Читать книгу Поэзия БДСМ. Рассказы. Сказки. Стихи. - Софи Ренар - Страница 3

1

Парадоксально, но факт: лучшее БДСМ-ное у меня состоялось с самым что ни на есть ванильным партнером.

Настолько ванильным, что он мог бы надеть на голову венок с бело-золотистыми цветочками и рекламировать по ТВ гель для душа с ароматом этих самых цветочков, причем успешно.

Однако, как это часто бывает, наличие ванильных недостатков (или достоинств?) познается не сразу, по прошествии времени; и оставаться дальше с человеком, не принимающим твои увлечения, сложно, и оставить его – еще сложнее, особенно, когда тебе 18 едва исполнилось, он у тебя первый, вместе вы уже три года, и…, что делать, когда без боли жить дальше – невыносимо?

– Мда, – произносит он в остолбенении, разглядывая картинки со сценами порки, любовно собранные мной, – ты хочешь сказать, что тебе это нравится?

– Это лишь малая часть того, что мне нравится. Я просто не хочу тебя пугать.

– Я все равно не понимаю. Не понимаю. То есть тебе нравится, когда тебя унижают или называют сукой?

– Хах? Ты о чем?

– Этот… Этот БДСМ. Там бьют и унижают девушек. Жесткий секс, наручники, каменный пол, пытки, прижигания?

– Емкая характеристика, – хохочу я, – приблизительно, конечно, так, но ты же понимаешь, это внешняя сторона монеты, аверс, хотя есть и реверс?

– И что же на реверсе? – он развязывает шарф на моей шее, пропускает его сквозь пальцы, обвязывает на них – темнеют смуглые костяшки сквозь петли белого шелка.

– В идеале: обоюдоострая ответственность и забота. Нижняя ублажает Верхнего, Верхний заботится о нижней, вместе они составляют тандем, внушающий тематическому сообществу уважение и обеспечивающий его (тандему) участникам удовлетворение испошленных желаний.

– Исполненных, ты хотела сказать? Да, вот так, запрокинь-ка голову.

– Ооох, это оговорка… – шарф затягивается теперь уже на моем горле, все сильнее и сильнее.

Он ласково тем временем поглаживает мою грудь через вырез полурасстегнутой рубашки.

– По Фрейду, разумеется.

– Знаешь, как называется то, что ты делаешь?

– Тебе не надоело подводить теоретическую базу под все, что ты видишь?

– Ммм…

– Значит – да?

Что вы знаете о сочетании жестокости и нежности, мягкости и твердости, добра и зла, теоретики?

Терниях в звездах, розах на снегу, песчаной бури в стакане воды, баобабах на нескольких квадратных метрах, войны в душе, мира между врагами, затмения в разуме, просветления в период безумия?

Вы ничего не знаете.

Я тоже ничего не знаю. У меня перед лицом жесткий ковролин, на шее удавка, в ушах звенящий от напряжения, срывающийся голос —

– Проси!

– Пожалуйста…

Скользят отсветы фонарей по темном полу, застревают в шелке его волос…

– Если ты пойдешь к кому-то из этих, – он с отвращением показывает сигаретой в сторону ноутбука, на так и не закрытую вкладку БДСМ-портала, – я тебя точно придушу. Нет, сначала трахну, потом придушу.

– А вдруг…

– Нет, тебе не понравится.

2

Замечу, впрочем, что в дальнейшем обещания он своего не выполнил, – пусть и догадываясь о моих эскападах с Верхними, и зная детали этих эскапад.

Жалость ли ко мне, «ненормальной» и одинокой оттого, или любовь – беспечная, бескорыстная, эгоцентричная, какой она только и бывает у юношей, сделали свое дело; но никаких препятствий к моему внедрению в тематическое сообщество он не чинил.

Я же тем временем писала на досках объявлений, едва обретшим свободу зверьком боязливо принюхивалась к новым знакомым, отсекала лишних людей, с увлеченностью крота копалась в психологии движущих тематиками сил, все больше сужала круги поиска…

Круги, тем не менее, расплывались по воде – хлюпали брошенные моей слабой рукой пробные камешки.

– Строго говоря, березовые прутья еще стОит в соленой воде вымочить, а кончики пожевать для пущей мягкости.

– Березу? Из лесопарковой, насквозь загаженной химическими испарениями, зоны Москвы?

– Мда. Вот так и сталкиваешься с реалиями жизни, пытаясь применить теорию на практике…

Идиллическая картина! Опушка лесного массива Лосиного острова, робкое солнце, касающееся бледно-желтыми лучами верхушек елей, едко щекочущий ноздри запах свежей листвы и мокрой земли – сегодня снова обещали дождь; весна, молодость,.. розги.

Не помешало бы, конечно, добавить еще чуточку тургеневской пейзажной лирики, но мы сюда не за этим пришли.

Так что придется вам убрать на время мольберт, любезный читатель, и приготовить взамен перочинный ножик.

Тэкс, а сучки эти на прутьях мы сейчас разъясним… И вот здесь, посередине, поскоблить бы, угу…

Осыпается дождевыми каплями восторг с приготовленных прутьев, дрожим мы оба на прохладном майском ветру.

– Иди-ка сюда, – хлопает он себя по коленям, – ну, ближе, ближе. А теперь поднимай юбку и ложись.

Подправляет на мне сам сползшие чулки, спускает трусики до колен.

Стыдно?

Ни капельки.

Что есть стыд? Признак недоверия.

Что есть недоверие? Реакция на ложь.

Ложь не совместима с причинением и принятием боли. Не скроешь, не вывернешься.

– Хорошо, что твоя кожа моментально краснеет, – говорит он, вклиниваясь в мои перемежающиеся со стонами визги, – тебе определенно идет алый цвет, дорогая…

– О, – добавляет он еще через шлепков эдак 50 (тяжелая рука профессионального спортсмена сравняла эти 50 с обычными 100), – знаешь, как мы будем шифроваться, беседуя на людях? Спарклинг! Во-первых, звучит похоже, а во-вторых, ты же просто светишься от радости!