Читать книгу Пески времени - Сидни Шелдон, Sidney Sheldon - Страница 5

Мадрид

Премьер-министр Леопольдо Мартинес пребывал в ярости. Невысокого роста, в очках, он трясся всем телом, когда говорил, а сейчас визгливо кричал:

– Хайме Миро необходимо остановить! Вам понятно?

Он гневно обвел взглядом с полдюжины советников, собравшихся в его кабинете:

– Вся армия и полиция не в состоянии разыскать одного-единственного террориста!

Совещание проходило во дворце Монклоа – резиденции премьер-министра, расположенной в пяти ярдах от центра Мадрида, на Картера-де-Галисия – шоссе без единого опознавательного знака. Дворец представлял собой кирпичное здание с коваными железными балконами, зелеными жалюзи и сторожевыми башнями на каждом из углов.

День выдался сухим и жарким, и из окон, на сколько хватало глаз, можно было видеть волны горячего воздуха, поднимавшиеся от земли подобно батальонам призрачных солдат.

– Вчера Миро превратил Памплону в поле битвы. – Мартинес ударил кулаком по столу. – Он убил двух тюремных охранников и помог сбежать из тюрьмы двум террористам. Множество ни в чем не повинных людей погибло под копытами выпущенных им быков.

В кабинете воцарилось молчание. Еще при вступлении в должность премьер-министр самодовольно заявил: «Первым делом я собираюсь покончить с этими сепаратистскими группировками. Мадрид станет центром объединения андалузцев, басков, каталонцев и галисийцев и превратит их в испанцев». Его оптимизм мало кто разделял. Тех, кто сражался за независимость басков, подобное положение дел не устраивало, поэтому взрывы бомб, ограбления банков и массовые демонстрации, организованные террористами ЭТА[14], не прекращались.

Человек, сидевший справа от Мартинеса, тихо произнес:

– Я его найду.

Слова принадлежали полковнику Рамону Аконье – главе ГСО, Группы специальных операций, созданной для борьбы с баскскими террористами. Этому великану с уродливым шрамом на лице и холодными глазами цвета обсидиана перевалило за шестьдесят. Он начал свою карьеру офицера во время гражданской войны под командованием Франсиско Франко и до сих пор был фанатично предан его философии: «Мы ответственны лишь перед Богом и историей».

Блестящий офицер, Аконья был одним из помощников Франко и пользовался его безграничным доверием. Полковник скучал по железной дисциплине и незамедлительному наказанию тех, кто ставил под вопрос приказы начальства и нарушал закон. Ему довелось пережить неразбериху гражданской войны, во время которой националистический альянс монархистов, мятежных генералов, землевладельцев, церковной верхушки и фашиствующих фалангистов воевал с силами республиканского правительства, включающими в себя социалистов, коммунистов, либералов, баскских и каталонских сепаратистов. То было страшное время разрушений и убийств, безумие с привлечением людей и военного потенциала дюжины стран, повлекшее за собой ужасающие человеческие потери. И вот теперь баски вновь взялись за оружие и убивают. Группа Аконьи действовала эффективно и безжалостно, его люди работали под прикрытием, всегда в масках, никогда не фотографировались и не раскрывали свою личность, дабы избежать мести.

«Если кто-то и может остановить Хайме Миро, то только полковник Аконья, – думал премьер-министр. – Только вот кто остановит полковника Аконью?»

Вообще-то премьер-министр не собирался поручать полковнику руководство операцией, но среди ночи ему позвонили, и он сразу узнал голос.

– Мы крайне обеспокоены деятельностью Хайме Миро и его террористов. Предлагаем вам поставить во главе ГСО полковника Аконью. Это ясно?

– Да, сеньор. Я немедленно займусь этим.

На другом конце повесили трубку.

Голос принадлежал члену ОПУС МУНДО – тайной организации, включающей в себя банкиров, адвокатов, глав крупных корпораций и министров. Поговаривали, что эта организация располагала огромными денежными средствами, но откуда они поступали и на что расходовались, оставалось загадкой. Было небезопасно задавать слишком много вопросов.

Как и было приказано, премьер-министр поставил полковника Аконью во главе оперативной группы, но этот громила оказался ярым фанатиком, не поддающимся контролю. Его ГСО установила диктатуру террора. Премьер-министр вспомнил о баскских мятежниках, схваченных людьми Аконьи близ Памплоны. Их осудили и приговорили к повешению. Именно полковник Аконья настоял на том, чтобы они были казнены варварским способом: с помощью гарроты – металлической петли со штырем, которую постепенно затягивали, ломая позвоночник и разрывая спинной мозг.

Поимка Хайме Миро стала навязчивой идеей полковника, и он заявил: «Мне нужна его голова. Отрежьте ему голову, и движение басков умрет».

По мнению премьер-министра, это было преувеличением, хотя доля правды в словах полковника все же присутствовала. Хайме Миро был харизматичным лидером, фанатично преданным своим идеям и потому очень опасным. «Однако, – думал премьер-министр, – полковник Аконья тоже по-своему опасен».

Слово взял Примо Касадо – глава службы безопасности.

– Ваше превосходительство, никто не мог предвидеть, что в Памплоне случится подобное. Хайме Миро…

– Я знаю, кто он! – раздраженно оборвал его премьер-министр и повернулся к полковнику. – Теперь хочу знать, где он.

– Я иду по его следу, – ответил Аконья, и от голоса его повеяло холодом. – Хотелось бы напомнить, ваше превосходительство, что мы сражаемся не с одним человеком, против нас все баски. Они снабжают Хайме Миро и его людей провиантом и оружием, дают им кров. Этот человек их герой. Однако не стоит беспокоиться: от гарроты он не уйдет… после того как я предам его справедливому суду, естественно.

«Не «мы», а «я». Интересно заметили ли это остальные присутствующие? Да, скоро с этим полковником придется что-то делать», – подумал премьер-министр и поднялся со своего места.

– На сегодня это все, господа.

Присутствующие начали расходиться, и только полковник Аконья не тронулся с места.

Леопольдо Мартинес принялся расхаживать по кабинету:

– Проклятые баски! Почему их не устраивает их нынешнее положение? Чего еще они хотят?

– Они стремятся к власти, – ответил Аконья. – Им нужна независимость, собственный язык и флаг…

– Нет, ничего подобного не будет, пока я занимаю этот пост. Я не позволю им рвать Испанию на части. Лишь правительство решает, что они могут иметь и чего не могут. Они всего лишь сброд, который…

В кабинет вошел помощник премьер-министра и, словно извиняясь, произнес:

– Прошу прощения, ваше превосходительство. Приехал епископ Ибаньес.

– Просите его.

Полковник прищурился:

– Кто бы сомневался: за всем этим, конечно же, стоит церковь. Пришло время преподать им урок.

«Церковь – один из величайших парадоксов нашей истории», – с горечью подумал полковник Аконья.

В начале гражданской войны католическая церковь приняла сторону националистов. Папа римский поддерживал генералиссимуса Франко, тем самым позволяя ему провозглашать, что он воюет на стороне Бога, но когда баскские храмы, монастыри и священники стали подвергаться нападениям, церковь тут же изменила свою позицию: «Вы должны дать баскам и каталонцам больше свободы, положить конец казням баскских священников».

Генералиссимус Франко пришел в ярость: как церковь посмела указывать правительству?

Началась изнурительная война. Войска Франко продолжали нападать на церкви и монастыри, убивали священников и монахов, епископов сажали под домашний арест. По всей Испании на священников налагались штрафы за те проповеди, которые, по мнению правительства, призывали к мятежам. Лишь когда церковь пригрозила Франко отлучением, нападки на нее прекратились.

«Проклятые церковники! Теперь, когда Франко умер, они вновь вмешиваются в государственные дела», – подумал Аконья и повернулся к премьер-министру.

– Пора указать епископу, кто руководит Испанией.

Худощавый, с болезненным цветом лица и головой в обрамлении облачка седых волос епископ Кальво Ибаньес внимательно посмотрел на присутствующих сквозь стекла своего пенсне.

– Buenas tardes[15].

Полковник Аконья ощутил, как к горлу подступила желчь. От одного лишь вида служителей церкви его начинало подташнивать. Он считал их козлами Иуды, что ведут своих глупых козлят на убой[16].

Епископ ждал приглашения присесть, но такового не последовало. Премьер-министр даже не удосужился представить его полковнику, выказав тем самым пренебрежение, а только взглядом дал понять, что отдает ему пальму первенства.

– До нас дошли весьма тревожные новости, – начал Аконья. – Нам доложили, что баскские мятежники устраивают сборища в католических храмах. Нам так же доложили, что церковь позволяет хранить оружие для мятежников в монастырях. – В голосе полковника послышались стальные нотки. – Помогая врагам Испании, вы сами становитесь ее врагами.

Епископ Ибаньес долго смотрел на полковника, а потом повернулся к премьер-министру Мартинесу:

– Ваше превосходительство, при всем уважении должен заметить, что все мы – дети Испании. Баски вам не враги и ничего не просят, кроме свободы…

– Они не просят, – прорычал полковник Аконья, – а требуют! Они мародерствуют по всей стране, грабят банки, убивают полицейских. И вы еще осмеливаетесь утверждать, что они нам не враги?

– Я признаю: непростительные нарушения имели место, – но иногда, сражаясь за то, во что веришь…

– Да ни во что они не верят! Им нет никакого дела до Испании. Как сказал кто-то из наших писателей, всем плевать на общее благо: каждый преследует собственные интересы – и церковь, и баски, и каталонцы.

Епископ заметил, что полковник Аконья не совсем верно процитировал Ортегу-и-Гассета: тот упоминал армию и правительство, – но благоразумно промолчал и снова обратился к премьер-министру:

– Ваше превосходительство, католическая церковь…

Премьер-министр почувствовал, что полковник Аконья зашел слишком далеко.

– Не поймите нас превратно, епископ. В принципе, конечно, правительство полностью поддерживает католическую церковь.

Но не тут-то было.

– Однако мы не можем допустить, чтобы ваши церкви и монастыри использовались против нас. Если вы и дальше позволите баскам устраивать там склады оружия и сборища, то будьте готовы ответить за последствия.

– Позвольте мне усомниться в достоверности полученных вами сведений, – спокойно произнес епископ. – Но тем не менее я немедленно займусь выяснением всех обстоятельств.

– Благодарю вас, епископ, – проворчал премьер-министр. – На этом мы закончим аудиенцию.

Премьер-министр и полковник подождали, когда за епископом закроется дверь, и Мартинес спросил:

– Ну, и что вы думаете?

– Он все прекрасно знает.

Премьер-министр вздохнул. У него и так хватало проблем, а посему ему совершенно не хотелось портить отношения с церковью.

– Если церковь на стороне басков – значит, она против нас. – Голос Аконьи зазвучал жестче. – С вашего позволения мне хотелось бы преподать епископу урок.

Премьер-министр вздрогнул при виде лихорадочного блеска в глазах полковника, потом осторожно спросил:

– Вы действительно располагаете сведениями о том, что церкви оказывают помощь мятежникам?

– Конечно, ваше превосходительство.

У премьер-министра не было никакой возможности выяснить, правду ли сказал Аконья, но он прекрасно знал, как сильно полковник ненавидит церковь. Может, и неплохо, что церковь отведает кнута, при условии, что полковник Аконья не зайдет слишком далеко.

Премьер-министр Мартинес погрузился в раздумья, но полковник Аконья не дал ему на это времени:

– Если церковь укрывает террористов, ее стоит наказать.

Премьер-министр неохотно кивнул.

– С чего начнете?

– Хайме Миро и его людей видели вчера в Авиле. Вероятно, они укрылись в женском монастыре.

– Что ж, в таком случае обыщите его, – распорядился премьер-министр.

Это решение положило начало цепи событий, всколыхнувших не только Испанию, но и весь мир.