она умерла.

«Вот блин».

– Умерла? Когда?

Девочка пожала плечами:

– Не могу сказать точно. Но я очень давно ее не видела. Если десять дней означает смерть, значит, моя мама умерла три раза назад.

Убер моргнул. По затылку пробежал озноб.

– Однако. – Он сел на корточки, чтобы быть одного роста с девочкой. Но все равно оказался ее выше. – Мне очень жаль, сестренка, – произнес он мягко.

Девочка посмотрела ему в глаза.

– Найди мою маму.

Черт. Убер моргнул от неожиданности.

– Но…

Такого предложения он не ожидал. Может, она ненормальная? Убер вгляделся. Да нет, прекрасная девочка. Просто – это горе. Горе часто делает людей прямолинейными.

– Но зачем, если она умерла?

Девочка кивнула.

– Я понимаю, что она умерла. Но вдруг… – Она помедлила. – Вдруг я ошибаюсь?! Я же могу ошибаться, правда? Ведь мне всего шесть лет.

Молчание. Женщина только вздохнула. «Тридцать дней назад?» – подумал Убер. Ох, это вряд ли.

Убер сказал мягко:

– Это было бы хорошо, сестренка. Но в последнее время я мало верю в счастливые случайности.

Девочка вздохнула. Он встал и выпрямился в полный рост. Посмотрел на нее сверху вниз.

– Прости, сестренка.

Девочка задрала голову.

– Ты придешь ко мне в гости? – спросила она.

Убер помедлил. Склонил голову на плечо.

– Хмм. Хороший вопрос. Как тебя зовут, странная маленькая девочка?

Девочка засмеялась. Круглая рожица, ямочки на щеках. Симпатяга, когда не выглядит, как потерпевшая кораблекрушение.

– Мика, – сказала девочка. – А тебя?

Скинхед улыбнулся.

– Убер.

Мика задумчиво почесала короткий нос.

– Что это значит?

Убер задумался. Сначала он хотел ответить шутливо, как Юре, но передумал. Девочка по имени Мика заслуживала совершенно серьезного ответа.

– Тот, кто находится на самом верху, – сказал он наконец. – И смотрит вниз, чтобы все было в порядке.

Он буквально перевел с немецкого свое прозвище. Убер-фюрер означает «над-вождь». Можно, конечно, было бы сказать «тот, кто властвует над всеми вождями», но это было бы нескромно. Да, точно, нескромно. Когда-то Уберфюрером его прозвали злейшие враги – вкладывая в это прозвище издевку и презрение. А он сделал из этого прозвища знамя. Убер усмехнулся. Хорошие были времена.

Услышав это, Мика замерла. Глаза вдруг вспыхнули:

– Ты… я знаю, кто ты!

«Черт, что я такого сказал?»

Убер моргнул.

– Прости, мне надо идти. Пока, странная маленькая девочка.

Он махнул рукой и пошел. Дел еще непроворот.

Мика крикнула вдогонку:

– Ангел!

Женщина шикнула на девочку:

– Мика! Как не стыдно!

Убер замер. «Ангел?» Он почесал затылок, виновато усмехнулся. «Если бы». Повернулся к девочке:

– Что? Как ты меня назвала?

Мика вдруг закричала:

– Так ты придешь в гости?

Убер засмеялся. Вот женщины. Никогда не отступают.

– Хорошо.

Мика очень серьезно кивнула:

– Обещаешь?

– Да.

Женщина заворчала. Кто она ей, бабушка?

– Оставь человека в покое! Простите ее, она назойливое дитя.

Убер усмехнулся.

– Я тоже.

– Что? – Женщина недоуменно подняла брови.

– Я тоже весьма назойливое дитя. Не обращайте внимания, я шучу.

Женщина осталась стоять с открытым ртом. Убер помахал ей и девочке, повернулся, закинул баул с вещами на плечо и пошел.

* * *

Нэнни посмотрела, как он уходит, повернулась к Мике. Нахмурилась, покачала головой.

– Ты чего привязалась к этому головорезу? Он же страшный, как убийца какой-то. У меня аж мурашки по всей руке от его взгляда. Вылупит голубые глазищи и смотрит.

Мика почесала руку, затем затылок. Прикусила губу.

– Мика! – прикрикнула Нэнни.

– Он сам сказал, – произнесла Мика торжественно. Посмотрела Нэнни в глаза. – Он тот, кто смотрит сверху.

Нэнни вдруг сообразила. «О, только не это».

– О нет.

– Ангел, – сказала Мика.

Нэнни вздохнула. Зная характер Мики, можно даже не пытаться. Переубедить упрямую девчонку невозможно.

– О боже, – сказала Нэнни. – Боже, боже. Мне нужно выпить… чаю. Мика, хочешь чаю? – Она на секунду отвлеклась. – Вкусного… Когда ж это мучение закончится? За что мне это?!