Читать книгу Мама поневоле - Слава Доронина - Страница 12

Ксения

Я сидела в кафе и ждала Булатова, теребила в руках салфетку и сильно нервничала. И как было не нервничать? Я прекрасно помнила ту ночь, хотя в данной ситуации вспоминать о ней было весьма неуместно. В жизни не подумала бы, что смогла решиться на такое. Руки и прикосновения Глеба всплыли в памяти и я, чтобы отвлечься от этих картинок, достала телефон и взглянула на дисплей. Булатов не опаздывал, просто я пришла немного раньше, чтобы собраться с мыслями. Я всю ночь не спала и думала об этой ситуации.

Место для встречи я выбрала неподалеку от дома. И пообещала Марии Гавриловне, что вернусь к полудню. Макса нужно было отвести на занятия и принять одного ученика на дому, пока Надя будет спать.

В окно я увидела, как возле кафе припарковался огромный черный джип и спустя секунду из него вышел человек. Даже без каких-либо напитков Булатов выглядел притягательно. Появись он в моей жизни просто так, без громких ультиматумов, и предложи мне стать его любовницей, я бы, не раздумывая ни минуты, ответила ему нет. Потому что от таких страстей и безумств следовало держаться как можно дальше или вовсе не впускать в свою жизнь. А у меня всегда с мозгами было все в порядке. До недавнего времени. Столько раз после того вечера и ночи я корила себя, что согласилась на предложение Алины. Как чувствовала, что выйдет мне эта история боком.

– Добрый день, – поздоровался Глеб и присел за столик.

– Добрый день, – я кивнула в ответ.

Булатов прищурился, услышав в моем голосе ледяные нотки.

Сегодня я уже не реагировала на его откровенные взгляды, как вчера – не робела и не терялась, и четко знала, что хотела спросить в первую очередь. Я вела себя сдержанно и официально, как и подобает малознакомым людям в таких ситуациях. И именно такими мы с ним и оставались друг для друга. И надеялась, останемся и впоследствии.

Молодая официантка тут же появилась рядом с нами и принялась глазеть на моего спутника. Глеб отказался от заказа и попросил лишь стакан воды. Неужели брезговал пить чай или кофе в таких забегаловках? Судя по машине и внешнему лоску, он был не стеснен в средствах, а мое предположение могло оказаться верным.

– Давайте сразу о деле, – я неотрывно смотрела на него через столик. – Я не располагаю лишним временем.

Булатов кивнул. Его уверенность лишала меня последних крупиц самообладания, которые я и так едва в себе наскребла перед этой встречей. Но я пообещала себе держать лицо. И буду неукоснительно следовать намеченному плану.

– Я не собираюсь отнимать много времени, – благодаря мягкому и приглушенному освещению в кафе янтарные глаза казались равнодушными, отчужденными. – Не так давно я выяснил обстоятельства двухгодичной давности. Мой брат Иван Гончаров обращался к услугам суррогатной матери, которой являлись вы. Все верно?

– Все так, но…

– Так вот, – перебил меня Глеб и по взгляду в его волевое и решительное лицо, я поняла, что нужно помолчать и дождаться концовки его истории. – Антонина, сестра погибшей супруги Ивана, сообщила мне, что ребенок погиб при родах, и все это время я думал, что так оно и есть, пока случайно не обнаружил эти документы, – он положил перед мной на стол какие-то бумаги и ткнул вниз на подписи.

– Ваша?

Вспомнить бы достоверно, что и как происходило в те дни. Все было, как в бреду. Я лишь отчетливо помнила свои метания из-за Нади и ее дальнейшей судьбы.

Бегло пробежавшись по строчкам, я удивленно приподняла брови. По документам выходило, что Антонина брала с меня расписку за молчание о том, что Иван и Лариса Гончаровы обращались к услугам суррогатной матери. Бред какой-то. Зачем ей это понадобилось? Я подписывала совершенно другие бумаги. Но утверждать не могла, потому как сумма в расписке стояла правильная. Часть этих денег ушла на операцию маме, а другая часть – на восстановление Нади. Я могла отчитаться за каждую потраченную копейку.

– Антонина действительно приходила ко мне в клинику, когда я позвонила ей и сказала, что забираю девочку себе и намереваюсь выходить ее, несмотря ни на что. Женщина приехала ко мне на следующий день, дала денег на лечение Нади и попросила подписать документ, что я получила сумму на руки и не претендую ни на какие части наследства и тому прочее. В тот момент я находилась в шоке, столько всего навалилось… Меня и ребенка едва вытащили с того света, я сильно переживала за дальнейшую судьбу девочки и приняла решение, что отказываться от нее не имею права, если ее биологические родители погибли. С тех пор я ничего не слышала о семье Гончаровых. До вашего появления, – я подняла взгляд, возвращая Булатову бумаги.

– Допустим… – он задумчиво смотрел мне в лицо.

– Тогда как вы объясните мне ваши слова, что моя Надя – ваша дочь? Насколько мне известно, Иван Сергеевич и Лариса имели проблемы именно по женской части.

– Все было как раз наоборот. Проблемы со здоровьем имел Иван. Он был бесплоден. Мы с ним сводные братья, у нас разные отцы.

– Я ничего не понимаю… Он, что же, заставил вас отдать ему свой биоматериал? Или…

– Нет, я не спал с его женой, – бесстрастным голосом перебил меня Булатов.

– Тогда как могло случиться подобное? Где вы были в этот момент? И почему узнали об этом, как я понимаю, только сейчас?

– У нашей матери незадолго до истории с суррогатным материнством обнаружилось серьезное заболевание. Я не стану вдаваться глубоко в подробности, потому что на самом деле заболевания никакого нет и не было, а мать пошла Ивану навстречу. Под предлогом, что я или Иван могли унаследовать страшный недуг, мы прошли полное обследование, и он воспользовался этим шансом, чтобы сохранить семью с Ларисой и свой бизнес. То есть взял мой биоматериал.

– Вы полагаете, что могли бы быть возможным отцом Нади? – усмехнулась я. – Пока это все ваши домыслы.

– Не возможным, – спокойно проговорил он. – Я и есть отец девочки. Иван абсолютно бесплоден – это подтверждают документы, которые я недавно нашел в его сейфе, а в клинике, в которой вам проводили ЭКО, я нашел подтверждения этому факту. Мы с Иваном особо не поддерживали связь, я и предположить не мог, что он решился на такие категоричные поступки ради сохранения семьи. Меня долгое время не было в городе, но, когда я вернулся и узнал, что Антонина рьяно взялась делить наследство, копнул глубже и выяснил эти подробности. Сестра Ларисы никогда не блистала большим умом, мне ничего не стоило вывести ее на чистую воду.

Я схватилась за голову и потерла пальцами виски.

– Почему бы вам не оставить все, как есть? Давайте сделаем вид, что не было этого разговора и встречи? Надю я никому не отдам, родной вы отец, дядя или кем там ей приходитесь на самом деле. Мои дети останутся рядом со мной! Максим и Надя сильно привязаны друг к другу. Они считают друг друга родными людьми. Я столько всего пережила с дочкой: куча больниц, обследований, операция… Нам еще предстоит долгой путь к восстановлению, и я настоятельно вас прошу, если что-то там проснулось в вашей совести – оставьте нас в покое. Два года назад девочку никто не захотел забирать, хотя я звонила Антонине и говорила, что это ее родной человек, часть ее сестры. Но ее все оставили, понимаете? Как бракованный материал, списали со счетов. Только это живой человек. Я никому ее не отдам. Вам придется смириться с тем, что я ее мать – настоящая и единственная. Человек, который не оставил ее и не оставит никогда.

Булатов прожигал меня глазами.

– Так понимаю, вы настроены категорично? – сухо осведомился он.

– Вы только скажите, зачем вам это все нужно? Как давно вы знаете правду? – этот вопрос мучил меня со вчерашнего дня.

– Совсем недавно.

– Мне бы хотелось сразу прояснить про ту ситуацию в клубе… – я выдерживала долгий и внимательный взгляд. – Я образцовая и примерная мать, мать-одиночка. И в подобных местах никогда до того дня не бывала и оказалась в вашей комнате совершенно случайно. Мне очень стыдно за произошедшее и, если вы захотите каким-то образом использовать это против меня, знайте, вы тоже там были, но только сомневаюсь, что не по своей воле, в отличие от меня.