Читать книгу Зуд. Повесть - София Кульбицкая - Страница 5

«А ведь я и вправду мог утонуть сегодня… Представляю, какой бы он поимел себе с этого навар. Долго рыдал бы, а потом увеличил моё фото и повесил над сервантом. Своими руками. Как и подобает редактору глянцевого журнала. Надел бы чёрный пиджак. Зажёг свечи. И регулярно заставлял бы осиротевших женщин (а потом и детей, а потом и внуков!) чтить мою память».

В том, что однажды всё будет именно так – или почти так, – Вадим не сомневался. Но это его ничуть не радовало. Мысль о том, что и после смерти его, Вадима, заставят работать на авторитет зятя в семье, выводила из себя.

Как-то странно, думал он. Я – убеждённый материалист. А, значит, выражение «я умер» для меня – нонсенс. Смерть в моём понимании – это как бы место (или время), где меня нет. И даже так: место, куда я никуда не попаду.

Я никогда не узнаю о своей смерти. А, значит, для меня её как бы и нет. Вот и хорошо.

Но вообще-то, знаете ли, это как-то несправедливо. Для других-то я вовсе не исчезаю бесследно! И что же получается? Сам я не могу встретиться со своей… заметьте, своей! – смертью, – а какой-то вшивый Ильдар Камилевич, муж моей дочери, которого я ещё год назад знать не знал и знать не желал – с нею встретится? Да ещё и будет пользоваться в своих личных целях ещё много-много лет?!

Вадим чуть не подавился. Он вдруг понял, что особенно беспокоит его в материалистической концепции смерти, к которой он всегда склонялся больше, чем к сомнительной идее бессмертия души.

– Согласитесь, – мысленно спорил он сам с собой. – Раз уж я умираю целиком и полностью, было бы куда логичнее, если бы этот «я» исчезал и для других. Да-да, в той же мере, как и для самого себя! Исчезал бы во внешнем мире – точно так же, как и в том… внутреннем. Плоды моих рук и прочих оконечностей, так и быть, оставим – раз у них уже сложилась какая-то своя, независимая от меня жизнь. Как вот у Таньки… Пользуйся, Ильдар! Но память обо мне должна исчезнуть – в той же мере, как исчезаю я! То есть – абсолютно!

– Да, – продолжал размышлять Вадим, – это было бы справедливо. Только тогда и можно было бы говорить о таком явлении как «смерть». Пустое место, несомненно, всё равно ощущалось бы людьми (скажем, Татьяна продолжала бы теоретически знать, что когда-то у неё был отец). И порождало бы множество загадок – как, впрочем, порождает их смерть и сейчас. Но это были бы совсем иные загадки, и только они и имели бы право называться загадками смерти. Та же ерунда, что мы имеем сейчас – всего лишь вопрос отсутствия равновесия, если угодно – несправедливости.

Может быть, именно это до сих пор и мешает человечеству окончательно поверить в смерть. Это в нашей-то Вселенной, где всё так хорошо пригнано и прилажено, и на каждое число есть точно такое же отрицательное с другой стороны от нуля…

Какой же я всё-таки умный, подумал он, уже вполне уверенно взглянув на даму с заколкой. До такой оригинальной мысли сам дошёл. Отличная тема для блога!