Читать книгу Мама поневоле - Слава Доронина - Страница 1

Ксения

Я присела на лавочку в парке, положила рядом пакеты с продуктами и тяжело вздохнула. Зиму я не любила из-за слякоти, которая сейчас была повсюду. Ночью выпал снег, а теперь эта грязная жижа на дорогах и плюсовая температура портили все настроение. Хотя его и так почему-то не было в последние дни. Малышка в животе больно пихнулась, а я вздрогнула, не ожидая толчка такой силы. Погладила свой огромный живот, успокаивая девочку. Так не хотелось подниматься на ноги и идти в квартиру, но сегодня обещали приехать родители ребенка, которого я вынашивала, как суррогатная мама. Никогда бы не подумала, что решусь на подобный шаг, но верно говорят: никогда не говори никогда.

Какое-то время я сидела на лавочке и смотрела, как мамочки гуляли с колясками и малышами. В парке было оживленно, я любила приходить сюда и мечтать, наблюдать за счастьем чужих людей, ощущая при этом внутри тепло и умиротворенную радость. Маленькой крохе были необходимы положительные эмоции. А где их было ещё взять? Правильно. Только там, где их раздавали бесплатно и просто так. Среди вымученных, с уставшими лицами, мам, но с сияющими глазами, когда они смотрели на своих детей, я чувствовала себя в своей тарелке.

В клинике, где наблюдали мою беременность, два раза в месяц я посещала штатного психолога. У меня не было никаких проблем, я не считала развивающегося внутри ребенка своим, но все чаще ловила себя на том, что представляю лицо маленькой девочки после рождения и проецирую на нее мысли, что это могла бы быть моя дочь. Например, вот как эта малышка, что баловалась и убегала от мамы, неуклюже перебирала ногами и звала старшего братика. Так смешно…

Всегда мечтала о девочке, но когда у меня родился Макс, то поняла, что всю жизнь ждала именно его. С того самого момента, как впервые взяла его на руки, разделение на пол и какие-то другие статусы были утрачены раз и навсегда. Был только мой ребенок и бесконечная материнская любовь наравне с желанием, чтобы он всегда был здоров и счастлив.

С приближением срока родов у меня на сердце становилось тревожнее. Особенно, когда думала о том, что вскоре мне придется подписать бумаги по передачи ребенка и отдать девочку ее биологическим родителям. Поэтому от визитов к психологу я не отказывалась, и старалась все чаще думать о Максе, что он ждет не дождется, когда я вернусь.

Решительно подобрав пакеты с продуктами, я направилась к дому. Родители девочки предоставили мне комфортабельную квартиру в центре Москвы, которую специально сняли для меня на время беременности. Жена Ивана Сергеевича – Лариса – оказалось ревнивой и строгой женщиной, поэтому я только порадовалась за себя, что меня отселили подальше и выделили отдельное жилье. Чету Гончаровых я не могла назвать образцовой парой, но эти люди были вместе много лет, любили и уважали друг друга и искренне желали этого ребенка, я это чувствовала. Детей они не имели, потому что оба строили карьеру, а потом, когда задумались о наследниках, то оказалось, что со здоровьем у женщины серьезные проблемы. Забеременеть сама она не смогла, и они с мужем обратились в клинику суррогатного материнства. Так мы и встретились. Меня выбрали из трёх кандидаток, я прошла процедуру ЭКО, и вот уже почти как восемь месяцев носила под сердцем ребенка Гончаровых. Мне очень повезло, что я забеременела с первого раза. По отзывам мамочек, отчаявшихся на такой шаг, у многих получалось все далеко не сразу.

Я поднялась на лифте в квартиру, с горем пополам разулась, сняв сапоги, и прошла на кухню, сгружая пакеты на стол. Срок родов мне поставили на конец января. Ходить еще полтора месяца. Водитель Гончаровых привозил все необходимое, но иногда мне нравилось бродить по магазинам самой, выбирая те или иные вещи и продукты. Я потихоньку закупалась мелочами к Новому году, чтобы порадовать маму и Макса, отправив им посылку домой. Моя семья находилась не так уж далеко от меня, но разве из Петербурга особо наездишься в Москву, когда каждая копейка была на счету? К тому же мама сильно болела – не до поездок было. Ей требовалась операция и дорогостоящие лекарства. Собственно, из-за этого я и приехала в Москву, чтобы заработать денег. Подруга работала медсестрой в центре репродукции, и я долго не размышляла, когда она предложила мне попробовать себя в роли суррогатной мамы. Я заручилась ее поддержкой и рекомендациями, сдала анализы. Мне было страшно соглашаться, но где за несколько месяцев заработать восемьсот тысяч рублей? В случае благополучных родов и рождения здорового ребенка мне обещали выплатить этот высокий гонорар.

Разобрав пакеты с продуктами, я поглядела на часы. Вот-вот должны были приехать Гончаровы, у меня было назначено на сегодня плановое УЗИ, и оба родителя изъявили желание на нем присутствовать, чтобы познакомиться с малышкой. Я была этому очень рада. Мне хотелось, чтобы эту кроху, которая развивалась у меня внутри, любили так же сильно, как и я. Но, думаю, что иначе и быть не могло. Лариса была не очень приятной женщиной, ревновала Ивана ко мне, хотя я поводов не давала, но казалась надежной и самодостаточной личностью, которая, я хотела надеяться, понимала весь груз ответственности, соглашаясь завести ребенка и обратившись к услугам суррогатной мамы.

Помимо болезни мамы, Андрей, мой погибший муж, оставил мне крупный долг. Незадолго до смерти он открыл с другом бизнес и, естественно, после того, как я похоронила мужа, денег, вложенных в автомойку, мне никто не вернул, да к тому же еще и повесили сто тысяч сверху за аренду помещения, какую, якобы, он не платил целый год. Я надеялась, что полученным за роды гонораром мне удастся расплатиться со всеми долгами. Мечтала, чтобы Макс ни в чем не нуждался. Точнее, мы с Андреем мечтали об этом, но год назад он погиб, а мы с маленьким сыном остались одни.

Семья Гончаровых опаздывала на час с небольшим, мне уже во второй раз звонили из клиники и спрашивали, приеду ли я на УЗИ. И тогда я решилась набрать Ларисе, чтобы узнать, что их так задерживало. В телефоне женский голос сообщил, что абонент временно недоступен, тогда я позвонила Ивану Сергеевичу, что мне категорически было запрещено делать. В конце концов, пара сама изъявила желание присутствовать на УЗИ и обещала за мной приехать.

Спустя несколько гудков мне ответили, а я сбивчивым голосом принялась объяснять мужчине, что это Ксения и что я жду их уже полтора часа.

– Девушка, успокойтесь, – произнес незнакомый голос. – Не сможет он сейчас подойти. В аварию попали они с женой. Еще утром. Это следователь Воронин. Вы кем приходитесь Гончаровым? Родственница?

– Что? Авария? – упавшим голосом переспросила я, ничего не понимая.

Родственники? Сестру Ларисы я видела пару раз. И все. Больше я ничего не знала об этой семье. Хотя, стоп, у Ивана Сергеевича был сводный брат, но это не точно. Как-то раз я услышала его разговор с женой, что он знать не желает Глеба, называл его аферистом, бандитом и другими нелицеприятными словами. После этого я решила ничего об этой семье не выяснять, чтобы не переживать за девочку раньше времени.

– Погибли они, – сухим голосом произнес он. – Запишите адрес, чтобы пройти процедуру опознания…

Телефон выпал у меня из рук, а в голове сильно зашумело, словно я оказалась в бушующем море в шторм. По спине покатился холодный пот, и я упала в обморок. Когда пришла в себя от жуткой боли в животе, а мысли прояснились, то я ощутила, как по моим ногам течет что-то теплое. Я просунула руку между ног, подняла ее к лицу и увидела кровь.

Все последующие события происходили со мной, словно я находилась в бреду. Как-то дотянувшись до телефона, я позвонила в клинику, в которой наблюдали мою беременность, и постоянно молилась о том, чтобы с ребенком все оказалось хорошо. Страх за нашу жизнь с малышкой опоясал меня стальными жгутами, боль внизу живота помогала оставаться в сознании, пока в голове то и дело всплывали слова следователя. Но может, он ошибся, а Гончаровы живы? Ведь они так ждали эту девочку. Даже имя ей придумали, хотя мне оно совершенно не нравилось. Как они могли умереть, не дождавшись ее рождения?

– Миланочка, держись… – шептала я, пока меня везли на скорой помощи в клинику.

Тело трясло как в лихорадке, сознание путалось, и меня сильно тошнило.

– Сильная кровопотеря, сердцебиение плода слабое… Не довезем, – это последнее, что я услышала и провалилась в черную темноту.