Читать книгу Королева в изгнании - Синда Уильямс Чайма - Страница 5

Хан полагал, что все горные города разные.

Но они одинаковы.

Дело в том, что местной архитектуре приходится подчиняться единым законам, которые диктуют горы. Вот и в Делфи строения так тесно жались друг к дружке, будто некогда сползли по склонам и с боем отвоевывали свободное местечко вдоль берега реки.

Дома поселившихся на холмах жителей имели обманчивый облик: сзади был всего один этаж, а спереди целых четыре. При виде этих строений на ум Хану пришли броско разукрашенные яркие девицы. Юноша представил, будто они шествовали вверх по склону, волоча за собою длинные пышные юбки. Украшениями этих юбок служили водосточные желоба. Узкие извилистые улочки были вымощены камнем – в горах этого материала было предостаточно, и стоил он недорого.

Дорожки, проложенные в тесном ущелье Канва, неумолимо петляли, словно повторяли траекторию пьяницы, огибая каждое естественное препятствие, и иногда совершенно непредсказуемо пересекались. Возможно, Хану это лишь чудилось, ведь чужаку район Тряпичного рынка также мог показаться нелепой путаницей.

К тому времени когда юноши спустились с гор, солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Город окутывал густой дым, отчего дышать было тяжело.

– Смердит хуже, чем на Южном мосту! – сморщил нос Хан.

Но это зловоние было другим, незнакомым.

– Местные жгут уголь, чтобы согреться и приготовить пищу, – пояснил Танцующий с Огнем. – Из долины дым выветривается плохо. Зимой здесь и того хуже, ведь костры горят днями и ночами.

Делфи отнюдь не бедствовал. По соседству с торговыми лавками и относительно скромными жилищами располагались обращенные фасадами к улицам дома зажиточных горожан. Некоторые дворцы, облицованные красным кирпичом и резным камнем, занимали целые кварталы.

– Это все – поместья владельцев месторождений, – продолжил рассказывать горец. – Даже они сейчас изрядно навариваются. Благодаря Арденским войнам стоимость железа и угля значительно возросла. Странник утверждает, что делфийцы против вони не возражают. Для них это все равно что вдыхать золотые монеты. Городу хватает средств на содержание армии и сохранение независимости как от Ардена, так и от Фелла.

Чем ближе друзья подбирались к центру огромного поселения, тем многолюднее становились улицы. Обстановка напомнила Хану Феллсмарч в день ярмарки.

Население Делфи было чрезвычайно пестрым: темнокожие мужчины и женщины из Брюнсваллоу были облачены в излюбленные ими свободные одеяния в полоску. Переселенцев с Южных островов выдавали изысканные драгоценности, что сверкали на загорелых телах, и спутанные густые черные волосы. Были здесь и уроженцы Северных островов – они отличались светлой кожей, голубыми глазами, а некоторые еще обладали и магической аурой. Улицы гудели множеством сливавшихся в единую какофонию языков. Тут и там из окон постоялых дворов и таверн лились причудливые заморские мелодии.

Повсюду виднелись приметы процветания, причиной которого послужило военное время: в городе наблюдалось невиданное обилие лавок, торговавших всевозможными диковинными товарами, с витрин сияли самоцветы. Повсюду стояли навесы с уличной едой на любой вкус. Иноземные яства и пряные ароматы пробуждали любопытство. Живот Хана заурчал, а рот наполнился слюной.

– Пора бы чем-то поживиться, – предложил он, с трудом поборов искушение стащить у разносчика солоноватую хлебную косичку. Всякий раз, испытывая голод, юноша вспоминал о былых привычках, однако был не настолько глуп, чтобы заниматься воровством на чужой территории. Здешних улиц он не знал, так что шанс скрыться с места преступления был ничтожно мал.

«Нет никакой необходимости красть еду», – напомнил себе Хан и нащупал, словно оберег, спрятанный в кармане штанов мешочек с монетами.

В южной части города было мрачнее, чем в Феллсмарче. Здесь все покрывала жадно поглощающая свет копоть.

– В Делфи что, нет фонарщиков? – пробормотал Алистер, когда выбившиеся из сил пони миновали маленькую церквушку, из окна которой наружу лился свет.

Храм с трех сторон окаймляли высокие ступени. Служитель в черном облачении с изображением золотистого восходящего солнца стоял наверху и сметал листву с грязью прямо на головы юношам.

– Если фонарей нет, фонарщики не помогут, – покачал головой Танцующий с Огнем.

Горец дотронулся до амулета, отчего кончики его пальцев засветились. Хан глянул на друга не без зависти и решил за ним повторить. Рука Алистера вспыхнула ярким магическим пламенем. Искры разлетелись во все стороны, почти достигнув противоположной стороны улицы. Пораженные прохожие уставились на юношу.

Смутившись, он прикрыл привлекавшую внимание руку ладонью другой руки.

– Демоны! – воскликнул кто-то на общем языке. – Колдуны! Святотатцы!

Хан поднял голову. Служитель в черном облачении торопился вниз по ступеням и размахивал над головой метлой, словно дубиной. Его лицо исказилось от ярости.

Тряпичник выпучил глаза, отскочил в сторону и заржал в надежде отпугнуть разгневанного священника. Алистер пришпорил пони, и тот бросился галопом, спасая себя и хозяина. Танцующий с Огнем чуть не получил метлой по голове, но, к счастью, успел увернуться и погнать Лихого вперед.

Служитель продолжал выкрикивать проклятия.

– Осквернители! Отродья демона! Убирайтесь, вы, жалкие прислужники Разрушителя!

Священник пригрозил вслед беглецам-чародеям метлой. Судя по всему, старец был горд, что изгнал проклинателей.

– Захлопни пасть, мерзкий мальтусский коршун, или я помогу тебе! – прикрикнул на служителя грузный бородатый шахтер, решивший позабавить публику.

Под улюлюканья толпы и выкрики угроз старик скрылся в своей церквушке.

– Что это было? – спросил Хан, как только друзья оказались в безопасности. – Как только меня не обзывали, но чтобы прислужником Разрушителя…

– Знакомься: Мальтусская церковь, – с ухмылкой ответил Танцующий с Огнем. – Государственная религия Ардена. Ее открыли в Делфи, но, полагаю, здешний народ к ней не слишком-то расположен.

Служитель Джемсон рассказывал о Мальтусской церкви на уроках в храме Южного моста. После катастрофы, именуемой Расколом, древнейшее славное содружество Семи Королевств распалось. Феллу удалось сохранить старую веру. Священники в храмах проповедовали о двуединстве Создательницы и Разрушителя и о Призрачных горах, где покоились усопшие королевы, причисленные к лику святых.

В Ардене же после Раскола объявился служитель, обладавший непревзойденным талантом убеждения. Он сумел видоизменить веру и положить конец старым устоям. Святой Мальтус выдвинул идею о том, что Раскол случился из-за гнева Создательницы на чародеев. Он учил, будто магия – вовсе не дар, а инструмент Разрушителя, в подчинении у которого находятся демоны-чародеи. Соблазненных заклинателями королев Фелла объявили грешницами. Ну а Ханалею окрестили хоть и прекрасной, но ведьмой, чья распущенность и блудливость не подлежала сомнению.

С тех пор Мальтусская церковь стала считаться государственной религией Ардена.

– Как считаешь, в Ардене нам окажут такой же «теплый» прием? – задумчиво спросил Хан.

Танцующий с Огнем лукаво ухмыльнулся.

– Полагаю, чем меньше колдовства мы будем там себе позволять, тем лучше.

Для Алистера было откровением то, что магия может рассматриваться как нечто греховное. В племенах, конечно, тоже относились к чародеям с презрением, но виной тому была история и злоупотребление властью. Да горцы и сами использовали магию.

Лишь далекий предок Хана – Алжер Уотерлоу, именуемый Королем Демонов, считался неоспоримым злом.

– Вроде ничего заведение. Что скажешь? – Юноша указал на двухэтажную постройку с широким крыльцом, на котором толпились местные жители и солдаты.

Таверна называлась «Кружка и баранина», а на деревянной вывеске виднелось изображение веселой овечки, держащей в копытце кружку.

На хорошие трактиры и постоялые дворы у Хана глаз был наметан. Эти заведения стали юноше вторым домом в весьма юном возрасте. Там ему доставалось все и сразу – еда, питье и легкая нажива. Чтобы понять, стоило ли заглядывать в ту или иную таверну, бывшему главарю банды достаточно было окинуть заведение взглядом и вдохнуть доносящиеся из ее окон ароматы.

Юноши спешились. Танцующий с Огнем остался приглядывать за пони, а Хан прошел ко входу, с трудом протискиваясь между постояльцами, и очутился в шумном помещении.

Если не принимать в расчет несколько семей, сидевших за круглыми столами, то публика внутри ничем не отличалась от той, что теснилась на крыльце. Кто-то пожаловал прямиком из угольных шахт в перепачканных копотью одеждах. Глаза рабочих сверкали на черных от сажи лицах. Подпиравшие стены солдаты были облачены в пестрые униформы. Для делфийских вояк были характерны спокойные сероватые оттенки, алый был цветом Ардена, а безработные наемники каких-то определенных цветов не носили. Среди посетителей было также несколько горцев, моряков, учеников академий, торговцев и ярких девиц.

Чтобы оплатить ночлег, Хану пришлось расстаться с несколькими драгоценными «девушками». Также юноша не пожалел еще пары медяков за возможность принять ванну. Цены в Делфи кусались, но это нисколько не удивляло.

Они с Танцующим с Огнем по узкой дорожке вывели пони к конюшне, что располагалась позади постоялого двора. Юноши попросили конюха накормить животных двойными порциями овса и вошли в таверну через заднюю дверь.

Ужин был включен в стоимость комнаты и представлял собой тушеную свинину, а не баранину, как можно было предположить по названию, ломоть черного хлеба да кружку эля.

Хан предпочел усесться в углу – спиной к стене и недалеко от задней двери. Такое расположение позволяло ему отслеживать входящих и выходящих гостей заведения, не вызывая при этом подозрений.

Девушка-подавальщица общалась с юношами довольно любезно и не без кокетства. Хан поначалу списал это на свое природное обаяние, но затем внимательнее присмотрелся к посетителям и с удивлением обнаружил, что, несмотря на изнурительную дорогу, он и Танцующий с Огнем выглядели ничуть не беднее остальных.

Из-за репутации карманника и карточного жулика юношу частенько не впускали в таверны Тряпичного рынка и Южного моста. К тому же у него никогда не было денег. Оказалось, что наедаться досыта, сидя за столиком и болтая с хорошенькими девицами, без страха оказаться вышвырнутым на улицу – довольно приятное времяпрепровождение.

– Какие вести о войне на юге? – спросил Хан прекрасную розовощекую подавальщицу, касаясь ее руки. – Кому сопутствует удача?

Девушка склонилась ближе к собеседнику.

– В прошлом месяце, сэр, за пределами столицы произошло крупнейшее сражение. Армия принца Джеоффа одержала победу. Он захватил арденскую столицу и провозгласил себя королем.

Хан задумался, как скорое окончание войны могло сказаться на его будущем.

– А что с остальными братьями? Они сдались?

Девица пожала плечами.

– Мне известно лишь то, о чем болтают в этом заведении. Я верю в то, что принц Жерар и принц Годфри живы. И, насколько я знаю, они намерены сражаться дальше.

– Только принцы? И ни одной принцессы?

Подавальщица искоса глянула на Хана.

– Ах да. Есть одна. Принцесса Лизет. Но в Ардене они нужны лишь для красоты. Ну и для выгодного политического брака, само собой.

Алистер в замешательстве глянул на Танцующего с Огнем, который лишь пожал плечами. Разве можно с полной уверенностью утверждать, что дети короля являются кровными наследниками? Эти равнинники такие странные!

Хан проводил подавальщицу взглядом, задаваясь вопросом, когда красавица освободится от работы.

Бывший главарь банды продолжал внимательно рассматривать посетителей. Он довольно скоро понял, кто и какое имеет при себе оружие и кто явился с пустыми руками, а также вычислил обладателей толстых кошельков. Чуть сложнее оказалось выявить карточных умельцев, игроков в «кости и зарубки» и шулеров.

Некоторое время Хан промышлял жульничеством. Это было самым изощренным видом воровства, которое сложно доказать. Разумеется, если ты действительно хорош в своем деле. Вряд ли «синие мундиры» упекут кого-то за решетку за обирание карманов с помощью мастерской игры в карты.

Правда, Алистер рано познал, каково оказаться припертым к стене трактира раздосадованными проигравшими игроками. Разгневанным картежникам ничего не стоит надавать кому-то тумаков, даже если он и не жульничал вовсе. А уж тем более если этот кто-то – тринадцатилетний, еще не вытянувшийся во весь рост мальчуган.

За ужином Танцующий с Огнем сидел как на иголках. Он вздрагивал от каждого резкого звука – был ли то звон помещаемых в печь горшков со сковородками или выкрики парочки повздоривших пьяниц. Несмотря на то что горец имел представление о Делфи и его обычаях, ему было несколько неуютно. Танцующий с Огнем не слишком-то любил города, а в особенности шумные толпы. Покончив с едой, он поднялся из-за стола.

– Пойду я наверх, – сообщил он Хану.

– Я оплатил ванну, – проинформировал тот и великодушно добавил: – Иди первым.

Горец с подозрением покосился на друга.

– Умоляю, только не ищи на свою голову неприятностей. Ладно?

– Хорошо, сеннестре Танцующий с Огнем! – Что означало: «Хорошо, матушка».

Когда друг развернулся спиной, Хан ухмыльнулся ему вслед.

Затем жестом подозвал подавальщицу и заказал еще сидра. Он планировал оставаться в трезвом уме и не прикасаться к амулету.

Внимание юноши привлекла компания, сидевшая за соседним столиком, и он без какого-либо умысла принялся за ней следить. Четверо мужчин были увлечены феллской карточной игрой, носившей название «Короли и нищие». Правила Хану были хорошо известны. Человек напротив, без сомнений, жульничал. На грузном шулере была одежда арденского покроя. Лицо его усыпали круглые шрамы, свидетельствовавшие о давней борьбе с оспой. В таверне было прохладно, однако мужчина то и дело вытирал лицо большущим платком. Медяки, «девушки» и записки с обещаниями грудой возвышались перед игроком, что указывало на его баснословный успех.

Хану не составило особого труда разгадать тактику жулика. Несмотря на тучность, он оказался на редкость ловким. Мужчина без конца жестикулировал и производил отвлекающие маневры. Выигрывая практически каждую партию, он не забывал и проигрывать, дабы пресечь все возможные подозрения на корню.

Увиденное нисколько не удивило Хана. Это был совершенно обыкновенный шулер с присущей ему грубой и живой манерой игры. Новые соперники подходили и усаживались за стол, но довольно скоро покидали его в страхе потерять все. Лишь одна упрямая леди все отчаянно надеялась отыграться.

Она сидела к Хану спиной, практически полностью укрыв под шапкой голову и лицо, а воротник был высоко поднят над сгорбленными плечами. Алистер решил, что девушка была близка к возрасту Именования. Судя по смуглой коже, кудрям и броскому наряду, выглядывавшему из-под огромного плаща, она являлась уроженкой Южных островов. Одежда была не по размеру, потому складывалось впечатление, будто незнакомка ее у кого-то позаимствовала, выпросила на улице или даже украла.

Что-то в этой девице казалось Хану знакомым – наклон головы, то, как она ерзала на стуле и нетерпеливо покачивала ногой, словно сидение на месте представлялось ей тяжкой мукой. Алистер изо всех сил вытягивал шею, но никак не мог разглядеть скрытое под шапкой лицо.

Юноша потягивал сидр и старался отвлечься от наблюдения за соседним столиком, но то и дело ловил себя на том, что смотрит на девушку, отчаяние которой заметно усиливалось с каждой новой партией. Вскоре у несчастной совсем закончились деньги, и она начала выписывать записки с обещаниями на различные суммы.

«Неужели она не понимает? Любой, кто выигрывает так часто, – жулик!» – поражался Хан.

Наконец равнинник осушил кружку эля и с грохотом обрушил ее на стол.

– Довольно, я забираю выигрыш! – громогласно объявил шулер. – Мэс Будро знает, что выйти из игры следует, пока госпожа удача еще улыбается.

Двое оставшихся соперников обменялись хмурыми взглядами и вышли из-за стола.

Островитянка же не сдвинулась с места. Сначала она сидела не шевелясь, а затем резко наклонилась над картами.

– Не-ет! Давайте проведем еще одну партию. Вы просто обязаны позволить мне отыграться!

Голос девушки звучал мягко и мелодично с характерными для Южных островов переливами.

«В ней точно есть что-то до боли знакомое!»

– Простите, госпожа, но я на сегодня закончил, – пробормотал Мэс Будро. – Похоже, удача вам не благоволит. Настало время расплачиваться.

Он сгреб со стола монеты и рассовал их по нескольким потайным карманам, запрятанным в складках одежды. После этого равнинник пододвинул записки с обещаниями ближе к девушке.

Она же просто сидела, уставившись на сваленные перед ней бумажные клочки.

«У нее ничего нет. Проиграла все», – заключил Хан.

– Одну минуту. Я вернусь немедленно, со всей суммой. – Незнакомка вскочила на ноги и дернулась в сторону двери.

Но шулер молниеносно обхватил ее за талию и прижал к себе.

– Нет уж, – прорычал мужчина. – Пока ты не заплатишь все, я глаз с тебя не спущу.

– Я не таскаю с собой таких деньжищ. Они в моей комнате, – залепетала островитянка, стараясь вырваться.

Будро прижался лицом к лицу девушки.

– Тогда я пойду с тобой. – Мэс облизнулся и с сальной ухмылкой оглядел ее с ног до головы. – Если денег не окажется, я придумаю, как тебе их отработать.

Услышав эти слова, проигравшая плюнула шулеру в лицо.

– Можешь и не мечтать, мерзкий, вонючий жирдяй!

– В тюрьму захотела? – проревел Будро, раздраженно встряхивая девушку и вытирая заплеванное лицо.

Она прекратила вырываться. По шрамам на тонких запястьях и лодыжках Хан догадался, что за решеткой островитянка уже бывала и, по всей вероятности, не горела желанием туда возвращаться.

– Я позову стражу! – на повышенных тонах угрожал Будро. – Имею право!

Юноша и сам не понял, как оказался у столика.

– Ну что вы, эй! Будьте дружелюбнее. К чему приплетать «мундиров»? – Хан хлопнул шулера по спине и слегка подтолкнул его в плечо, расплываясь в добродушной улыбке, словно сельский простачок.

Будро бросил на нежеланного помощника гневный взгляд. Шулер совершенно не был рад непрошеным советам.

– Я стану дружелюбнее, когда девчонка со мной рассчитается. Я имею все права…

– Уверен, можно что-то придумать. – Хан глянул на проигравшую и от удивления чуть не упал.

Это была Кэт Тайберн – та самая девушка, что сменила Хана и стала главарем банды «тряпичников». Она стояла как вкопанная и не сводила глаз со своего предшественника. Алистер зажмурился и вновь взглянул на ту, кого старался защитить, но ничего не изменилось: перед ним по-прежнему стояла Кэт. Она изменилась. И не в лучшую сторону. Неудивительно, что Хан так долго не мог ее узнать.

Конечно, новый главарь «тряпичников» всегда была стройна, но теперь от нее остались лишь кожа да кости. Так обычно выглядели любители бритволиста. Казалось, что половину лица девушки занимали одни только глаза, которые выглядели затуманенными и тусклыми. Вероятно, она выпивала и действительно злоупотребляла бритволистом. Хан помнил Кэт гордой, однако сейчас она казалась сломленной. Исчезли серебряные украшения из ушей и ноздрей, как, собственно, и серебряные наручные и ножные браслеты. Все эти ценности лежали на столе перед шулером.

По выражению лица Тайберн можно было понять, что меньше всего на свете она ожидала увидеть здесь бывшего главаря своей банды Кандальника Алистера.

Хан пожал Будро руку, чтобы немного успокоиться и скрыть изумление. Одновременно с этим юноша незаметно стащил со стола запасную колоду карт и сунул ее себе в карман. В голове роились мысли.

«Что Кэт здесь делает?» Девушка родилась на островах, но Хан не припоминал, чтобы она когда-либо выходила за пределы нескольких кварталов, известных как Тряпичный рынок. А зачем ей было выбираться куда-то еще? Кэт руководила отличной бандой, приносящей прекрасную выручку, и жили они вполне сносно.

Но куда больше Алистера волновал вопрос: как помочь «тряпичнице» выбраться из переделки, в которую она умудрилась попасть? В делфийской тюрьме девушку явно ничего хорошего не ждало.

Можно было разоблачить Будро, но Хан понимал, что в незнакомой таверне на неприятности лучше не нарываться. Вполне вероятно, что окружавшие юношу люди приходились шулеру лучшими приятелями.

Кэт продолжала пялиться на приятеля так, словно он восстал из могилы и подарил ей поцелуй мертвеца – не меньше.

– Иди-ка сюда, девчонка, – небрежно бросил Хан, подхватывая ее за локоть. – Пойдем поговорим.

От прикосновения юноши тело Кэт окаменело, но она позволила увести себя от шрамолицего жулика на такое расстояние, чтобы тот не смог подслушать разговор. Оказавшись с главарем банды наедине, Хан тотчас перестал притворяться опьяневшим.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел юноша.

– Могу задать тот же вопрос тебе, – парировала она.

– Я первый спросил!

Лица Кэт практически не было видно.

– Мне пришлось бежать с Тряпичного рынка.

– А кто… кто же теперь главарь банды? – чуть запинаясь осведомился Хан. – Велвит?

– Велвит мертв. Они все… Хотя кто-то, быть может, и залег на дно. На Тряпичном рынке главарь банды теперь не нужен. – Кэт трясло, а ее обкусанные ногти впивались в полы плаща. – Они заявились сразу же, как ты исчез. Порешили всех. Я жива лишь потому, что меня в тот момент там не было.

– Кто заявился? – Вопрос Хана был всего лишь формальностью, поскольку ответ он уже знал.

– Демоны. Которые прикончили «южан».

Их глаза встретились. Во рту Алистера стало сухо, как в пустыне.

– А они… они спрашивали обо мне?

– Я же сказала – меня там не было. – Это сложно было назвать ответом на заданный вопрос. – Я же не знала, куда ты драпанул. Думала, они и с тобой разделались.

«Кровавые кости! – подумал Хан. – Смерть следует за мною по пятам и бесчинствует даже там, где меня уже нет. Теперь-то ясно, почему Кэт так взбудоражена».

– Мне очень жаль Велвита… – понурил голову юноша. – И… и остальных…

Теперь уже бывшая «тряпичница» могла лишь глядеть ему в глаза и качать головой.

– Полно, девка! – проревел Будро. – Вы собрались всю ночь языками чесать? Мне нужны мои деньги!

Хан успокоил шулера жестом и склонился к уху Кэт.

– Ну и сколько ты задолжала своему дружку? – спросил юноша шепотом.

– Тебе-то какое до этого дело? – возмутилась она в привычной для нее манере.

– Слушай, нет времени рассусоливать. Сколько?

Глаза Кэт забегали по помещению, словно она мечтала сквозь землю провалиться, лишь бы не отвечать.

– Двадцать семь «девушек»… Ну и кое-что по мелочовке.

«Кровь и кости Ханалеи!» – обомлел Хан. Деньги-то у него имелись, но их было недостаточно, чтобы оплатить долг Кэт, а затем еще и добраться до Оденского брода. Да и не очень-то хотелось вновь становиться нищим из-за какого-то шулера.

Алистер кивнул в сторону Будро.

– Ты же понимаешь, что он жульничал?

– Он? Ты гонишь! – прошипела Кэт, оглядываясь через плечо. – Это я мухлевала!

Хан знал, что улыбаться ни в коем случае нельзя.

– Как видишь, – юноша потер подбородок, – у него вышло лучше.

Рука девушки потянулась за поясным ножом.

– Вот вонючий ворюга! Могла и сама догадаться. Сейчас мы поглядим, как он выглядит без…

– Стой! – Алистер схватил Кэт за плечо, чтобы она не смогла сдвинуться с места. – Я сыграю с ним. И верну твой долг.

Та вырвалась.

– Отвали, Кандальник! Мне не нужна твоя помощь. Сама вляпалась – сама и разберусь!

– Как? Перережешь ему глотку? – Хан неодобрительно покачал головой. – На Тряпичном рынке, возможно, это бы и проканало, но не стоит нарываться на неприятности вдали от дома.

Девушка замотала головой.

– Я не хочу быть твоей должницей.

Алистеру были понятны ее чувства.

– Кэт, это я в неоплатном долгу перед тобой.

Не вымолвив ни слова, она снова покачала головой и несколько раз тяжело сглотнула.

– Позволь мне сделать это, – настаивал Хан. – Прошу тебя.

– По-любому не выйдет. Жирдяй сказал, что больше играть не намерен.

– Он согласится на еще одну партию, – сказал Хан и, вынув увесистый кошель, поводил им перед носом Кэт.

И снова глаза девушки широко распахнулись от изумления. Затем она откинула назад волосы, стараясь держаться непринужденно, словно каждый день имела дело с такими деньжищами.

– А если проиграешь?

– Доверься мне. Я выиграю. Его трюки – ничто по сравнению с моим мастерством.

Хан заглянул в глаза Кэт в надежде увидеть в них доверие, хоть оснований для этого не было.

– Просто подыграй мне чуток. Ладно?

Затем он повернулся к Будро спиной и принялся готовиться к партии. Юноша переложил деньги и рассовал карты по тайникам, пока Кэт с подозрением за ним следила.

– Готово! Пойдем!

Хан взял Кэт за руку и с важностью петуха зашагал к столику Будро.

– Я заплачу за девчонку, – уверенно заявил юноша. – При одном условии: если ты сыграешь со мной.

– Сыграю с тобой? – с презрением буркнул Мэс. – Нетушки! Я же сказал, что закончил. Хочешь заплатить за девчонку – плати. Правда, вряд ли у тебя отыщется столько денег.

– Мой отец – торговец. – Хан постарался изобразить выражение лица оскорбленного человека. – У меня «девушек» куры не клюют. – Он плюхнул на стол пухлый кошель, задев кружку Будро, и она опрокинулась, пролив остатки эля. – Прошу прощения! Не рассчитал силы.

Юноша выдернул платок из кармана жулика и принялся неумело вытирать стол.

Будро буравил жадным взглядом кошель, в котором было куда больше, чем задолжала Кэт.

– Ладно. – Шулер откинулся на спинку стула. – Ничего не случится, если я задержусь еще ненадолго. – Затем равнинник подозвал подавальщицу и, широко улыбаясь, произнес: – Еще эля, пожалуйста!

Хан вернул мокрый платок хозяину. Потом занял место напротив жулика. Теперь, когда Хан завязал с воровской жизнью, ему стало куда проще обводить людей вокруг пальца. Шестнадцатилетнему юноше с увесистым кошельком верили охотнее, нежели двенадцатилетнему мальчишке. Именно неуважение взрослых к младшим заставило Хана забросить жульничество и отправиться на улицы обчищать карманы.

Заниматься мошенничеством стало заметно проще. Юноше впервые удалось выдать себя за сына торговца. С таким успехом можно было достичь больших высот.

– Садись, девчонка. – Покосившись на Кэт, Хан похлопал по сиденью стоявшего рядом стула. – И пожелай мне удачи.

Девушка уселась на краешек стула. Она так отклонялась от Алистера, будто боялась подхватить от него чесотку, сцепленные пальцы покоились на коленях, а лицо было непроницаемым.

– Тасуй первый, парень, – мягко произнес Будро.

Общеизвестный шулерский трюк – позволить оппоненту выиграть первый кон, чтобы он воодушевился и в следующем повысил ставку.

Хан принялся тасовать колоду. Вдруг пальцы юноши слегка разжались, и карты посыпались на стол. «Осторожнее! – предостерег сам себя он. – Не переиграй!» Алистер собрал колоду и перетасовал ее с особым тщанием – так обычно ведут себя подвыпившие люди, старающиеся казаться трезвыми.

Выиграть первый кон не составило труда. Будро понурился и удрученно покачал головой.

– Ха! – радостно воскликнул Хан.

Он положил ладонь на колено Кэт, которая вздрогнула так, будто ее ужалила змея, и юноше пришлось убрать руку.

– Быстро, однако, ты начала приносить мне удачу!

Девушка глянула на Хана без тени улыбки.

«Зачем? Зачем, Алистер, ты впутываешь себя в эту историю?» – размышлял он.

Во второй раз карты раздал Будро и выиграл. Так игроки продолжали поочередно побеждать, а к концу партии Хан оказался на десять «девушек» впереди. Он продолжал изображать захмелевшего простака: громко радовался победам и неистово сокрушался, когда проигрывал.

С платком юноша разобрался, да еще сбивал Будро с толку, настаивая на необходимости снимать карты перед каждым коном. По правде говоря, Хан всегда был удачлив в играх.

Мать любила повторять: «Везет в картах – не везет в жизни. Либо одно, либо другое. Всего сразу не бывает».

Будро проигрывал все чаще, а вместе с этим угасал и его энтузиазм. «Тряпичница» же хмурилась так, будто Хан играл на ее личные «девушки».

«Пора заканчивать, – подумал он. – Преподам жулику урок, верну Кэт деньги и отправлюсь в постель». Колода снова оказалась в руках Алистера. На этот раз он тасовал карты с ловкостью профессионала и в то же время делал необходимые пометки. После того как Будро снял колоду, юноша раздал карты, подтасовывая их, и заметил, как изменился в лице Мэс, когда увидел то, что ему досталось. Шулер прижал веер карт к груди, словно ребенка. Хан уже предвкушал час расплаты.

Игроки все повышали и повышали ставки, а кучка «девушек» посередине стола становилась все выше. Будро попросил еще карту. Алистер протянул шулеру «демона», которому выпала честь сыграть решающую роль. Юноша сидел, укрывшись за сложенными веером картами, вглядывался в них и, нервно облизывая губы, повышал ставки, не отставая от оппонента.

Кэт непрестанно переводила взгляд с Хана на кучу монет и обратно, заметно нервничая. Если он проиграет – ему конец.

Но Алистер не мог проиграть.

Несколько зевак сочли, что следить за партией куда интереснее, нежели скучать у стойки.

– У тебя же осталось серебро девчонки. – Хан махнул рукой на кучу посреди стола. – Ставь его, а я поддержу монетами.

Юноша с ухмылкой глянул на Кэт.

Будро вытолкнул в центр стола сережки и браслеты.

– Раскрываю карты. – Шулер выложил расклад на стол. – Тройной «демон», красный доминантный.

Мошенник глядел на Хана, по-волчьи скалясь.

Это была сильная комбинация. Очень сильная. Одна из сильнейших. Но…

– Четыре «королевы». Во главе с Ханалеей!

Алистер выложил карты, и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на шулера.

Обстановка накалилась. Несколько мгновений Будро сидел молча. Он пялился на расклад так, словно не верил своим глазам. Вытянув указательный палец, толстяк пошевелил карты, как будто они могли перемениться по волшебству.

Равнинник только и мог, что беззвучно шевелить губами, словно выброшенная на берег рыба. Прошло некоторое время, прежде чем Будро заговорил.

– Э… Этого не может быть, – проревел шулер, хлопая ладонью по столу, тем самым подвергая риску новую кружку эля.

Хан живо сгреб выигранное добро в суму и повесил ее на плечо. Затем отсчитал достаточное количество «девушек», чтобы покрыть долг Кэт. Главное в подобных ситуациях – поскорее уносить ноги.

Будро прищурил поросячьи глазки, вытянул руку и схватил Хана за рубашку.

– Не так быстро, мальчишка, – прошипел здоровяк.

– Убери от меня свои поганые руки! – разгневанно потребовал юноша и постарался вырваться.

– Ты – подлый жулик! – зарычал Будро, извлек из-под плаща кривой нож и приставил его к горлу Хана. – Жулик, обманщик и воришка!

Собравшиеся у столика зеваки отступили на шаг назад.

Да уж, на такое Алистер не рассчитывал. Большая часть шулеров и картежников оказывались трусами – потому-то и выбирали подобный метод наживы. Здоровяк весил вдвое больше Хана. К тому же юноша прекрасно знал, что не бывает врага злее, чем жулик, которого одурачили.

Бывший главарь банды подумал о покоившемся на груди амулете и поясных кинжалах. Юноше стало интересно, удастся ли ему дотянуться хотя бы до чего-то из этого раньше, чем его поразит нож Будро.

Раскрасневшаяся, словно помидор, физиономия шулера находилась всего в паре сантиметров от лица Хана. От толстяка разило выпивкой.

– Отдай суму, парень, и, может быть, я оставлю тебе уши.

Алистер сосредоточил свое внимание на упиравшемся в его шею лезвии, а потому не совсем понял, что произошло дальше. С пронзительным возгласом Будро вдруг исчез из поля зрения юноши. Нож шулера взмыл в воздух и чуть было не обезглавил сладко посапывавшего за соседним столиком шахтера.

Хан непроизвольно отпрянул назад. Будро извивался на полу, словно у него начался приступ эпилепсии. А рядом сидела Кэт, которая умело уворачивалась от бешено молотивших по воздуху конечностей шулера… и душила его удавкой.

Юноша тут же вспомнил, что ее таланты в роли карманника уступали лишь мастерству, с которым она управлялась с клинком.

Лицо Будро сделалось пунцовым, затем посинело, а глаза повылезали из орбит, демонстрируя ужас, который в ту минуту испытывал шулер. Девушка склонилась к уху Будро и, судя по всему, высказывала все то, что давно хотела.

Толстяк обмяк, и его подергивания стали спокойнее и хаотичнее.

– Кэт! – Хан пришел в себя и дотронулся до ее плеча. – Пусти его. Хочешь, чтобы тебя вздернули на виселице из-за этого жирдяя?

«Тряпичница» подняла взгляд на бывшего соратника с таким видом, словно очнулась от забытья. Она отпустила Будро, уселась на корточки и спрятала удавку в карман.

Юноша отвлекся на возникший откуда ни возьмись шум. В дверном проеме виднелись очертания коричневых воинских мундиров – пожаловала стража Делфи. Хан выругался от досады, что не смог вовремя смыться, и медленно поднялся на ноги, потянув Кэт за собой. Затем он попятился к задней двери, уводя и девушку, но путь им преградил шахтер с сильно отросшей щетиной, который вполне сошел бы размером за небольшую гору.

– Лучше тебе остаться, парень, и получить по заслугам, – скалясь, прорычал здоровяк, словно жаждал зрелищ.

– Но я ничего не сделал. – В голосе Хана отразилась боль всей его жизни.

Всему виной была «удачливость» юноши. Попасть в заварушку в трактире вдали от дома и отправиться за решетку – это было очень похоже на него. Чародейские приключения закончатся, так и не начавшись, и он никогда не сможет послужить племенам. Ко всему прочему Алистер подвел друга, которому придется преодолевать остаток пути в одиночку. «О чем там просил Танцующий с Огнем, когда уходил спать? Ах да! Не ввязываться в неприятности! Как же!»

Хан нащупал рукоять кинжала, прикидывая кратчайший путь к выходу. Но потом понял, что без спавшего наверху Танцующего с Огнем и отдыхавшего в конюшне пони не убежит в любом случае, и разжал пальцы.

Кэт высвободила руку и извлекла свои кинжалы. Лезвий в руках девушки никто не замечал, поскольку она плотно прижимала их к запястьям.

– Что здесь у вас происходит? – потребовал объяснений один из стражников в коричневом мундире.

На перевязи незнакомой равнинной расцветки красовался офицерский значок. Стражник указал на все еще лежавшего на полу Будро, который потирал посиневшую шею и жадно глотал воздух.

– Что с ним?

Хан раскрыл рот, чтобы заговорить, но его перебил шахтер.

– Этот жулик, Мэс Бурдо, облажался в карточной игре и понял, что он полный неудачник. В расстроенных чувствах толстяк набросился на парнишку, который обставил его. Пришлось слегка угомонить этого шулера и негодяя.

К изумлению Хана, все до единого закивали.

– Кто именно уложил его? – продолжал допрос офицер.

– Мы все. – Шахтер окинул посетителей таверны суровым взглядом, дабы пресечь возможные разногласия. – Мы все постарались.

Очевидно, Кэт была не единственной, кого обобрал Мэс Будро. Особого сочувствия по отношению к шулеру не выказывал никто.

– И где этот мальчишка, который обыграл его? – снова прогремел голос офицера.

Никто не ответил, и все тот же шахтер подтолкнул Хана вперед.

– Вот! Это сделал он.

«Коричневый мундир» оглядел его с ног до головы, не веря своим глазам.

– Ты и впрямь так хорош в картах, а, парень? – изогнул бровь офицер.

– На мой взгляд, неплох, – пожал плечами Хан.

Юноша почувствовал, как Кэт прячется за его спину. Это напомнило ему о былых временах, когда девушка находилась под его покровительством.

«Коричневый мундир» оскалился и протянул Алистеру руку.

– Хочу угостить тебя выпивкой, парень, – выпалил он.

Гости заведения принялись радостно свистеть, хлопать и громко топать.

«Это должно послужить тебе уроком, Алистер, – подумал Хан. – Никогда не поймешь, кто тебя окружает, пока дело не дойдет до драки».

Теперь, чтобы улизнуть, нужно было постараться. Будро оправился от нападения и незаметно выскользнул. Хану пришлось отказаться от дюжины предложенных напитков – свалиться под стол не очень-то и хотелось. Кэт забилась в угол и, казалось, растворилась во мраке, но, оборачиваясь, юноша всякий раз натыкался на ее твердый взгляд.

«Наверное, ждет свои деньги», – рассудил бывший главарь банды.

Дело близилось к закрытию. Наконец-то Хану удалось вырваться из компании восхищенных благожелателей и подсесть за столик к Кэт. Он запустил руку в кошель, зачерпнул горсть «девушек» и отсчитал нужное количество.

«Тряпичница» безмолвно наблюдала. Разумеется, Алистер и не ждал бурного потока благодарностей, однако, как правило, ей всегда было что сказать.

Юноша сложил монетки стопками и пододвинул их поближе к Кэт.

– Держи. Здесь даже чуть больше того, что ты проиграла.

Она глянула на деньги, но даже не прикоснулась к ним.

– Что это с тобой? – с озадаченным видом спросила девушка. – Все тебе рады. Ты вошел в таверну чужаком, а теперь ты почетный гость.

– О чем ты? – пробормотал Хан. – Я – неудачник. У меня ничего нет: ни семьи, ни дома, ни приличной работы.

Кэт вытянула руку и осторожно, словно опасаясь, что бывший главарь растворится в воздухе, дотронулась до его рукава.

– У тебя новая одежда и полный кошель. Ты на чем-то хорошо наварился?

Хан тотчас почувствовал себя еще более виноватым, а потому плотно сжал губы и покачал головой.

– Зачем тебе было рисковать своей заначкой ради меня? – продолжала расспрашивать Кэт.

– Это не совсем моя заначка, лишь украденные перед игрой у Будро деньги.

Хан на мгновение почувствовал себя героем-грабителем, что отбирает золото у богатеев и раздает беднякам. От этой мысли юноше стало смешно, ведь бедняком был он сам.

– То есть ты обобрал жирдяя, а затем решил поживиться еще?

Алистер пожал плечами.

– Гнусному жулику нужна была встряска. Я решил, почему бы не преподать ему урок? Я и подумать не мог, что толстяк достанет ножичек.

Хан придержал при себе мысль, что обычно те, кто терпит поражение в собственной игре, имеют склонность вымещать неудачу на победителях.

По взгляду Кэт было понятно, что она ему не слишком-то поверила.

– Ты так и не ответил на первый вопрос. Что ты здесь делаешь? И куда держишь путь?

Хан снова пожал плечами.

– Мне, как и тебе, пришлось бежать из Феллсмарча. Мы решили попытать удачу в арденской столице, – солгал юноша.

Лучше бы как можно меньше людей знало, куда следовали чародеи.

Кэт изогнула бровь.

– Мы?

– Да, я еду с приятелем, – ограничился кратким ответом Хан, предоставляя девушке пищу для размышлений. – А ты как? Не знал, что ты умеешь жульничать.

– Любой дурак поймет, что я только учусь, – нахмурившись, буркнула Кэт.

– Да уж, чтобы делать приличные деньги на шулерстве, тебе придется долго практиковаться. А пока не помешало бы найти иной способ заработка.

– Я старалась, – мрачно ответила бывшая «тряпичница». – Я здесь уже пару недель. Просилась в шахту, но меченых воров туда не берут.

Девушка подняла правую руку. Указом королевы пойманных на краже клеймили. Хорошо, хоть руки не отрубали – и на том спасибо.

– И все же как ты оказалась здесь? – поинтересовался Хан.

– Шла в одно местечко. Оденский брод называется.

В этот момент юноша потягивал сидр и чуть было не поперхнулся.

Откашлявшись, он поставил кружку на стол.

– Оденский брод?! Но зачем тебе туда?

– Идея служителя Джемсона. – Кэт щелкнула указательным пальцем по стопке монет. – Он рассказал, что там есть всякие школы, и предложил мне отправиться в ту, что при храме.

– А чем плоха храмовая школа Южного моста? – недоумевал Хан, прикидывая, не было ли это как-то связано с ним. – Зачем Джемсону посылать тебя аж в Оденский брод?

– Кроме смерти, в районе Южного моста меня ничего не ждет. Меня подстерегала та же судьба, что и Велвита. – Кэт стянула шапку и бросила ее на стол. – Демоны-убийцы искали меня. И нашли бы рано или поздно. Потому-то служитель и посоветовал укрыться в Оденском броде. Он всегда донимал меня уговорами посещать уроки музыки. Оказалось, Джемсон состоит в приятельских отношениях с наставницей тамошней храмовой школы. Так вот, старик наплел ей, что моя игра на теорбе подобна пению ангелов, и уговорил принять меня. Он же подкинул деньжат на учебу, сказал – все благодаря щедрому сердцу принцессы Раисы. Выдал мне старую кобылу, кое-какую мелочовку и отправил в путь. – Девушка провела рукой по волосам.

Кэт действительно иногда играла на теорбе. Музыка помогала скоротать время до наступления сумрака, когда для «тряпичников» день только начинался. Хан любил лежать, находясь в пограничном состоянии между сном и явью, и позволять нежной мелодии уносить себя в иные миры.

– Джемсон говорит, если я обучусь музыке, искусству, чтению, письму и сносной речи, то смогу наняться гувернанткой либо наставницей. – Кэт прыснула. – Можно подумать, кто-то возьмет заклейменную воровку.

Хан постарался представить ее гувернанткой.

Девушка подняла на него взгляд, словно прочитав его мысли.

– Ерунда. Забудь. Я дотопала досюда и решила, что дальше не потащусь. Старик думал, что припер меня к стенке. Но – нет. Я не из тех, кто готов отречься от жизни.

– Кэт, чтобы обучаться в храмовой школе, приносить обет и становиться монашкой не нужно. Да, некоторые дают обет, но тебе не…

– Неважно. Мне не место в стае благородных пташек. В глаза они будут петь сладкие, как сироп, песни, а за спиной – насмехаться.

«Так она просто боится, – понял Хан, – боится оказаться предметом насмешек. Боится не справиться. Быть может, опасения Кэт не напрасны. Что я сам-то знаю об Оденском броде? Да ничего!»

Девушка пододвинула монеты обратно к нему и поднялась на ноги.

– Спасибо тебе, конечно, Кандальник, но взять эти монеты я не могу.

Юноша даже не притронулся к деньгам.

– Они твои, Кэт. Не мои. Я лишь вернул их тебе, украв у вора. Не возьмешь – они так и останутся лежать здесь.

Закусив губу, бывшая «тряпичница» упрямо покачала головой.

– Послушай, – продолжал уговаривать ее Хан. – Я во многом виноват. Я в долгу перед тобой. Позволь мне таким образом искупить хоть часть вины.

Он говорил правду: ему отчаянно хотелось скинуть тяжкое бремя раскаяния.

– Раз уж ты вправду хочешь что-то для меня сделать, у меня есть идея, – отрезала Кэт. – Возьми меня с собой!

– Чего? – Хан недоуменно уставился на нее. Вот так вечерок сюрпризов! – Ты же даже не знаешь, куда я еду!

– А мне без разницы. Что бы Джемсон там ни надумал, становиться святошей я не готова. Лучше я дам клятву тебе, и все будет как раньше.

Под «как раньше» Кэт подразумевала время, когда Кандальник был главарем «тряпичников», а она была его правой рукой… и даже более того.

Хан глядел на девушку с тревогой. Теперь, когда Велвит погиб, неужели она надеялась возродить то, что было некогда между ними? Юноше эта идея не казалась заманчивой. Их отношения с Кэт напоминали дружбу кошки с собакой. Ему и без того проблем хватало.

Она словно прочитала мысли Алистера.

– Если ты с девчонкой, я не стану мешать. Только дела и честная дележка.

Казалось, от вихря мыслей голова Хана вот-вот разлетится на части. Кэт надеялась избежать учебы, примкнув к прежнему главарю. Но он сам направлялся в Академию! И ни помощи, ни команды ему не требовалось. Юноша будет тратить, а не зарабатывать, и потому никаких дележек не планировалось.

Хан поднял глаза на Кэт, которая, в свою очередь, буравила его взглядом и нетерпеливо постукивала по полу носком ботинка в ожидании ответа. Юноша невольно вспомнил, как хотел отправиться в поселение Демонаи вместе с Птахой. Она отказала, и на то были веские причины.

Если Хан не согласится взять с собой Кэт, она вернется к прежней жизни, в этом он не сомневался. Вернется к воровской жизни и не доживет до двадцати. Если не демоны, так кто-нибудь другой этому посодействует. Престарелых главарей банд пока еще никто не видел.

Возможно, Джемсон был прав и храмовая школа стала бы для Кэт спасением. На благодарность Хан не рассчитывал, но решил, что стоит попытаться помочь девушке.

– Твоя взяла, – наконец выдавил он. – Но мы сами направляемся в Оденский брод. Так что пойдешь со мной и отправишься учиться.

– Что?!

Слова Хана ошарашили воровку. Она так крепко вцепилась в край стола, что костяшки ее пальцев побелели.

– Такой тупой шутки я еще от тебя не слышала, Кандальник!

– Но это правда. Сама рассуди, почему мы…

– Лжец! – Кэт замотала головой, и глаза ее засверкали. – Грязный! Вонючий! Мерзкий! Лжец! Вот ты кто, Кандальник Алистер! Ни в какой Оденский брод ты не едешь!

Девушка отодвинула стул от стола и поднялась на ноги. Затем сжала руки в кулаки. От ярости ее трясло.

– Клянусь! – Хан тоже вскочил. Хорошо, что между ними стоял стол, ведь в таком состоянии Кэт могла и нож в него воткнуть. – Прости. Нужно было сразу сказать тебе, но…

– Заткнись, Кандальник! Не хочешь брать меня с собой – мог бы так и сказать. – Она сгребла монеты в суму. – Думаешь, ты такой красавчик, что каждая девчонка мечтает с тобой водиться? Ошибаешься! Не так ты и хорош! Запросто найду и получше!

Кэт вылетела из таверны, громко хлопнув дверью.

«Что ж. Теперь она хотя бы похожа на себя прежнюю», – подумал Хан.