Читать книгу Истории Эписа. Призванный - Софья Эл - Страница 3

Скрип пружин разрушил затянувшееся молчание. Поднявшись с кровати, Крейн подошел к окну, распахнул его. Свежий воздух охотно проник в комнату. Эрик глубоко вдохнул, прикрыв глаза от удовольствия. Дышать уксусом явно было тяжело не только мне. Расслабленно положив руки в карманы, Осирис о чем-то задумался, подставив лицо яркому солнцу.

– Хотелось бы, чтобы это оказалось твоей паранойей, – Смотрящий заговорил, не открывая глаз, – но я согласен с тобой. Оливер умен. У него точно был как минимум запасной план.

Последний раз отжав тряпку, аккуратно разложила ее по краю ведра. Вымокшая одежда быстро высыхала, но переодеться явно стоило. Да и не мешало бы приобрести себе еще хотя бы пару комплектов маек и штанов. Ходить абсолютно не в чем, даже сейчас скорее надо стирать все. Иначе заляпаю еще один нехитрый наряд и завтра придется вышагивать в Башню в том, в чем в Дом принесли.

– Елена отложила пару вещей из морга, которые вызвали подозрение, – Крейн повернулся, опершись ладонями на подоконник, – тебе нужно их изучить. А вот это, – Эрик кивнул на листы бумаги, – ты зря сделала. Так гораздо проще потерять что-то важное.

Поднявшись с колен с удовольствием потянулась. Тело затекло от долгого ползания. Размяв шею, нечаянно дотронулась рукой до шрама. От уксуса неприятно щипало. Надо уже что-то придумать с этими рубцами, регенерация, что угодно. Отвлекает в самый неподходящий момент.

– Как думаешь, – неуверенно начала я, – почему он ничего не предпринимает?

– А ты считаешь, что он ничего не предпринимает? – вопрос Эрика будто пристыдил меня. – Вел, если мы не видим действий, это не значит, что их нет, – Крейн лишь усмехнулся, наклонив голову набок.

Раньше от такого движения его волосы касались плеча. Он изменился. Мы оба больше не будем прежними. Солнце играло в коротких волосах Эрика. Серебристый блеск на его висках даже шел ему.

Сердце пропустило удар, столкнувшись с ребрами.

Не контролируя движений, я молниеносно подбежала к детективу, поднимаясь на цыпочки. Схватив Крейна за голову, наклонила к себе, ближе рассматривая то, чего никак не могло быть. Белые, серебристые волосы. Но около правого виска они стали серыми. Седыми. Лишившимися пигмента.

Голова, лежащая у меня на коленях в ванной Бака.

Этого не было тогда.

Часто моргая, я пыталась стереть то, что видела. Выскрести. Этого не могло быть. Осирисы живут больше ста лет. Ему даже нет тридцати. Обеспокоенно повернув лицо детектива к себе, я пальцами внимательно изучала каждый сантиметр его кожи. Осирис поддавался спокойно, не задавая вопросов. Просто не сводил с меня взгляд. Тонкая сеть морщинок у глаз. Даже когда Крейн не щурился, гусиные лапки залегли там. Борозда на лбу не разглаживалась пальцами. Желудок прилип к горлу, отвратительно спазмируя. Ледяной комок встал где-то посередине, вызывая дрожь в пальцах. Он же не мог этого не заметить? Как пропустила я?

Наверное, потому, что очень долгое время не жила среди них. Эти вечно молодые лица. Поэтому и не заметила сразу. Даже не удивилась, что Натали выглядит моложе сына. Во рту пересохло.

Закрыв глаза, я потянулась за потоками. Тонкие нити прикоснулись к груди Крейна. Там, где в его оболочке зияла брешь. Жизненные щупальца обтекали контуры тела Крейна. Эрик поморщился, но не сопротивлялся. Как нащупать резерв воскрешенного? Понятия не имела, но радовало хотя бы то, что и потоки, и энергия были живыми. Ничего мертвого. Присутствие Безмолвной угадывалось лишь возле бреши в его груди. Страшный шрам на гладкой коже. Именно оттуда шла тонкая паутинка, отравляющая жизнь. Начало конца. Пальцы тряслись, не слушаясь.

Так мало?

Я смогла лишь слегка отсрочить конец, Безмолвная?

Осирис уже в твоих руках.

– Тебе остался год, – я покачала головой, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну, – может, два. Как давно ты это понял?

– Во-первых, давай не паниковать, – Эрик улыбнулся, отчего морщинки стали еще глубже, а мое сердце перевернулась внутри, – во-вторых, мы не знаем ничего точно. Про воскрешение нельзя прочесть в утренней газете в разделе сводок новостей. Может, оно так само должно быть? Ведь долгую жизнь Осирису даровал Всевышний. А я свой последний вздох, как известно, уже отдал, – Крейн хмыкнул, кладя руку мне на щеку.

Задумавшись, я не могла отвести взгляд от Эрика. Надо скорее со всем разобраться. Понять, что задумал Оливер. Опередить. И узнать, что происходит с Крейном.

– Ты убил Оливера? – спросила я, вглядываясь в ртутные радужки.

Эрик отрицательно покачал головой, отчего тревожная седина блеснула на солнце. Я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Мы справимся с этим, да и рано еще паниковать. Просто нам мало что известно. Сейчас – дело.

– Нет, Вел. Я думаю, что он был мертв еще за пару дней до того, как мы начали брать верх, – Эрик сложил руки на груди и отошел от окна, – вернее, думаю, что именно из-за этого мы и победили. Некому было восстанавливать армию уродов.

В этом что-то было.

Тело, словно воск стекающее с алтаря.

Все, что я высосала из него, теперь отравляло меня.

– У него Книга Безмолвной, – тряхнув головой, отвернулась, – но я знаю ее наизусть. Пока не понимаю, что, кроме слов воскрешения, в ней могло понадобиться Чудовищу.

– Хватит гадать. Собирайся, эксперт по вопросам некромантии Крейн, – Эрик хмыкнул, – пора в Башню.

С того момента, как мы миновали стеклянные двери, происходило нечто странное. Все, здоровающиеся с Крейном, тут же срочно куда-то испарялись. В воздухе висел страх. Не ко мне. Они почему-то боялись Эрика. Словно знали что-то, что могло его разозлить. Людей было немного, и все тянулись куда-то на нижние этажи.

Не успев хорошенько поразмыслить на эту тему, я отвлеклась. Было на что. Цокая каблуками, к нам приближалась Елена. Правильнее будет сказать подлетала. Осирис, облаченная в неприлично обтягивающие все ее прелести высокие джинсы, выпрямив спину, с угрожающе подпрыгивающим бюстом, преодолевала пространство так, будто на ее ногах сейчас были не десятисантиметровые шпильки, а заношенные, покрывшиеся от времени въевшейся грязью удобные кеды типа моих. Белые волосы девушки бесконечным шелковым полотном рассыпались по плечам, гипнотизируя и не позволяя оторваться. Поежившись, я посильнее затянула еле державшийся на затылке хвостик. Еще мокрые после наспех принятого душа, прилизанные и одновременно торчащие во все стороны волосы добавляли мне убогости на ее фоне. Из-за открывшейся картины я даже не сразу почувствовала ее тревогу.

Осирис схватила Эрика за руку, кивнув мне. Улыбнувшись, я хотела отвернуться, но тонкие пальчики обвились и вокруг моей руки. От удивления брови поползли на лоб. Марил держала крепко нас обоих, призывая внимание.

– Что бы сейчас ни произошло там, внизу, держите себя в руках, – Эрик хмыкнул, а Елена дернула его за руку, – оба, Крейны. Сцепите зубы, не знаю, – Осирис дернула руками, но тут же схватила нас обратно, – заблокируйте друг друга, как вы это делаете. Но ни единого движения.

Волнение Осирис усиливалось. Глаза девушки лихорадочно блестели, а на губах застыли следы укусов. Пальцы на моей кисти подрагивали, убеждая меня в том, что грядет нечто действительно ужасное.

Елена повернулась ко мне, нервно облизав губы.

– Правящие и некроманты здесь, – сглотнув слюну, Елена прокашлялась. – Прик и ваш главный. Велели созвать всех и сказали, что без вас не будут начинать.

Дыхание перехватило. Кажется, дрожь Марил передалась мне. Марсель и Старейший? Что происходит? Одними губами Елена прошептала «пожалуйста». Да, что бы ни случилось, это явно не веяло ничем хорошим. Окинув нас взглядом еще раз, Елена сделала шаг назад и пошла вниз.

– Эрик, он Правящий. За нападение на него – смерть. Помни об этом, прошу тебя.

Крейн сделал шаг вперед, но остановился. Напряженные плечи расслабились. Эрик приходил в норму, пытался справиться.

– Главное – ты не забудь, Вел.

До зала мы добрались быстро, протиснувшись сквозь толпу.

Марсель, словно сошедший с обложки журнала, сидел недалеко за трибуной, положив ногу на ногу. С лживой заинтересованностью он слушал, что ему говорил Старейший. Мант был облачен, словно перед ритуалом. Все письмена Безмолвной на его торсе выше пояса послушно предстали публике, ничем не прикрытые. Несмотря на свой возраст, Старейший был хорошо физически подготовлен, поэтому зрелище завораживало и пугало одновременно. Ни единого чистого места. От количества знаков его кожа казалась абсолютно черной. Лицо, веки, пальцы на руках. Даже уши. Надо признать, что некроманту тоже было скучно в обществе Марселя. Эти двое просто играли спектакль. Не для нас. Мы здесь за чем-то другим.

Низкая милая девушка Рабос упала на колени перед Осирисом, склонив голову. Даже не поворачиваясь к ней, Прик качнул пальцем, позволяя той подняться. Внутри противно заскрежетало. Желание вцепиться в горло высокомерной морде сжигало изнутри. Не отводя взгляд от пола, девчонка что-то прошептала на ухо Осирису. Марсель тут же бегло осмотрел ряды. Затеряться мы точно не могли. Эрик слишком выдающегося роста. Ну и, во-вторых, все держали от нас приличную дистанцию, зная, какое дело мы расследовали. Предполагая, зачем сюда явились эти двое.

Кивнув, Марсель поднялся, поправляя брюки. Его шаг к трибуне был уверенным, но неспешным. Старейший повторил за ним движение, но остался слегка позади Осириса.

– Смотрящие глазами Всевышнего, приветствую вас в вашей обители! – подняв руки, Марсель призвал к аплодисментам. Тихие неуверенные хлопки разнеслись по залу.

– Сегодня великий день. День, когда некроманты стали полноценными членами нашего общества! – тревога и непонимание понеслись по залу, а я сделала глоток, нечаянно пересекаясь с потоком Старейшего,. – Так почему же так, спросите вы? Столько лет эти люди были непризнаны, считались опасными и неугодными Всевышнему. Но совсем недавно, как вы знаете, произошло горе, которое затронуло девять благородных семей, – театральная пауза, в которой Марсель наигранно прочищал горло, промакивая сухие глаза платком, затянулась, – несчастье, с которым Эпис был не в силах справиться самостоятельно.

В такое время нам с вами, каждому человеку, нужны те, кто могут помочь, подсказать то, до чего мы сами по причине своей веры не в силах дотянуться. Моя дочь, – прикрыв веки, Марсель пытался справиться с голосом, но в этом зале только двое знали наверняка, что никаких эмоций он сейчас не испытывал, – моя девочка, Лилиан, пала жертвой безумца. И я благодарю Всевышнего, каждый день благодарю и молю о здоровье для человека, открывшего нам этот новый Мир. Ведь герои живут среди нас.

Человек происхождения не менее благородного, чем я сам, Осирис, который смог переступить через гордость и предрассудки и подать прошение о привлечении некромантов к расследованию. Тогда я считал его безумцем. Даже выступал против, – прокашлявшись, Марсель потер горло, будто ему было больно говорить, – но не иначе как чудом Всевышнего большинство голосов правящих выступило за предложение этого человека. Я говорю тебе спасибо, Эрик Крейн. От своего лица, от лица каждой семьи, от лица всех некромантов, которые ступят на землю Эписа. Герой Эписа, герой Бесконечной войны. Твой отец гордился бы тобой. Достойнейший Крейн. Браво! – Марсель захлопал, а я недоуменно посмотрела на Эрика.

Пока шум оглушающих аплодисментов раздражал слух, я пыталась понять, что происходит. Марсель не испытывал благодарности. Наоборот, произнося каждое слово, он торжествовал, предвкушая что-то. Эрик вопросительно смотрел на меня, а я покачала головой, давая понять, что еще не разобралась.

– Как ни странно, дорогие друзья, герои бывают не только благородного происхождения, – смешок, прокатившийся по залу даже не зацепил меня. – Мой добрый товарищ, теперь уже партнер, глава общины некромантов, мант Назар, очень быстро ответил на прошение, предоставив двух лучших своих людей. Мы не приняли их как полагается – и это наша вина, друзья. Но им и не нужно было наше признание. Эти люди с несгибаемой волей шли к своей цели. Они пришли помочь – и помогли. Тем, кто презирает их, кто ненавидит и боится, – Марсель аккуратно положил Книгу на трибуну, картинно сложив руки у груди. Ресницы на приопущенных веках дрожали. – Каждый день, когда в Эпис приходит ночь, около могилы своей девочки я взываю к Безмолвной. Прошу сил и долгих лет для бедной девочки, которая чудом выжила на Войне, чтобы предотвратить сейчас ужас, надвинувшийся на Эпис. Я молю о щедрых дарах и сытых днях, об открытых Вратах и о признании в обществе для тебя, манти Валери Крейн. Дом гордится тобой, девочка, – ухмылка в голосе была практически ощутима на пальцах, – браво, достойнейший из Рабосов! С сегодняшнего дня Валери входит в ряды Смотрящих. Ведь цель – не допускать таких катастроф больше.

Пропитанные презрением, но вежливые аплодисменты достались и мне. Поймав взгляд Марселя, я уловила довольную ухмылку. Сейчас начнется. Невольно схватив Эрика за рукав, я постаралась дышать спокойнее.

– На самом деле это история про сотрудничество, друзья. Про то, что единое равноправное общество способно творить чудеса. Побеждать в войнах, находить лекарства от болезней. Всего этого мы можем добиться лишь сотрудничая. Только что я рассказал о двух людях, ставших героями, совершенно разных, но похожих в одном, – Марсель смотрел прямо мне в глаза, не отрываясь, – у них обоих было достойное воспитание. Эрик сын моего давнишнего друга, чистейший Осирис, естественно, получал самые правильные наставления с самого детства. Такие неминуемо становятся героями. Но Валери, – вздохнув, Марсель развел руками, – ребенок с гнилой кровью, воспитанный в Доме. Да, нам всегда казалось, что меры, применяемые там, немного жестоки для детей. Но ведь сейчас мы видим действие этого воспитания. Сам Эрик, да и моя дочь, тоже продолжительное время провели в стенах данного учреждения. Выросли достойными людьми. Поэтому, посовещавшись с некромантами, мы приняли решение, – вздохнув, Марсель глотнул воды, – во-первых, каждый ребенок со смешанной кровью, несмотря на то, признан он родителями или нет, по достижению полугодовалого возраста отдается в Дом, – энергия Крейна дернулась, но я успела выставить щит.

Старейший усмехнулся, заметив движение, но промолчал.

– Все образовательные учреждения благородных для блага таких детей закрыты для них. Во-вторых. Помните! Если мы хотим добиться равноправного общества – мы должны дать соответствующее воспитание каждому! Поэтому в образование таких детей теперь включены уроки некромантии. По достижению восьмилетнего возраста каждый Рабос проходит процедуру снятия энергии и отказа от даров Всевышнего. Ну и в-третьих, – Марсель уже даже не пытался скрывать злорадство, – в течение недели Смотрящие обязаны изъять всех таких детей из семей и передать на воспитание Сестрам. Вместе мы построим великий Эпис! Где найдется место каждому его обитателю. На этом у меня все, друзья.

Рука Эрика была напряжена так, что казалось, что тонкая ткань рубашки сейчас треснет под этим напором. Хватая ртом воздух, я вдохнула поток. Ненависть, исходящая от Крейна, стала моим сегодняшним ужином. Жадно глотая все, до чего могу дотянуться, пыталась успокоить Эрика. Осирис быстро выдернул руку, не давая мне впасть в беспамятство. Я не успела его одернуть, как он уже двинулся по направлению к Марселю. Крейн ничего ему не сделает. У Эрика хватит ума.

Старейший удалялся к выходу. Шанс. Развернувшись на пятках, я побежала, перекрывая ему дорогу. Слегка запыхавшись, пыталась отдышаться, глядя в покрытое письменнами лицо.

– Старейший, – вымолвила я, успев заметить краем глаза приближающуюся Елену.

От пощечины мое лицо дернулось. Не успела я проморгаться, как второй удар наставника повернул мою голову в другую сторону.

– Минуточку, – голос Елены раздался рядом, но я вытянула руку, останавливая ее.

Только не вмешивайся.

– На колени, некромант, – его потоки скользнули по моему телу, сжимая и подчиняя его.

Принося боль. Он специально делал резко, чтобы показать силу. Мышцы ломало, ведь движения были неестественны. В Мире, где потоками жизни управляет не так много людей, я периодически забывала, что значит подчиняться. Опустившись на колени, почувствовала, как купол жизни Старейшего накрыл меня, обрезая доступ моим нитям. Поток сжал горло, позволяя дышать, но не давая поднять голову.

– Старейший, пожалуйста, – я сглотнула слюну, – они же дети. Не все перенесут переход. А те, кто перенесет, – прокашлялась, потирая шею, – это же армия бездушных солдат.

От напряжения капли пота выступили на лице. Инстинкт самосохранения кричал противиться, но ему нельзя было. Одно движение – и меня снова нет. Старейший не испытывал чувств. Истинный некромант. Расчетливый, властный и с камнем вместо сердца.

– Дочь, – татуированное лицо наклонилось к самому моему уху, – какой из законов ты не успела нарушить?

Поток на шее сжался сильнее, заставляя меня закашляться.

– Я чувствую прикосновение мертвого в твоих нитях. Клочки воссозданной энергии, плавящие твою жизнь, – Старейший поднял мое лицо, отчего я чуть не задохнулась, – еще и ребенок, Дочь. Ты осознаешь, в кого превращаешься, Валери?

– Безмолвная возвращала меня дважды, – прошипела я, контролируя, о чем говорю.

Блеск в глазах Старейшего мне не понравился. Злая улыбка рассекла лицо, ломая полотно татуировок блеском зубов. Некромант прищурился, приближая лицо к моему.

– А не приходило ли тебе в голову, Дочь, что она просто не принимает тебя? – капли слюны касались моего лица, отчего я поморщилась. – Манти Валери Крейн, почему ты никогда не задумывалась о том, чья ты дочь?

Недоуменно подняв брови, я прислушалась к Старейшему. Что-то промелькнуло в его словах, но что? Мысль ускользала.

– Оливер жил веками, Валери. Не потому, что так этого хотел. А потому, что был обречен на вечные муки, – потоки отпустили меня резко, откидывая в сторону.

Марил подбежала ко мне, опускаясь на колени. Девушка что-то щебетала, но я слышала лишь свои мысли.

Что будет с некромантом, если потянуть на себя энергию, смешав ту с жизнью?

Что будет с некромантом, если питаться мертвыми потоками?

Что будет с тем, кто, приняв Дары Безмолвной, обернет их против нее?

Но как еще можно было остановить Рэндала? Она же сама вернула меня. Дала выбор.

Холодная рука сжала внутренности, не позволяя сделать вдох.

И что же ты выбрала, Валери?

Разве ты просила вернуть тебя к жизни?

Нет.

Хотелось кричать. Орать во все горло, раздирая его. Лишь бы выпустить весь этот ужас. Навсегда избавиться от него, выскрести, выжечь. До боли хотелось орать, пока голосовые связки не лопнут.

В этом твой план, отец?

Превратить меня в Чудовище?

Я твой жуткий эксперимент? Вот это я для тебя? Новая попытка уничтожить все живое?

Вцепившись руками в волосы, я потянула изо всех сил, с удовольствием почувствовав треск и боль. Реальность уходила от меня, отодвигаясь все дальше. Вот отсюда родом мое безумие, Оливер? Раскачиваясь вперед-назад, я пыталась прийти в чувство, но не получалось. Моя жизнь. Каждый шаг. Все это ради того, чтобы сойти с ума и превратиться в тебя?

Кто-то кричал рядом со мной. Будто за толстым слоем воды, доносились голоса.

Я в Исиде? Странно, почему снова в ней? Что произошло? Меня ударило что-то и я тону? Тогда почему мне… сухо? Даже смешно как-то, в воде, а не чувствую ее. Смех вырвался сам. Нет, ну обхохочешься. Вытянув руки перед собой, пригляделась. Они расплывались в толще бурлящего потока. Но я точно в Исиде. Не хочется выбираться, так спокойно. Давно не было так хорошо. Уснуть и остаться тут навечно. Что-то внутри беспокойно ворочалось, но я лишь снова рассмеялась. Как же я скучала по тебе, Исида.

Поток ледяной воды выдернул меня, заставив подскочить на месте.

– Да не сожри твою душу Безмолвная, Бак! – отплевываясь, я смотрела, как вода стекает с меня на пол в кабинете Крейна. – Ничего умнее придумать не мог?

Осирис невозмутимо поставил ведро на пол, облегченно падая в кресло и снимая очки. Крейн сидел на полу, внимательно наблюдая за мной. Стоп. Мы в кабинете? Ужас противными щупальцами коснулся сознания, но я тряхнула головой.

– Сколько прошло времени? – спросила я, стуча зубами.

Бакстер кинул взгляд на часы. Но ответ раздался с пола.

– Шесть часов, Валери, – полный боли голос переворачивал внутренности, – шесть. Часов.

Сглотнув слюну, я осмелилась посмотреть на Крейна.

– Что я делала? – губы не слушались. – Я… причинила кому-то вред?

То, что мог натворить впавший в безумие некромант, ужасными картинками мелькало перед глазами. Нет, я не могла. Все хорошо. Просто устала.

– Нет. Сегодня все спокойно, – Крейн поднял на меня взгляд, отчего сердце сжалось, грозясь разорваться от переполняющих его чувств, – когда это началось снова, Вел?

– Эрик, ничего не начиналось. Я просто перенервничала, – сделав шаг, повернулась к Баку, – хоть ты скажи ему, что со мной все в порядке.

Осирис молчал. Внимательно разглядывая пальцы, он подбирал слова, пытаясь как можно осторожнее озвучить то, что было нужно. Бакстер снова увидел это. Наконец его губы раскрылись.

– Вел. Не в порядке, – протирая очки краем рубашки, Бакстер нервничал, – прошлый раз приступ спровоцировала новость о том, что Эрик убийца. Ты отождествляла его с отцом и поэтому психика не выдержала, – сглотнув слюну, Бак нацепил очки на нос, – теперь произошло что-то, спровоцировавшее снова.

– Что сказал тебе Старейший, Вел, – Крейн смотрел, не отрываясь, – пока ты здесь, – я отвернулась, – пока твое сознание здесь. Расскажи мне.

Когда-то, Дом Крейна

Эрик

Долгожданный звонок в дверь заставил подскочить с места. Слишком резкое движение принесло боль, от чего я поморщился. Застегнув рубашку, повернулся к запертой на ключ спальне. Тишина, стоявшая за белой стеной, настораживала, но решиться снова зайти туда сейчас не мог. Не один. Боль от одного лишь вида была невыносимой. Моя Исида.

Пригладил волосы, кинув взгляд в зеркало. За эти несколько дней под глазами появились мешки, а лицо осунулось. Ее состояние слишком сильно сказывалось на мне. Насмешка Всевышнего, не иначе. Даровать то, чем не обладал никто из живущих, чтобы забирать так жестоко. Рука легла на ручку, распахивая дверь.

Бак вошел, внимательно глядя мне в глаза. Единственный, кто сейчас действительно мог помочь. Осирис явно не выспался. От яркого света Бак щурился, часто моргая. Несложно догадаться, чем мог заниматься молодой свободный Осирис ночью выходного дня.

– Так все же расскажешь, что произошло? – Бак огляделся. – И где Валери?

Протянув другу Книгу, я поймал его недоуменный взгляд.

– Прежде, чем я скажу хоть слово, ты дашь Клятву, Бак, – Осирис нахмурился, но я перебил его, – то, что ты увидишь, не должна знать ни одна живая душа. Я не могу рисковать так, прости.

Осирис неуверенно протянул руку. Тонкие пальцы коснулись черной кожи, сжимая ее крепче. Маленькая капля крови впиталась в обложку. Облегченно вздохнув, я улыбнулся.

– Клянусь, что все увиденное и услышанное мной сегодня здесь и сейчас никогда не буду обсуждать ни с кем, кроме присутствующих сейчас в этом доме. Под взглядом Всевышнего. Да не сожрет мою душу Безмолвная. На все Воля Его.

Клятва принята. Книга Крейнов тут же поглотила маленькую жертву, возвращая обложке первозданный вид. Удовлетворенно кивнув, я указал другу на дверь закрытой спальни.

– Ты должен увидеть сам, – зашипев от неосторожного движения, я открыл комнату.

Бак перехватил удобнее свою Книгу и сделал шаг внутрь спальни. Друг был чрезвычайно спокоен. Даже странно, учитывая, что предстало перед его глазами сейчас.

Около самой двери, прямо на пороге, валялся разломанный на несколько частей деревянный карниз. Если присмотреться, то можно было увидеть, что позолота с него слезла не просто так. Бак присел, беря один кусок в руки и поднося к глазам. Следы острых зубов покрывали обломанные края. Занавески, когда-то защищающие комнату от солнечного света, разодранные разноразмерными кусками, свисали со всех поверхностей и выступов, за которые могли зацепиться. Осколки стекла усыпали весь пол комнаты. Этого не было. Бак поднял руку, останавливая мое движение. Друг отрицательно покачал головой, не позволяя приблизиться к центру комнаты. Из разбитого окна дул ледяной ветер. Снег залетал внутрь и, кружась, падал на смуглое обескровленное лицо Валери.

Девушка лежала на полу, перебирая пальцами валяющиеся вокруг нее осколки. Немигающий взгляд был прикован к снежинкам, наполняющим комнату. Укрывшись куском занавески, Валери что-то тихонько бормотала себе под нос, то подбирая, то отпуская блестящие стекляшки. Бак осторожно, носком ботинок отодвигая стекла, приблизился к ней, присаживаясь рядом.

– Привет, Валери, – его голос был спокойным, но каждая буква звучала четко и одновременно мягко, – ты слышишь меня?

Рабос дернулась, отчего я подался вперед, но Бак, вскинув Книгу в мою сторону, выставил щит. Тихо повернувшись, друг снова отрицательно покачал головой.

– Не подходи, Эрик, – Бак перехватил Книгу удобнее, подвигаясь к Валери ближе.

Раскидав все осколки, Осирис придвинулся ближе к девушке, откладывая Книгу в сторону. Вел слишком сильно сжала стекло, отчего на пол тут же закапали красные капли. Удивленно подняв руку к лицу, моя Исида смотрела на окровавленную ладонь.

– Что это, Вел? – Бак тихонько коснулся кончиком пальца ее руки.

Синие глаза наконец поймали фокус. Валери смотрела на лицо Бака, хмурясь. Сведенные на переносице брови сложили на юном лице бороздку морщин. Она трясла головой, будто пыталась прийти в себя. Секунда. И вот она снова улыбается безумной улыбкой, разрезающей ее лицо оскалом.

– Кто это? – голос будто не поддавался ей.

Бак поднял руку и ткнул себя в грудь.

– Я – Бак, ты, – переведя руку на нее, Осирис улыбнулся, – Валери.

Окровавленный палец дернулся, повторяя движение за Баком.

– Ты, – она коснулась лица Бака, оставляя красное пятно на щеке Осириса, – Бак, я, – окровавленная ладонь опустилась на смуглую кожу лба, размазывая отвратительную краску по волосам, – Валери.

Осирис кивнул, медленно повторяя еще раз.

– Я – Бак, ты – Валери, – девушка моргнула, – все правильно, Вел. Расскажи мне, что ты помнишь?

Жена часто заморгала, но блеск сознания так и не появился в ее глазах. Я осторожно опустился на пол около двери, не в силах оторвать взгляд. Она лежит на ледяном полу, возможно, всю ночь. Дрожь, окутавшая тело, мешала сосредоточиться. Боль от одного лишь взгляда. Сила бушевала, желая вырваться наружу. Пытаясь спасти. Но как можно было спасти ее от нее самой?

– Что это? – Валери поднесла к лицу Бака раскрытую красную ладонь.

– Это кровь, Валери, – девушка моргнула, не понимая, – смотри.

Бак тихо провел по синим венам, привлекая внимание девушки.

– Вот тут источник нашей жизни, – Валери остановила его, подняв руку и отворачиваясь.

– Я помню кровь. Много кровь. Река крови. Они все умерли, потому что источник жизни кончился. Да? – синие глаза смотрели на друга.

Бак кивнул, не успевая ответить.

– Подожди. Я помню. Чудовище, – внезапно синие глаза наполнились слезами, – я думала, оно умерло. А оно здесь. Прямо сейчас здесь, – Валери тряхнула головой, но тут же улыбнулась, сжимая лицо Бака, – из него тоже текла кровь. Много. Это я сделала, – довольная злая улыбка исказила лицо.

Лихорадочный безумный блеск. Пятый день я видел его. Рэндал открыл рот и навсегда изуродовал мою жизнь. За что же ты так не любишь меня, отец? Не так она должна была узнать.

– Валери, – Бак указал ладонью на живот, – а это кто?

Она улыбнулась.

– Ребеночек, – ладонь девушки коснулась уже сильно выпирающего живота.

– Правильно, Валери. Это твой и Эрика ребеночек, – Бак продолжал медленно выговаривать слова.

Валери положила руки на пол. На секунду нахмурившись, она тут же повернула голову к Баку.

– Жалко, правда? – грустная улыбка лишь на секунду мелькнула на лице, а я рванул вперед, пропуская удар сердца.

Зажатые в окровавленных пальцах ножницы Вел молниеносным движением направила к животу. Не знаю, как я успел. Перехватив кулак сильнее, не обращая внимания на бьющуюся в руках Валери, разжимал каждый палец, мертвой хваткой вцепившийся в холодный металл. Удары и укусы сыпались на меня. Лишь бы это был последний острый предмет. Бак протянул кусок занавески. Сжав руки девушки, я как можно крепче перевязал их.

Синие глаза смотрели с ненавистью и отвращением. Ножницы хрустнули в моей руке, осыпаясь на пол. Валери засмеялась. Внутри все застыло и покрылось льдом ужаса от этого хохота. Моя Вел. Что происходит?

Бак схватил плечо девушки и быстрым движением всадил шприц. Белая жидкость послушно вошла под кожу, девушка даже не успела удивиться. Просто ее тело быстро расслабилось в моих руках. Прижав крепче, лишь тихонько коснулся губами волос. Подхватив Валери на руки, почувствовал, как кровь снова сочится из открывшейся на боку раны. Положил девушку на кровать и тут же опустился на пол.

Рубашка быстро окрашивалась в красный. Бак кивнул на расползающееся пятно.

– Чем? – друг обеспокоенно смотрел, не отрывая взгляд.

Запустив руку в волосы, я заметил, что Валери порядком заляпала и меня свой кровью.

– Вилка. Я принес ей поесть, – скорее, почувствовал, как боль кривой улыбкой расползлась по моему лицу, – хотел увидеть за пять дней хоть раз свою жену.

– Она узнала о пожаре?

Кивнул скорее на автомате, чем обдуманно. Перед глазами все еще стояло устремившееся к животу острие ножниц.

– Ты решил позвать меня после этого? – Бак указал на мой бок. – Вот это дало тебе понимание того, что она сошла с ума?

Не знаю, почему, но из горла вырвался смех. Я посмотрел в глаза друга, усмехнувшись.

– Нет, Бак, – прикрыв глаза, я сглотнул ком, вставший в горле, – если бы Валери была в своем уме – она бы не целилась в бок. Воин не промахивается, Бак.

– Она бы нашла способ убить тебя.

Я кивнул, не открывая глаз. Холодная весна навевала мысли о маленькой землянке, где навсегда остались легенды, тепло, доверие и улыбка моей Исиды.

С громким стуком секундная стрелка двигалась, отмеряя время, оставшееся до чего-то неизвестного. Частый повторяющийся звук раздражал, но поставленное Баком лекарство заглушило эмоции. Кап. По тоненькой прозрачной трубке через катетер маленькая капля вошла в вену, отодвигая момент моего безумия. Кап. Уже почти все.

Мне позволили прийти в себя, а Крейн дал валяющуюся у него здесь запасную рубашку, чтобы я могла не продрогнуть насквозь в мокрой одежде. Сидя на его стуле, я смотрела в окно, наслаждаясь движением черных облаков по ночному небу. Как много всего интересного и неописуемого было в природе. Ведь каждая деталь нужна для чего-то. У всего есть свое место. Даже самый маленький лучик солнца. Каждая букашечка. Ведь из всего этого и складывается неописуемая жизнь Мира.

Так, может, я действительно нужна для этого?

Ведь Оливер тоже был для чего-то нужен.

Внутри снова все сжалось от этой мысли. Я положила подбородок на колени, рассматривая пальцы ног. Нужно что-то, способное заставить мыслить трезво. Каков бы ни был план Чудовища, что бы ни происходило, последнее, чем я могу помочь своим родным, это безумием. Ну и если что, меня-то уничтожить будет гораздо проще, чем его. Потому что я сама не хочу быть такой. Поэтому рано впадать в беспамятство. Назар не прав. Они ошибаются. Вздрогнула, когда пальцы Бака выдернули катетер.

– Тебе бы поспать, – сморщив нос, Осирис закатил глаза, – кому я это говорю? У вас же кроме дела вообще ничего в голове быть не может.

Отодвинув от меня капельницу, Бак отошел к стене. Места в кабинете Крейна едва хватало на нас четверых. Елена все еще с подозрением смотрела на меня из под густых белых ресниц. Видимо, девушка застала не самый приятный момент. Улыбнувшись, я перевела взгляд на Эрика. Крейн что-то задумчиво чертил в блокноте. Ворот рубашки расстегнут так, что виден краешек шрама. Рукава привычно закатаны. Детектив над чем-то думал, крутя ручку в руках.

– Некроманты и Прик ведут какую-то свою игру, – согласно кивнув на слова Эрика, я поправила край рубашки, опуская ступни на прохладный приятный пол, – чего добивается Оливер?

Ослабленный организм просил. Нет. Требовал немедленно вытолкать всех отсюда и остаться наедине со своим Осирисом. Да, видимо, я точно в норме, раз размышляю так.

– Изначально мы думали, что он стремится Воскреснуть, чтобы вернуть Бесконечную войну, – Крейн кивнул, не отводя взгляд, – но что если он и не собирается воскресать? – Эрик прищурился, по привычке опустив голову набок, а я, облизнув губы, продолжила: – Некроманты считают, что Чудовище существовало столько времени в наказание. По сути, если мы посмотрим на все его эксперименты с другой стороны, то, возможно, поймем Оливера несколько иначе? – я поморщилась от неприятного ощущения внутри.

– Что если он пытался таким образом умереть? – вопрос раздался от стены, где стояла Елена.

Мы оба кивнули.

– Да, – я сглотнула комок, вставший в горле, растирая шрам на шее, – умереть, но чтобы дело его жило, – усмехнувшись, повернулась к Крейну.

– Это чистое безумие, – проговорил Бак, – зачем?

Эрик смотрел мне в глаза, словно пытался проникнуть в мою голову. Проникнуть. Вот это меня сегодня заносит из крайности в крайность. Так точно свихнусь. Крейн улыбнулся, будто прочел мои мысли. Ну конечно, так я и поверила, что тебе тоже это интересно.

– Потому что жизнь несет боль, Бак, – я кивнула на слова Эрика, – а уж то, что он делал с собой, подавно. Поэтому идея заменить свое физическое тело на другого человека, которым сможешь управлять, не испытывая боли, не поглощенным безумием разумом, не такая уж и нереальная, – и я кивнула снова, улыбаясь Осирису, – некроманты считают, что поэтому ему понадобился ребенок? Назар сказал, что ты станешь такой, как он?

Хмыкнув на двойной вздох от стены, я улыбнулась.

– Некроманты уверены, что я в связи с последними событиями уже успешно видоизменяюсь, – хрустнув костяшками пальцев, я выдохнула, – смущает меня лишь одно.

Крейн встал со стула и подошел ко мне. Его взгляд внимательно прошел по моему лицу. Пальцы коснулись виска, пробегая около глаз.

– Ты слишком похожа на него, – я кивнула, продолжая смотреть на Эрика, – это очень очевидно и логично. Слишком. Будто нас снова подталкивают к неверному пути, который кажется наиболее правильным. Его дочь, его потоки.

– Да, я похожа на него так же сильно, как Макс – на тебя, а ты – на Рэндала. Оливер не зря всех нас крутит постоянно вместе, – Крейн усмехнулся и убрал руку.

– Он не хочет, чтобы мы полезли куда-то дальше.

Торжествующая улыбка расползлась по моему лицу. Собрав волосы назад, я встала со стула Крейна, поправляя край рубашки и смотря в окно. Да, оно было действительно слишком высоко, но это не мешало видеть черное небо над Эписом.

– Вел, – Елена подошла к столу, выкладывая что-то из пластикового пакета, – вот это было в морге у Георга. Мне показалось странным их присутствие там, поэтому думаю, что тебе они что-то расскажут.

Тонкие пальцы в перчатках, едва касаясь поверхности вещей, наконец разложили их по столу. Пощупав поток, я потянула за него. Оне не поддавался так охотно, усыпленный успокоительным. Коснувшись пальцами деревянной поверхности стола, я закрыла глаза.

– Ищи, – приказ сорвался с губ, помогая потоку расползтись нитями.

Первыми жизнь обтекла маленькие разноразмерные детские тапочки. Старые, заношенные, один больше другого, они вызвали у меня удивление больше всего. Это-то зачем призванному? В бурых пятнах, в пыли, они не давали мне покоя. Но, как и ожидалось, ничьих следов, кроме Георга и Елены, на них я не обнаружила. Та же участь ждала и обугленный пергамент. Слова на нем выцвели так сильно, что их невозможно было прочесть. Кусок бумаги размером с четверть тетрадной страницы, с загнутыми обожженными краями, что-то зацепил в памяти, но тут же отпустил на задний план. Вернусь к нему позже.

Кольцо Крейнов, лежащее третьим предметом, удивило меня гораздо сильнее. Потоки послушно потянулись к металлу, но резко возникший купол энергии Эрика обрубил их. Я зашипела, одергивая руку.

– Ты двинулся, Крейн, – просипелая, хватая Осириса за кисть, восполняя поток, – что это было?

Детектив будто не слышал меня. Он разглядывал блестящее серебро так внимательно, что внутри вдруг похолодело. Белые пальцы сжимали Книгу, а прищуренный взгляд будто проникал внутрь предмета.

Будто ты кольцо не видел.

От следующей мысли глаза округлились. Я уставилась на железку, ощущая, как холодный липкий пот выступил на спине. Калейдоскоп воспоминаний крутился перед глазами.

Морг. Цепочка. Беспамятство.

Подземелье.

Исида.

Натали.

Лес.

До боли закусив губу, я смотрела на железку перед собой.

Как?

Ведь Рэндал уже не возвращался туда после Исиды.

Неприятно засосало внутри. Потоки, готовые коснуться кольца, скользнули обратно, подальше от неизвестности. Что-то шло не так.

Я уставилась на Елену.

– Нашла его три дня назад. Подумала, что упустила. Но, ты же знаешь, что я не могла упустить?

Отрицательно помотав головой, я подняла руки вверх.

– Друзья, во мне и так достаточно мертвых потоков, воссозданной энергии и прочего мусора, – я кивнула на кольцо, – поэтому эту дрянь я точно осматривать не буду. Все то, что на этот раз он будет давать – я ни прикоснусь ни к чему ни единым потоком, – усмехнувшись, я повернулась к Эрику, – он и так даже мертвый успешно проводит эксперименты над моей жизнью. Я не стану такой, как он.

Крейн кивнул, потянувшись к металлу. Бак схватил друга за руку и тут же покачал головой. Осирис нахмурился, глядя на металл.

– Теперь будем делать так, – сказала Елена, смотря на блестящий перстень, – все строго наоборот. Этой штуки явно должен коснуться кто-то из вас, – Марил ловко подхватила железку, – поэтому, пожалуй, родовое кольцо Крейнов пока поживет у меня.

Бакстер внимательно осмотрел предметы, лежащие на столе. Ловко сгребая их обратно в пакет, Осирис улыбался.

– Так, ну а это на ночь заберу я и попробую проанализировать. А вот вы двое, – Осирис ткнул пальцем в грудь друга, – едете спать, отдыхать и не доводить одни и так вареные мозги до безумия. У вас там, кажется, сына отобрать хотят? Подруга рожает? Вот и вперед, порешайте день проблемы семьи. А Оливер явно попробует привлечь ваше внимание.

Крейн повернулся ко мне. Я задумчиво разглядывала его лицо. Морщинки, так беспокоящие меня, круги под глазами. Только хотела открыть рот, как Эрик заговорил первым.

– Ты едешь со мной, – кивнув в сторону ребят, Крейн продолжил, – они правы. Последнее, чего ждет от нас Оливер – это спокойствия и бездействия. Уже и так понятно, что мы – основные действующие лица в его плане. А значит, чем меньше сейчас телодвижений, тем больше ему придется выходить из тени.