Читать книгу Звезды светят вниз - Сидни Шелдон, Sidney Sheldon - Страница 4

Годом раньше рабочий график Лары на этот день выглядел так:

10 сентября 1991 года

5.00. Подъем, разминка с тренером.

7.00. Телестудия, участие в программе «Доброе утро, Америка!».

7.45. Встреча с японскими банкирами.

9.30. Джерри Таунсенд.

10.30. Заседание комитета по генеральной реконструкции.

11.00. Факсы, телефонные звонки, почта.

11.30. Совещание по строительству.

12.30. Встреча с представителями комиссии по деловой репутации.

13.00. Обед – интервью журналу «Форчун» – Хью Томпсон.

14.30. Беседа в банке «Метрополитен юнион».

16.00. Городская комиссия по планированию.

17.00. Встреча с мэром в Грейси-Мэншн.

18.15. Встреча с архитекторами.

18.30. Отдел жилищного строительства.

19.30. Коктейль с представителями «Даллас инвестмент груп».

20.00. Прием в «Камерон-Плаза».

В ярко-синих леггинсах Лара нетерпеливо дожидалась Кена, тренера.

– Что-то ты сегодня поздно, приятель.

– Извините, мисс Камерон. Будильник не сработал, и я…

– Некогда. Приступим.

– Отлично.

Около получаса оба разминали мышцы, а затем перешли к аэробике. У нее тело двадцатилетней, подумал Кен. Хорошо бы такую да затащить к себе в постель. Он испытывал острое наслаждение, приходя сюда каждое утро и глядя на свою клиентку. Знакомые изводили Кена вопросами: ну, и какова же эта Лара Камерон? На что тот, оттопырив большой палец правой руки, неизменно давал ответ: она такова.

Лара с легкостью отрабатывала серию утомительных упражнений, но мысли ее блуждали где-то очень далеко.

Когда сеанс закончился, Кен произнес:

– А теперь пойду посмотрю на вас в передаче «Доброе утро, Америка!».

– Как ты сказал? – Предстоящая поездка в телестудию вылетела у Лары из головы, мозг анализировал вопросы, которые будут обсуждаться с японскими банкирами.

– До завтра, мисс Камерон.

– Смотри не опаздывай, Кен.

Выйдя из душа, Лара сменила одежду и в одиночестве позавтракала на террасе пентхауса: бокал апельсинового сока, мюсли, зеленый чай. В кабинете ее ждала работа.

– Сделаю несколько звонков за океан, – сказала она секретарше по интеркому. – К семи мне нужно попасть в студию Эй-би-си. Пусть Макс будет внизу.

* * *

Программа «Доброе утро, Америка!» шла в живом эфире без всяких накладок. Джоан Лунден, ведущая, держала себя как обычно – то есть безукоризненно.

– Выступая у нас в последний раз, вы обмолвились о планах возвести самый высокий в мире небоскреб, – напомнила она. – Было это, если не ошибаюсь, четыре года назад.

– Совершенно верно, – согласно кивнула Лара. – Через двенадцать месяцев «Камерон-тауэр» будет закончен.

– Интересно, какие ощущения вы испытываете? Как вам удается достигать таких высот в бизнесе, оставаясь столь привлекательной? Знаете, мисс Камерон, подавляющее большинство наших зрительниц видят в вас свой идеал.

– Это чересчур лестная характеристика. – Лара рассмеялась. – Думать о себе у меня нет времени: его отнимает работа.

– Но в сфере бизнеса с недвижимым имуществом вы добились поразительных результатов, а ведь эта область считается по традиции уделом мужчин. Что вам помогает держаться на высоте? Как, к примеру, вы решаете, где построить новое здание?

– Не я выбираю строительную площадку, а она меня. Скажем, еду в машине мимо пустыря, но вижу-то не пустырь, а элегантный деловой центр или многоквартирный дом, где каждый из жильцов чувствует себя комфортно и уютно. Я просто мечтаю.

– И ваши мечты становятся явью. Дорогие телезрители, оставайтесь с нами! После короткой рекламы мы продолжим разговор.

Беседа с банкирами была назначена на семь сорок пять. Японские финансисты прибыли из Токио накануне поздно вечером, и Лара с умыслом назначила встречу на раннее утро: гости наверняка не успеют прийти в себя после двенадцатичасового перелета. Когда, усевшись за стол, они начали сдержанно жаловаться на усталость, Лара заявила:

– Господа, боюсь, это единственное время, которым я располагаю. Сразу после нашего разговора я еду в аэропорт. Необходимо срочно решить кое-какие проблемы в Южной Америке.

Японцам оставалось только смириться. Их было четверо – хрупких и подчеркнуто вежливых джентльменов с острыми, как самурайский меч, умами. Десятилетием раньше деловой мир явно недооценил их хватку. Но ошибка эта больше не повторится.

Встреча проходила в Камерон-центре, что стоял на авеню Америк. В строительство гостиничного комплекса, которое задумала Лара, японцы намеревались вложить сто миллионов долларов. Гостей провели в просторную комнату для переговоров, где они выложили на стол скромные на вид, но стоившие безумных денег национальные сувениры. В свою очередь, Лара тоже вручила каждому по подарку. Секретарша была заранее предупреждена о том, что завернуты они должны быть в простую коричневую – или серую – бумагу. Белый цвет ассоциировался у сынов Страны восходящего солнца со смертью, а сколь-нибудь яркая упаковка смотрелась бы оскорбительно неуместной.

Трэйси, личный референт Лары, принесла гостям чай и поставила перед своим боссом чашечку с кофе. По правде говоря, его же предпочли бы и японцы, однако врожденное чувство такта не позволило им хотя бы переглянуться. Когда с чаем было покончено, Трэйси по знаку хозяйки вновь наполнила чашки.

В комнату вошел Говард Келлер, деловой партнер Лары. Недавно переступивший за пятьдесят, сухощавый и бледный, с редкими, песочного цвета, волосами и в довольно мятом костюме, он выглядел так, будто только поднялся с постели. Лара представила компаньона японским финансистам, после чего Говард раздал им черновые копии готовившегося соглашения.

– Как видите, джентльмены, – сказала Лара, – первое залоговое обязательство уже сформулировано. В комплексе насчитывается семьсот двадцать номеров, тридцать тысяч квадратных футов отданы конференц-залам и таким же, как эта, комнатам для переговоров, в подземной части разместится автостоянка на тысячу мест…

Уверенный голос докладчицы переполняла энергия, однако гости, медленно переворачивая страницы соглашения, явно боролись со сном.

Беседа отняла менее двух часов и закончилась абсолютной победой. Еще годы назад Лара успела понять, что заключить многомиллионную сделку куда проще, чем выпросить у банка заем на каких-нибудь пятьдесят тысяч долларов.

Сразу после встречи с японцами в ее кабинет вошел Джерри Таунсенд. Высокого роста и полный энтузиазма, он, бывший голливудский антрепренер, возглавлял сейчас в «Камерон энтерпрайз» отдел по связям с общественностью.

– Сегодняшнее интервью тебе определенно удалось. Восторженные поклонницы звонят не переставая.

– Что насчет «Форбса»?

– С ними я уже договорился. Следующий номер «Пипл» выйдет с твоим портретом на обложке. Статью в «Нью-йоркер» видела? Сильно написано.

Лара обошла вокруг стола.

– Да, неплохо.

– Во второй половине дня у тебя интервью с «Форчун».

– Я внесла некоторые коррективы.

– Зачем? – изумленно поинтересовался Джерри.

– Решила пригласить репортера на обед здесь, у нас.

– Чтобы душа его обмякла?

Лара нажала кнопку интеркома.

– Кэти, зайдите ко мне.

– Да, мисс Камерон.

Лара подняла голову:

– На сегодня это все, Джерри. Пусть твои люди сосредоточатся на «Камерон-тауэр».

– Уже.

– Сделанного мало. Мне необходимо, чтобы о проекте кричала вся пресса. Черт побери, это же будет высочайшее здание в мире. В мире! О нем должны заговорить, я хочу, чтобы люди мечтали о возможности купить там магазин или квартиру.

Таунсенд повернулся к двери.

– Ты права.

Дверь кабинета распахнулась, на пороге возникла фигура Кэти, личной помощницы мисс Камерон. Тридцатилетняя негритянка в строгом деловом костюме была очень привлекательна.

– Вы выяснили его гастрономические пристрастия?

– Да. Репортер оказался настоящим гурманом. Обожает французскую кухню. Я связалась с «Лё цирком» и попросила Сирио доставить обед на двоих.

– Хорошо. Пусть подаст его в мою столовую.

– Как долго продлится интервью? В половине третьего у вас встреча с представителями банка «Метрополитен юнион».

– Передвиньте ее на три и попросите банкиров приехать сюда.

Кэти пометила что-то в блокноте.

– Поступило несколько сообщений. Зачитать вам?

– Пожалуйста.

– Двадцать восьмого вас приглашает к себе детский фонд в качестве почетного гостя.

– Нет. Скажете, что я благодарю их за высокую честь, и направите чек.

– На вторник назначена встреча в Талсе и…

– Отменить.

– В следующую среду вас ждут на обеде в женском клубе в Манхэттене.

– Нет. Если попросят денег, выпишете чек.

– Общество борцов за грамотность речи рассчитывает, что четвертого числа вы выступите у них во второй половине дня.

– Посмотрим. Может быть.

– Приглашение от фонда борьбы с мышечной дистрофией, но тут у нас накладка с датами. В это время вы будете в Сан-Франциско.

– Пошлите им чек.

– Сербы дают в следующую субботу званый ужин.

– Попробую.

Дебору и Кристиана Серб Лара считала своими друзьями. Общение с супружеской парой дарило ей радость.

– Кэти, как много боссов вы видите перед собой в данную минуту?

– Что?

– Сколько меня стоит в кабинете?

Глаза Кэти недоуменно расширились.

– Вы – одна, мисс Камерон.

– Совершенно верно. Я – одна. Значит, мне предстоит в половине третьего встретиться с банкирами, в четыре успеть на заседание городской комиссии по планированию, в пять – беседа с мэром, в шесть пятнадцать – с архитекторами, в шесть тридцать – отдел жилищного строительства, в половине восьмого – коктейль с инвесторами, а в восемь – прием гостей. Сомневаюсь, что смогу. Впредь, дорогая, когда будете составлять рабочий план на день, попытайтесь задействовать свои мозги.

– Извините, ради Бога. Вы хотели, чтобы я…

– Я хотела, чтобы вы думали. Люди недалекие мне не нужны. Беседу с архитекторами и переговоры в отделе строительства отменить.

– Конечно. – В смущении Кэти склонила голову.

– Как мальчик?

Вопрос застал секретаршу врасплох.

– Дэйвид? Он… с ним все в порядке.

– Подрастает, наверное?

– Ему уже почти два.

– О школе вы не задумывались?

– Нет. Рановато пока, да и…

– Ошибаетесь. Если вы намерены дать сыну хорошее образование, начинать нужно до того, как он появится на свет.

Лара черкнула пару строк в лежавшем на столе ежедневнике.

– Я знакома с директором школы в Долтоне. По-моему, там Дэйвиду будет неплохо.

– Спасибо, мисс Камерон.

– Это все, – не повернув головы, бросила Лара.

– Да, мэм.

Направляясь к двери, Кэти не знала, боготворить ей свою начальницу или ненавидеть ее. В первый же рабочий день в «Камерон энтерпрайз» она услышала предупреждение: «У Железной Горлицы не характер, а сварные конструкции. Мисс Камерон – настоящая стерва, вместо календаря ее секретарши пользуются секундомером. Тебя, наивное создание, съедят живьем».

Вспомнилось их знакомство. В десятках журналов Кэти видела фотоснимки своего босса, но все они оказались далеки от оригинала. Лара Камерон была пугающе красивой женщиной.

Отложив в сторону листок с краткой биографией новой сотрудницы, Лара сказала:

– Садитесь, Кэти. – В чуть хриплом голосе ощущалась удивительная сила. – Ваше резюме впечатляет.

– Благодарю вас.

– В нем много фантазии?

– Простите?

– Как правило, те, кто ищет работу, горазды на выдумку. Насколько хорошо вы знаете свое дело?

– Очень хорошо, мисс Камерон.

– От двух секретарш я уже избавилась. Вы когда-нибудь попадали в лавину? С напряжением справитесь? Или?..

– Справлюсь, наверное.

– Здесь не викторина. Да или нет?

В этот момент Кэти подумала, что в общем-то ее не так уж и тянет на столь завидное место.

– Справлюсь.

– Отлично. Испытательный срок – неделя. Дадите подписку, что ни с кем и ни при каких условиях вы не будете обсуждать своего босса и работу в «Камерон энтерпрайз». Это означает полный отказ от общения с журналистами, от дневников и мемуаров. Все, что происходит в данных стенах, в высшей степени конфиденциально.

– Я поняла.

– Тем лучше.

Так пять лет назад началась ее карьера. За минувшие годы Кэти научилась любить и ненавидеть Лару Камерон, презирать ее и восхищаться ею. В конце третьей рабочей недели супруг Кэти спросил:

– Ну и на кого же похожа твоя живая легенда?

Вопрос был не из легких.

– Ее невозможно поместить в какие-то рамки. Она немыслимо красива. Она вкалывает не покладая рук, почище любого мужика. Одному Богу известно, когда она спит. Она – перфекционистка, рядом с ней чувствуешь себя ничтожеством. По-своему она даже гениальна. Она умеет быть очень милой и ужасно мстительной. А еще она поразительно щедра.

Муж рассмеялся:

– Другими словами, она – женщина.

Кэти повернула к нему голову, на лице – ни тени улыбки.

– Я не знаю, что она такое. Временами меня от нее бросает в дрожь.

– Брось, девочка. Это уж слишком.

– Нет. Кажется, встань у мисс Камерон кто-то на пути… она его уничтожит.

Когда с факсами и телефонными звонками было покончено, Лара вызвала к себе Чарли Хантера – молодого, полного честолюбивых замыслов человека, который руководил всей ее бухгалтерией.

– Заходите, Чарли.

– Да, мисс Камерон. Слушаю вас.

– Сегодня утром я прочитала интервью, что вы дали газете «Нью-Йорк таймс».

Лицо Чарли просияло.

– А я еще не успел. Вам понравилось?

– Вы взяли на себя смелость рассуждать о «Камерон энтерпрайз» и некоторых наших проблемах, так?

Молодой человек несколько смутился.

– Н-ну… Репортер мог неправильно понять отдельные мои слова…

– Вы уволены.

– Что? Как? Я…

– При приеме на работу вы подписали бумагу, где говорилось о добровольном отказе от любых интервью. Можете собирать вещи. Времени на это до обеда хватит с избытком.

– Я… вы не можете так поступить! Кто займет мое место?

– Соответствующий человек уже найден.

Обед подходил к концу. Хью Томпсон, ответственный сотрудник редакции журнала «Форчун», оказался очень подвижным, эрудированным мужчиной; глаза его проницательно поблескивали за стеклами по-старомодному круглых очков.

– Еда, должен признать, выше всяких похвал. Угодили, спасибо.

– Рада, что вам понравилось.

– Но такие хлопоты! Не стоило беспокоиться.

– Никакого беспокойства, – улыбнулась Лара. – Отец всегда говорил, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

– А вам хотелось до начала разговора найти путь к моему сердцу?

– Разумеется.

– Скажите, компания действительно находится в трудной ситуации?

Улыбка ее угасла.

– Простите, не поняла.

– Да ладно вам! Такое не утаишь. Люди поговаривают, некоторые ваши активы на грани краха – из-за громадных выплат по долговым обязательствам. Леверидж[1] не в вашу пользу, и нынешняя рыночная конъюнктура делает положение «Камерон энтерпрайз» весьма уязвимым.

Лара расхохоталась:

– Вот о чем поговаривают люди! Поверьте, мистер Томпсон, не стоит всерьез воспринимать идиотские слухи. Сделаем так: я направлю вам по факсу копии наших финансовых отчетов. Получите информацию из первых рук. Согласны?

– Вполне. Да, между прочим, на церемонии открытия нового отеля я почему-то не видел вашего супруга.

– Филипп очень хотел прийти, – вздохнула Лара, – но, к сожалению, не смог, уехал на гастроли.

– Как-то раз мне посчастливилось побывать на его концерте. Маэстро был неподражаем. Вы ведь женаты уже год, если не ошибаюсь?

– Да, и это самый счастливый год в моей жизни. Мне просто повезло. Мы с мужем часто находимся в разъездах, и я повсюду вожу с собой записи его выступлений.

Губы Томпсона дрогнули в улыбке.

– А он повсюду любуется выстроенными вами шедеврами.

– Не льстите, Хью.

– Я говорю правду, и вы это знаете. Ваши здания высятся по всей стране. Вам принадлежат жилые комплексы, деловые центры, цепь отелей. Как вам такое удалось?

Лара мягко рассмеялась:

– С помощью зеркал.

– Вы не женщина, а загадка.

– Да ну? Почему?

– В настоящий момент в Нью-Йорке нет более успешного предпринимателя, чем вы. Ваше имя значится в списках владельцев половины городской недвижимости. Сейчас вы заняты возведением высочайшего здания на земле. Конкуренты прозвали вас Железной Горлицей. Вы добились успеха в бизнесе, который традиционно считался уделом мужчин.

– И это вас тревожит?

– Нет. Меня, мисс Камерон, тревожит то, что я до сих пор не разобрался, кто вы есть. Спрашивая двоих, что вы собой представляете, я слышу в ответ три мнения. Все сходятся в одном: вы – исключительно одаренная деловая женщина. То есть… я хотел сказать, успех не свалился вам на голову. Мне приходилось немало общаться со строителями, это довольно грубые, крутые парни. Как женщине, подобной вам, удается держать их в узде?

Лара улыбнулась:

– Подобной мне не существует. А если честно, то я всего лишь нанимаю лучших специалистов и не жалею на них денег.

Слишком просто, подумал Томпсон. Чересчур просто. Она явно чего-то недоговаривает. Репортер решил сменить тему.

– Солидные издания на все лады рассуждают о ваших успехах. Хотелось бы, чтобы моя статья вышла, так сказать, более личной. Люди почти ничего не знают о вашем прошлом.

– Я имею все основания гордиться своим прошлым.

– Замечательно. Давайте об этом и поговорим. Как вообще вы пришли в бизнес?

И вновь лицо Лары озарила улыбка. Собеседница журналиста стала похожа на шаловливого ребенка.

– Гены.

– Ваши гены?

– Скорее гены отца. – Повернувшись, Лара указала на портрет, что висел за ее спиной. Из строгой дубовой рамки на Томпсона смотрел моложавый привлекательный мужчина с копной седых волос. – Вот он. Джеймс Хью Камерон. – В голосе Лары прозвучала грусть. – Это ему я обязана своим взлетом. Мать умерла, когда я была еще в пеленках, так что на ноги меня ставил отец. Много лет назад наша семья уехала из Эдинбурга в Америку и обосновалась в Новой Шотландии, в Глэйс-Бэй.

– Глэйс-Бэй?

– Это небольшой рыбацкий поселок на северной оконечности мыса Кейп-Бретон, на побережье Атлантики. Свое название поселок получил от первых французских переселенцев, оно означает «Ледовый залив». Может быть, еще кофе?

– Нет, спасибо.

– В Шотландии деду принадлежали огромные поместья, а отец их еще расширил. Он был весьма состоятельным человеком. Неподалеку от Лох-Морлих до сих пор стоит наш родовой замок. У меня, восьмилетней девчонки, имелась собственная лошадь, платья мне покупали в Лондоне. Мы жили в громадном доме, полном слуг. Ребенку это все представлялось волшебной сказкой. – В голосе Лары звучало эхо далеких воспоминаний. – Зимой мы катались на коньках по замерзшему пруду, смотрели, как мальчишки играют в хоккей, а летом отправлялись купаться на озеро, ходили на танцы, что устраивались в Форуме или Венецианских садах.

Репортер деловито записывал.

– Мой отец строил дома в Эдмонтоне, Калгари и Онтарио. Бизнес с недвижимостью представлялся ему игрой, иного занятия он себе и не мыслил. Я была еще совсем крохой, когда он начал объяснять мне правила этой игры. И я ее полюбила. – Последние слова Лара произнесла с глубоким чувством. – Поймите, мистер Томпсон, то, что я делаю, никак не связано с деньгами, с кирпичом и стальными балками. Для меня важны только люди. Я даю им уютные жилища и удобные офисы, где они воспитывают детей или занимаются бизнесом. Именно это интересовало отца, это же стало главным и в моей жизни.

Журналист поднял голову от блокнота, посмотрел на Лару:

– Вы помните, с чего все началось?

Она чуть подалась вперед.

– Разумеется. В день моего восемнадцатилетия отец спросил, какой подарок я хотела бы получить. В Глэйс-Бэй тогда сотнями прибывали искатели лучшей жизни, поселок с трудом вмещал приезжих. Даже я понимала, что им нужна крыша над головой. Вот и сказала отцу: хочу построить небольшой дом. Он дал мне денег, и через два года я сумела вернуть ему всю сумму. На строительство второго дома я взяла ссуду в банке. В двадцать один год мне принадлежало уже три здания, и каждое давало прибыль.

– Должно быть, отец очень гордился вами.

Глаза Лары потеплели.

– О да. Старое шотландское имя, которое он для меня выбрал, имеет латинские корни и означает «прославленная», или «известная». С самого раннего моего детства отец не уставал повторять, что придет день, и я стану знаменитой. – Мягкая улыбка, согревавшая ее лицо, исчезла. – Он умер совсем молодым, от сердечного удара. Каждый год я езжу в Шотландию на его могилу. Я… Без него наш дом опустел, оставаться в нем у меня уже не было сил, и я решила перебраться в Чикаго. В голове возникла идея создать сеть небольших, но роскошных гостиниц. Я обратилась к банкирам, и мне пошли навстречу. Затея себя оправдала. – Лара едва заметно повела плечами. – Все остальное, как говорится, пыль истории. Психоаналитик сказал бы, что я построила свой собственный мир, возвела вокруг себя империю. Может быть, и так, но скорее это дань уважения отцу. Джеймс Камерон навсегда остался для меня самым удивительным человеком.

– Вы его любили.

– Очень. Как, собственно, и он меня. Как-то раз я слышала, что в день моего появления на свет отец поставил выпивку всем жителям Глэйс-Бэй.

– Значит, все начиналось там. Верно?

– Верно. Все начиналось в Глэйс-Бэй. Почти сорок лет назад…