Читать книгу Это началось не с тебя. Как мы наследуем негативные сценарии нашей семьи и как остановить их влияние. Марк Уолинн. Саммари - Smart Reading, Ольга Ганкова - Страница 3

По данным ученых, за передачу потомкам таких физических признаков, как цвет волос и глаз, отвечает всего 2% ДНК человека. А за «трансфер» эмоциональных, поведенческих и личностных черт – целых 98% генетической молекулы.

Поскольку 99% генов – сегментов ДНК – человека сходны с генами мышей и последние способны к размножению через 12 недель после рождения, на грызунах провели множество исследований влияния перенесенного стресса на потомство. Результаты демонстрируют, что эффект от травмирующего события может проявляться на протяжении по меньшей мере трех поколений. Изучение трех поколений людей может занять более 60 лет, и такое исследование ведется, но пока не закончено. Однако, учитывая опыты на мышах, ученые предполагают, что люди тоже передают паттерны определенных реакций на события детям и внукам.

В 2013 году ученые университета Эмори в США ставили в клетку с мышами ацетофенон, запахом напоминающий цветущую вишню, и одновременно ударяли животных разрядом тока. Когда мышатам второго и третьего поколения давали понюхать это же душистое вещество, они подпрыгивали и убегали, хотя раньше с ним не сталкивались. Таким образом, мыши унаследовали боязнь определенного запаха.

По словам Марка Уолинна, история, которую мы разделяем со своей семьей, начинается до нашего зачатия, поскольку до рождения мамы она – и частицы будущих нас – находятся в теле бабушки. То есть в одной биологической среде существуют сразу три поколения.

Если за месяц до рождения мамы бабушка узнала, что ее муж погиб, она, скорее всего, подавила эти эмоции, поскольку не имела времени на оплакивание утраты. Тогда мама – а теперь и мы – неосознанно несет это горе где-то внутри.

Когда что-то напоминает нам о негативном опыте прошлого, мы пугаемся собственных ощущений – ведь нам они непонятны. Травмирующее событие произошло очень давно – с мамой, папой или другим нашим генетическим предшественником – и мы не можем определить, что конкретно нас пугает.

По мнению немецкого психотерапевта Берта Хеллингера[3], травмирующие события могут накладывать отпечаток на всю семейную систему. К последней Хеллингер, помимо непосредственных родственников, относит:

• добрачных партнеров родителей, бабушек и дедушек (мы родились благодаря их уходу из жизни предков);

• сводных братьев или сестер;

• мертворожденных и абортированных детей;

• тех, кто причинил вред кому-то из членов нашей семьи;

• жертв нашей семейной системы (обманутых, убитых и т. п.).

Члены семьи бессознательно повторяют опыт старших родственников. Причем не всегда в точном соответствии с изначальным событием.

Клиент Марка Уолинна Джон три года отсидел за преступление, которого не совершал (по сфабрикованному обвинению бывшего партнера по бизнесу в присвоении средств). На суде Джон заявил, что невиновен, но факты говорили против него, и адвокат посоветовал ему признать вину для сокращения срока заключения. После выхода из тюрьмы Джон был одержим идеей мести.

Как выяснилось в ходе психотерапевтического сеанса, отца Джона примерно в том же возрасте обвинили в убийстве делового партнера, но освободили из-за недостатка доказательств. В семье знали, что отец виновен, но не обсуждали это. Убитый стал частью семейной системы Джона, а сын искупил совершенное отцом преступление. Когда Джон понял это, он смог оставить мысли о мести в прошлом и двигаться дальше.