Читать книгу Немецкая русофобия и её причины. Философия, история, политология - Штефан Боллингер - Страница 4

Не прошло и 75 лет с окончания Второй мировой войны, а по Европе вновь грохочут гусеницы танков, в небе ревут боевые самолёты, и всё сильнее раскручивается маховик пропаганды. Европе угрожает старый враг. В 30-е годы он был настолько опасен, что накануне войны Запад не смог остановить угрозу, исходившую от гитлеровской Германии. Это тот же враг, что позволил фашистской Германии выдавать себя за «защитницу Западной Европы от большевизма», и потому некоторое время пользоваться благосклонностью «крупных демократий»; тот же враг, что угрожал западным ценностям и демократии во время холодной войны, а иногда во времена войн «горячих», идущих в Европе и в мире. Это Россия!

Такова известная нам всем логика событий прошлого и настоящего.

1 сентября 2014 года польские и немецкие политики участвовали в памятных мероприятиях, приуроченных к годовщине обстрела фашистским линкором «Шлезвиг-Гольштейн» польских защитников полуострова Хель, Вестерплатте, положившего начало мировой войне. В годовщину фашистского нападения на Польшу федеральный президент Германии Гаук записал для своих польских и немецких гостей в памятную книгу новое, выдержанное в духе времени объявление войны России: «Наверное, никто тогда не предполагал, как тонок был политический лёд, по которому мы ступали. Каким заблуждением была вера в то, что задача сохранения мира и стабильности, наконец, возобладала над стремлением к власти. И поэтому шоком для нас стал тот факт, что на краю Европы вновь разворачивается вооружённый конфликт. Военное противостояние, цель которого – новые границы и новый порядок. Да, это факт: стабильность и мир на нашем континенте снова под угрозой.

После падения Берлинской стены Европейский союз, НАТО и группа крупных индустриальных стран установили с Россией особые отношения и, так или иначе, сотрудничали с этой страной. Это партнёрство де факто расторгнуто Россией. Мы, однако, заинтересованы в будущем партнёрстве и добрососедских отношениях. Но в основе такого сотрудничества должно лежать изменение политического курса России в сторону соблюдения принципов международного права.

Мы придерживаемся норм международного права, укрепляем его и не потерпим, чтобы международное право было заменено правом сильного, а потому будем противостоять каждому, кто нарушает нормы международного права, захватывает чужую территорию и поддерживает раскол в чужих странах военным путём. И потому мы встаём на защиту тех ценностей, которым мы обязаны свободным и мирным сосуществованием. Мы адаптируем нашу политику, экономику и обороноспособность к новым условиям. Европейский союз и Соединённые Штаты едины во взглядах на эти ключевые вопросы, и так будет и впредь»[13].

Исторические факты и причины текущих конфликтов подвергаются искажению. Несмотря на то что немецкие политики придерживаются антинацистских взглядов и осознают немецкую вину, в них по-прежнему жива ненависть к великой державе на Востоке, которая с помощью многочисленных союзников окончательно разгромила немецкие армии и уничтожила фашистское государство. Некоторые политики, как в Германии, так и в новых государствах Восточной Европы, не могут простить герою 1945 года эту победу.

Ничего удивительного, что такие высокопоставленные российские политики, как премьер-министр Дмитрий Медведев, делают из происходящего неизбежные выводы. Слова, прозвучавшие в 2016 году на Мюнхенской конференции по безопасности, были не столько новым вызовом на бой, сколько выражением недоумения, сам факт которого сигнализирует как о наличии серьёзных осложнений во взаимопонимании, так и о том, что возможности, полученные четверть века тому назад, после окончания холодной войны, остались неиспользованными: «Мы скатились, по сути, во времена новой „холодной войны”. Чуть ли не ежедневно нас объявляют самой страшной угрозой то для НАТО в целом, то отдельно для Европы, то для Америки и других стран (и господин [Йенс] Столтенберг [генеральный секретарь НАТО – Шт. Б.]) это тоже только что продемонстрировал). Снимают пугающие фильмы, в которых русские[14] начинают ядерную войну. Я вообще иногда думаю: мы в 2016 году живём или в 1962?

Хотя реальные угрозы, которые существуют в нашем маленьком мире, и это, я надеюсь, вы понимаете, заключаются совсем в другом. Понятие „европейская безопасность” сегодня охватывает гораздо более широкое поле, чем мы привыкли. Сорок лет назад речь шла, прежде всего, о военно-политических отношениях европейских стран. Но сегодня на первый план выходят другие проблемы – устойчивое экономическое развитие, проблемы неравенства, преодоления бедности, беспрецедентная по масштабам миграция, новые формы терроризма, региональные конфликты, в том числе внутриевропейские. Я имею в виду, конечно, Украину и всё ещё неспокойные Балканы, и стоящую на грани национального кризиса Молдавию»[15].

Прозвучавшая в этих словах обеспокоенность не была воспринята с пониманием, напротив, она вызвала возражения, обвинения в подстрекательстве к войне и дестабилизации. Для западных государств первостепенное значение имеет не решение проблем, не стремление избежать холодной войны, а обострение конфронтации.

Велика опасность, что мы вновь окажемся на грани войны, вернее, что нас подводят к этой грани, и это спустя всего 70 с небольшим лет после окончания войны, после капитуляции гитлеровской Германии и её союзников, после освобождения. И вновь в этот процесс оказались вовлечены две великие европейские державы – Германия и Россия. Германия, как и 100 лет назад, играет в нём сомнительную роль, поскольку немецкую политику определяют в первую очередь союзнические обязательства, некая нерушимая верность. В своё время это была верность Австро-Венгерской монархии, сегодня – Соединённым Штатам.

Пятьдесят лет назад сведущий публицист Себастьян Хаффнер высказал оценку, которая по-прежнему актуальна и верна, в том числе и для нового поколения жителей Германии, проявляющего большой интерес к изучению истории и черпающего большое количество сведений из различных СМИ: «История немецко-русских отношений в период между двумя мировыми войнами [Здесь следует заметить: не только в этот период, – Шт. Б.] захватывает сильнее любого романа. Едва ли можно найти другой пример подобных интимно-смертельных хитросплетений между двумя народами. В этом немецко-русском романе испробованы почти все мыслимые варианты отношений, включая сугубые крайности. Тем более непонятно, почему в коллективном сознании Западной Германии отсутствует какое бы то ни было чёткое представление о тех чудовищных событиях, непосредственными участниками и жертвами которых стали представители старшего поколения, ведь эти события и до сих пор оказывают влияние на судьбу молодёжи. У людей есть разве что смутное представление о том, что когда-то существовала старая Россия, немного дикая, чужая, непредсказуемая, но вместе с тем великодушно-добродушная, иногда спасительная соседняя страна»[16].