Читать книгу Вся правда о её муже - Шпилька С.В. - Страница 5

Катя оказалась особой ветреной, мама была права. Прошел всего один учебный год, а она уже дважды успела влюбиться. Слава богу, мама этого не знает, и папа тоже. Ночью поняла, что не спросила его адреса. Записывать номер телефона даже не думала, звонки туда встанут ей «в копеечку», а стипендия у неё крошечная. Он тоже молодец, контактов не оставил, не хватило времени. Поезд только вначале еле тащился, а потом как постучал по шпалам.

Лето приближалось. Катя все еще планировала провести его на море, выбирала в Сочи или в Адлер. Адлер получится дешевле, а еще лучше в Кудепсту, море совсем близко и целый туристический городок отстроен, там ей точно будет не скучно. Лена собиралась ехать с ней, а от Ромы не было ни одной весточки.

Однажды вечером она набрала Артема.

– Привет, Тем, еще не спишь?

– Привет, Кать, полседьмого, але!

– Ну да, ступила.

– Ты что-то хотела?

Его голос был совсем холодный, безучастный. «Что ты хотела?». Непривычно как-то. Говорить сразу правду было стыдно, она начала издалека.

– Да ничего такого, Тем, просто спросить как дела.

– Нормально, а у тебя?

– Тоже. Как проводите время? Клубы, дачи или за учебой?

– Проводите? Кать, давно мы перешли на «вы», или ты имела в виду кого-то конкретного?

С испугу она загоготала в трубку что-то невнятное, рассмеялась и продолжила, только когда смогла успокоиться.

– Ну, вы же с Ромкой твоим закадычные друзья, не расстаетесь или как? Он в городе или уже свинтил к своим?

– Свинтил. Это ты и сама знаешь. Звонил он мне, извинялся за тебя. Так вы теперь вместе?

– Мы вместе?! – повторила она севшим голосом, комната перед глазами качнулась маятником.

– Поздравляю! – Ричард ставит точку в разговоре и вешает трубку.

После этого звонка их связь с Артемом обрывается на долгие годы. Они больше не созваниваются, он не помогает Кате с учебой.

Две недели лета Катя проводит на Черном море вместе с Олей и ее бой-френдом. Они добираются поездом, прямо там находят и снимают частный домик, комнаты одна над другой. Хозяйка армянка по имени Наира живет с ними. Она все время что-то готовит, а по вечерам курит кальян на внутреннем дворике и травит байки. Молодежь не против ее историй, они дружно пьют местное вино на разлив, жарят мясо и баклажаны на мангале и смеются. Оля с Сашиком все время обжимаются, подолгу целуются, а Катя ходит особняком и сильно тоскует по Роме. Представляет, как хорошо ему было бы в Кудепсте.

Остаток лета проходит в Москве. Общежитие полупустое, все разъехались по домам, а Катю туда совсем не тянет. В детстве их квартира казалась просторной и светлой, обои с мамой не так давно переклеивали, папа подкрасил потолок и батареи. Мебель стоит все та же. Угловатая стенка с сервантом, квадратные советские шкафы, вместо нормальных кроватей у них раскладные диваны. На стене все еще висит ковер с ромбом, никак не заставить предков снять его, любые уговоры без толку. По правде, все это ей осточертело.

В Москве все по-другому, Модерн, Прованс, хай-тек. Но сколько не объясняй, родители Катю не понимают, для них она полная дура, что уехала. Но это не смертельно, они уверены, что когда-нибудь дочь поумнеет и всё поймет. Еще потянет домой. Что вряд ли. Кате в это верится слабо. Родителей она не слушает, от советов отплевывается и первая обрывает звонки.

Южный загар замечают прохожие. Он Кате очень идет, она посвежела и, как сказала бы её бабушка, полностью расцвела. Волосы выгорели и стали совсем светлыми, новое ярко-желтое платье, которое она притащила с моря, сидит идеально. Мужчины, даже женатые, сворачивают шеи. Дважды за эти недели прямо на улице к ней приставали фотографы и трижды менеджеры каких-то модельных агентств. Ну, неужели им больше нечем заняться?

Она скучала, лето заканчивалось. К сентябрю народ стал подтягиваться, вернулась и Ольга. Тренировки и учеба продолжились, Катя стала делать успехи. Зимнюю сессию сдала в срок. Были четыре тройки, мама сильно расстроилась, а папа её поддержал. «В кого ей иметь мозги, – справедливо перебил он маму, – в тебя продавщицу лифчиков или в меня слесаря?». С учебой родители от Кати отстали, тем более, что она исправно заваливала их медалями. То второе место займет, то первое. Она старалась, не пропускала ни одной тренировки, выкладывалась до последнего.

С деканом кафедры перешли на «ты». Еще бы, ведь институт теперь входит в тройку лидеров по региону! Раньше они отставал именно в плавании. Ромку Катя больше не видела и ничего о нем не слышала, а Ричарду звонить не хватало наглости.

А однажды, все круто изменилось. Это случилось ранней весной. Оля ввалилась в Катину комнату и завизжала как ненормальная. Кто-то ждал Катю в фойе общежития. – «Красавчик, глаз не оторвать! Нет, Катьк, я все понимаю, ты у нас тихушница и все такое, но про него то могла рассказать или как?! Я же обидеться могу. Ладно, времени все равно уже нет, ты давай греби к своему кавалеру, он такой букет тебе припер, вся общага завидует. Чайные розы, штук сто не меньше. Ты что прямо так собралась идти? Юбку покороче надо, хвост распусти, а он пусть еще минуту потопчется. Вообще, на будущее запомни подруга! Чем больше мужики нас ждут, тем сильнее любят, уяснила?!».

К Оле доверие было стопроцентное, у нее в отличие от них с Ленкой опыт был. Кто ждет внизу, Катя ни на секунду не сомневалась. Надела то желтое платье, на улице май, холодновато для него, но ради любимого она потерпит. Колготы в цвет кожи, голубые туфли на каблуке и сумочка Дюймовочки. Ленка на нее наорала, мол «С ума что ли сошла! Задницу продует!» и сунула свой безумно модный тогда кардиган с крупными деревянными пуговицами. Жутко дорогой, между прочим. Расцеловались с девчонками, а на следующий день Катя вывалила на стол коробку Коркунов.

Взгляд у Ромки был смущенный, ну, и плевать, зато у нее счастливый! Катя подбежала и обняла его. Какие приличия? Все потом. Она сильно соскучилась, она не видела этого человека почти год, она почти сошла с ума. Кстати, в букете было всего девять роз.

После нескольких минут молчания (они не могли насмотреться друг на друга, оба повзрослевшие за год), ребята выбрались на улицу. Время было послеобеденное, спокойное. Столица сбавила шаг, призадумалась, небо над городом расчистилось, засияло, в кустах зрели почки, вокруг зеленело. Май дурманил птичьим пением, запахами, влажной землей и торчащей из нее травой. Она взглянула на Ромку и поняла, что этой весной тоски не будет и авитаминоза тоже.

Спустились в метро. Не сговариваясь, поехали в центр гулять по Александровскому парку, посматривать друг на друга и много-много мечтать. Пока ты молод, мечтать можно бесконечно. Напились обжигающего чая из ларька, наелись крученых кренделей и сдобных пышек, на рестораны денег у них не было. Находились по Москве, намерзлись вдоль набережных, зато обсудили все-все темы и чуть не опоздали к закрытию общежития.

Всё свидание ждала поцелуя. Таяла от каждого легкого касания, то руку подаст, то ткнет пальцем в спину, то приобнимет. Все нежно, волнительно для обоих. У дверей в общежитие встали как вкопанные, молчали, будто целого дня не хватило, не успели насмотреться. Пять минут до закрытия. Комендант понимающим взглядом сверлит спины, вспоминает, наверное, своё. Из Кати давно все тепло выдуло сквозняком, но сейчас о холоде не думалось, это ушло на второй план. Откуда-то из нутра пошел жар, мысли застряли на поцелуе.

Рома теребит её ладонь и так и этак, взвешивает что ли? Потом коротко целует в щеку и прощается. Она повторяет за ним невозможное «Пока!» и не верит своим глазам. Там его спина, она от Кати удаляется, становится меньше, истончается и вовсе пропадает из зоны видимости. Комендант стучит с той стороны стекла, время давно вышло. Катя вздыхает, кричит ему «Спасибо, Иван Маркович!» и понимает, как сильно замерзла. Бежит к дверям. Ну вот, теперь всю ночь не спать, представлять их первый настоящий поцелуй, какой он будет.

Бессонница была страшная. Живот скручивало в спираль, бросало то в жар, то в холод. Боялась, опять разболеться, но на утро чувствовала себя чудесно, лучше всех! Порхала весенней бабочкой по блоку, девчонки над ней посмеивались «Наконец, наша дурочка влюбилась!». В общем, радовались за нее. Напекла горку блинов, сама съела только четвертинку от одного. Аппетит пропал напрочь. Тяга к учебе и тренировкам тоже. Каждую секунду думала об их втором свидании.

Ромка позвонил только вечером. Извинился, что так поздно, объяснил, нужно наверстать учебу. Он почти год пропустил, занимался дистанционно, поэтому сессию, по его мнению, провалил. У него одна четверка! Все остальные оценки, само собой, пятерки, но теперь он не лучший на курсе. Лучший теперь Артем Ричард. Но это не большая беда, он подтянет предметы, просто нужно усерднее учиться.

Следующие месяцы до сессии Катя делит своего обожаемого парня с его учебой. Скучает страшно, близка к помешательству, помногу пишет смс-ки и подолгу ждет ответа, понимает, что отвлекает, но ничего с собой поделать не может. Сама по всем предметам сильно отстает и в страшных снах представляет свою собственную сессию. Ей еще три года учиться, а у Ромки следующий год последний, если он не решит остаться в магистратуру, а туда его хотят с ногами и руками.

Экзамены в июне и часть в июле. Спорт она сдает на отлично, остальное еле вытягивает, но все-таки без двоек. Оля говорит, что с первого курса отчисляют многих, а со второго им не резон – вот откуда взялись тройки. Катя снова ей верит. Короче, отмучилась, возвращается домой и по пути звонит Роме, а у него плохие новости, очень плохие. Умер отец, надо ехать домой. Это лето он снова проведет в Архангельске с мамой. Надо устраивать похороны, потом думать, что делать с дачей, гаражом, нивой и квартирой. Мать одна точно не справится, он в этом даже не сомневается. Она всю жизнь прожила за спиной у отца, сама ни одного решения не приняла.

Катя ревет в трубку, нос течет, обтирается платком и гнусаво умоляет взять её с собой. Аргумент у нее железобетонный – без Ромки она помрет. Он отвечает, что подумает и обрывает разговор какими-то срочными делами. Телефон в её руке замолкает, она останавливается прямо посреди оживленной улицы и начинает плакать. Прохожие смотрят, но никто не интересуется, что случилось и чем могут помочь. Катя убирает трубку в карман, обтирает щеки и поворачивает назад. Надо сделать большой крюк, прямо сейчас в общагу нельзя, там тесно, нечем дышать.

Идет и боится, что Ромка её бросит, страшно до дрожи в коленях. Ну, точно променяет на другую, лето длинное. Злится на себя за несдержанность. Оля много раз учила, что мужчины терпеть не могут истеричек, бегут от них как от пожара. Короче, Катя понимает, что ей крышка и возвращается в общагу как в воду опущенная.

Заходит в свой блок, падает на кровать лицом в подушку и долго протяжно всхлипывает. Девки знают, что сессию Катя закрыла, они её все вместе сдавали, поэтому дружно начинают гадать, что случилось. Катю от постели не отрывают – понимают, что лучше дать прореветься. Версии выдвигаются разные. От «прыща, который вскочил прямо на носу» до «родаки заставляют её искать работу на лето, а значит, Сочи отменяется». Через час слезы заканчиваются, и Катя начинает ржать как лошадь. Выдает им правду.

Разумная Лена, как всегда, ее успокаивает, говорит, никуда он не денется, вернется, потом еще поженитесь! Катя кивает, хотелось бы верить в ее правду и поворачивается к Ольге. У нее взгляд сухой, качает головой, не произносит ни слова и смывается на кухню. Катя снова начинает всхлипывать, прийти в себя не помогают даже уютные Ленкины объятия.

На следующий день Ромка уезжает в Архангельск без нее.

– Тебе, Катюнь, там делать нечего. Да и времени на тебя у меня не будет. Ты только намучаешься в квартире, в пыли, в одиночестве. Только представь, какая там будет обстановка, завешенные зеркала, поминки… Лучше езжай в Сочи, отдохни, накупайся, наешься персиков и инжира. Ни о чем не думай, не грусти, я сам со всем справлюсь!

На перроне она снова ведет себя как истеричка, виснет у него на шее, к поезду не подпускает. Проводница на нее орет, называет дурой. Она в целом права, мозгов у Кати тогда было совсем ничего. Лето ребята проводят в разлуке, но Ромка не пропадает, звонит регулярно, почти каждый день по вечерам. Успокаивает Катю, обещает, что совсем скоро закроет все дела. Она плачет и умоляет приехать как можно скорее.

Сто раз напоминает себе спросить у него про мать, как прошли похороны, тяжело ли ему, любил ли он отца? Ну, конечно любил, какая она глупая! Но как только слышит его голос, тут же обо всем забывает и без конца трещит только о себе. Что без него не может, скучает и мучается по ночам. По двести раз спрашивает, не разлюбил ли он её, и просит сказать сразу, если такое случится. Голос все время дрожит, в горле горечь. Обещает больше не устраивать истерик, Рома в это не верит, смеется, называет глупенькой, котенком, любимой. Он тоже скучает, мучается без нее, но она должна понять, дела сами себя не решат. Катя легко соглашается со всем, что он говорит. Какой же он умный, её Ромка, ей с ним повезло, просто удача! Целует свой телефон, и вымотанная отрубается, забыв почистить зубы.

Так проходит весь июль, а в начале августа они едут в Сочи с Олей и ее новым парнем, старого она уже разлюбила. Лена как всегда уматывает на дачу к родителям помогать с помидорами и огурцами. Ну, и пусть едет, девочки ее не уговаривают, огурчики у них с мамой получаются волшебные, хрустящие, в самый раз к коньячку и в оливье.

Сочинская жара мучает Катю все пятнадцать ночей. Олька говорит, что спит прекрасно, и что Катя жалуется только потому, что спит одна. По ее мнению подруге нужно завязать курортный роман, развеяться, на время забыть про своего «северного прынца». Катя горячо обижается, на повышенных, с нецензурщиной объясняет Оле, что она сошла с ума, и советует завести курортный роман ей самой. Они громко ссорятся, но уже к вечеру вместе пьют Кагор с сулугуни и виноградом.

Пока Катя в Сочи, родители ей не звонят – роуминг. А в Москве начинается ежегодный скулеж. – «Катенька, приезжай! Мы уже забыли, как ты выглядишь, соскучились сил нет, бросила нас, бессовестная дочь!». Ехать туда она точно не хочет. Это раньше в селе ей всегда было чем заняться, а теперь там для Кати грязно и скучно. Родню понимать совсем перестала, у них своя жизнь, маленькая, глупая и беззаботная.

Сами бы попробовали пожить в Москве. Это вам не село в три дома под Нижним, тут надо соображать, а иначе съедят. Люди тут злые и расчетливые, а потому каждый сам за себя, и ты, если не совсем деревенский дурак, то будь все время на чеку. В метро могут пройтись по карманам, и даже не заметишь, как остался без телефона и кошелька. На рынок ходить страшно – обвесят, если нужны продукты, то в магазин, а за шмотками в торговый зал. На фейки Катя больше не тратится, лучше будет ходить в старом и копить на бренды. По ночам теперь спит плохо, мучается, что будет дальше, после института? Квартиру снимать она не потянет, покупать тоже не вариант. Часть стипендии каждый месяц откладывает, открыла сберегательный счет в банке. Понимает, как это глупо и бесперспективно, таким улитковым темпом все равно не накопит даже на малометражную студию. Москва чужим не рада.

А родители еще наезжают на нее, лучше бы помогли чем-нибудь. Хотя, что с них взять, у самих ноль без дырочки, да она и не просит. Короче, к девятнадцати Катя меняется кардинально, считает себя самостоятельной, выпрыгнул птенец из гнезда. Родителей уважает, любит и, если честно, жутко скучает, но об этом им ни слова. От них, кстати, тоже ни слова о любви, зато густо сыплют претензиями к единственной, между прочим, дочери. Олька говорит, «у них все надежды на тебя, ты у них одна». Никак не получается взять в толк, почему у всех, кого знает Катя, с предками отношения клеятся, только у нее нет.

Остаток лета Катя сходит с ума. Спасают только Ромкины звонки, от них ей немного легче. У него в отличие от Кати полно новостей. Квартиру и гараж с мамой решили продать, к вырученным деньгам добавить накопления и купить сыну квартиру в Москве. Мама поживет на даче, она сама так хочет, говорит, что с возрастом тянет к земле. Ромка устроил ей парник, нарезал грядок, наколол дров на целую зиму. Дом ладный, теплый, с водопроводом. В свое время отец денег не пожалел, возводил по всем правилам и нормам. Перевезли на дачу всю технику, теперь не нужно застирывать в тазике, на кухне стоит посудомоечная машина, а в гостиной висит современная плазма. Даже тарелку повесил, ловит сто каналов кабельного. Но маме все это не важно, она все время трещит про свои крючки и спицы. Она рукодельница.

В общем, Ромка полностью доволен собой и мамой, понимает, что первое жилье будет маленькое и район, конечно, не центр. «Но это не криминально, надо же с чего то начинать, правда, котенок?».

Катю переполняют чувства, она радуется за Ромку, за его маму, нахваливает ее, где-то в глубине души завидует их отношениям.

– Ниву заберу в Москву. Не порше, конечно, но зато в метро толкаться больше не придется. Будем с тобой чаще выбираться на залив и на шашлыки.

В ответ Катя пищит от восторга, прыгает, хлопает в ладоши, телефон в это время падает на кровать. «Будем» – вместе значит!

Ромка возвращается в Москву к первому сентября.

Их отношения развиваются стремительно. Случается их первый раз, все происходит банально в общежитии в его комнате. С этого дня Катя вступает во взрослую жизнь, а он нет, у него уже было, но она так счастлива, что плюет на это. Теперь гроза университета принадлежит только ей! Его друзья одобрительно кивают – еще бы такая красавица, им и не снилось.

Они тщательно предохраняются, оба сознательные. Не хватало еще Кате залететь в девятнадцать лет, мама и папа сойдут с ума. Она почти полностью перебралась к Ромке. В блоке он остался один, соседи прошлогодние пятикурсники съехали, а новых еще не подселили. Да и не подселят уже, новичков стараются держать вместе. Ну и хорошо! Все это им на руку, есть возможность пожить вместе как настоящая семейная пара.

«У нас гражданский брак!» – Катя с гордостью объявляет родителям. Они, понятное дело, страшно не рады новостям, переглядываются, бабушка крестится, отец ей вслед тоже. Но в трубку ни слова упрека. «Решай, дочь, сама, ты уже не маленькая». Катя довольна, наконец, её не осудили. Молодые живут душа в душу, завтрак вместе, потом на учебу, каждый ныряет на свою ветку, а вечером сидят за учебниками. С Ромкой ей и учиться в кайф. Она стала лучше понимать предметы, неужели поумнела? Сама удивляется.

Новый год они празднуют в Архангельске с его мамой. Ее предки жутко обижаются, но деваться им некуда. Мама берет с Кати слово, что следующий год ребята встретят с ними. Катя с легкостью соглашается на компромисс, и все остаются довольны.

Мама у Ромы замечательная, общительная, гостеприимная, приняла Катю хорошо, хотя понятное дело, она не подарок. Катя в те года молчалива, жутко стеснительна, готовить толком не умеет, по хозяйству помогает, но неумело. С ней больше хлопот, каждый день её надо куда-то возить, показывать достопримечательности города, знакомить с родней, готовить её любимые супы и салаты. Невестка же пловчиха, вечно на диете.

Новогодние каникулы на севере проходят сказочно. В Москву Катя привозит море впечатлений и с охотой делится этим со своими девчонками. Оля закатывает глаза, она не понимает, чему Катя так радуется. «На красной площади такие фейерверки показывали, закачаешься!». И все это она променяла на деревню в каком-то зажопинске. Ромка по ее мнению, женишок так себе, что есть красавчик, но это даже минус, гулять будет. Самого главного – финансов у него нет. Уже в который раз Оля вспоминает Ричарда и вздыхает, – «Мне бы такого хахаля, просто денежный мешок!». Сама она в это время опять одна, старый парень надоел, а новый на горизонте еще не показался.

Ленка за Катю радуется, поддерживает, нахваливает. – «И правильно, Кать, что вы с мамой познакомились, теперь ты знаешь, какая у Романа семья. Приличные люди, не алкашня какая-нибудь. Это, знаешь, в жизни очень важно – знать за кого замуж идешь!».

Лена среди них самая приспособленная к жизни, это она научила Катю откладывать стипендию. У нее всюду полный порядок. С женихом они вместе с одиннадцатого класса. Они друг у друга первые и, разумеется, последние. Ждет его из армии, заваливают друг друга письмами. В следующем году будет свадьба, она уже пригласила всех, выбран ресторан, спланирована дальнейшая жизнь на двадцать лет вперед.

Зимнюю сессию Катя закрывает почти на все четверки и пятерки. Зато со спортом у нее не клеится. Тренер огорчен, но он понимает, ночная гимнастика забирает у подопечной все силы. Он обещает Кате, что это временный эффект. Она ему верит.

К осень Рома выходит на дипломную работу. Он задумал что-то грандиозное, под стать своим мозгам. Теперь её парень все свое свободное время проводит в библиотеках города. Дома, то есть в общежитии, он тоже в учебниках. Лекций у него больше нет, впереди защита. Параллельно ездит по Москве, смотрит квартиры. После университета им нужно будет где-то жить. Им! Катя снова не верит своему счастью.

В марте у Кати день рожденье. Ребята впервые будут отмечать его вместе. Рома решил потратиться на ресторан, но сказал, чтобы приглашала только самых близких подруг, карман у него не резиновый. Катя отговаривала. – «Зачем вообще тратиться? Мы можем накрыть стол в общаге, позовем всех знакомых, напьемся, наоремся песен». Роме её план не нравится, он был предельно серьезным.

– У тебя, Екатерина, юбилей, двадцать лет! Такие даты отмечают в ресторане, в узком кругу. Мы уже не маленькие, пьянки и гулянки нужно забывать.

Его аргументы и убедительный голос делают свое дело, Катя соглашается. Ресторан, так ресторан, ей же лучше, не придется торчать у плиты и убираться потом.

Заведение Рома выбрал приличное, точно не по своему карману. Деньги остались от покупки квартиры, он этого не говорил, она сама поняла. Будущее гнездышко выбирали долго. Важно было все. В каком районе придется жить, сталинка или хрущевка? Новострой для них дорого. Рядом должен быть парк или хорошая лесополоса, Рома любит лыжи. Садик и школа в пешей доступности. Он уже тогда нацеливался на детей, хотел большую крепкую семью. Катя кивала, но всерьез его не воспринимала. Какие ей дети в двадцать лет?

Гости пришли слаженно все в одно время. Расселись, нарадовались друг на друга, все нарядные, повзрослевшие, и принялись изучать меню. Рома объявил, что стесняться не нужно, ведь такая дата! Буквальная Лена кивнула и заказала стейк из мраморной говядины, долго консультировалась насчет прожарки, она такую роскошь первый раз в жизни будет есть. На закуску взяла теплый салат с курицей, а на десерт панакоту.

Оля присвистнула и попросила только салат. Её так просто не провести, она понимает, что всё это великолепие Роме не по средствам. Катя взяла салат цезарь, котлету по-киевски и пюре – сытно и вкусно. Рома – любимое оливье и свинину по-французски с картофелем фри.

Начали пить. Выпивку принесли с собой, ресторан брал с ребят только пробковый сбор, очень удобно и не накладно. Первый тост говорила Лена.

– Дорогая Катенька! – торжественно произнесла она. В руке высоко поднят продолговатый бокал с шампанским. Ленка сегодня особенно хороша, на ней плотное голубое платье, юбка ниже колена, туфли на небольших острых каблуках и приличный макияж, что на нее совсем не похоже. Сама она краситься никогда не умела, перебирала то с румянами, то тенями. Или с тем и другим одновременно. Кате сразу было понятно, кто над ней постарался – Оля! Волосы у Лены шикарные, каштановые, прямые, убраны в высокий хвост.

Она густо краснеет, видно, что волнуется. Встает и продолжает говорить с высоты своего роста. Произносит расхожие фразы, желает счастья и здоровья, семейного благополучия. В это время Оля звучно икает, понятное дело, притворяется. Они с Катей переглядываются и бесшумно хихикают. Лена заканчивает словами о дружбе и верности, все дружно чокаются и выпивают.

Из-под стола Лена выуживает подарочный пакет, подруги целуются. Катя благодарит и под пристальными взглядами рассматривает подарок. Массажная ванночка для ног. Оля, понятное дело, фыркает, но так, чтобы никто не увидел, а Катя думает, что подарок хороший, пригодится.

Приносят закуски, позже горячее. Все пьют, с аппетитом едят, много разговаривают. Второй встает Роман, он смущен, требует внимания и тишины. Девочки дружно смеются еще несколько минут и, наконец, умолкают. Тишина образуется идеальная. Ромка без слов выуживает из кармана красный бархатный футляр. Лена радостно визжит, Оля ждет продолжения с каменным лицом, а Катя не понимает, как с ней можно было так поступить? Не предупредил, вогнал в такую краску. Сто лет будет лицо отмывать.

Рома говорит, что вытащил счастливый билет, что ему сказочно повезло. Катерина у него и умница, и красавица, почти комсомолка, в общем. Девчонки тают, по глазам видно, завидуют бабской завистью. Рома заканчивает призывом выпить на брудершафт. Они с Катей целуются, девочки чмокаются. Все пьют, и Катя получает в руки тот самый футляр. Все в замешательстве, полная тишина над столом восстанавливается. Она открывает коробочку и находит в ней ключи от машины. На брелке логотип Фольксвагена, дорого и солидно.

– Вот это я понимаю, по-мужски! – ликует Оля, хлопает в ладоши, демонстративно кланяется перед Ромкой.

Лена не может поверить и Катя тоже, откуда средства, кого ограбил? Катя смотрит на Рому, он спокоен и доволен как кот, и она тоже успокаивается. Он шепчет в ухо, что теперь они могут себе это позволить, он устроился на работу. Она опять не верит в свое счастье.

Из ресторана все вываливаются пьяные, веселые. Девчонки идут под руку, именинница с Ромкой тоже. Орут Земфиру «Можно сладких апельсинов…». Оля, кстати, вручила обычный почтовый конверт. Катя охнула, в нем лежали две ее стипендии. Что поделаешь, юбилей бывает не так часто. Вот так погуляли!

Дома, в смысле в общежитии, Катя валится с ног. Ромка помогает стянуть колготы, узкое платье, терпеливо выуживает шпильки из прически. Заваривает крепкий сладкий чай и зовет её к себе на колени. Они пьют из одной большущей кружки с надписью «a2 + b2 = c2» – теорема Пифагора. Ей хорошо, очень! Глаза закрываются, а Рома все время трещит, как им вместе хорошо, так бы всю жизнь. Спрашивает, согласилась бы Катя выйти за него, она зевает, говорит «конечно!» и получает кольцо на безымянный палец правой руки.

– Тогда, свадьба? – спрашивает он уже серьезно. Катя тут же просыпается, рассматривает кольцо. Элегантное, из желтого и белого золота с одним небольшим камнем. И соглашается.