Читать книгу Рожденные телевизором - Слава Тарощина - Страница 20

Редко выпадает возможность начать статью с восторженного отклика на телевизионный продукт. Грех ею не воспользоваться.

Алексей Пивоваров снял документальный фильм «Ржев. Неизвестная битва маршала Жукова». Канал НТВ показал его 23 февраля, что уже само по себе означало некий вызов официально-благостной военной историографии с ее культом Сталина и Жукова. У Пивоварова нет специальной задачи эти культы развенчать – в его фильме вообще начисто отсутствует пропагандистский пафос. Ровным спокойным голосом он рассказывает правду о Ржевском апокалипсисе, память о котором благодарные потомки не сохранили по причине отсутствия информации, до недавнего времени запертой в архивах под грифом «секретно».

После поражения немцев под Москвой великий военный стратег Сталин велел маршалам Жукову и Коневу развить успех, то есть немедленно освободить Ржев, Вязьму, Сычевку. Командующий 33-й армией генерал Ефремов понимает, что это невозможно – немцы ударили по тылам и отсекли его от линии фронта. Ефремов в окружении, просит у Ставки разрешения прорваться к своим, но приказ Жукова неумолим: продолжать наступление. Такова завязка этого страшного документального триллера. На тринадцать долгих месяцев Красная армия увязла в боях под Ржевом и Вязьмой. В кровавой мясорубке люди гибли тысячами ежедневно. Со всех сторон враг, нечего есть, нечем воевать, нет обмундирования. На просьбу прислать продовольствие и боеприпасы Жуков отвечает: ищите на месте.

Противостояние Ефремова и Жукова добавляет трагизма этой и без того страшной трагедии. Видя, как армия гибнет, Ефремов в отчаянии обращается к Сталину с просьбой разрешить прорыв и отменить нереальное наступление. Сталин отвечает отказом. Жуков в ярости – подчиненный осмелился обратиться к верховному божеству через его голову. Он винит во всех бедах самого Ефремова. Разрешение на выход из окружения 33-й армии дают только в начале апреля, когда выходить по сути уже некому. Ночью Ставка присылает за Ефремовым самолет «У-2». Ему приказано бросить людей, которых уже не спасти, и эвакуироваться самому. Ефремов отказывается оставить горстку солдат. Через несколько дней он, тяжело раненный, покончил с собой. Только 3 марта 1943-го в Ржев сумела войти Красная армия. Автор осторожно подводит зрителя к мысли: страшная правда в том, что она не завоевала древний город. Оттуда просто по зрелому размышлению ушли войска вермахта – тихо, обстоятельно, загодя готовясь к уходу. Ржев был целиком разрушен нашими солдатами, выжить сумели только двести человек. Общие потери превышают полтора миллиона.

От бессмысленности и беспощадности происходящего на экране волосы встают дыбом. У этого ада два Вергилия – сам Пивоваров (он рассказывает о «наших») и Константин Гольденцвайг (отвечает за «немцев»). Такая оптика придает дополнительный объем повествованию, организованному жесткой композицией. Скупой, отжатый текст; блистательный бесшовный монтаж; в высшей степени бережная историческая реконструкция, выдающая знание источников; органичное включение в ткань повествования хроники, игровых кадров, свидетельств очевидцев, компьютерных спецэффектов и графики плюс точно найденная интонация – вот лишь немногие приметы безупречного качества, с которым можно поздравить Пивоварова и его команду.

Последний раз аналогичный градус профессионализма, редчайший в наших телевизионных широтах, был явлен четыре года назад, когда Леонид Парфенов выпустил фильм о Крымской войне. Она была столь же абсурдной, как и Ржевское сражение, – в этом плане Николай I и Сталин стоили друг друга. Парфенов снял фильм о гигантском разрыве между закапсулированной властью и народом, выживающим (с разной степенью успешности) не благодаря, а вопреки этой власти. Его ученик Пивоваров продолжил, по сути, ту же тему, только на другом материале. Трудно не согласиться с Ключевским, утверждавшим: прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий. Рассказывая о минувшем, Парфенов и Пивоваров говорят о неубранных последствиях.

А теперь впору задаться вопросом: почему посреди сталинской вакханалии, когда лучший друг физкультурников едва ли не стал (а по мнению многих, стал) призером проекта «Имя Россия», газпромовское дитя позволяет себе роскошь другого взгляда на историю? Ведь вывод «Ржева» недвусмыслен: война выиграна солдатским мясом, намотанным на гусеницы танков. Вряд ли подобное сочинение прошло на близком Кремлю канале без одобрения товарищей с Красной площади. Стало быть, повеяли оттепельные весенние ветры? Но если так, то почему одновременно с «Ржевом» Первый канал, также аффилированный с Кремлем, запускает эпопею Юрия Озерова «Великий полководец Георгий Жуков» в духе стерильных советско-партийных трактовок?

Велик соблазн объяснить сей немыслимый плюрализм долгожданной свободой мнений. Но любой человек, хоть изредка заглядывающий в «ящик», понимает: тут без высочайшего соизволения и муха не пролетит. Так отчего же нас все-таки постоянно шарахает из стороны в сторону? И почему мы постоянно должны разгадывать на манер кроссворда действия властей, транслируемые через ТВ? Чем больше вопросов, тем меньше ответов. Ясно только одно: историческое сознание в нашей стране не присуще ни пастырям, ни пастве. Оно, сознание, архаично, как у древних греков, – все, что было до нас, сливается в одно аморфное гигантское пятно. У нас до сих пор актуально определение истории как политики, опрокинутой в прошлое, данное марксистским ученым Михаилом Покровским в 1928 году (его любит цитировать Радзинский, телевизионный Геродот, – разумеется, без упоминания источника). В числе информационных войн, которые ведет пропагандистский аппарат великой державы, одно из самых заметных мест занимает война с собственным прошлым. Сегодня мы славим Пивоварова, но ведь еще вчера на том же канале НТВ блистал Григорий Любомиров со своим сочинением «Сталин. Live».

К счастью, автора заинтересовал краткий период жизни героя, с 1 по 28 февраля 1953 года, когда его стукнул инсульт (иначе мы бы имели не 40, а 140 серий). Сталин у Любомирова – герой шекспировского размаха. Главный художественный прием сериала – его внутренний монолог. Речь от первого лица, даже когда она написана языком передовиц газеты «Правда», – всегда род самооправданья. Представляя лишь одну точку зрения, лишая Сталина оппонентов, автор вольно или невольно реабилитирует его по всем статьям, включая душевные болезни. Оказывается, Сосо никакой не параноик – ведь его боязнь заговоров, плетущихся вокруг него всеми, от ЦРУ до Берии, абсолютно мотивирована. Оказывается, он действительно выиграл войну и вон как ловко обошел всех с атомной бомбой. Оказывается, он до последних дней был верующим человеком и чистил себя под Иисусом. У любомировского Сталина одна проблема – полнейшая амнезия; он начисто запамятовал, как залил кровью страну, сколько людей уничтожил, включая священников…

Вот и получается, что наша историческая память – субстанция весьма пластическая, ее можно повернуть так, а можно эдак. Сталин – не человек, а знак и символ, которым поверяется каждая новая эпоха, начинающаяся в нашем отечестве с очередными президентскими выборами. Когда перед Путиным встала задача модернизации страны, над Иосифом Виссарионовичем срочно воссиял нимб великого государственника. Когда Медведеву пришлось в связи с кризисом временно забыть о модернизации, нимб решено отложить, и эффективный менеджер обернулся бездарным руководителем, что наглядно продемонстрировала Ржевская битва.

Пока верхи жонглируют идеологемами, низы пребывают в растерянности. Тут уж необходимы психологи, которые разъясняли бы зрителям, как в их бедных головах должны сочетаться Пивоваров с Любомировым в рамках одного канала. Наверняка у пивоваровского фильма будет гораздо больше противников, чем у его предшественника: из числа участников войны, из числа историков, специализирующихся на поисках ляпов, из числа профессиональных патриотов. Это нормально. Главное, чтобы ему и подобным ему авторам разрешали хоть изредка делать то, что они считают нужным. «Ржев» совпал по времени с заявлением Сергея Шойгу, который предлагает ввести уголовную ответственность за отрицание победы СССР в Великой Отечественной войне. Хочется верить, что наш чрезвычайный министр не намерен наказывать тех, кто имеет смелость анализировать цену победы.

Несколько лет назад Парфенов готовил новый проект «Дежа вю». У него не получилось. Может, получится у Пивоварова? Лучшего названия для аналитической программы не придумаешь. Над страной невыученных уроков еще долго будет витать терпкий привкус дежа вю.

2 марта