Читать книгу Кинжал-колибри - Синди Энсти - Страница 6

Бет знала, что Дейзи права, но, несмотря на дурноту и мучительную головную боль, она не могла не спорить со служанкой. Ей нужен был ее чемодан, он словно символизировал для девушки ее личность.

– Пожалуйста, Дейзи. Просто представь, как бы ты чувствовала себя в такой же ситуации.

Дейзи уставилась на обеспокоенное лицо Бет.

– Вы правы, – медленно произнесла она.

– Что-то случилось? – послышался голос.

Дейзи повернулась к двери, все еще пытаясь помешать Бет встать с кровати.

– Слава богу, что вы пришли, лорд Эллерби. Она просит свой чемодан, сэр. Тот, что в кладовой. Но ее можно понять. Мне сходить за ним?

Обескураженная Бет наблюдала, как Джеймс Эллерби хмурится. Затем он поднял глаза и посмотрел на нее. Встретившись с ней взглядами, лорд улыбнулся. Это был спокойный, приветливый взгляд, не надменный и не легкомысленный. Затем он кивнул, и Бет было подумала, что ей удалось их убедить, но его слова доказали обратное.

– Я поговорю с доктором Брэнтом, и если он согласится, то, возможно, сегодня днем мы принесем его вам. – Лорд Эллерби повернулся, чтобы пропустить в комнату еще одного человека. – А пока у меня для вас посетитель.

Бет посмотрела на молодого человека, стоящего в дверях. Он должен быть ей знаком? Он был слишком нарядно одет даже для загородного поместья, не то что для тусклой комнаты, практически больничной палаты. Высокий и широкоплечий, с зелеными глазами и темными волнистыми волосами, такими же, как у Джеймса Эллерби.

Это наверняка не кто иной, как Уолтер Эллерби. Вот он, виновник несчастий Бет.

Бет наблюдала за тем, как Джеймс впустил своего брата в комнату, передал ему поднос и ушел. Молча и несколько неуклюже Уолтер протянул ей миску с бульоном и ложкой. Он взял в руки книгу с тростникового кресла рядом с кроватью и уселся в него. Бет молча принялась за свой суп. Он начал читать скучным, спотыкающимся голосом. Уолтеру потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что его компания не радует девушку.

– Это был несчастный случай, – сказал он, как будто это могло сойти за извинение.

– И поэтому… – Бет выждала паузу, давая ему отличную возможность выразить свои сожаления. Молчание продолжалось до тех пор, пока Бет с отвращением не фыркнула и не вернула ему пустую миску.

Прислонившись к сложенным за спиной подушкам, Бет стала думать о сундуке. Уолтер был последним, кого она хотела бы просить об одолжении, но ей нужен был этот сундук. Он олицетворял ее личность, ее прошлое.

– Как думаешь, твой брат сказал о моем сундуке доктору Брэнту? – спросила Бет.

Уолтер захлопнул книгу.

– Откуда мне знать? – пожал он плечами и вздрогнул под пристальным взглядом Бет. – Я проверю.

Ссутулившись и приуныв от навалившихся на него забот, молодой человек вышел из комнаты.

Время шло медленно – или так просто казалось. Наконец Бет услышала шум на лестнице и села в кровати, дрожа от нетерпения. Но в дверях она увидела не мрачное лицо Уолтера. Это был доктор Брэнт.

– Вы действительно думаете, что у вас уже достаточно сил для этого? – спросил он.

– Я чувствую себя отвратительно, – призналась она. – Голова ужасно болит, меня все время тошнит. Но мне просто необходимо знать, кто я такая.

Доктор Брэнт внимательно посмотрел на ее сжатые кулаки, прямую спину и плотно сжатые губы.

– Да, это действительно важно для вас. Уолтер поднимает ваш сундук.

Через несколько мгновений по узкому коридору прокатился грохот, хорошо слышный в комнате. Затем раздался оглушительный удар, послышались пара нецензурных слов, строгое замечание и, наконец, скребущий звук. В комнату вкатился сундук, за ним вошел Джеймс. Позади него маячил младший брат. В комнате и без того было тесно, и Уолтеру пришлось наблюдать за разворачивающейся сценой из коридора.

Бет посмотрела на Джеймса. Она даже не знала, что именно хотела сказать ему, но его ободряющий взгляд вселил в нее уверенность. Затем они все уставились на сундук. На нем не было никаких инициалов или бирок. Сам он был изрядно потрепанным. Несколько секунд никто не двигался, а затем все начали активную деятельность. Доктор Брэнт стал придвигать сундук ближе к кровати, Джеймс в это время пытался его расстегнуть, а Уолтер втиснулся в комнату и попытался повернуть его так, чтобы Бет было удобнее открывать.

Когда суматоха стихла, Бет с некоторой неохотой дотронулась до багажа. Она прикусила нижнюю губу и быстро взглянула на лица людей, стоящих вокруг нее. Доктор Брэнт и Уолтер с интересом смотрели на сундук. Джеймс же наблюдал за ней.

Бет собралась с духом и медленно открыла крышку.

Сначала она никак не могла понять, что именно перед ней лежит. Коричневая ткань оказалась плащом. Бет отложила его на край кровати. Под ним она нашла сиреневый жилет, несколько рубашек с остроугольными воротничками, сапоги из мягкой кожи, трость, брюки до лодыжек и мужские туалетные принадлежности.

– Это не мой сундук.

Бет откинулась на подушки и закрыла глаза. Она медленно подняла руки и обхватила ими свою перевязанную голову, пряча лицо. По шаркающему звуку девушка поняла, что ненавистный предмет вынесли из комнаты. В комнате зашептались, и по шагам Бет догадалась, что доктор и лорд Эллерби ушли.

Бет знала, что Уолтер все еще стоит в коридоре. Его бормотание эхом раздавалось по тесному чердаку. Парень от всей души негодовал, складывая предметы одежды обратно в недра сундука. Наконец он захлопнул его, звякнув застежкой.

Снова шорох: очевидно, Уолтер подвинул сундук к стене.

– Да уж, очень удобно сидеть на табурете. Но вы не беспокойтесь обо мне. Просто дайте мне знать, если вам что-то понадобится или если вдруг вам чего-то захочется. О, конечно, я буду здесь, ждать ваших приказаний. Совсем не переживайте о моем комфорте. О, нет-нет, я подожду прямо здесь, как мне приказали.

Его неразборчивое бормотание гулко отражалось от стен коридора. Это было больше похоже на стон разочарования, сопровождаемый мантрой: «Скука, скука, скука».

У Бет была своя мантра: «Уходи. Уходи. Уходи!» Но Уолтер был слишком занят собственным страданием, чтобы услышать ее.

Позже в этот же день Сэм забрал сундук. Ему был отдан приказ оставить его в почтовом отделении в Эксетере и узнать, не интересовался ли кто-то невостребованным багажом, хотя вряд ли такое произошло бы. Таким образом, Уолтеру, лишенному своего удобного места для сидения, не оставалось ничего другого, как снова войти в комнату больной и попытаться составить компанию бедной раненой девушке, которая почти все время молчала.

Повариха, знающая толк в жизни, приготовила настоящее праздничное застолье для двоих: тут были блюда и для осторожно глотающей пищу молодой девушки, и для хищного, растущего четырнадцатилетнего организма. Уолтер снова расположился на тростниковом кресле, пытаясь отвлечь Бет от ее тревожных мыслей и попутно поглаживая свой сытый живот.

– Я знаю, каково это – пострадать в результате несчастного случая на дороге, – сказал Уолтер. – Мой отец погиб год назад.

Бет продолжала безучастно лежать на подушках и смотреть куда-то в направлении окна.

Уолтер неопределенно пожал плечами и вернулся к своим воспоминаниям.

– И Кэролайн, и Джеймс – они просто стали жить дальше. Вы можете себе представить? Вся моя жизнь рухнула, а они полагали, что я вот так просто вернусь в Итон. Ну, по крайней мере, так хотел Джеймс… Он ожидал, что я так сделаю. Я уговорил маму разрешить мне заниматься вместе с Генри. Мама уехала погостить к родственникам, она не хотела здесь больше находиться. Кэролайн ходила мрачнее тучи – и так в течение нескольких месяцев. А Джеймс, ну, он перестал ездить верхом и стрелять. Раньше он просыпался рано. теперь все по-другому. – Уолтер глубоко вздохнул. – Это все очень тяжело.

Бет покачала головой, удивляясь сентиментальности Уолтера. Какое-то смутное ощущение беспокойства о семье, о родителях вспыхнуло в голове, но чувство это было каким-то неопределенным и оставило после себя только вопросы.

Она прикусила губу, пытаясь сосредоточиться на обрывках воспоминаний.

– Мне кажется, что я тоже кого-то потеряла.

Уолтер ахнул:

– В самом деле? Кого? Вы можете вспомнить что-нибудь? Хоть что-нибудь?

Бет вздохнула.

– Только то, что происходило в этой комнате.

– Даже не помните ваш любимый цвет?

– Синий, – быстро ответила Бет.

– А какая любимая сладость?

Бет улыбнулась:

– Сливовый пудинг.

Уолтер расспрашивал Бет обо всем: о домашних животных и поэтах, о странах и композиторах. Всякий раз, когда она затруднялась ответить, Уолтер просто задавал ей другой вопрос, и так до тех пор, пока ответ не находился. Это стало увлекательной игрой, которая подняла им обоим настроение. Когда пришла Кэролайн, чтобы сменить его, Уолтер покинул комнату несколько неохотно, хотя все же расстроился он не так сильно.

* * *

Летели дни, Бет медленно шла на поправку. Ее синяки зажили, а аппетит улучшился. Теперь только глубокий порез на скуле напоминал об ужасном происшествии. Но вот воспоминания продолжали ускользать от нее, и ни одна ночь не обошлась без мучительного кошмара.

Он был всегда одинаковым: комната, наполненная тенями, колышущиеся движения перед глазами и парализующий страх, проникающий в самую душу. Страх, который просто невыносимо терпеть.

* * *

Удар сокрушительной силы швырнул ее на пол – она упала рядом с большим ящиком, на котором ей было приказано сидеть. Его острый деревянный угол впился прямо в корсет, и дышать стало невозможно. Борясь за каждый глоток воздуха, она пыталась приподняться на руках, грубая древесина ящика врезалась в мягкие ладони. Дверь захлопнулась, прежде чем девушка смогла выпрямиться. Комната погрузилась в абсолютную темноту.

Она сидела в сырой тишине. В помещении пахло грязью и гнилью. Вдруг она ощутила нежное прикосновение птичьего пера к своей щеке и услышала шум быстрых крыльев. Тошнота подкатила к горлу.

Не осознавая, что пошевелилась, она обнаружила, что лежит на полу, вжавшись в угол, с дрожащими руками. Теперь она не чувствовала мягкого, но угрожающего прикосновения, не слышала трепета крыльев – только свое прерывистое дыхание. Она опустила безжизненные руки в опилки рядом с собой и молилась о забвении.

Но ее молитвы не были услышаны. Вместо этого к ней вернулась чувствительность, а глаза снова стали способны видеть. Она разглядела тусклое свечение, исходившее из маленькой щели в стене высоко над ее головой. В безжизненном луче были видны тени от высоко и ненадежно сложенных ящиков и бочек.

Спустя некоторое время дверь распахнулась, и ее взору явились три силуэта. Через мгновение дверь за ними захлопнулась. Никто не произнес ни слова, но само их присутствие наводило ужас. Их колеблющиеся тени не имели четких очертаний из-за постоянного движения. Девушку оттащили обратно к ящику и заставили сесть. Она уставилась на тень, которая выходила за пределы луча света.

В этой маленькой комнате не раздавалось ни единого враждебного звука. Было очень тихо, словно она внезапно и необъяснимо оглохла. Но она не была слепой, и то немногое, что она могла увидеть, было ужасающим. Рука потянулась вперед, к ней. Она разглядела блестящий отточенный кинжал в форме птицы колибри, острый клюв которой был залит кровью. В комнате, полной темноты, был виден только он. Он вышел на свет.

* * *

Чаще всего из бездны ужаса Бет вырывал продолжительный вопль – это был ее собственный крик. Она, как правило, обнаруживала себя сидящей в постели с бешено колотящимся сердцем. Бет почти не дышала и тряслась от страха, боясь снова закрыть глаза и еще больше – увидеть колибри: крошечную переливающуюся птицу, вселявшую в нее ужас.

В первую ночь лорд Эллерби, испуганный ее криками, ворвался в комнату. Он оглядел помещение, словно ожидал, что в ее полумраке затаились монстры. Но никаких монстров не было, только сны, страшные сны.

– С вами все в порядке? – спросил он, едва дыша. Вид у него был крайне обеспокоенный. – Я просто шел к себе, когда услышал вас… Вы кричали. Что случилось? – Он снова оглянулся, но монстры так и не вылезли из своего укрытия.

Изможденная Бет села на кровати, повыше натянув одеяло, ее щеки покрылись густым румянцем.

– Это был просто сон.

Глубоко вздохнув, Джеймс попытался улыбнуться.

– Должно быть, это был очень реалистичный сон.

– Да, и совсем не радостный. Мне приснился кошмар. – Она засмеялась, сообразив, что именно она сказала, и покачала головой. – Я…

– Бет, Бет, – закричала миссис Фогель, возникшая в дверях. Она приложила руку к груди и ахнула, почти задыхаясь от волнения. Ее ночной халат был надет кое-как, а растрепанные волосы падали на лицо.

– Я услышала, как вы кричите… О, лорд Эллерби! Что вы?…

– С Бет все в порядке? – раздался другой голос из коридора. Очевидно, это подоспела Дейзи.

Миссис Фогель уложила Бет обратно, а затем повернулась к лорду Эллерби.

– Наверное, будет лучше, если о ней позабочусь я, милорд.

Не сказав ни слова, Джеймс выскользнул из комнаты, оглянувшись перед уходом. Он видел, как Бет безумными глазами смотрит в пустое пространство перед кроватью. Она, казалось, вовсе не заметила, что миссис Фогель пришла, а затем покинула ее комнату.

В третью ночь повторявшихся ночных кошмаров к Бет прибежала только Дейзи, чтобы сонно поинтересоваться ее состоянием, а в четвертую ночь вообще никто не пришел.

* * *

Сидя в постели и желая только одного – выздороветь как можно скорее, Бет терла лоб и вздыхала. Как бы она ни пыталась сконцентироваться, в голове не складывалась картинка ее прошлой жизни. Это хорошо, что ей удалось вспомнить любимую еду или цвет, но как насчет семьи, друзей, места, где она живет? Есть ли у нее братья или сестры? Замужем ли она? Сколько ей лет?

Доктор Брэнт много раз говорил, что воспоминания вернутся, когда она этого меньше всего будет ожидать и начнет думать о чем-то другом. Но трудно было не думать о прошлом или, по крайней мере, не интересоваться им, ведь оно до сих пор представляло для нее загадку. Чистый лист, как сказал лорд Эллерби. Она могла нарисовать на нем все что угодно.

Тем не менее Бет была почти уверена, что в ее прошлом случилось что-то плохое: обстоятельства ее появления здесь красноречиво свидетельствовали о какой-то опасности, катастрофе, о чем-то губительном и страшном. Ее кошмары лишь усилили это предчувствие. Да, что-то случилось. Ее травмы… как они появились: в результате происшествия на дороге или чего-то еще?

Чего-то. Это слово постоянно крутилось у нее в голове. Оно было таким неопределенным и туманным и никак не помогало ей приблизиться к разгадке тайны своего прошлого. Что-то произошло. Она должна была выяснить, что… И ей просто необходимо понять, почему все это случилось.

* * *

Джеймс шел по плиточному полу главного белого холла. В этот момент Кэролайн и Брэнт спустились по лестнице. Молодой лорд остановился у подножия, неотрывно глядя на письмо в руке.

– Этим летом меня собираются вызвать в Лондон для голосования, – сообщил он недовольным тоном. – Палата лордов хочет остановить лицензирование каперов. Голосование будет напряженным, к тому же лорд Хантон отошел от дел. – Джеймс нахмурился и поцокал языком, демонстрируя свое неодобрение. Конечно, все это было больше напускное. Он хотел выказать уверенность, хотя сам испытывал смятение. Джеймс надеялся, что его обязанности в палате лордов подождут, что он сможет сначала посоветоваться с кем-то, а затем постепенно войти в курс дела.

– Может быть, мама сможет порекомендовать кого-то, – сказала Кэролайн. – Например, лорда Леври или лорда Волчера. Кого-то, кто поможет тебе разобраться во всей этой процедуре. Я знаю, что тебе не по себе от того, что уже в ближайшее время ты должен будешь занять место отца в парламенте.

Джеймс покачал головой, все еще глядя на письмо в руке, – сестра хорошо его знала.

– Давай не будем тревожить маму. Я напишу лорду Леври напрямую и посмотрю, что из этого выйдет. – Джеймс аккуратно сложил письмо вчетверо. – Итак, как наша пациентка?

– Намного лучше, – хором ответили Кэролайн и Брэнт, когда вошли в гостиную.

– Если не считать периодических головных болей, полагаю, она полностью поправилась, – продолжил Брэнт. – Чего не скажешь о ее памяти. – Он неловко присел на стул.

– Мне кажется, память не вернется к Бет без какого-то стимула, – сказал Джеймс с глубоким вздохом. – Нам нужно найти этот стимул. Кроме того, поскольку никто не приехал, чтобы опознать ее, мы сами должны разыскать ее родных. А пока мы занимаемся поисками, миссис Фогель подумает, чем Бет может заняться в нашей усадьбе.

– Джеймс, мы должны непременно предложить ей место в нашей семье, пока нам не удастся узнать о ее прошлом. Я уверена, что она – дочь дворянина. – Кэролайн пустила в ход свою самую обворожительную улыбку, которую использовала, пытаясь добиться своего. – Поговори с ней, и ты поймешь, что я имею в виду.

– Я говорил с ней много раз. – Джеймс не хотел признавать того, что точно знал: его сестра права. – У Бет благородное поведение, речь и манеры хорошо образованной молодой леди. Это чрезвычайно усложняет ситуацию. Она ехала совсем одна в пассажирском экипаже, в грязном, рваном платье. И это обстоятельство казалось Джеймсу весьма загадочным.

– Я пришлю к тебе Бет сегодня днем, – продолжала настаивать Кэролайн, – чтобы ты смог сам все понять.

Джеймс кивнул, отвернувшись к камину.

* * *

– Добро пожаловать. Проходите. – Джеймс встал и указал жестом в сторону кресла у стола. Он пытался казаться небрежным, но в сложившихся обстоятельствах это было трудно сделать. Усмехнувшись про себя, он узнал платье, что было на Бет. Оно принадлежало Кэролайн, на нем были видны брызги от краски, но, тем не менее, смотрелось оно вполне элегантно и было к лицу его новой владелице.

Бет грациозно скользнула по комнате и слегка наклонила голову, прежде чем сесть.

Джеймс некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Он никак не мог вспомнить, о чем именно собирался поговорить с девушкой.

– Ах, да, Бет. Мы должны решить, что будем делать дальше. – Он на мгновение замолчал, наблюдая, как Бет облизнула губы. – Мы думали, что ваши родственники к этому времени уже объявятся, – продолжил он. – В почтовой гостинице их направили бы к нам. Но, поскольку никто не приехал, мы сами должны начать поиски.

– Конечно. Спасибо, лорд Эллерби, за то, что приняли меня при таких необычных обстоятельствах. – Последовавшая за этими словами тишина была довольно неловкой. Джеймс встал и взволнованно прошелся по комнате.

– Это было самое меньшее, что мы могли сделать, – наконец сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза. – Удалось ли вам что-нибудь вспомнить?

Джеймс замер, ожидая ответа. Он надеялся, что она сможет что-то предложить: новое воспоминание, какое-то ощущение из прошлого, место, где она бывала в детстве.

Бет опустила глаза и вздохнула:

– Боюсь, что нет.

Джеймс нерешительно пожал плечами.

– Не переживайте, – сказал он. – Мы не бросим вас в беде, а пока выясняем все обстоятельства, вы будете жить здесь как член нашей семьи.

– Я ценю ваше предложение, но предпочла бы остаться в крыле для прислуги. Мне не нравится идея выдавать себя за благородную даму, чтобы потом выяснилось, что я – дочь мусорщика.

Джеймс рассмеялся, но затем понял, что Бет говорит серьезно. Ему пришлось усмирить свое веселье.

– Это маловероятно, но я уважаю ваши пожелания. Если вы так настаиваете, то можете оставаться в крыле для прислуги.

– Прекрасно. Миссис Фогель найдет для меня занятие. Я не буду сидеть сложа руки, – сказала она, словно стараясь убедить Джеймса в своей полезности. – Спасибо, лорд Эллерби. – Бет подняла голову и снова удивила Джеймса.

Выражение лица Бет не было смущенным или обеспокоенным. Джеймс назвал бы его, скорее, решительным. Это был замечательный ответ, смелый и впечатляющий.

– Думаю, я поеду в Эллингем, – сказал он небрежно. – Один из ваших попутчиков говорил, что вы сели у «Плюща». Возможно, мы мало что знаем, но нам известно, где началось ваше путешествие.

Это утверждение прозвучало неубедительно, потому что, по правде говоря, они не знали ничего.